Пролог. Sweetest goodbye…

Июнь, 2009 год.

Эдвард.

Больше откладывать было нельзя. Дипломы получены, вещи собраны, и коменданты общежитий ждут сданных под ключ комнат, чтобы всего через несколько дней вселить туда новых, жаждущих (или не очень жаждущих) грызть гранит науки студентов. А мы навсегда прощаемся с этими стенами, которые приютили нас на четыре года. Четыре счастливейших года моей жизни.
Я держал в руках листок бумаги, который нашел в томике стихов Лермонтова. Белла забыла его и выписанное как эпиграф к одному из своих сочинений стихотворение, впопыхах собирая вещи. В день, когда она переехала, в феврале, я думал, что сойду с ума. В ту же ночь, я поверил, что все смогу исправить, но снова горько ошибался. По сути ничего не изменилось и изменилось все. Мы просто оттягивали неизбежное, цеплялись за последнюю надежду – секс. Чувства не исчезли, но приобрели новую форму. Она допустила меня к своему телу, но больше не открывала души, а когда я находил в её обороне брешь, то на несколько дней безжалостно от меня закрывалась, пока заново не успокаивала свою «совесть».
- Уж что-то, а с совестью я всегда договориться сумею, - частенько весело приговаривала она.
Я же теперь далеко не весело усмехнулся.
Подумать только! За все эти годы нашего общения, дружбы и отношений, что действительно смогла перенять от меня эта девушка так это – эгоизм. Мой беспросветный, самобытный и ужасающий эгоизм. Я от нее впитал радость жизни и способность не унывать, даже когда на душе паршиво. Даже сейчас мне кажется все нереальный, сюрреалистичным, словно сон, страшный кошмар, который должен вот-вот закончиться.
Не слишком честный и равный обмен, так? И, видимо её стремление избавиться от меня вполне закономерно.
Одной любви не достаточно.
И простого понимания этого тоже маловато.
Тяжело вздохнув, я свернул лист и сунул к себе в карман, в надежде когда-нибудь снова вернуть его Белле. За воротами уже ждало такси, и я медленно шел по дорожке, ведущей к выходу, внезапно четко осознав, что делаю это почти наверняка в последний раз в своей жизни. В этот момент меня одолевали чувства совершенно полярные по своему значению. С одной стороны радости, что я наконец-то покину ставшей хоть родной, но до жути раздражающей “alma mater”, а с другой - грусти, от того, что теперь абсолютно точно мне предстоит вступить в новую взрослую жизнь. Одному…
- Эдвард! Эдвард, подожди!
Черт! Мне уже двадцать один год, и я с отличием окончил ВУЗ! И да, я все еще в курсе как меня зовут! Чей это такой всхлипывающий голос?!
- Эдвард, да постой же ты, чертова задница! – грозно, уже более привычно, прикрикнула Белла.
И я остановился, чтобы обернуться и увидеть, что эта удивительная девушка, несмотря на то, что вчера «навсегда сказала мне «прощай»» (как она сама осмелилась выразиться, выпроваживая меня темной ночью из своей комнаты), все-таки пришла, и стоит передо мной со смесью улыбки и слез на щеках. Уголки моих губ непроизвольно дрогнули, и чувства теплоты и глубокой потери затопили сознание, поэтому бросившись к ней, я обнял её сильнее, чем когда-либо, и вдыхал её запах глубже, чем раньше, чтобы он остался со мной, в моей памяти, в крови, под кожей.
- Глупая, у тебя тушь потекла, - тоном заботливого старшего брата пропел ей на ушко я. А сейчас по-другому наверно и не стоило, иначе бы я просто сгреб её в охапку, и утащил с собой.
- А ты… ты… - она остановилась и немного отстранилась, без страха и с вызовом смотря мне прямо в глаза, – …Господи, какие же они зеленые, - расцветая в улыбке, закончила Белла.
- Ты сразу заметила это, - прошептал я, припоминая, как она впервые сказала мне почти те же самые слова, уютно расположившись на мне сверху, посреди гостиной и в присутствии всех друзей. Кажется, уже в тот вечер я понял, что она станет для меня кем-то совершенно особенным. Кажется, я тогда не ошибся. Зато страшно подумать, сколько ошибок наделал после, да сейчас и не время об этом думать.
- А ты позвонишь, когда доедешь? – спросила она.
- Конечно.
- А ты не врешь?
- Конечно.
- Конечно, что? – её бровь взлетела вверх, и я хихикнул.
- Конечно, нет.
- Конечно, нет, не позвоню, или конечно нет, нет вру?
- Ты не возможна, Белла!
- Я училась у лучших, - подмигнула она и совершенно серьезно добавила. – Нам придется пройти через это снова, ты понимаешь?
- Пока что нет, но раз дама так реш… ой, Белла, хватит… хорошо, хорошо, мы оба виноваты, - отбиваясь от её кулаков, сдался я.
Солнце замаячило на границе горизонта, окрашивая все вокруг в пурпурно оранжевые цвета. Моя девушка, к которой я никогда не смогу применить приставку «бывшая» улыбалась. Не влюблено или взволнованно, не прощально-похоронно. Её улыбка была сожалеющей, мягкой и всепонимающей, такой же как и моя усмешка в данный момент.
Я позволил себе сейчас прикоснуться к её губам, легко и нежно, и уж точно не последний раз в жизни (не бывать такому). И, борясь с искушением, и как ни странно, выйдя победителем, я развернулся и зашагал в сторону ворот, к уже заскучавшему таксисту.

Сан-Франциско встретил меня ливнем и ночью. Место я свое получил пару месяцев назад, и последнее время мне удавалось совмещать дистанционное управление небольшим строительным проектом и окончание учебы, но теперь должность помощника старшего архитектора моя, и если хорошо работать, то вскоре я могу сам рассчитывать на личного ассистента.
Переступив порог своей новой квартиры, я скидал на пол чемоданы и устремился к окну. Вид был не самым лучшим, но я смогу это исправить. Я могу исправить все на свете, кроме одно…
Еще прежде, чем я подумал об этом, в руке оказался телефон, а пальцы ловко вдавливали кнопки в панель.
«Уже на месте.
Здесь скучно и дождливо.
Не плачь, девочка моя.
Я тоже по тебе скучаю».
Через пару минут мне пришел ответ.
«Ты слишком хорошо меня знаешь.
Хоть представляешь как это жутко?))) ;-Р
Завтра все будет в порядке.
И с твоим настроением, и с погодой.
И с моими слезами, конечно».
И она оказалась права. Следующее утро ознаменовалось ярко сияющим солнцем, не палящим, но согревающим. Оно улыбалось всему миру, и я точно знал, это потому что Белла сейчас тоже улыбается.

