Вот так всегда, только немного успокоишься, что все неприятности позади, что наконец-то снова дома, пусть и в сильно понятом состоянии. Ну ничего, тут родители, которые в беде не оставят и Келла, которая несмотря на свой ворчливый характер, самая лучшая целительница, особенно для меня.
Кто вам сказал, что на Повелителях все заживает в считанные секунды и без последствий. Это зависит от собственных стараний. Конечно, текущая в моих венах папина кровь способна вылечить мне что угодно, но на это нужно время, да и болевые ощущения некто не отменял. Царапину от колючей ветки я просто не успею заметить, мои кулинарные способности тоже зачастую заканчиваются появление характерных, быстро исчезающих шрамов на руках, даже кровь пойти не успевает.
Были многочисленные случаи и посерьезнее. Для них то и нужна Kie–Lanna Келла. Она молниеносно оценивает степень повреждений и очищает раны, прежде, чем они успеют затянуться и превратиться либо в просто какое-то время болеющий участок, а то и в язвочку, через которую выходит оставшаяся внутри грязь.
Самое мерзкое, что со мной было это стекло. Как-то лет в семь я решила сбежать от той же Келлы и её занятий, эффектно выскочив через окно, но на улице поскользнулась и упала коленкой на кусок стекла, которое раскрошилось под моим весом и впилось в кожу уже множеством мелких осколков. Внимание на эти комариные укусы я, конечно же, не обратила, а зря. К вечеру пришлось идти на поклон к Келле, так как колено опухло, стало ныть при каждом неаккуратном шаге и из него, продирая кожу вылезать мелкие осколки. Брр.… Пока я ныла у отца на руках, мама обезболивала мне колено, а Келла надрезая кожу, аккуратно вытаскивала крупинки стеклышек.
В этот раз ситуация была не в пример серьезнее.
Я возвращалась домой в родную Догеву после зимнего отдыха на жарком пляже Леска в сопровождении первого министра Арлиса и папиного лучшего друга Ролана. Так как нам не хотелось тащиться в обход по наезженному тракту, мы решили сократить дорогу напрямик. Наши скакуны, к’яарды, вполне способны обойтись вообще без дороги, а по нашим подсчетам, вернее подсчетам дяди Ролана, мы должны были сэкономить почти два дня пути. Кто же знал, что в этих чащобах мы нарвемся на стаю рватней. [вставить характеристику]. Уж не знаю, откуда они здесь взялись особенно в таком количестве, но двое вампиров против двух десятков голодных …… существ однозначно не лучший расклад. Особенно учитывая, что на магическое решение этой проблемы времени они мне не оставили.
Мы только остановились на обеденный отдых на лесной опушки, хорошо, что не успели расседлать к’яардов, как эти твари вылетели на нас сразу с трех сторон. Первых двух я успела угостить огненными пульсарами, одного, самого шустрого, зарубил Ролан. Но к этому момент на поляне уже собралось не меньше десятка их собратьев и расстояние между нами сокращалось с каждой секундой.
– Сваливаем отсюда. – Прокричал Ролан, оценив выползающее на нас полчище.
Уже вскакивая на спину своего Греха, я сдернула с пояса и раскрыла гворд. Оружие грозное, но в данной ситуации нужен был меч, который я не успела вытащить из седельной сумки, так как в правое плечо мне вцепился спрыгнувший с дерева рватень, а гворд разделывал грудную клетку как раз отвлекшего меня, подлетевшего с левой стороны, монстра.
Ролан швырнул нож в повисшую на моём плече тварь и пустил свою Повилику в галоп.
Спасибо Греху, который не стал дожидаться команд хозяйки, а, лягая окруживших нас монстров, припустил вслед за Роланом.
Нам повезло, Ролан выбрал идеальное направление и, уже через пять минут бешеной скачки мы вылетели на заброшенный хутор, или вернее сказать уже съеденный.
Повилика неслась к амбару и скрылась с Роланом внутри. Мы же не успели добежать всего два метра. Оказалось, что от рватней убежать практически невозможно, даже со скоростью к’яардов. Они бегут, не сбавляя темпа, по земле, деревьям, стенам и потолкам строений.
Один из таких ретивых преследователей прыгнул на меня с одной из крыш. Так как после укуса его собрата я уже не могла толком двигать правой рукой, то и отпора дать не смогла. Все на что меня хватило это наклониться вперёд в надежде, что он просто пролетит мимо цели. Но от резкой боли, пронзившей мой правый бок и хруста моих же рёбер, я поняла, что мои надежды не оправдались. Не глядя, запустив левой рукой гворд себе за спину, я оторвала эту тварь и ворота амбара захлопнулись за моей спиной.
Ролан добил моего рватня, я укрепила заклинанием стены амбара и скатилась со спины, севшего на попу Греха.
– Сколько их там ещё осталось? – охрипшим голосом, выплевывая кровь, спросила я.
– Не знаю. – Ответил, выглядящий не сильно лучше меня Ролан. – Я уложил четверых по дороге и двоих тут. А всего их было где-то около восемнадцати.
– Я двоих на поляне, ещё трех по дороге. Шестого, я так понимаю, ты уже посчитал.
– Значит всего одиннадцать. Ну, в принципе, стаю, мы уполовинили. – Ухмыльнулся Ролан.
– Они нас практически тоже. – Боль мешала нормально соображать. Правую сторону я вообще не чувствовала. Внутри все горело и клокотало, было невозможно дышать.
Ролан воткнул меч в землю и стоял только благодаря этой шаткой опоре.
Вопрос о продолжении боя и искоренения стаи рватней просто не стоял. Даже если их осталось только семеро, нам с ними уже не справиться. А судя по сотрясанию стен и жидкому вою, их количество могло сильно отличаться от наших предположений.
Судя по глазам и мыслям Ролана, он был просто в панике, при том не столько из-за внешней угрозы, сколько из-за моего состояния. Все-таки, какой бы сильной я не была, мне только шестнадцать лет, я ровесница его младшего сына и дочь его друзей. Привести меня домой живую и по возможности здоровую, или хотя бы с полным комплектом конечностей, стало целью его жизни на ближайшие несколько дней.
Защита стен не бесконечна, да и эти твари уже додумались изменить тактику и перестали биться в ворота, решив устроить подкоп. Было очевидно, что надо отсюда выбираться, причем быстро и желательно незаметно от наших голодных сторожей.
– Рина, ты как? – прервал мои путаные мысли Ролан. – Колдовать можешь? Может, сможешь перенести нас подальше отсюда, поближе к Догеве?
– Я? Хреново. Все болит, и мысли путаются. Колдовать страшно, но, наверно, придется. Постараюсь перенести нас сразу в Догеву. А то сама я даже версту уже больше не пройду, на Греха тоже смотреть страшно. Да и вам с Повиликой нужен отдых.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Первое, что я почувствовала, приходя в себя, была дикая слабость, которая быстро дополнилась безумным голодом. Мне казалось, что если я сейчас не съем чего-нибудь мясного, то мой желудок съест меня изнутри.
Это нормальная реакция организма вампира на сильное повреждение. Регенерация поврежденных участков идет за счет внутренних резервов, а точнее за счет крови и плоти, позаимствованных из других органов. А, учитывая, что я, не много не мало, молодая Повелительница (у детей и Повелителей регенерация идет с бешеной скоростью, по сравнению с обычными вампирами), то и сил это требует больших. Отсюда и голод. Как говорит папа (Повелитель нашей долины), наш организм хочет занять чужой плоти. Вот была бы рядом корова или другая, какая живность, я бы даже сопротивляться не стала. Фу! О чем я думаю?
Вокруг снова закружились чужие мысли, но почему-то я не понимала, ни слова. Разобрать можно было только зрительные образы и эмоции. По все видимости окружающие была удивлены и насторожены:
«Ой! Какой странный запах!»
«Это человек?»
«Откуда она тут, да ещё в таком состоянии?»
– Не подходите сюда, она ранена. Эллис подстрахуй Джаспира. – Прокричал какой-то мужчина. Все правильно, я ранена и сильно, а раненому вомпиру подходить очень опасно, могу и схарчить с голодухи.
