@AmyBoxOffice: «Для Кристен Стюарт, если кому интересно, это было 30-минутное телефонное интервью в конце длинного съемочного дня «Белоснежки и егеря». Кристен очень страстно защищала Беллу от тех, кто считает ее слабой или наивной. Она очень умная и искренняя».
Ты так хорошо знаешь свою героиню, каково было провести ее сквозь все эти изменения, когда она сама становится вампиром? Кристен: Это было здорово. Но в то же время очень странно. Это был очень длительный процесс – нужно было снять два фильма так, будто это один. Ты снимаешь, конечно же, не по порядку, и постоянно прыгаешь от беременности к человечности, от человечности к вампирству и наоборот. И в этих моментах Белла разная, это безумие. Когда я впервые пришла на площадку в образе вампира, я чувствовала себя несколько странно, ведь мне придется делать то, за чем я столько времени лишь наблюдала со стороны. Может, сказанное мною прозвучит неубедительно, но Белла-вампир – это действительно мой самый любимый персонаж! Она очень колоритный представитель матриархата. Ее интуиция развита почти что на психическом уровне, но никто этого не признаёт, что интересно. Может, из-за того, что Стефани не приписала ей уважение ко всем ее чертовски офигенным качествам. И это одна из вещей, что делает ее для меня столь привлекательной, так что это не удар, вовсе нет – я люблю такие вещи. И, я думаю, здорово увидеть, что она, в конце концов, получает то, что хочет. Наверное, это самое лучшее во всей саге – пусть даже звучит слишком просто и снисходительно, и пусть это ее долбанное стремление все время критикуют. Здорово видеть людей счастливыми. И она действительно – если я правильно сыграла – была рождена специально для этого.
Сейчас ты снимаешься в «Белоснежке и егере», где Белоснежка предстает перед нами в качестве воинственной принцессы. На что похож ее стиль борьбы?
Кристен: Не хочу все опошлять, но на самом деле сложно играть экшен-героиню, которая одновременно является самым сострадательным человеком на земле. Ты не можешь ненавидеть. Ты олицетворяешь собой сердце, обливающееся кровью, поэтому как, черт возьми, вообще возможно снять подобный фильм? Она вроде последней надежды, что осталась у ее земли. У нее есть такая эфемерная, духовная связь со своим народом – она настолько тонко все чувствует, причем выглядит все так, что мы, обычные люди, по сравнению с ней вообще не способны сопереживать. Я уже получила несколько впечатлений от этого фильма, которые, мать их так, открыли мне глаза! Я поняла, что заботиться и волноваться о ком-то – это не значит мысленно поставить себя на место этого человека и подумать, что «О, Боже! Я так за него переживаю!» А значит полностью забыть о себе. Если ты идешь драться, то только затем, чтобы убрать то, что причиняет боль твоему народу. На самом деле я борюсь со злом – я борюсь с самыми завзятыми ублюдками, и, как по мне, это хорошо, что их убивают. Но это мучение. Это, черт его возьми, страшное мучение. Ей не доставляет абсолютно никакого удовольствия причинять кому-то боль. Сейчас я настолько измотана, но все равно думаю: «Скоро будут съемки сцен войны, может, это и неплохо». Но потом понимаю, что эти сцены, наверное, станут для меня самыми эмоциональными, потому что я убиваю людей и я Белоснежка. Охерительный подход к фильму, где должны погибнуть люди, не так ли? Не то, чтобы я критиковала фильмы с насилием – некоторые из них, в общем-то, я люблю – но здорово делать это именно таким образом. |