Комментарии к «Шоколадный щербет» оставлять здесь!!!!!

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

В коридоре было темно. Я спускался по лестнице, которая, как и все остальное в этом доме, напоминало мне о моей девушке, о моей первой любви, и служило немым укором за мое ублюдское поведение по отношению к ней сейчас. Я снял телефонную трубку и набрал номер, который всегда набирал, когда мозг переставал справляться с потоком информации и захлестывающими эмоциями.
- Бля, Эдвард, сейчас четыре утра! У тебя, козел должна быть очень веская причина, чтобы разбудить меня в это время, - промычал Эммет.
- У меня она есть, - сухо ответил я.
- Да? И что же это? – в тон мне ответил друг.
- Белла.
- Ах, я не сомневался. Что на этот раз? Вы поругались.
- Мы… мы… - я мямлил, но никак не мог признаться другу в свершившемся факте.
- Ну? – нетерпеливо рявкнул Эммет.
- Послушай, не нужно давить, я пытаюсь…
- Ты не пытаешься, - бесцеремонно прервал меня друг.
- Что?
- Опять двадцать пять, точнее шестнадцать, Эдвард. Ты мой друг и, знаешь, что за тебя, как и за любого из нас я кому угодно начищу рожу, посажу на кол, да и сам порву задницу, чтобы помочь и вытащить из неприятностей, но все это будет действовать, если я действительно могу чем-то помочь. У тебя не складывается с Беллой, потому что ты боишься все бросить и рискнуть… - быстро, кратко и без вступлений.
- Я все бросил и рискнул, однажды поехав с ней…
- А мне казалось, это был акт доброй воли, - подстебнул друг. - Да и к тому же сейчас ты дома здесь, а она там… Ты уехал, - не отступал Эммет.
- Она не захотела, чтобы я остался. Она настояла, она… - я не знал, что сказать, ведь тогда ситуация была настолько очевидной для меня, хотя сейчас во мне зародилось чувство, что для всех это выглядело совершенно иначе. – К чему вообще ты клонишь?
- Ты не готов к самостоятельной жизни. – Звучало хреново. Нет – унизительно. И с еще большим ужасом я понимал, что доля правды в этом утверждении все-таки есть.
- И? – сцепив зубы, спросил я. – Продолжай Эммет, скажи все что думаешь.
- Что ж. Я думаю, что ты не только не готов к самостоятельной жизни в одиночестве, но и не готов к отношениям, к серьезным отношениям за стенами школы. Тебя привлекает свобода колледжа, но весьма условная свобода, обеспеченная финансами родителей. Я уверен, что ты любишь Беллу, чувак, но проблема в том, что ты не готов пожертвовать комфортом своей задницы ради нее. Ты уехал не потому что этого захотела Белла, а потому что ты реально никогда не хотел оставаться. Возможно, это было к лучшему, и ничего хорошего из этой идеи не получилось бы, но теперь ты никогда об этом не узнаешь.
- Я не такой эгоист, - запротестовал я, хотя сам понимал, что именно таким и являюсь.
- Ты именно такой, Эдвард. Это знают и понимают все. Даже Джессика и Лорен считают тебя «маменькиным сыночком».
- Следи за словами.
- Ты даже не отрицаешь. Эдвард, это не плохо, просто это свершившийся факт. И если ты хочешь что-то изменить, возьми и измени это. И если тебе интересно начиная с февраля Белла звонит мне не меньше двух раз в неделю.
- Что?
- А то, что общению с тобой она уже предпочитает меня. Все еще хочешь её? Хочешь быть с ней? Тогда сделай для этого что-нибудь. Что-нибудь стоящее больше, чем слова, больше чем обещания и желание показать себя кем-то, рисоваться. Сделай поступок. Только так в жизни можно чего-то добиться. – Эммет сделал паузу и самодовольно закончил. – Именно так я добился Розали.
- Оставим подробности, - усмехнулся я.
- Я и не собирался рассказывать. Так что я спать, и ты тоже. Осталось пережить завтрашний выпускной, и мы на свободе. Ты помнишь?
- Я не собираюсь идти.
- Никто не удивиться, если ты придешь один. В конце концов, не нашим курицам соперничать с Беллой.
- Посмотрим. Пока, Эм… и… спасибо.
- Обращайся. – После этого он повесил трубку.
«Что бы ни было, береги ту, кого любишь, и не отпускай, пока не будешь уверен, что она этого хочет», - я снова вспомнил слова отца. Он растил меня по своему образу и подобию, но теперь, на выходе, мне все чаще казалось, что я совершенно не похож на того человека, каким является он.
«…проблема в том, что ты не готов пожертвовать комфортом своей задницы ради нее. Ты уехал не потому что этого захотела Белла, а потому что ты реально никогда не хотел оставаться», - только что сказал Эммет. И в чем-то он был прав. Точнее он был прав во всем. Для меня не составило бы труда перебраться, к ней. Если вспомнить, как было тяжело первые недели не видеть её, становилось совсем паршиво.
Мне ничего не оставалось, как просто отправиться спать.
На следующее утро преисполненный отваги я отправился к отцу в кабинет.
- Я потупил на архитектурный в Стенфорд. – Это признание далось не просто, но папа был просто невозмутим.
- Я знаю.
Сказать, что у меня отвисла челюсть, значит, ничего не сказать. Удар, с которым она приземлилась на пол, еще долго будет стоять у меня в ушах.
- И?
- Ты должен поехать в Нью-Йорк, - так же спокойно продолжил он.
- Нет.
Отец поднял голову и прищурил глаза.
- Ты не сможешь оплачивать учебу самостоятельно.
- Я поступил на стипендию.
- Эдвард, - он сделал паузу, все еще впиваясь в меня строгим отеческим взглядом, а затем улыбнулся. – Я не одобряю этот поступок, ты знаешь. Я повторюсь. Ты можешь, а, по-моему, так ты должен, поехать в Нью-Йорк и посвятить свою жизнь хирургии, или ты можешь, выбрать строительство… - он поморщился, словно произносил бранное слово.
- Архитектуру, папа, архитектуру…
- Ну да. В общем, выбор за тобой. Что ты предпочтешь: блестящую карьеру практикующего хирурга или Беллу?
Я молчал. Меня не смутил вопрос.
- Что бы выбрал ты?
Папа рассмеялся.
- Эсме тебя избаловала, сын! Не пойми меня не правильно, но тут я тебе не советчик…
- Я еду в Стенфорд, - твердо прервал я отца.
- Не раньше, чем тетке в Париж, к тому же ты обещал летом поработать в больнице, да и Нью-Йорк, не забывай о нем.
Конечно, конечно! Кевин. Черт! Об этом вообще лучше не думать. Еще три месяца вдали от моей девушки и нет никакого гребанного шанса, что мне удастся вырваться к ней раньше. Может быть это не плохо. Может быть, у нее наконец-то откроются глаза на меня и она решит, что я ей не нужен? Шансы довольно велики, учитывая, все, что произошло за эти годы, и как я себя вел в последнее время. Если ничего не измениться, то все будет хорошо. Главное подождать немного. Совсем чуть-чуть. Ведь что такое три месяца в сравнении с почти целым годом? Вопрос чисто риторический.
Я выдохнул и, встав с кресла, собрался выйти из кабинета отца, но в дверях он меня окликнул: - Эдвард.
- Да, пап, - я повернулся.
- Твои бабушка и дедушка очень хотели, чтобы я стал адвокатом. – На его лице появилась теплая улыбка, - но я выбрал Элизабет.