Я попробовала сесть, почувствовав, что нахожусь на покрытой снегом земле. Бок отозвался на мои действия сильной режущей, но уже не такой невыносимой болью как раньше. Зубы уже начали отбивать замысловатый ритм. Странно, что я не в своей постели под присмотром как минимум Келлы? И вообще где все, где родители, Демиан и опять же где Келла?
Ели-ели удерживая равновесие, я, наконец, дотронулась до ноющего затылка, сплошной колтун из спутанных и пропитанных уже спёкшейся кровью волос не давал возможности оценить рану, а может она уже просто затянулась.
Кто-то сел рядом со мной и потянул руку к моему лицу. Я подняла голову и, пытаясь сфокусировать ещё мутное зрение, увидела светлые волосы и потянулась к отцу.
– Arr’akk-tur. – Радостно прошептала я и застыла на пол дороге, наконец, разглядев бледное лицо совершенно незнакомого мне молодого человека, я в ужасе вскочила на ноги, выхватывая гворд левой рукой, осознав суть незнакомца – суть упыря. Данный представитель нежити из отряда кровососущих обладал огромной силой и почему-то приятным запахом. Обычно плоть упыря и на вид, и на запах не оставляет сомнения в том кто он такой. Помимо всего этого несоответствия я слышала целую тираду его мыслей, хотя ничего и не понимала. Обычно у них на уме только одно слово: «Мясо!»
Обольщаться все равно не стоило упырь, есть упырь, а вампирьему чутью на суть вещей я доверяла больше чем своим глазам.
– Гхыр! Из огня да в полымя! – На алладаре прошипела я, корчась от боли в боку и правом плече, хорошо, что рука снова стала меня слушаться. Иду на поправку – хоть одна хорошая новость.
– Папа отойди от неё! – прокричал откуда-то справа приятный мужской голос, так током пронесся по моим венам, но придавать этому значения я не стала.
Мысли окружающих меня шести упырей наполнились волнение, хотя, по сути, я ощущала семерых. От одного из них я получила дикую волну страха и злобы, а потом почувствовала, что он же пытается окружить меня спокойствием. Чувство сродни попытки магического воздействия, но без применения магии, так что мой реал глушил все его старания.
– Джаспер, что с ней происходит? – спросил все тот же приятный баритон.
«Она в панике, но при этом очень зла и, по-моему, очень опасна». – Подумал, загадочный Джаспер, даже не собираясь отвечать на поставленный вопрос вслух.
Мозаика в моем мозгу быстро сложилась. Джаспер что-то вроде эмоционального эмпата. Он может ощущать моё настроение и, похоже, пытается на него влиять, а обладатель баритона, возможно, может читать мысли. Девушка, держащая за руку Джаспера похожа на пифию. Я чертыхнулась и, веря в защиту реала, стала анализировать свои силы.
Впервые в жизни я почувствовала практически полное истощение магического резерва, хотя свой максимум вообще никогда не чувствовала и могла колдовать столько, сколько мне было необходимо. Именно поэтому в Школе никто, никогда не хотел вступать со мной даже в тренировочный магический поединок. Все знали, что я могу до бесконечности гасить атаки противника, а когда у того истощится резерв обезвредить его одной атакой.
Те же крохи, что были в моем распоряжении сейчас, не хватит даже на обычный боевой пульсар, не говоря уже о выведении из строя хотя бы одного упыря. Эх, снова у меня меча нет! Вот так вампиры и забрасывают гворд дома, надевая его только на национальные праздники. С толпой нужно что-то режущее, а не колющее.
Обладатель баритона сделал один осторожный и нарочито медленный шаг ко мне.
«Эдвард, будь осторожен». – Подумала одна из женщин.
– Эй! Не бойся. Мы тебя не обидим. – Раздался голос молодого человека с правой стороны. По всей видимости, его и звали – Эдвард.
Дальше все произошло за долю секунды. Я осознала, что в трех метрах от меня на корточках сидит беловолосый упырь. Другой, обладатель баритона, в полутора метрах справа и, судя по тому, что его мысли от меня закрыты, а на его вопросы вслух никто не отвечает, он телепат. Остальные пять упырей находятся на расстоянии 15 метров передо мной, готовые к нападению.
Ждать их атаки я не стала и нанесла удар первой.
Сформировав остатки своего магического резерва в простой силовой пучок, я скинула его с правой руки в сторону телепата, одновременно с этим набирая скорость для боя и поворачиваясь к нему для нанесения смертельного удара гвордом.
Рассчитывала я при этом только на свою вампирью скорость, и она меня не подвела. Развернулась я еще до того, как энергетический удар достиг цели. Похоже, этот Эдвард тоже не ожидал от меня такой прыти и выглядел несколько озадаченным. Очень даже симпатичный бледный молодой человек, с неухоженными, бронзовыми волосами, стоял, вытянув вперёд левую руку ладонью вверх, и смотрел полными тепла и какой-то надежды золотыми глазами.
Меня прошиб холодный пот. С пяти лет мне стали практически каждую ночь сниться кошмары. В них я постоянно кого-то искала, за кем-то бежала и не могла догнать, а от этого в груди образовывалась черная дыра одиночества, которая вырывалась наружу через крик боли и отчаяния. От этого крика просыпался весь дом, а разбудить вампиров не так то просто.
Вскоре у нас появился Демиан, который пришел, как потом выяснилось, из параллельного мира и сказал, что он ответвленный за меня Покровитель, а я какая-то там невеста или по-другому «кетсан» – чья-то мечта. Что мои кошмары – это стремление моей души к Избранному, тому для которого я родилась. И времени у меня только лет до восемнадцати с небольшим.
Если бы мой отец не был эмпатом, то Демиана наверно просто убили бы, но в правоте его заявлений сомнений не было. После его появления и мне самой стало намного легче. Кошмары стали появляться реже и отчетливее, от чего просто походили на обычные только очень тёмные сны. Я все ещё не могла рассмотреть моего Избранного, но точно знала, что у него светлая кожа и волосы с бронзовым отливом, его глаза то и дело меняли цвет от светло к темно карему, а иногда были вообще зелёными.
А последний год мне снился один и тоже сон, как он стоит в темноте, протягивая мне руку, и говорит: «Не бойся меня!», «Не уходи!» Я пытаюсь дотянуться до его руки, но что-то начинает тянуть меня назад, не давая коснуться.
И тут я вижу ЕГО! В реальности! Я не понимаю, что он говорит, но голос и интонация принадлежат ему. И я пытаюсь его убить?
– Ты!? – прошептала я на алладаре, выронив гворд, и выбросила вперед левую руку, пытаясь остановить собственную атаку, понимая, что это бесполезно. Но тут моя же сила хлынула на меня огромной, увеличенной минимум в два раза волной. Я не удержалась на ногах и, теряя сознание от такого удара, стала падать на колени.
Закрывая глаза, я почувствовала, как меня поймали мужские руки и в нескольких сантиметрах от моего лица о чем-то спрашивают губы телепата.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

В очередной раз я просто проснулась. За окном все ещё ночь. Рядом никого. Самочувствие нормальное, наконец-то ничего не болит, ну или почти не болит, мне тепло, кто-то укрыл меня шерстяным пледом. Первым делом, нащупав реал, я немного полежала, тупо глядя в неизвестный потолок, пытаясь осмыслить, где я нахожусь, и что вообще произошло.
Точно понятно только одно – в Догеве я не задержалась, а скакнула куда-то дальше. Где меня и нашли «упыри», но, судя по тому, что я ещё жива, их гастрономическим требованиям я не отвечаю. Хотя это не факт, может, меня рассматривают как особый деликатес (вампир, как ни как) и пока решают, кому такая худая красота достанется.
Сообщать хозяев дома о своем пробуждении я не хотела. Внизу находилось двое «упырей». Проверив свои почему-то по-прежнему скудные по моим меркам магические возможности, я поставила щит, который сохранил картинку моего дыхания и сердцебиения. Плясать, конечно, не стоит, но мои передвижения по комнате не услышат. После этого я нашла какую-то птичку около дома, заставила её подлететь как можно ближе к окнам первого этажа и стала прислушиваться.
