Афтон галантно открыл дверь перед Афенодорой и, пропустив даму вперед, зашел после неё, тихо закрыв за собой дверь. Вампир прошел и сел на кресло, пригласив девушку проследовать его примеру: - Присаживайся, - показав рукой на кресло напротив, произнес Афтон.
Афенадора села, но почему-то, или это было просто игрой воображения, но парню показалось, что она избегает его взгляда. К чему бы это? И что же все-таки произошло-то? Совершенно не свойственное ему любопытство охватило разум вампира.
- Давай рассказывай, я слушаю, – серьёзно и понимающе, сказал Афтон, сложив руки "домиком" перед собой. О Боже, наверное, я сейчас напоминаю какого-нибудь мозгокопателя с дипломом. Дипломированный специалист по психике и выводу из депрессии молоденьких симпатичных дамочек, которые страдают от одиночества и поедают сами себя, запивая это все обостренным чувством собственной ненужности. Хм, я уже придумал название своей новой специальности. Вот только почему-то это уж как-то слишком напоминает мне работу мальчика по вызову. Но несмотря на такие мысли, он пристально смотрел на вампиршу. А она все так же старалась избежать его взгляда. Словно боялась посмотреть ему в глаза. Глупая. Как будто я её съем или изнасилую. Женщины. Ох уж эти женщины.
Афенодора метнула взгляд к окну и, вглядываясь в рассветный сумрак, начала свой рассказ:
- Знаешь, мне просто тяжело. Мне кажется, все вокруг счастливы, кроме меня…Ведь в мою личную жизнь постоянно вмешиваются королевские дела мужа. У Сульпиции есть проблемы, но она всё равно счастлива с Аро, и непременно останется с ним. У тебя и Челси тоже всё хорошо. И я так рада за вас. Да что там, даже у этой чертовки Джейн все налаживается… - оборвав себя на полуслове, Афи мгновенно устремилась к окну.
Афтон внимательно слушал её, но стоило той лишь упомянуть имя Джейн, которая как-то незаметно стала проклятием не только для его Челси, но и для его самого, как в его голове тут же воедино собрался пазл из множества маленьких кусочков. Лишь пара из них все ещё не нашли своего места. Но это он собирался исправить и сейчас же.
Афтон быстро оказался возле неё и, схватив за плечи, резко развернул:
- Что? О чём ты говоришь? Что там у Джейн? Да, и откуда ты знаешь? – начал расспрашивать он.
Ты ведь не могла ничего о ней узнать. Челси... Нет. Она не могла так поступить со мной. Она ведь обещала. Обещала, что больше не будет портить жизнь любимице Аро. Но тогда как Афи узнала что-то о Джейн? Просто прогуливалась и нечаянно что-то заметила? Вряд ли. Да и потом. Она, Челси и Сульпиция вроде как лучшие подруги. И именно они организовали весь этот чертов заговор. Значит, значит... Все-таки Челси.
Но он не хотел в это верить. Поверить в это означало бы признаться самому себе в том, что Челси солгала ему, что месть какой-то там выскочке дороже, чем собственный муж. Нет, это было слишком болезненно для его самолюбия.
- Ну, говори же, - настойчиво требовал ответа Афтон, - она что, опять взялась за старое?!
Трясясь всем телом, Афи надрывным голосом и на одном дыхании произнесла:
- Твоя жена снова следила за Джейн!
Афтон словно зомби подошел к кровати и буквально упал на неё. Все. Теперь все ясно. Снова. Следила. Джейн. Да зачем ей все это?! Зачем?! Боже! Снова мне лгала. Убеждала, что больше не будет. А я идиот. Самый последний идиот. А она. Ей дороже месть, а как же я? Как же я?! Наш чертов брак?! Это все её самолюбие. И я. Не смог. Она снова следила. Когда-нибудь она доиграется и её грохнут. И все будет кончено. Хотя, все и так слишком плохо, что это может быть концом.
- Ты не должен себя винить. Челси может сама за себя постоять. Ты же знаешь, как ей трудно делить лидерство. Только пойми это и не говори о нашем разговоре. - словно сквозь пелену тумана донесся до него голос Афенодоры. Он посмотрел на неё каким-то выпитым, потухшим взором и. казалось, только сейчас осознал, что она сидит перед ним и держит его за руки.
Он молчал. Да и что он мог сейчас сказать? Что благодарен за то, что рассказала все? Или за то, что сейчас сидела рядом с ним? Он не знал ответа. Он знал сейчас только боль из-за того, что она обманула его. И уязвленное самолюбие, которое больно жалило его душу и разум. Дальше все происходило словно в дымке какого-то безумия.
Афи села рядом рядом с ним и повернула его голову к себе. Они наконец-то встретились взглядами. Он видел в её глазах жалость и что-то ещё, что-то... Он даже не успел закончить свою мысль, как её лицо было так близко. И её прохладные губы стали ласкать его. Он страстно ответил на этот, казалось бы, невинный поцелуй. И все было неважно. Он так хотел забыть о том, что его предала та единственная, которой он был предан. Предан так трепетно и нежно, как не был предан никому. Он просто хотел забыть о своей боли, забыть о ней, снова вернуться в то время, когда ещё не был знаком с ней, когда ещё не было условий и условностей. Когда...
Афтон снова и снова впивался в губы Афенодоры, забыв о том, кто она такая и кто её муж. Это вообще не волновало его сейчас. Она была такой мягкой и податливой, что он мог делать с ней сейчас все, что только не пожелает. И парень воспользовался этим шансом. То медленно и нежно, то вдруг становясь страстным и даже грубым он целовал её, брал и отдавал все, что сейчас было у неё, все, что осталось у него.
Но все же он не мог до конца забыть о Челси, что превращало в его глазах это безумное потакание так внезапно вспыхнувшей страсти в месть. Как будто он неосознанно хотел причинить жене боль, подобную той, что она причинила ему. Но все же Афтон постарался выкинуть эти мысли из головы, ещё больше стараясь доставить удовольствие лучшей подруге своей жены...
- Прости, я... - Афтон замялся, словно не зная, что сказать. Он аккуратно выбрался из объятий Афенодоры и, взяв её руку, поцеловал ладонь. Потом нежно сжал её и продолжил:
- Я не должен был. Но эта новость. Это был шок. - он мягко улыбнулся и снова поцеловал её руку, словно извиняясь. - Я думаю, что будет гораздо разумнее, если это останется между нами. Иначе могут быть проблемы, а я бы не хотел доставлять тебе лишние неудобства и быть причиной твоих проблем c... ээ... мужем.
Ещё раз сжав её руки, он как-то слишком поспешно встал и натянул джинсы. Сев рядом с кроватью, прямо на пол, вампир убрал непослушную прядку с лица Афи и как можно мягче улыбнулся. Он не хотел её обидеть, особенно если вспомнить её короткий монолог, который был словно криком души. Он чувствовал себя виноватым перед ней, и каждый его жест, прикосновение или взгляд словно говорили: "Прости".