Комментарии к «Шоколадный щербет» оставлять здесь!!!!!

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

And when it rains,
…
Just running away,
From all of the ones who love you,
From everything.*

Белла.

Октябрь, 2005 год.

Доброе утро, Белла.
Отвали!
Пора вставать!
Я же сказала, отвали!
Свон, поднимай свою задницу. Быть твоим будильником это слишком для моей нежной психики!
И это мне говорит мой внутренний голос?!?!
О, смотрите-ка какой у нас будничный тон. Харе притворяться, вставай!
Овца!
Сама дура!
Аррррррррр…

- Арррррррр… - я начала шевелиться на предмет поиска кого-нибудь теплого и любимого, но и здесь меня постигла неудача. – Что за утро? – с досадой вопрошала я, открывая глаза и натыкаясь на довольное лицо Каллена. Чего, спрашивается он лыбиться?
- Тринадцатое октября, четверг. И чего ты рычишь?
- А ты почему выбрался из постели? Кто тебе разрешал, а?
- Уже девять, - меланхолично заявил он, наклонившись и чмокнув меня в губы.
Пока же происходило это действо, мой мозг лихорадочно переваривал полученную только что информацию. девять часов утра. Чтобы это значило? Воооооооооооооооот черт! Я опоздала… Кира меня убьет! А Эдвард,… конечно, ему смешно. Ладно, время для Вендетты мы еще найдем, а пока пора собираться и собирать то, что осталось от моего растоптанного прошлой ночью тела в кучу. Резко сев на кровати я застонала от неожиданного напряжения и тянущей боли… там.
- Проблемы? – невинно и сладко мурлыкнул Эд, хлопая ресницами.
- Только у тебя, - ответила я и попыталась встать. Попытка осталась не засчитанной и бесполезной. Якобы с досадой покачав головой, но улыбаясь от уха до уха, Эдвард подошел ко мне, взял на руки и понес в душ. – Это тебе не поможет, - заверила его я, и в благодарность за столь рыцарский поступок чмокнула в кончик носа.
- А как на счет кофе? – не сдавался мой мучитель-спаситель.
- А он еще не готов? – я изобразила притворный гнев, поморщив на него носик. Эдвард лишь закатил глаза и, поставив меня на пол у раковины, оставил наедине с собой, то есть со своим отражением.
Улыбнись себе, - пропел внутренний голосок, и я подняла голову. Воу! Под глазами растекшаяся тушь, волосы больше напоминали стог сена, вид был хуже, чем потрепанный. Он так и кричал «Я упала с самосвала,… тормозила чем, вообще не понятно!» Быстро скинув с себя любимую футболку Эдварда, которую я выклянчила у него, в честь его же дня рождения, подарив ему новую, я ступила под горячие, расслабляющие струи воды. С ощущением легкости меня посетили воспоминания о прошлой ночи и внутри что-то потяжелело. Мой сюрприз в виде комплекта сверхсексуального белья стоимостью более ста баксов, стал кучкой изорванного кружева (+1 в мой «лист мести»), но если кто-то спросит, жалела ли я… по–моему ответ будет очевиден.
Я любила этого мужчину, моего мужчину. А вот Кира, с которой я продолжила хорошо общаться даже после переезда, Эдварда недолюбливала, но и не скрывала этого от меня. Я была ей благодарна, но все её замечания старалась не воспринимать всерьез.
Я была любима этим мужчиной, и никто и ничто не могли испортить мне жизнь, кроме него самого, конечно.
Часто говорят, что больнее всего нам делают самые близкие и любимые люди. Спросите меня, сколько раз я убедилась в этом за все то время, что знала Эдварда. Пару десятков точно, не меньше. Если же составлять рейтинг самого худшего, то на первом месте, безусловно, окажется его холодность последние полгода перед тем, как он заявился на первую вечеринку-посвящение в Стенфорде. Зато на следующее утро мы прогуляли занятия, и весь день, провалявшись в постели, объяснялись друг с другом. Ну, или почти весь день…

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Комментарии к «Шоколадный щербет» оставлять здесь!!!!!