Ждать пришлось не долга, через десять минут в дом вошли ещё два «упыря»:
– Она все ещё без сознания. – Утвердительно высказался вошедший баритон. Кажется, его зовут Эдвард. Я опять не поняла ни слова из того, что он сказал.
– Да. – Отозвался беловолосый. – Раны зажили как по волшебству, я сам видел, как края кожи тянулись друг к другу, но выглядит она просто ужасно. Не представляю как такое возможно, что бы за сутки с человеком произошли такие изменения. – Они говорили на неизвестном мне гнусавом языке. Хотя голос был тревожный и, в тоже время в нем так и сквозило любопытство. Жаль, что в дополнение к словам я не могу прочитать их мысли на таком расстоянии, хоть что-то было бы понятно.
Я конечно не полиглот и в совершенстве говорю только на двух языках: всеобщем и алладаре, языке вампиров. Но пойму о чем в моем присутствии говорят на эльфийском, правда, только в общих чертах, и тролевом. Последний, правда, профессиональная необходимость. Лучше знать, куда тебя послали, что бы в красках, на том же языке объяснить пославшему, куда и в каком виде пойдет он, если не соизволит извиниться перед дипломированной магичкой.
Стараясь не производить ни малейшего шума, оглядела комнату. Я не ошиблась и находилась действительно в библиотеке, вдоль стен стояли стеллажи с книгами, а в правой чести комнаты располагался письменный стол, на котором лежали мои вещи: дорожный рюкзак, гворд и меч. Это меня удачно разместили. Знакомые вещички подняли настроение. Аккуратно встав, я не слышно подошла к столу, взяла первую попавшуюся книгу, развернула её лицом к себе, подняла над ней руки ладонями вниз и прочитала заклинание быстрого чтения.
Для людских магов оно практически бесполезное, знания, полученные таким легким путем стираются всего за несколько часов. Но благодаря вампирьей памяти этот способ позволил мне прочитать и запомнить половину библиотеки Мирградской школы Магии всего за каких-то пять лет. И при этом я не просиживала за книгами сутками. Такого объема информации не прочитали даже преподаватели.
Книга оказалась совершенно бесполезной, что-то вроде настольной книги травника, но лекарства состояли в основном из каких-то странных названий, явно не растительного происхождения, а что-то больше похожее на алхимию.
Я ещё раз оглядела комнату и наткнулась на несколько томиков с весьма характерными названиями: «Dictionary A-F», «Dictionary G-L» и так далее. Попомнив свой словарный запас, я стала брать все подряд, стараясь выбирать художественную литературу, что бы научиться пользоваться выученными словами.
Пролистав таким способом ещё около пятнадцати книг, я снова стала прислушиваться к разговорам хозяев дома. Мне повезло, что моя птичка оставалась сидеть на той же ветки, и долго искать разведчика не пришлось.
Я уже была не столь приоритетной темой для разговора, обсуждались какие-то вопросы финансового характера. Джаспер уточнял итоги перепродажи каких-то акций по телефону. Кто-то стал играть на фортепиано, и я невольно заслушалась красивой мелодией. В мои редкие приезды в Мир Демиана я часами заставляла его играть мне на рояле. Он композитор и сочиняет, на мой предвзятый взгляд, божественную музыку.
– Наши возвращаются. – Произнёс баритон. Музыка умолкла.
Я почувствовала приближение ещё трех «упырей».
– Ну, как там наша находка? Больше никого придушить не пыталась? А то я смотрю вы все в сборе. – Произнёс насмешливый мужской голос.
– Эмметт, прекрати. – Ответила женщина, которая вернулась пол часа назад, вмести с Эдвардом. – Она все ещё без сознания и выглядит ещё хуже.
С чего бы такие комментарии, она же ко мне не заходила.
– Значит, самое интересное ещё впереди. – Обрадовался Эмметт.
– Может если её умыть она будет симпатичнее, а то вить на ней ровным слоем кровь и грязь размазаны. – Раздался звонкий женский голос.
– С ума сошла? К ней нельзя подходить. Забыла, что как она на Карлайла напала. – А это уже Джаспир разнервничался.
– Но не убила же. – Не унывала девушка. Похоже, это пифия.
– Меня больше пугает, что могла. – Отозвался Джаспер.
– Знаешь, у меня было такое чувство, что она сама испугалась того, что сделала. – Задумчиво произнес Карлайл.
– Зря вы её сюда притащили. Надо было её так на поляне и оставить. Вот она как шустро выздоравливает. И без нас бы оклемалась. – Голос третий женщины звенел от возмущения.
– Да ладно тебе Роус, подумаешь, на крайняк пойдет на закуску. – Засмеялся Эмметт.
– Эмметт, прекрати свои шуточки. – Зашипела Роус.
– На улице зима и, если ты помнишь, её трясло от холода. Она скорее замерзла бы, а не оклемалась. – В тон её ответил Эдвард. – И о том, что она так быстро восстанавливается, мы узнали только здесь.
– Я думаю, Розали права. – Тихо ответила третий женский голос. – Мне, конечно, тоже жаль девочку, но благоразумнее было отвести её в больницу.
– Ещё неизвестно чем для неё закончилась бы поездка в больницу. Она и внешне то сейчас на человека не сильно похожа. Скорее на скелет обтянутый кожей. – Усмехнулся Карлайл. – Даже её кровь не кажется такой притягательной. И, может я и не прав, но мне не хочется отдавать её на растерзание людям. Они из неё подопытную сделают. – Подвел итого спора Карлайл.
От мысли о том, что я могла попасть на глаза людям, меня передёрнуло. Но что же их так сильно волнует мой облик. Я повернулась к стеклянному стеллажу и выронила из рук книгу. Да со скелетом Карлайл не лукавил. По мне можно анатомию изучать, к этому моя кожа имела потрясающий бледно–серый цвет, с желтыми и бардовыми разводами. Волосы стоит сплошной несгибаемой массой. Но самое потрясающее – это мой серое лицо. Худое, с ввалившимися глазами и заострившимися скулами, с багровыми разводами на лбу и правой щеке, и при этом с ярко красными опухшими губами и нездоровым блеском в вытаращенных черных глазах. Для полного счастья образ дополняла одежда, вернее её остатки, свисающие грязными лохмотьями. Теперь и не скажешь, что на мне дорогой дорожный костюм из черной замши со стальными пластинами и серебряными шипами на вороте и локтях. По моему любимому костюму горючими слезами плакала помойка. Если брюки ещё можно попытаться привести в норму, но куртка восстановлению не подлежала. А без куртки брюки смотреться не будут.
– Пойду, посмотрю как она там. – Произнес Эдвард фразу, вернувшую меня в реальность.
Как бы глупо не звучало, но мне не хотелось, что бы он видел меня в таком виде. Я заметалась по комнате, схватив на бегу свой гворд и меч, закинула на плечо сумку. Но бежать было некуда. Через дверь не выйди. Внизу меня поджидали ещё шестеро «упырей»… А что если заставить их подняться сюда? Я укрепила дверь в комнату заклинание и сняла шит с самой комнаты, а когда почувствовала, что Эдвард взялся за дверную ручку громко зарычала.
Остальные «упыри» тут же метнулись наверх с бешеной скоростью, а вот с дверью я просчиталась. По непонятной мне причине Эдварду не пришлось её выбивать, она совершенно спокойно открылась, и молодой человек в секунду оказался около меня. Я выставила вставленный перед собой убранный в ножны меч, он инстинктивно схватился за него рукой, замедляя скорость, а я предательски выпустила его из рук и провалилась на первый этаж.
Мне повезло в двойне, во-первых, я не смешалась на молекулярном уровне с меблировкой комнаты, а во-вторых, прямо передо мной был выход из дома. Я вылетела на улицу и со всех ног припустила к лесу, на ходу читая заклинание левитации. Бежать было около 5 метров. Оказавшись в лесу, используя гворд как импровизируемую метлу, я взлетела вверх и чуть влево, затаившись за раскидистой веткой. В этот момент там, где я только что стояла, оказался злющий телепат. Ну, правильно, такой деликатес сбежал с тарелки. Перекатывающиеся желваки на его лице не сподвигли меня поздороваться. С земли меня увидеть было сложно, надо знать, куда смотреть, но защищенной я себя все равно не чувствовала. Поднявшись до уровня верхушек деревьев и разглядев вдалеке огни какого-то селения или даже города, я послала воздушный поцелуй мечущемуся в поисках следа меня Любиной телепату. И, петляя между деревьями, полетела к городу, стараясь оставаться незамеченной с земли.

Бросать свой меч я не собиралась, он мне слишком дорог, это была вынужденная мера, и само собой, планировала остаться неподалеку от этой интересной семьи «упырей». Мысли об Эдварде не покидали мою голову. Может он конечно и не мой Избранный, но что-то интересное в нем точно есть. От таких размышлений мой рот расплылся в придурковатой улыбке. Значит, жертва выбрана и он от меня ещё наплачется, уж что-что, а доводить окружающих до белого колена я умею.
Добравшись до города за каких-то пятнадцать минут, я наконец-то стала обдумывать план дальнейших действий. Идеальным вариантом было бы найти какую-нибудь одинокую сострадающею тетушку и наврать ей с три короба, что, я её внучатая племянница, по пути подкорректировав её воспоминания. Главное широко не улыбаться, а то наличие клыков объяснить будет сложнее. Врать я, конечно, не люблю, отец запрещает, но один раз со своей совестью я договорюсь.
В том, что я увижу в этом городе людей, я была уверена. Хоть у меня и не было достаточно времени, что бы проштудировать память моих спасителей, но и выуженной из них информации вполне хватило. В первом же дому мои соображения подтвердились. Я учуяла семью из 4 человек. Подойдя поближе, я покопалась и в их головах. Мир, в котором я оказалась, был очень похож на мир Демиана. Только он жил в другой стране, в России, где говорили на всеобщем языке. А это Америка, можно сказать, вражеское королевство. Открытой войны между ними нет, но негласно они друг друга недолюбливают. Легких путей я не ищу и легенда о том, что из России казалась самая правдоподобная. Все мои ошибки будут списывать на русский менталитет. Мне даже сильно врать не надо, я же действительно жила в России, где-то, раз пять недели по две – три.
Во втором доме жила престарелая пара, но, судя по их воспоминания, к ним часто приезжают гости и меня быстро выведут на частую воду, да и секреты они хранить не привыкли.
Пройдя таким образом всю улицу и не найдя никого даже отдаленно подходящего, я дошла до дома местного шерифа. В другой ситуации я бы обошла дом служителя закона стороной, так как они обычно более внимательные и обмануть их сложнее, но сейчас выбирать не приходилось.
Дом находился в состоянии запустения, как и его хозяин, облепляющаяся серая, некогда голубая краска, который год не мытые окна и рассохшиеся рамы. Хозяин унылого холостятского жилища, был разведенным одиноким мужчиной 44 лет. Родителей его уже не было на этом свете, а жена, вместе с единственной годовалой дочкой сбежала 16 лет назад. Сейчас он жил от лета до лета, когда на 2 недели рядом с ним появлялся смысл его жизни, его дочь.
Проштудировав его память, я нашла, что около 20 лет назад он отдыхал где-то в Лос-Анджелесе, где познакомился с русской семьей с пятилетним ребёнком. Они очень мило общались и ещё лет десять присылали друг другу открытки на рождество.
Я вплотную приблизилась к окну гостиной, где сидел перед телевизором шериф Чарли Свон и начала колдовать. Подкорректировав его воспоминания о семействе Орловых, я сымитировала телефонный звонок. Взяв трубку, мистер Свон услышал взволнованный голос Демиана:
– Добрый вечер, Мистер Чарли Свон?
– Да. – Удивился шериф странному акценту незнакомого мужчины.
– Меня зовут Дмитрий, Дима Орлов. Наверно вы меня не помните? Когда-то давно Вы отдыхали в одном отеле с моими родителями. Ольгой и Аркадием Орловыми. У них ещё был маленький сын, Дима, это и есть я.
– А… Да-да, помню, Дима… Рад тебя слышать. Как у Вас дела? Чем обязан твоему звонку?
– У меня к Вам огромная просьба. Нам больше не к кому обратиться. Я не мог позвонить Вам раньше, да и сейчас не могу объяснить всего. Очень Вас прошу. Вопрос буквально жизни и смерти. – Тревожная, сбивчивая речь парня и немного моих чар сделали свое дело. Профессиональный инстинкт подсказывал Чарли, что, он обязан прийти на помощь. – Я очень Вас прошу приютить на время мою младшую сестру. Её зовут Екатерина, Рина. Ей шестнадцать лет. Никому не придет в голову искать её у Вас.
Я не врала. Мне действительно нужна была помощь, и искать у мистера Свона меня точно никто не будет. И без его помощи мне придется ночевать в лесу.
– Да, конечно, можешь на меня рассчитывать. – Давление Чарли подскочило. Он уже представил себе маленькую копию его дочки с испуганными глазами и целым роем кровожадных убийц, поджидающих её в Москве.
– Спасибо, мистер Свон. Вы не представляете, как для нас важна Ваша помощь.
– Когда и где мне её встретить?
– Она уже в Америке. Я не знаю, каким точно рейсом она летела, и до какого города. Она едет под чужим именем, каким тоже не знаю. Я дал ей Ваш адрес. Вы все ещё живете в Форксе?
– Куда ж я денусь? – усмехнулся шериф.
– Она будет у Вас сегодня к вечеру.… То есть у вас же уже вечер. Тогда получается, что она приедет или сегодня вечером или завтра с утра. Только она не знает, чем был вызван её отъезд. А я, если Вы не против, прилечу в самое ближайшее время и все сам Вам объясню.
– Да, договорились. За сестру не волнуйся. Все будет нормально. Мы будим ждать тебя. Я устрою её в школу. Она говорить на английском языке?
– Да. Ну, по крайней мере, в Москве ей ставили отлично. – С иронией произнес Демиан.
– На какой номер я могу звонить, если что?
– Пока не знаю. Давайте, до моего приезда я буду звонить сам, а там я что-нибудь придумаю. – В голосе Демиана снова стало сквозить волнения.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Я о ней позабочусь. Напомни, как её зовут?
– Орлова Екатерина Аркадиевна. Мы завеем её Рина. Скорее всего, она будет представляться как Кэтриэн – аналог русского имени. Спасибо мистер Свон. Я позвоню Вам через сутки.
– До встречи, Дима.
– До свидания и ещё раз спасибо.
Теперь шериф Свон ждал меня. Я реши дать ему пару часов, что бы успокоится и подготовиться. Он судорожно обдумывал, как привести дом в порядок. Что надо отмыть Ванну и убраться в комнате его дочери, в которой теперь буду жить я. Что и к какому времени приготовить из еды. И как себя вести, что бы не напугать меня.
Я пошла в лес, благо он начинался сразу за домой шерифа. Дошла до небольшой полянки. Развела костер и высушенного заклинанием хвороста и стала приводить в порядок себя, на сколько это было возможно.
От почти двадцатиминутной левитации и спектакля для Чарли Свона мой магический резерв опустел где-то на половину. В принципе у меня оставалось в запасе около 5 000 УМЕ (Условная Магическая Единица). Это не так мало. Но мне все равно казалось, что ещё одно простое заклинание и я останусь совсем без силы. Радовало только то, что сутки назад, когда я оказалась на незнакомой поляне, у меня не было даже этого, значит, за сутки 10 000 УМЕ я набрать должна. Что ж, буду какое-то время жить как обычная магичка, экономя силы и учиться обходиться без магии в бытовых условиях.
Я сняла реал, положила его на сумку, что бы он мне не мешал, но оставался на глазах. Сконцентрировавшись на нити соединяющей меня с Демианом, я постаралась отправить ему информацию о моём месторасположении и моей легенде. Демиан телепатически общаться не может, но вернувшийся с его стороны теплый толчок из эмоций тревоги и уверенности одновременно, я поняла, что меня услышали, и стоит ждать гостей. Если Демиан знает, в какой стороне меня искать, то найдет за тысячи километров.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Что ж отступать смысла не было, и я постучала. Дверь открылась мгновенно: «Да она тоже волнуется?» – Подумал Чарли. Я своими размышлениями я не заметила, что он, услышав остановившуюся машину, уже стоял у двери, слышал мои шаги по ступенькам и понял, что я не решаюсь зайти.