_______________________________

*Paramore When It Rains
Кира - подруга Беллы

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

- Как утром? Как завтра? – вставая к Эдварду под козырек, чтобы спрятаться от воды, потоками извергаемой небом, спросила я. – Почему едем?
- Ну, так сегодня же пятница. У нас будет уикенд. В понедельник утром же и вернемся, - ответил парень, улыбнувшись, и хлопая своими прекрасными длинными ресницами. Он использует чертов запрещенный прием.
- Но, ты уверен, что нас обоих приглашали?
Он нахмурился, сведя брови вместе, и потер пальцами виски. Кажется, я попала в яблочко.
- Не говори глупости, Белла. Я без тебя не поеду. Ты моя девушка, я люблю тебя, нравиться это маме или нет.
- Но тебе звонил Карлайл. Возможно, он тоже…
- Он не тоже, - отрезал Эдвард грубо, но тут же смягчился. – Он не говорил, что будет против. – И спустя еще мгновение добавил. – Он вообще не упомянул тебя, оставив право выбора за мной.
- Что ж, это хотя бы честно, - ответила я. Да. Это было честно и очень грустно. И не приятно.
- Белла, послушай. Я сделал свой выбор два месяца,… ах, нет, очень давно. Я даже не помню момент, когда влюбился в тебя. Наверное, когда впервые увидел. – Мечтательная улыбка расползлась на его лице, и я не смогла устоять от того, чтобы самой не окунуться в пучину воспоминаний. Лень нашей первой встречи был… неповторимым. Да уж.
Ну и что я теряю, если съезжу? Несколько тысяч нервных клеток. Не более, пожалуй.

Господи, что же мне делать?
Ты знаешь мое мнение на этот счет, - злобно и как всегда не вовремя в мои размышления вклинилось мое второе «я».
Меня из-за тебя упекут в психушку.
И правильно сделают.