– Здравствуйте. Мистер Свон? – Произнесла я, понимая, что не продумала как вести разговор. – Меня зовут Рина, Екатерина Орлова. Вам должны были позвонить на счет меня.
– Здравствуй, Рина. Твой брат мне звонил буквально несколько часов назад, так что не волнуйся, я уже все знаю. Заходи, а то, небось, замерзла, ты так легко одета для зимы. Где твои вещи? – Жизнерадостно произнёс Чарли, пропуская меня в гостиную.
– Спасибо. – Отозвалась я, проходя в дом. – Я не ожидала своего столько скорого отъезда, так что даже в свою комнату зайти не успела. Вещи мне должен привести Дмитрий, вернее он поможет мне с покупкой нового гардероба.
«Странно, что могло заставить девочку в такой спешке уехать из страны? Вроде, сильно богатой она не выглядит, хотя, одета очень своеобразно, как из другого времени, что ли?» – Думал Чарли, пока я осматривала дом.
– Понятно. Надеюсь, тебе у меня понравится. – Чарли сам не знал, что ещё сказать, а задавать вопросы не решался. Боялся испугать меня ещё больше.
– У вас уютно. – Это было сказано из вежливости. Внутри, как и с наружи, дом нуждался в уходе.
– Давай я покажу тебе твою комнату. – По скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж, на котором располагалось две спальни и ванная комната.
Моя комната располагалась слева от лестницы, она была небольшая и не слишком уютная. В правой части комнаты, почти посередине стояла кровать, с только что постеленным бельём с рисованными сказочными человечками. Я невольно улыбнулась наследию дочери Чарли. Но больше никакого нового постельного белья в доме шерифа не нашлось. Напротив кровати стоял старенький письменный стол, над ним весели две книжные полки со сказками. С левой стороны располагался стенной шкаф для одежды, кресло качалка и большое напольное овальное зеркало.
– Ну, располагайся. Комната в твоем распоряжении. Я повесил в ванной новое желтое полотенце для тебя. Все необходимое там тоже есть. Ты неверно голодная, я пойду что-нибудь разогрею. – Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, как и я.
– Мистер Свон, – начала оправдываться я, – мне очень неудобно, что пришлось Вас побеспокоить. Я надеюсь, что все скоро утрясется, и я не буду долго Вас стеснять.
– Да же не думая на эту темя, ты меня не стеснишь, я только рад, что ты приехала. Я слишком долго живу один, и уже устал от такой жизни. Потом ты ровесница моей дочери, Изабеллы, а это вдвойне приятно, у меня есть возможность немного почувствовать себя настоящим отцом. – Слова Чарли были пронизаны горечью, но он быстро с этим справился и уже жизнерадостно спросил. – Ну, так как ты относишься к блинчикам с мясом. И кстати, зови меня просто Чарли.
– С мясом? – улыбнулась я. – Положительно. – А мой желудок впервые в жизни поддержал меня жидким ревом.
Чарли засмеялся и пошел вниз, а я присела на кровать и открыла сумку. Там на моё счастье находилось сменное нижнее бельё в составе полных трех комплектов, мои старые брюки, белая рубашка и новомодное (для моего мира) летнее платье, которое я носила в Леске.
Я взяла платье и сменное белье, и пошла в ванную комнату. С минуту рассматривала бак для нагрева воды, потом встала под горячий душ и наконец-то успокоилась. Все мои страхи, были смыты вместе с грязью и кровью. Теперь из зеркала на меня смотрела уверенная в себе озорная светловолосая девушка. Хоть и очень худая (на взгляд во мне было не больше 40 км), но, по крайней мере, похожая на живое существо с нормальным цветом лица, а не на жуткая мумию. Единственное, меня удивило то, что от моего южного загара не осталось и следа. Он всегда на мне держался намертво, если я отдыхала в Леске перед началом занятий, то на зависть однокурсницам еще до новогодних каникул щеголяла с безупречным загаром. Но это даже хорошо, чем больше я буду отличаться от «упыриной находки» тем лучше.
Спускаясь вниз, я на всякий случай, прибавила себе веса мороком. Чарли основательно, до черной корочки, поджарил покупные блинчики с мясом. Он очень смущался и рвался приготовить для меня что-нибудь другое, но я заверила его, что как раз люблю жареное.
– Мой папа говорит, что кто есть жареные корки, тот грозы бояться не будет. – Это, конечно, относилось к черному хлебу, но в поездках по Белории, руководствуясь этим принципом, я впивалась клыками во все съестное.
С завидным аппетитом я проглотила три блинчика, вкуса не почувствовала и голод не утолила, но больше брать постеснялась.
Мы вмести выпили чаю, беседуя в основном о климате Форкса и Москвы. Мне пришлось рассказать, что прилетела в Америку чуть больше суток назад и остановилась у знакомых, (я не вру, вить, мы знакомы, ну немного знакомы, в общем, знаем о существовании друг друга), но побоялась оставаться там долго.
– … и судьба привела меня сюда. – С пафосом закончила я свою речь.
После позднего, не долгого и не сытного ужина, Чарли предупредил, что на завтра дом в моем полном распоряжении, так как ему надо идти на работу.
Я поднялась к себе. Поставила вокруг дома два охранных контура на расстоянии десяти и пяти метров от дома и один охранный контур по границе моей комнаты. Не то что бы я кому-то не доверяла, но вампиры спят очень крепко, а если кто-то переступит контур, то он меня разбудим раньше, и я уже буду знать о гостях.
Несмотря на то, что мой день начался всего шесть или семь часов назад, я очень устала. Завалившись на скрипучую кровать, и прочитав по привычке наговор: «я ложусь на новом месте, ты приснись жених невесте», я мгновенно задремала, думая о том, что завтра начнется мой первый полноценный день в городе Форксе.

Поездка до Сиэтла заняла у нас три с половиной часа, с учетом остановки у продуктового магазина. Так как выехали мы достаточно поздно, времени на нормальный обед просто не оставалось и нам пришлось довольствоваться ход-догами.
Демиан затащил меня в магазин джинсовой одежды и заставил перемерить десять пар джинс. Уже после первых я поняла, что это не моё. Двигаться в них практически невозможно, ноги как верёвками стянуты. Но мой Покровитель выбрал и расплатился за шесть штук, мотивируя это тем, что я привыкну и тут это самая распространенная подростковая одежда. Одни из них мне приказали одеть немедленно, так что практика началась раньше, чем мне бы хотелось. Планы пошли наперекосяк и до шести часов мы, с постоянными склоками, бегали по магазинам, после чего я обновилась целым ворохом вещей на все случаи жизни: от спортивного костюма до дорогущего кроваво красного вечернего платья, слишком откровенного для моего мира и совершенно бесполезного в Форксе. Заднее сидение было завалено под завязки, а деньги на карточке Демиана начали кончаться, когда мы добреди до первого ювелира.
Нужный нам человек попался только с третьей попытки. Владелец небольшой антикварной лавки промышлял скупкой краденого, при виде наших камушков у него загорелись глаза, и намеки на продажу понял сразу. Я оценила его финансовые возможности и при небольшой магической поддержке через час мы вышли с крупной суммой наличных денег, полностью соответствующей цене камней, оставив этого махабра думать, что облапошил дураков дав слишком низкую цену. У этого же вредного старикашки мы узнали, через какой банк проще положить эти деньги, не привлекая лишнего внимания, чем и занялись.
Вопрос с документами оставался открытым.
Покатавшись по городу выбор пал на юридическую кантору, расположенную в захолустном районе города. Выходя из машины, я отметила оживленный интерес местных жителей, как к самой машине, так и к её содержимому. Больше всего мне не нравилась их зависть, которая обычно двигает людей на порчу чужого имущества. Я не стала рисковать арендованной машиной и на время нашего отсутствия поставила защитный контур. Теперь, если кто-то попытается дотронуться до машины, получит сильный электрический разряд, а брошенный в машину камень срикошетит, не причинив вреда.