Я обреченно выдохнула, пообещала Эдварду, что мы поговорим об этом вечером, и пулей рванула к учебным корпусам, благо тот, который мне был нужен, территориально находился ближе всего. Как я умудрилась ни разу не поскользнуться и не шлепнуться в мгновенно образовавшихся всюду лужицах, так и останется для меня загадкой.
Наконец войдя внутрь, я встряхнула изрядно промокшими волосами, с которых стекали капли воды.
- Эй, эй, а ну прекрати брызгаться, Свон, - мимо меня проходил Чейз. – Ты чего лекции по МХК снова прогуливаешь?
- Не нужно занудствовать, а. Я просто проспала. – Отмахнулась я, снимая намокший джинсовый пиджак, и двигаясь дальше. Парень пошел рядом со мной, благо учимся в одном потоке.
А вообще, Чейз – высокий, обалденный блондин с глазами цвета морской лазури. Ему стоило бы податься в модельное агентов и рекламировать нижнее бельё какого-нибудь Calvin Klein, а не на литературный, и, поверьте, он бы стал номером один. Его красота не была слащавой, приторной или смазливой, даже наоборот. Он (за те два месяца, что я его знаю), всегда был довольно общителен и приветлив с окружающими, но от него исходила уверенность, которой позавидовали бы и взрослые мужчины. И это не пустые слова. Как-то в конце сентября мы решили повеселиться в одном из ночных клубов, ну и там, понятно дело завязалась драка. Чейз оказался настоящим героем и спас прекрасную девицу от назойливого мужика, который так и лип к той, и отказов в словесной форме его скудные извилины не понимали. С тех пор парочка неразлучна. Кроме того, у Чейза была светлая голова, но не только в плане цвета волос. С ним было приятно поговорить, пошутить и иногда даже помолчать. В общем, если бы не Эдвард, и не Камила (та самая девушка – взрывоопасная особа, к слову), я бы не теряла времени даром... во всех планах.
Пока мы проходили мимо нескольких коридоров до следующей лекции на нас (точнее на меня) со всех сторон ошарашено смотрели другие студенты. Идиоты! Подумаешь, промокла под дождем! Я же не таю! Чего так смотреть-то?
- Знаем, знаем, как ты проспала, и кто этому поспособствовал. Из-за жеребчика, что делит с тобой совместные квадратные метры площади уже перецапалась половина «королев» нашего учебного заведения, чтобы ты знала, - приговаривал в это самое время Чейз.
- Говоришь так, будто бы в числе «перецапавшихся», - поддразнила я, принимая безразличный и скучающий вид.
- Извини, я бы с удовольствием, но у меня есть Ками, - невозмутимо ответил парень.
- Неужели?
- Именно, - кивнул Чейз.
- Хорошо. А прочие пусть между собой драки подушками устраивают за шкурку моего медведя, - подмигнула я. – Мне то что.
Не то, чтобы меня совсем уж не волновала популярность моего парня среди женской половины населения студенческого городка. Я еще со времен школы была довольно ревнивой. Но Эдвард не давал никаких поводов, и все попытки посягательств на его божественное тело, принадлежавшее исключительно мне, пресекал резко, не оставляя никаких надежд. К тому же, благодаря этому я чуть ли не лопалась от важности, что эти почти два метра сверхсекусуальной плоти и прилагающихся к ней бронзовых волос, изумрудных глаз и прочих многочисленных опций, принадлежат именно мне.
- Так и знал, что ты жуткая собственница.
- Я никогда этого не скрывала.
- Правильно, она срывает пару трупов блондинок, которые посягают на эту собственность и ничего больше, - из-за спины Чейза, вынырнула Кира. – Ты чего подруга такая смурная? Неудовлетворенность?
Я усмехнулась. – Не мой случай. Здесь кое-что похуже.
- Очень интересно.
- Да уж, очень, но давай после лекции, ладно? Может быть за ланчем?
- Хорошо.
Как раз в это время по коридору разнесся звонок, напоминающий нам о непосредственной цели пребывания в этом чудесном помещении, и мы поспешили в аудиторию.
Предмет, на который мы устремились проходил в поточной аудитории, для восьми групп двух факультетов и назывался «Классика мировой литературы». Лекции по ней, от занятия к занятию, все более походившие на семинары и полноценный диалог со студентами, начитывала мисс Грей, а в её варианте мировая литература означала литературу русских писателей, причем исключительно классиков. Не то чтобы я была против, просто все это было иногда так… трудно. И если бы она могла читать мысли вслух, то вряд ли бы я вообще имела хоть малейший шанс сдать зачет по этому предмету.
- Итак, я проверила ваши эссе, на тему «Герой нашего времени». Вы выбрали разные темы. Как и следовало ожидать, девочки тяготели к любовной стороне, - она хмыкнула, - парни к разбору личности героя по кирпичикам и клеточкам душевным. Почти ни у кого ничего не получилось. Это ваша первая серьезная работа, поэтому я сжалилась над вашими скудными литературными и аналитическими порывами. Если ваш бал ниже «хорошо», то читайте в нем «неудовлетворительно», все прочие, к сожалению, немногочисленные, работы можно причислить вполне сносными для чтения. Коллинз, Бернс и Джексон, раздайте эту кипу мукулатуры.
Три девочки поспешили к стопке с не менее чем со ста пятьюдесятью работами. Раздача их заняла минут двадцать. Мои творческие изыскания нашли меня ближе к последней минуте этого захватывающего действа, когда уровень нервного напряжения достиг критической точки. Не то, чтобы я сильно расстроюсь, если получу ниже «хорошо», но по рассказам старшекурсников, на мисс Грей особое влияние оказывает первая работа. Если её завалить, то исправить положение в будущем практически невозможно. Добравшись до заветных страничек, я с нетерпением пролистала до третьей, на которой значилось «хорошо», а после этого стоял не длинный такой минус. Размышляя о том, что он значит, и склоняется ли моя оценка больше в сторону положительного результата или отрицательного, я параллельно просматривала пометки, сделанные на полях. Несколько запятых лишних, кое-что пропустила, грамматические ошибки (видела бы мама, удушила бы), стилистика и повторение слов.
- Беллз, - в бок меня довольно чувствительно толкнула локтем Кира. – Беллз.
- Ну что? – злобно крикнула я, повернувшись к ней. Она натянуто улыбнулась и, приподняв брови, повела ими куда-то мне за спину.
- Очень приятно, что хоть кто-то обращает внимание на мои пометки. Это почти забытое мною чувство удовлетворения от того, что проверяла и ставила я их не зря, - вкрадчивый голос, как я уже успела понять, мисс Грей легким шелестом зазвучал за моей спиной. Я задрожала. Ну не то, чтобы очень сильно, ведь слабонервной меня назвать достаточно сложно, но все-таки…
- Мисс Свон?
- Да, - пискнула я. Что с моим голосом? – Да? – более уверенно. Так-то лучше.
- Вы согласны с моими исправлениями?
- Хм… ну… есть ли смысл в том, что я не соглашусь с ними?
- Почему Вы отвечаете вопросом на вопрос?
- … - спорить с преподавателем не хотелось до жути. – Простите, - тихо, но уверенно, смогла, наконец, выдавить из себя я.
Мисс Грей усмехнулась, но это не было похоже на злобный оскал ведьмы, приговаривающей тебя довести до комиссии по отчислению, или на добрую наставительную улыбочку мамы, обещающую молочные реки, кисейные берега и экзамен-автоматом. Просто усмехнулась, пошла в сторону преподавательского стола, и сказала на всю аудиторию.
- Мы закончили с Лермонтовым, по крайней мере, пока, - по потоку прокатилась волна одобрительных и облегченных вздохов. – Дома, если конечно у вас найдется пара минут в вашем плотном и насыщенном жизненном графике, начните ознакомление с произведением Тургенева «Отцы и дети», - Что? Это шутка? Как же это в тему. Я застонала.
- А если не найдется? – выкрикнул кто-то, сидящий чуть дальше за нами.
Мне (как и всем в потоке) всегда было любопытно, что это за такие отчаянные смельчаки-камикадзе пристраиваются обычно на задних партах, поэтому я (как и все в потоке) повернулась посмотреть на него. Там сидел обычный студент-первогодка, видимо отпрыск необычных родителей. Необычных, то есть богатых. Вальяжно закинув ногу на ногу, с одним наушником в ухе и дорогим телефоном на столе, который то и дело подергивался и вибрировал то ли от звонков, то ли от смс-ок, он невинно похлопывал своими глазками и лучезарно улыбался.
- А если у вас не найдется времени читать, то у меня не найдется совести и в дальнейшем занимать вас такой ерундой, - ответила мисс Грей, самым доброжелательным голосом. – Собственно посещение деканата, чтоб забрать документы, будет последним потраченным вами временем в этом здании. Мой намек был достаточно тонким?
- Белее чем, - натужно ответил парень.
Все с облегчением выдохнули, потому что волна напряжения спала сама собой. Вступительная лекция по новому произведению прошла легко, хотя я никак не могла избавиться от чувства издевки и легкого подвоха со стороны судьбы, которая именно в этот момент пропихнула именно это произведение в мою жизнь.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Ну, я и замолчала, начисто изгнав свое второе, и очень надоедливое «я» из мыслей. Вслед за этим чудом, случилось еще одно – прозвенел звонок. Быстро покидав тетрадь, ручку и свою работу в сумку я отправилась вслед за ребятами к выходу. Мисс Грей как то особенно посмотрела на меня, будто намеревалась что-то мне сказать. Я не стала искушать судьбу и останавливаться, чтобы выяснить это. В конце концов, если бы она хотела меня задержать, то всенепременно сделала бы это.
Далее день прошел очень легко и почти незаметно. Ланч с Кирой и Камилой (благо Чейз отсел к парням, обсудить «чисто мужские дела», то есть посплетничать про нас), позволил нам вдоволь посудачить о последних новостях городка и его обитателях. Я рассказала им о внезапно свалившейся на меня проблеме, они героически выслушали дали несколько бесполезных (на мой взгляд) советов, потому не понимали всей серьезности положения, в которое я попала. Зато девушки поведали несколько новых историй о том, как та или иная блондинистая голова зажималась, там или сям, с Эдвардом. Внутри все-таки что-то защемило, но завибрировавший в заднем кармане мобильник, и высветившееся на экране имя любимого тут же излечил меня от дурных мыслей.
- Привет, - пропела я в трубку, помахав девочкам рукой, взяв сумку и покидая кафетерий.
- Привет, милая. Как твои дела? Уже проснулась?
- Уже давно. А ты разве не на учебе?
- Эм… мне нужно было вчерашнюю смену отработать, так что нет…
- Эдвард. Так нельзя. Ты только на первом курсе…
Я никак не понимала его этого стремления работать и зарабатывать. Глупый максимализм.
- Ничего, я все нагоню, - пообещал он. Голос у него был очень напряженный и уставший. – У тебя сейчас обед? Что новенького?
Я улыбнулась.
- Ничего. Только свежие новости о твоей личной жизни, - нараспев ответила я.
- Да, и что же интересного говорят? – усмехнувшись, спросил он.
- Ну, так. Ничего нового. Ты снова наставил мне рога с кем-то там, и даже не с одной. Грязные подробности и я уже почти была готова оторвать тебе твои причиндалы.
На несколько секунд повисла тишина. Я уже было подумала, что сейчас он сознается в чем-то подобном, и я умру на месте.
- Алло… Алло… Белла.
- Да?
- Связь пропадает?
- Хм… наверно.
- Белла, ничего такого не было, послушай, я никогда бы… - затараторил мой невероятный и непостижимый парень. Я не смогла сдержать улыбки, но с сердца, словно валун упал.
- Все в порядке, Эдвард. Мне пора на последние занятия, а тебе наверно на работу. Только ты сразу приходи домой, ладно? Я очень скучаю.
- Я тоже скучаю, малышка. Буду к девяти.
«О, Господи» - подумала я, засовывая мобильник в карман. Сейчас только час дня, а это значит, что я не увижу его еще целых восемь часов. Это очень долго. И сложно. Даже сейчас, когда мы живем вместе, нам не удается быть рядом друг с другом достаточно долго. В конце концов, страстные ночи, иногда не менее страстное пробуждение с утра это не предел моих мечтаний, да и его тоже. Я не жалуюсь, ни в коем случае. Бывают и моменты романтики, ссоры, грубость, трепет, злость и… быт. Его пока устроить целиком не удалось. Но тем, казалось бы, жить и любить интереснее.