«Стремное местечко» - думал Демиан подходя к кабинету «юриста».
– Не бойся, я Тебя защитю. – Произнесла я уже ставшую крылатой фразу. Мы оба улыбнулись нашим воспоминания.
Когда Демиан впервые появился в моем мире, ему было только 17 лет, по вампирьем меркам это ещё ребёнок. Подростком у нас считаются в 20 – 30 лет. Так вот нашим подросткам и не понравилось, что Повелитель считается с мнением какого-то сомнительного человеческого мальчишки по воспитанию юной Повелительницы. Вот они и решили высказать ему свои претензии, завалившись толпой из шести вампиров на отдаленную лесную поляну, где мы отрабатывали приему телепатической связи и концентрации. Я почувствовала страх Демиана, тогда он ещё боялся вампиров, и, встав перед ним, с детскими заверениями раскидала все без исключения парней магической волной. Моё поведение и мужская солидарность прекратила все нападки и по сей день, они остаются хорошими друзьями.
В кабинете мы нашли дерганого, лысеющего мужчину, совершенно неопределенного возраста. Который, к моему удивлению, оказался лучшим в городе специалистом по изготовлению поддельных документов. Профессиональное чутье подсказало ему, что с нами лучше не спорить, и он с готовностью приступил к нашему заказу. Пока Демиан разъяснял ему объем работ, я порылась у него в голове и с удивлением узнала подозрительно бледного клиента по имени Джаспер, который с определённой периодичностью заказывал у него документы для семьи Каленов
Ничего достоверного моему «осведомителю» известно не было, а в остальном его жизнь и мысли были на редкость неинтересными, и я очень быстро забросила свое «чтение».
Нам повезло, у «юриста» оказались припасены бланки документов для какого-то важного заказчика, который должен был зайти ещё на прошлой неделе. Через два часа кропотливой работы, мы получила пакет моих, ещё тепленьких документов. Теперь я была русская семнадцатилетней Екатерина Ордвист. Учащаяся десятого класса, школы номер 1643. А водительские права я получила в Вашингтоне, всего два дня назад. К моим документам прилагались ещё какие-то бумажки, в суть которых я даже не собиралась вникать и документы на вывоз из страны драгоценных камней на настоящее имя Демиана.
Вышли мы в хорошем настроение и с чувством выполненного долга, расплатившись с «юристом» одним нехилым по размеру алмазом, который тот собирался занести к уже знакомому нам антиквару.
Плотно поужинав в одном из ресторанов города, забив полный багажник продуктами и предупредив Чарли, что задерживаемся, мы, наконец, двинулись в сторону дома. Обратная дорога заняла почти пять часов. Демиан хуже видел в темноте и ехал значительно медленнее. Хотя, на мой взгляд, можно было наоборот прибавить скорость, дорога была полупустая, а в темноте я выдела не хуже чем днём, только встречные машины иногда слепили. Но я сидела на пассажирском сидении и помалкивала.
В дом шерифа, как последние тати мы пробрались уже после двух часов ночи. Тихие хихиканья по поводу распахивания продуктов по такой невместительной кухни закончились только к трем часам и дом, под контролем двух охранных кругов погрузился в сон.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Разговор с директором школы прошел очень гладко. Меня готовы были принять с распростертыми объятьями. Демиан выбрал преимущественно гуманитарные предметы. Больше всего его позабавило предложение директора включить в мое расписание химию, как очень интересный предмет. На него ходило очень мало учеников. Красноречивые картинки в голове моего «брата» о том, чем для школы закончится мое вмешательство в этот предмет, заставили улыбнуться и меня.
– Думаю, что химия это немного не мой предмет. Мое основное направление естествознание и, в какой-то мере, культурологи.
«Скорее неевстествознание, демонология и в какой-то степени дипломатическое лапшивешство» – сострил Демиан.
Когда мы приехали, шли занятия и на школьной стоянке не было ни кого, кроме стареньких машин, с нашим Мерседесом мог стоять только серебристый «Volvo». На обратном пути стоянка встретила нас гулом голосов и мыслей. Большинство с любопытством смотрели на нашу машину, гадая, кто это может быть. Наше появление рядом с машиной вызвало ещё большее волнение. Нас приняли за родителей бедующего первоклашки, и лишь у единиц проскочила мысль, что я и есть племянница шерифа.
Остаток дня мы провели в Порт-Анжелесе, где оформили мне банковскую карточки, перевели на неё, вырученные за камни, деньги, купили компьютер, сотовый телефон, и все необходимое для ремонта в моей комнаты. Чем и занялись сразу по приезду.
За выходные мы успели сделать ремонт не только в моей комнате, но и в гостиной, и заказали для неё новую мягкую мебель. Остальную обстановку, как и лестницу постарались починить. Хорошо, что у Демиана руки растут из нужного места.
В субботу к Чарли приехали гости из резервации. Два индейца: отец и сын, от которых исходил странный запах. Они пригнали для меня старенький морковно-красный пикап.
– Он в отличном состоянии, я сам недавно перебирал двигатель. – С гордостью сказал пятнадцатилетний мальчишка по имени Джейкоб.
«Тут конечно у всех школьников старые машины, но ты будешь разъезжать на самом настоящем раритете». Я обернулась на злорадную физиономию «брата»:
– Меня мучают смутные сомнения. Я что сама должна буду сесть за руль этого монстра?
– Тут так принято, мы же купили тебе водительские права?
– Что-то мне это не нравится. Уж больно сильно этот железный конь отличается от моего обожаемого Греха.
– Отличается, конечно, но нам мой взгляд им управлять не сложнее чем лошадью. Я улетаю в среду, так что у нас есть время попрактиковаться. А в четверг уже сама сядешь за руль своей первой машины.
Я с ужасом оглядывала эту махину, соображая, сколько сил у меня отнимет её плавное передвижение при помощи магии.
– Тебе не нравится наш подарок? – С вызовом спросил пожилой индеец по имени Билли Блейк, которого пересадили в инвалидное кресло и везли в сторону дома.
– Нет. – Ответил за меня Демиан. – Просто эта трусишка не так часто ездила за рулем и не на такой большой машине. Она просто боится, что с такими габаритами не впишется ни в один поворот, про парковку на школьной стоянке я уже вообще молчу. – С этой сторону я на машину ещё не смотрела и теперь она пугала меня ещё больше. Я тихо заскулила, поминая дурным словом порядки этой страны.
– Ну, тогда ничего страшного, потренируешься и привыкнешь, а если в кого и въедешь, то это уже будет не твоя проблема, этому танку ничего не грозит. – Попытался приободрить меня Билли. Мой скулеж превратился в шипение на тролевом языке, ещё не хватало аварий.
– Лучше все-таки обойтись без аварий. – Поддержал меня Чарли.

Как только индейцы уехали, Демиан сел за руль, громко взревевшего, пикапа. Мы выехали за пределы города, очень скоро Демиан свернул на неприметную лесную дорогу, которая заканчивалась, по всей видимости, туристической тропой. Там за руль посадили меня и начались мои попытки соответствовать требованиям подросткам этой страны.
– Значит так, для начал поверни ключ зажигания. – Что бы мне было легче, Демиан представлял каждое мое действие.
Ключ в моей руке затрясся в такт, взревевшего дурным голосом мотора, а я подпрыгнула на сидении боясь, что что-то сейчас взорвется.
– Хорошо. – Медленно, как с психом заговорил мой «учитель» и заглушил машину. – Теперь разберёмся с педалями: это сцепление, а это тормоз, это газ. Жаль, что тут механика, с автоматом было бы проще. В общем, левой ногой нажимаешь на сцепление, а правую ставишь на газ, пока не дави. Теперь снова заводим двигатель.
Проделав все манипуляции, скорее следуя зрительным указаниям, я чуть не завизжала, когда мой железный конь резко скакнул вперёд.
– Я же сказал, медленно нажимаешь на газ, а не давишь в пол. Давай ещё раз.
Кое-как освоив плавное движение вперёд, моё внимание обратили на рычаг переключения скоростей.
– … … … – Вырвалось у меня, после того как Демиан бегло показал, как им пользоваться.
– Ещё раз такое услышу, рот с мылом помою. Смотри ещё раз, показываю медленнее.
– Гхыров мир, Гхыровы машины, Гхырова школа. Гхыр – приличное слово.
– Оно приличное, только потому, что тут никто не знает его значения. Не отвлекайся, Включаем первую передачу и поехали, … … …, аккуратнее.
– Рот будим мыть вместе. – Ехидно захихикала я.
Промучились мы до позднего вечера, если бы не мое зрение, то я бы уже четыре часа как сидела дома.
– А давай воспользуемся планом «Б». – Изрекла я, когда Демиан выезжал из нашей тренировочной зоны на шоссе.
– Каким ещё планом «Б»?
– Ну, давай я действительно буду дочкой русского мафиози, и наймем мне личного водителя.
Кабину сотряс громкий мужской ржачь:
– Ага, посадим его за руль этой колымаги, а ты поедешь с комфортом на заднем сидении, в багажнике, как очень дорогой мешок с картошкой. Нет уж. Хотела вернуть свой меч, через этого «упыря», так расслабляйся и получай удовольствие от современной человеческой жизни.
– Злой ты, уйду я от тебя. – Надулась я.
– Это я от тебя в среду уеду. – Поправил он.

К вечеру второго дня, я уже сносно могла ездить на небольшой скорости и даже научилась паковаться между двух, теперь уже слегка помятых, сосенок.
– Теория пройдена, переходим к практике. – Сидящий на пассажирском сидении парень представил, как я выезжаю на шоссе и еду в сторону Форкса.
Моя недавно приобретенная уверенность резко капитулировала, уступив место панике с плакатами возможных вариантов аварий, с которой я и воззрилась на провокатора:
– Ты с ума сошел? Сколько ты сам учился, прежде чем выехал на трассу?
– Не помню. Около двух недель. Правда, до этого я уже не раз сидел за рулем отцовской волги. Но то я, а ты же у нас такая талантливая.
– А… и…. – слов нет, одни эмоции.
– А у тебя нет выбора. Поехали, если, что я рядом и пристегнись. – Сказал он, застегивая свой ремень.
Ели-ели с черепашьей скоростью, мы выехали на большую дорогу и, обгоняемые всеми поплелись к Форксу. В черте города, я наотрез отказалась позориться, и мы поменялись местами.
– Ничего, у тебя ещё два дня в запасе.
– А среда?
– А в среду мне надо ехать в Порт-Анжелес, так что занятия отменяются. За руль «мерина» я тебя в здравом уме не посажу.
После ужина Демиан заставил меня проштудировать все его воспоминания о школьных занятиях, и устроил опрос по некоторым темам с первого по одиннадцатый класс.
Информацию худо-бедно я освоила, выбрала, что одену завтра, и легла спать.
Не могу сказать, что нервничала перед завтрашним днем. Меня не волновала, как ко мне отнесутся, я точно знала, что воспоминания учителей помогут мне блестяще ответить на любой вопрос. Но наверно мне передалось беспокойство Демиана, и я никак не могла уснуть. Прокрутившись не меньше часа в кровати, я углядела, как лес за окном озарился лунным светом. Первый раз, с моего здесь появления небо прояснилось. Я тихо оделась, вместо куртки накинула плед и на цыпочках вышла из дома.
На улице приятно пахло свежестью, которая настраивала на активные действия. Я точно помнила, в какой стороне находиться дом Каленов и меня так и подмывала посмотреть как у них дела и там ли они вообще. И соответственно, где мой меч. Надеюсь, в порыве злобы, его сломать не пытались, а то им же хуже.
В моем распоряжении было приблизительно 10 000 УМЕ. Для скоростного полета на метле до вожделенного дома и обратно нужно около 6 000 УМЕ, если я, конечно, правильно рассчитала, сколько потратила в прошлый раз. Простое перемещение требует куда меньших затрат, не больше 1 750 УМЕ, но перемещаться в чужом мире я побаивалась. Вдруг опять закинет мимо пункта назначения.
Терзаемая крамольными мыслями я пошла в глубь леса, и только минут через двадцать поняла, что иду в сторону их дома, а прокладывать след не желательно. Они точно проверят, кто к ним наведывался и, скорее всего, постараются скрыть свою тайну. Рисковать Демианам я не хотела, от мысли, что из-за меня с ним может что-то случиться, у меня внутри все съежилось. Теперь встретить Каленов я боялась до дрожи в коленях.
Остановилась я на лесной поляне, достаточно приличных размеров, где-то около 100 метров в диаметре. Недалеко от тропинки стоял старый раскидистый дуб, который скрывал основное пространство поляны. Дуб мне очень приглянулся, я забралась на три метра над землёй и, облокотившись на ствол, села разглядывать незнакомое мне звездное небо. Просидев так около часа, пока не застучали зубы, я поплелась домой и, сунув вещи в стиральную машину, мгновенно уснула.

– Эта дрянь не смывается! – Чуть не визжала я, стоя в ванной комнате и отмывая свою шею. – Мне нужно в душ.
– Нет времени. – Демиан швырнул мне сухое полотенце, и, намочив другое, потянул меня вниз. – Мы и так опаздываем. Не хватало ещё опоздать в первый же день. Просто на будущее будешь головой думать.
– Гхыр меня дернул прыснуться этими духами, я же не хотела. – Сев в машину я стала с остервенением протирать свою шею мокрым полотенцем.
Сегодня утром, Чарли, в честь моего первого дня в местной школе, подарил мне, купленные, когда-то, для его дочери, Изабеллы, духи. Уже перед самым выходом они попались мне на глаза, и я, даже не удосужившись их понюхать, прыснула себе на шею. Когда спустилась вниз, их аромат перемешался с запахом моей кожи и выдал нечто странное.
Учуяв этот букет, Демиан уставился на меня странными глазами и потребовал принести ему коробку, потом приказал немедленно смыть эту гадость, называемую феромонами.
– Не все так плохо. Зато теперь мужская часть школы будет от тебя без ума. Раз даже меня тянет к тебе, что бы подольше чувствовать этот аромат. – Нагло захихикал мой «брат».
– От меня воняет человеком. – Заскулила я, открывая окно в надежде, что от холодного воздуха запах выветрится.
– Ну, я бы так не сказал. От людей пахнет далеко не так, твой аромат привлекает чем-то непостижимо приятным. – Демиан деланно закатил глаза, когда мы остановились посреди школьной стоянки. – И он уже пропитал все машину.
– Издеваешься? – Разозлившись, я швырнула полотенце ему в лицо. – Тогда наслаждайся.
– Удачи, Котенок. Все будет хорошо. – Серьезно отозвался он, кивая на школу. – Я заеду за тобой к концу шестого урока, а пока буду сидеть в машине и наслаждаться. – И поднеся к лицу полотенце, глубоко вздохнул. В его глазах плясали бесята, а я, глухо зарычав, захлопывая дверцу машины.
На улице я тут же стала центром внимания, от части потому, что вышла их незнакомой дорогой машины, от части потому, что эта машина перегородила выезд со стоянки, а от чести потому, что я была долгожданной новенькой. Я сделала «морду кирпичом», как учил Демиан и быстрым шагом пошла в сторону нужного корпуса. Но как только я вышла со стоянки, со мной поравнялся молодой человек азиатскими чертами:
– Привет. Ты наверно Кэтриэн Ордвист? – моя фамилия далась ему с трудом. Я молча кивнула. – Я Эрик, редактор школьной газеты и ты новость недели. Жду интервью из первых уст.
– Привет, Эрик… – Такого я не ожидала. – Вообще-то я не хотела бы выделяться.
Хотя это у меня уже не очень получалось. За версту видно, что я другая. Я была одета в джинсы и темно-серое укороченное пальто, под которым скрывался элегантная темно-синяя блузка, и ботинки на достаточно приличных каблуках, из-за которых мой рост был выше среднего. Тут же был принят более спортивный стиль: куртки и кроссовки. Учту на будущее. Но главным отличием была моя классическая коса ниже талии.
«Это она?»