По дороге домой, когда стрелки часов уже перевалили за четыре дня, я заскочила в продуктовый, и, прикупив кое-чего, чтобы продержаться до завтрашнего утра, поспешила домой. Тут-то до меня и начало доходить, что совсем скоро мне лицом к лицу, то есть по-настоящему, придется встретиться с родителями Эдварда. В восторге от предстоящего мероприятия я, надо понимать, не была. И уже было подумала притвориться заболевшей, пихнув Эдварду под нос градусник нагретый над чашкой чая, укутаться в свитера и шарфики и потерпеть одну ночку, изнывая от жары во всей этой амуниции, но вот как-то совесть не позволила. В конце концов, рано или поздно проблему решать придется. И если большинство людей придерживаются принципа «лучше поздно, чем слишком поздно», то я всегда отличалась тем, что выбирала понятие «раньше». Вспомнить хотя бы выходку с Майком, пусть это и не самый удачный пример.
В общем, Эдвард, как и обещал вернулся к девяти. Я, как бы этого сильно не хотела, не стала разыгрывать комедию и расстраивать своего до чертиков уставшего парня не желанием навестить его родителей. К тому же он сообщил, что на уик-энд приедут Элис и Джаспер (к сожалению, у Розали и Эммета в это время случился рубежный контроль знаний, поэтому они приехать не смогут).
- Белла, - позвал Эдвард, когда мы уже лежали в постели, и я честно говоря, думала, что он спит.
- Ммм…
- Спасибо… за ужин, - тихо сказал он.
Я молчала. Просто не знала, что ответить.
- И если не хочешь, - его голос звучал так, словно он пытается сказать что-то, что будет правильным для меня, даже если он не хочет этого говорить, - то можешь не…
- Я хочу, Эдвард.
- Но…
- Я хочу решить эту проблему.
После недолгого молчания, легкого поцелуя и одного короткого «спасибо», он обнял меня еще сильнее и уснул.
Клянусь, я снова слышала, как он сказал во сне: «я так люблю тебя, Белла».

Комментарии к «Шоколадный щербет» оставлять здесь!!!!!