«А она красивая».
«В ней что-то есть».
«Ну и коса».
«Сразу видно, что она иностранка». – Слушала я комментарии в свой адрес.
«Теперь главное её не упустить». – Думал слегка опьяневший от моего запаха Эрик:
– Не выделяться у такой красавицы вряд ли получится. – «Я что сказал это вслух? Вот идиот». – Но я предоставлю тебе возможность отредактировать статью. Идет?
– Только материал для статьи я предоставлять не буду. Договорились? Или может, вообще обойдемся без неё? – Я заискивающе посмотрела ему в глаза.
«Да для тебя все что угодно». – Мои духи определённо играли мне на руку.
– Ну, если для тебя это так важно, то я постараюсь заменить её на другую. «Меня убьют. Зато мы подружимся». Какой у тебя первый урок? Я провожу?
– Тригонометрия. Вон там, кажется. – Я показала на нужный мне корпус, надеясь отделаться от собеседника.
– Здорово. У меня тоже. – Не повезло.
Хорошо, что мы опаздывали, времени на расспросы не оставалось.
– Здравствуйте мисс Ордвист. – мистеру Вернеру моя фамилия далась ещё труднее, чем Эрику. – Мы все очень заинтригованы вашим приездом. Расскажите нам немного о себе. – Произнес сгорающий от любопытства учитель, заполняя выданный мне формуляр.
Что сказать я в принципе не знала, просто назвалась, и сказал, что пробуду тут, скорее всего до конца этого учебного года. Поняв, что большего не добиться, мне разрешили сесть на свободное место, рядом с очень загорелой девушкой, которая уже была заочно мне знакома.
– Привет, Кэтриэн. Меня зовут Джессика. А ты не очень-то развеяла тайну своего появления в нашем городе. – Поздоровалась дочка Аманды. – «А мама права, она красивая. Надо с ней подружиться, что бы она мне личную жизнь не попортила».
Она лицемерка конечно, но мыслит правильно. Врага надо держать подле себя.
– Привет. Я даже не знаю, что рассказывать. Доклад я и моя семья? Кстати, для друзей я Рина. – Виновато улыбнулась я.
– Например, зачем ты сюда приехала, Рина? Все думают, что ты от кого-то скрываешься? – А шут меня знает, зачем я сюда приехала.
– Я ни от кого не скрываюсь. Просто не хочу попадаться на глаза. Ничего криминального за мной не стоит.
Мистер Вебер постучал по столу указкой, привлекая наше внимание, и я пообещала Джессике ответить на все её вопросы за ленчем.
Следующие три урока прошли нормально. Мужского внимания было, хоть отбавляй. Все относились очень внимательно. Помогали найти нужные кабинеты. Мне даже одной сидеть, нигде не пришлось.
Инцидент был только один, звали его Тайлер. Я ему нравилась, но подойти он не решался и проявлял всей интерес, как семилетний ребёнок. Когда я вышла с политологии, меня дернули за косу, и за ним погнался мой одноклассник Майк Ньютон. Второй раз я шла на обед, и, заметив его, успела увернуться.
У столовой меня ждала Джессика со своей подругой черноволосой Анжелой.
Оби девушки были ниже меня ростом: Джессика почти на голову, а Анжела где-то на пол головы, и я чувствовала себя рядом с ними каланчой.
Пока мы стояли в очереди за ленчем, в столовую вошел уже знакомый мне «упырь», Эдвард. Я настолько не ожидала его тут увидеть, что, не мигая, смотрела, как он проходит через весь зал и садится за отдаленный столик к двум парам с такой же бледной, как у него кожей.
«Вот уставилась. Я, конечно, понимаю, что Эдвард красавчик, но зачем, же так открыто на него пялиться». – Подумала Джессика, дергая меня за рукав. Эдвард поднял глаза и скользнул по нам взглядом. У меня создалось впечатление, что он прочитал её мысли, но на таком расстоянии это практически невозможно.
– Рина, прекрати пялиться – это не красиво.
Я послушно повернулась к нему спиной.
«Или пусть пялится, он решит, что она ненормальная. Мне же спокойнее».
«У, похоже, он её заинтересовал. Интересно, она тоже будет за ним бегать, как и Джессика два года назад? Надо её предупредить о бесперспективности такой идеи». – Беззлобно подумала Анжела.
– Мне показало, что я его знаю, но тут увидеть, явно не ожидала? Кто они?
– Это приемные дети доктора Калена. – С готовностью ответила Анжела.
– Тот парень на кого ты смотрела Эдвард, рядом с ним Эмметт Кален, потом Розали и Джаспер Хейл, они оба блондины – близнецы. Коротышка – Эллис Каллен.
– Они всегда держатся вместе, я имею в виду Эмметта и Розали, Джаспер и Эллис, и живут вместе! – Продолжила Анжела.
Какие знакомые имена, вот и повидались.
Эмметт оказался крупным, мускулистым молодым человеком, с темными, коротко остриженными волосами. Джаспер – блондин, стройный, но такой же мускулистый и со старыми шрамами на шее. Розали – высокая, почти с меня ростом, стройная, с длинными золотистыми волосами и великолепной фигурой. Эллис миниатюрная брюнетка с задорным ежиком. Эдвард выглядел моложе своих друзей, возраст которых определить было сложно.
Аристократические лица казались мертвенно бледными. Несмотря на разный цвет волос, глаза у всех пятерых были почти черные, а под ними — темные круги, со сном у них явно проблемы.
– Молодцы, усыновили сразу столько детей. А свои дети у них есть?
– Доктор Кален и его жена еще молод, им слегка за тридцать. Хейлов они взяли их на воспитание десять лет назад, миссис Кален их дальняя родственница.
– По-моему, миссис Кален бесплодна. – Съехидничала Джессика.
– Они переехали сюда два года назад с Аляски и с тех пор так и держатся особняком.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Во второй день одну меня уже практически не оставляли. Рядом постоянно кто-то находился. Притягательно запаха от меня больше не исходило, и внимания со стороны было немного меньше. Настроение у меня было хорошее вплоть до обеда, на котором я увидела, что количество «упырей» изменилось. Эдварда не было.
Биология была у меня три раза в неделю: понедельник, среда и пятница, и я надеялась, что он придет в среду.
Для полного счастья в этот раз я распробовала обед и поняла, что есть такую гадость смогу только с большой голодухи.
В среду он тоже не явился. Зато у меня появился плеер, который я слушала на большой громкости, и он действительно немного глушил чужие мысли. Теперь я слышала только тех, кто думал именно обо мне, и общению это не мешало.
Вечером, чуть не обливаясь слезами я проводила Демиана до трапа самолета, отводя глаза охране. Пронесла ему к самолету мешочек с камнями, которые он должен был обменять на деньги в Москве и положить на наши счета. Видя мое унылое состояние, Демиан клятвенно пообещал звонить мне каждое утро и прилететь через две недели, что бы могли съездить в ресторан на день Святого Валентина. На этом и распрощались. Домой из Порт-Анжелиса я ехала на такси в совершенно подавленном состоянии. Теперь я осталась тут совершенно одна.
Остаток недели прошел, под рев мотора моего пикапа. Народ на школьной стоянке долго смеялся над резкой сменой класса моего транспортного средства. Пришлось поплакаться, что мой злобный брат не доверяет мне управление нормальной машиной.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Сонный Демиан бубнил в трубку, что он сделает со мной и с моим «упырем» если я еще раз разбужу его в три часа ночи. Но меня это не останавливает, надо было выговориться. Я в подробностях пересказал наш разговор, но вместо заинтересованности со стороны Покровителя послышалось слабое похрапывание.
– Демиан! – заорала я в трубку.
– Ну что ты кричишь, я тебя слушаю. Я понял, что вы поговорили о погоде, и ты наплела ему какой-то чуши о своем загадочном приезде. Первый раз вижу у кого-то такой восторг оттого, что с ним разговаривал «упырь». Давай до вечера, то есть до твоего утра. А то я очень спать хочу.
Теперь я жила от биологии до биологии. С Эдвардом мы почти не общались, только иногда задавали друг другу вопросы и дружно старались уйти от прямого ответа.