_______________________________

Чейз

Камила

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Прошло почти два месяца с тех пор как мы с Беллой живем новой жизнью. Вместе. Как настоящая пара. В некотором роде даже семья, ведь она заменила мне всех тех, кого я рассчитывал не отпускать из своей жизни так долго, как только смогу. Но все вышло иначе, и я ни о чем не жалею. Я не нашел в её лице замену постоянному общению с родителями, но Белла всегда была для меня кем-то большим, чем просто близкий друг, чем просто девушка.
Женщина, которую я люблю.
Возвращаться домой (пусть это даже всего лишь комната в общежитии), туда, где тебя ждет человек, которого ты готов не просто созерцать изо дня в день не испытывая при этом усталости и не чувствуя что уже давно глаз замылился, а положить к его ногам весь мир, лишь был он был рядом, крайне приятно. Это такое неописуемое чувство, когда из тебя казалось бы вырвали одну часть тебя же самого, но наполнили образовавшееся пространство чем-то новым, лучшим, правильным. Все, что произошло, было даже более чем правильно. Я не фаталист и не верю в знамения и предопределенности судьбы, но как иначе можно объяснить все это. Меня и Беллу. Нас.
Наверно я никогда не пойму и не перестану задавать себе вечные вопросы. Почему я был таким ослом? Почему она меня прощала… простила в итоге? Почему она любит меня? Но ведь «почему» наравне с «зачем» самые глупые вопросы.
Я все еще пытаюсь понять свою главную ошибку, ведь когда-то Белла выразила её словами, а я не слушал. «Потому что ты не дал мне шанса. Ни одного» . Не умел слушать, не желал слышать, то, что она хотела сказать. И еще пытаюсь не повторять глупостей прошлого, даже если это не всегда получается.
Утро того дня началось совершенно замечательным образом в её объятиях, а потом лицезрение этой сонной мордашки и еле открывающихся глазок. Милашка, ничего не скажешь. Даже по всем параметрам дурная погода не могла испортить моего настроения.
И когда позвонил отец и пригласил меня на уикенд, на свой день рождения, не то чтобы оно тут же поползло вниз, но первым делом я спросил:
- Меня одного?
- Это твое дело, сынок. Только ты помни, как к этому может отнестись Эсме.
Я помнил, даже лучше, чем следовало.
- Она предполагает подобный исход событий? – спросил я в надежде, что Карлайл все-таки утряс всю эту неразбериху.
- Кто ж её знает, - ответил он, подрубив на корню всю мою уверенность.
- Хорошо, мы будем, - заключил я, делая ударение на слове «мы», мысленно прикидывая, как же уговорить Беллу.
- Эдвард, а если Белла будет против, - спросил отец, словно читая мои мысли, - ты приедешь один?
Я задумался на минуту и не знал что ответить. Безусловно, мне очень сильно хотелось поговорить с мамой, увидеть Карлайла, да, в конце концов, переночевать в моей родной комнате, но…
- Не знаю…
- Что ж, это хотя бы честно. Но все-таки двери нашего дома всегда открыты и для тебя и для твоей девушки.
- Спасибо, пап. Пока, - я положил трубку и вприпрыжку побежал за Беллой.
Сказать, что она была не в восторге от перспективы прокатиться через всю страну, чтобы лицезреть моих дражайших родителей (ну хорошо, только мою маму), ничего не сказать. А еще эти гром и дождь. Белла (понятно дело) стала возмущаться, мол, что да как, но я оставался непреклонен, по крайне мере пока её не покинул и не ушел на работу.
Вечером я вернулся уставший как черт. Наскоро вымывшись в душе, и хоть как то избавившись от гряди, но не усталости, я вышел в комнату. Белла сидела на диване-кровати подперев коленками подбородок и кивнула на стол приглашая поужинать. Я, молча, кивнул и ел в абсолютной тишине. Напряжение висело в воздухе и стоило только черкануть ножом, как оно могло вылиться в страшную катастрофу, поэтому мне ничего не оставалось, как завести разговор на нейтральную тему.
- Элис и Джаспер тоже приедут, - начал я.
- Правда?
- Ага, - кивнул я. – Джас звонил, сказал, что у них относительно свободное начало недели.
- Странно, - грустно заметила Белла.
- Что?
- Элис еще не звонила.
- И это значит…
- … что она готовит какую-нибудь вечеринку, - простонала девушка. Я лишь закатил глаза и усмехнулся. – А Роуз с Эмом?
- Нет, не смогут. Учеба.
Белла молча кивнула.
- Мы заедем к папе?
- К Шефу? – уточнил я.
- Проблемы с законом, Эдвард? – она улыбнулась, а я уже начал собирать посуду, чтобы поставить её на холодильник и помыть завтра утром.
- Неа. Это даже здорово. Ты ведь давно не виделась с отцом.
- Да, - грустно заметила моя девочка, - с тех пор как уехала… тогда. И сейчас поступаю в лучшей традиции самой себя.
Я вопросительно посмотрел на нее.
- Собираюсь приехать, а вот чтобы позвонить и предупредить, до этого руки не доходят.
Она была права. В этом вся Белла. Если дело состоит в чем-либо банальном и примитивном она скорее скинет его на кого-то другого человека. Но если намечается что-то действительно важное, то она готова в одиночку перевернуть весь мир, но добиться своего. В данном случае не поднимать отца с утра после дежурства, а предоставить нам возможность самим добраться из Сиэтла до места назначения.
Еще через пять минут мы и вовсе оказались в постели. Осознание того, что тело наконец-то приняло горизонтальное положение, сказалось на мне самым замечательным и желанным образом, глаза закрылись, и все стремления были направлены на то, чтобы удовлетворить организм таким необходимым отдыхом. Однако сон не шел. Уж не знаю сколько прошло времени, но тяжесть осознания того, что я чуть ли не физически, но морально заставил Беллу согласиться на эту треклятую поездку неимоверно давил на меня, и я резко выдохнув, признал таки поражение.
- Белла, - позвал её я внутренне надеясь, что она уже спит.
- Ммм…
- Спасибо… за ужин, - неуверенно шепотом начал я. Она промолчала, и я перешел к главной части своей непродуманной речи. - И если не хочешь, то можешь не… - она прервала меня, чему я (как настоящий эгоист) был несказанно рад.
- Я хочу, Эдвард.
- Но…
- Я хочу решить эту проблему.
«Проблема». Это было ключевое слово, которое заключало в себе имя одного из самых важных людей в моей жизни. И я надеялся, что эту «проблему» не придется решать, а что она просто сойдет на нет, когда две самые мои любимые женщины окажутся в одной комнате. Глупо, знаю.
Тихо шепнув ей «Спасибо» я поцеловал девушку и, обняв её же покрепче, уснул.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

«Внимание. Из-за непогоды рейс до Сиэтла откладывается на неопределенное время», - провещали на громкую связь на весь аэропорт уже третий или какой-то там раз. Чудесно.
- Нет, пап, вылет задерживается… Да, из-за погоды… Нет, все равно приедем… Нет, пусть не волнуется… - слышала я отдельные реплики Эдварда, ходящего мимо меня туда-сюда. Достал.
- Может, сядешь на место? – не выдержав, рыкнула я.
Он бросил на меня очередной извиняющийся взгляд, я же очередной раз поступила как любая другая крайне разочарованная во всей жизни девушка на грани ПМС – показала ему одновременно язык и средний палец и уткнулась в книгу.
«Рейс, видите ли задерживается!» - не унималась я про себя, вскипая словно лава внутри вулкана. Сидим тут с девяти утра, и, черт возьми, сейчас уже почти четыре дня, а мы так и не покинули жестких пластиковых сидений зала ожидания. И только толстовка Эдварда сглаживала это ужасно неудобное времяпрепровождение для моей пятой точки.
Я была так зла, что со мной опасался спорить даже внутренний голос. А все почему? Потому что я до жути боюсь летать.
Первый раз я была глупенькой и поддалась на уговоры маменьки «быстро и удобно» добраться до Сиэтла, при переезде три года назад. Она заверила меня, что это не страшно, и что самолеты, мол, самый безопасный транспорт. Может быть это и так, но после первого полета, я точно поняла, что зря мечтала стать в детве космонавтом. Полеты – это точно не мое. Точнее, не про меня.
Второй раз был такой же вынужденный, когда я возвращалась домой. Но тогда я не успела даже испугаться самого факта нахождения на высоте десять тысяч метров, потому что мама была в больнице, а рядом сидел Эдвард.
Сейчас мой третий полет, и если честно, то в благополучный исход моих разборок с Эсме я верила куда как больше, чем в то, что стоит повторять опыт парения над землей.
Спустя еще два часа, пять глав, свадьбу Рета и Скарлетт, один грандиозный скандал с Эдвардом и три двойных эспрессо, у меня зазвонил телефон.
- Алло, - вяло спросила я.
- Привет Белла, - звонко проворковала Элис. – Надеюсь, ты взяла, что-нибудь приличное из своего гардероба? – без раскачки спросила она.
- Привет, Элис. Как дела? Ах, спасибо, что спросила. Да, у меня тоже хорошо. Знаешь, я с шести утра на ногах, а эта чертова погода никак не хочет становиться лучше, поэтому последние девять часов я заперта в аэропорту вместо того, чтобы отсыпаться в свой законный выходной. И нет никакого гребенного шанса, что ты вытащишь меня сегодня на вечеринку, ни на шпильке, ни даже в кедах. Это ясно?
- Абсолютно. – Спокойно ответила она. – А что на счет завтра?
Я с шумом выдохнула и закатила глаза, а неугомонная подружка на той стороне провода хихикнула.
- У меня есть выбор?
- Нет.
- Тогда чего звонишь?
- Ну, на самом деле поддержать и попросить, чтобы ты не злилась на Эдварда зря. Он не виноват, что над Сиэтлом тучки ходят.
- Я знаю, Элис, знаю.
- Ты уже поругалась с ним, правда?
- Да, - в бессилии призналась я.
- Все будет хорошо?
- Почему фраза звучит как вопрос? Ты же наша вечная оптимистка!
- Точно, - весело присвистнула, Эли и добавила. – Все будет хорошо!
«Для пассажиров задержавшегося рейса до Сиэтла объявлена посадка на борт. Просьба пройти к выходу номер 27. Вылет в 19:00», - объявили на весь аэропорт.
- Эли, я люблю тебя, - воскликнула я, почти возведя молитву Господу за то, что она у меня есть.
- Спасибо, я знаю. Приятного полета.
- Пока.
- Увидимся.
Я еще хотела добавить «надеюсь», потому что мой страх перед огромной железной махиной, в которой я буду заперта на протяжении трех часов, внезапно вернулся, но она повесила трубку.
Не поднимая головы, я встала с места и уткнулась лицом в серую обтягивающую футболку Эдварда. Я подняла свои глаза, и встретилась с его уставшим взглядом и налитыми кровью зелеными зрачками.
- Ты вообще спал ночью?
- Мы снова разговариваем?
- О, не будь ребенком.
- Я ребенок? – зло бросил он, перекидывая через плечо свою сумку и хватая свободной рукой мою.
- Я сама донесу, - огрызнулась я, и стала выхватывать свою ношу у него из рук.
Никто (естественно) не хотел уступать. Я, не отпускала рук, продолжала сильно дергать. Эдвард, вцепившись, словно хорошо выдрессированный бульдог в ремень, чуть ли не волочил меня за собой через весь зал аэропорта. Но шедший нам навстречу мужчина случайно столкнулся с Эдвардом и парень, не успевший среагировать на мой следующий рывок, от неожиданности расцепил пальцы. Я, надо понимать, полетела назад, принимая на себя все содержимое сумки, частично рассыпавшееся вокруг меня, из-за расстегнувшейся молнии. Кошелек, книга, косметичка, телефон, салфетки и прочее оказались на моих ногах, груди и коленях. На ягодицах готов был образоваться приличный синяк, к горлу подступил всхлип, а из глаз были готовы вырваться слезы.
- Белла? Белла, Господи, прости! Я не хотел. Я бы ни за что не отпустил… - руки Эдварда оказались на моих щеках, и он поднял мое растерянное лицо к себе.
- Все хорошо, - попыталась заверить его я, и опустить глаза, но он не позволил, и, встряхнув, вернул мое внимание к себе.
- Прости меня, малышка! За то, что заставил ехать, за то… - О, Боже мой, он снова завел эту песню! Пришлось мне таки принять радикальные меры и заткнуть его поцелуем. Спустя несколько мгновений он снова заговорил.
- Белла, мы…
- Мы должны собрать мои вещи, пока их не растащили мародеры и поспешить на самолет, а то войдем в историю, как самые глупые из пассажиров, ожидавших вылет почти десять часов, и все-таки опоздавшие на него.
- Но…
- Эдвард, заткнись. Дело не в твоей маме.
Он неверяще уставился на меня, даже на мгновение, забыв о вещах. – А в чем же?
Я застегнула сумку, встала и просто ответила:
- Я боюсь летать.
Эдвард пару раз моргнул, а после того, как до него стала доходить суть проблемы, то задал соответствующий вопрос.
- Но ты ведь уже летала, и я не заметил, чтобы…
- Ну, ты же был рядом, вот…
- Я и сейчас буду рядом.
- А я все равно боюсь.
Мы подошли к стойке у входа в рукав.
- Ваши посадочные талоны, - попросила стюардесса.
Мы протянули бумажки и ждали, когда нам их вернут. Войдя в сам рукав, Эдвард приобнял меня и наклонившись, шепнул:
- Тебе нечего бояться. К тому же за три часа полета, детка, я найду, чем тебя занять. – Его брови запрыгали вверх-вниз, я смотрела на него, разрываясь от хохота.
- Мечтай, Каллен.
- О, малышка, секс в самолете, это же так необычно! – воскликнул он.
- Это неуклюже, тесно и… - я поморщилась, - там же невозможно грязно.
- Откуда такие познания?
- Много опытных друзей, - ответила я.
Мы уже подошли к самому самолету и далее время прошло за заниманием наших мест, укладыванием багажа и веселым трёпом.
Когда объявили взлет и Эдвард взял меня за руку, я не могу сказать, что страх незамедлительно меня покинул, но дышать стало определенно легче. С каждым набранным десятком метров я все сильнее сжимала его ладонь, так что он в конце концов хихикнул и признал, что его руках и все остальные части тела итак беспрекословно принадлежат мне, и что он готов (во всех смыслах) мне это доказать, и немедленно. И нет, чтобы повести себя как хорошая девочка, но точно повинуясь инструкциям, я проследовала в ту комнату метр на полтора, что на борту самолета принято называть туалетом, а через минуты две ко мне присоединился Эдвард. Уж не знаю, чего из нас выходило больше – стонов, пыхтения или хохота, но минут через пять (поверьте, там уж не до длительности), изловчившись занять позу, которая не снилась и асам камастуры, мы таки достигли своих законных оргазмов. И никаких подробностей, кроме смеющихся взглядов всех пассажиров и стюардесс на протяжении оставшегося пути до дома, от которых я пыталась отгородиться книгой, увы, тщетно. Так вот незаметно пролетели два часа, после которых объявили о том, что самолет (наконец-то) заходит на посадку.
И даже, несмотря на то, что Сиэтл встретил нас мрачными облаками, за которыми не было видно заката, я была счастлива, что снова оказалась совсем близко к тому месту, которое стало моим вторым домом. Место, где у меня появились настоящие друзья, и где, так или иначе я встретила свою любовь.

Комментарии к «Шоколадный щербет» оставлять здесь!!!!!

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!