В понедельник я проснулась в отличном настроении. Во-первых, в выходные была хорошая погода, и я от души помахали своим грозным оружием. Во-вторых, я соскучилась по золотым глазам Эдварда, в пятницу они потемнели до темно-карего цвета, и разговаривал он очень натянуто, голодный наверно, решила я и не лезла. А в-третьих, и в главных, сегодня должен был прилететь Демиан.
Меня радовало все. Подгоревшие оладья, оледеневшие ступеньки крыльца, замерзшие дворники на моей машине. Похоже, ночью ударил мороз, от которого даже дышать стало легче. В школе я то и дело расплывалась в довольной улыбке, рискуя показать клыки. Как не странно настроение испортилось на биологии. Эдвард нагло улыбался, наблюдая, как я, закрывая рукой рот, отодвигаюсь как можно дальше от стола.
– Какая гадость. – Простонала я, взирая на лежащего в стеклянной колбе червяка. – Я не буду его резать. Меня вырвет. А ты что улыбаешься? Ща в глаз дам. – Попал под раздачу мой сосед по парте.
– За что? – Деланно испугался парень.
– Было б за что, вообще б убила.
– Однако.
Кален поднялся со стула и подошел к учителю.
– Мистер Баннер. Мисс Ордвист явно нехорошо. Можно препарированием за нашим столом буду заниматься только я. – Такого благородства я не ожидала, но тайно надеялась, и когда учитель с сомнением посмотрел на меня, попыталась изобразить рвотный позыв.
«Какая изнеженная девушка? Ещё не хватал, что бы её вырвало».
– Хорошо. Приступайте.
– Спасибо. – Поблагодарила я Эдварда, когда он сел на свое место.
– Теперь ты моя должница.
– Как скажешь.
После физкультуры, я со всех ног понеслась к своей машине, собираясь готовить для Демиана королевский ужин и за одно убегая от Майка и Эрика, которые хотели пригласить меня на танцы в честь дня влюбленных. Друзья за мной не успевали. В то время как я радостно каталась по ледяным дорожкам, они аккуратно переставляли ногами, выбирая менее скользкие участки.
Я подскочила к машине и полезла за ключами, когда сзади раздался скрип тормозов. Подняв глаза, я увидела перекошенное ужасом лицо Эдварда стоящего на другом конце стоянки, а переведя взгляд вправо, обнаружила потерявший управление на скользкой дороге темно-синий фургон Тайлера. Он надвигался на меня боком с приличной скоростью.
Пугаться я не собиралась, просто ждала, когда он скроет меня от зрителей, и я смогу запрыгнуть на свою машину, а потом сказать, что действовала в состоянии аффекта. Дождавшись нужного момента, я чуть согнула ноги в коленях и, оттолкнувшись от земли, прыгнула, но в этот момент кто-то сбил меня с ног. Отлетев в сторону, я больно ударилась затылком о соседнюю машину и осела земле у старой «хонды». А злосчастный фургон, смяв кузов моего драндулета (А говорили танк, танк… тьфу), сделал огромную петлю и теперь снова двигался в нашу сторону.
Выругавшись в унисон с низким голосом моего спасителя. Мое сердцебиение ускорилось, все происходящее, стало двигаться гораздо медленнее. Соображая, что делать дальше, я резко вскочила на корточки, фургон, сильно дернувшись, остановился сантиметрах в пяти от моего носа. Руки «упыря» уперлись в боковую поверхность фургона, а секундой позже схватили меня за талию и поволокли прочь. Фургон закончил свое движение, раздался удар, затем звон битого стекла, и застыл как раз там, где совсем недавно находились мы.
– Ты в порядке? – Услышала я тихий испуганный голос Эдварда.
– В норме. Быстро ты бегаешь. – Констатировала я, смотря Эдварду в глаза. Я лежала на асфальте, почти под «хондой», а Эдвард прижимал меня к земле ещё сильнее. Вырваться я не пыталась. Впервые в жизни, мне было приятно находиться рядом с мужчиной, который не является моим родственником.
– Рина. Я стоял рядом и оттолкнул тебя. Ты ударилась головой, и у тебя все перемешалось. – Он смотрел на меня такими честными глазами, что ему хотелось верить.
– Да. Я ударилась головой и возможно, что-то не заметила и ещё полминуты ничего замечать не буду. – Сказала я лилейным голосом, тыкая пальцем в сторону отпечатков его ладоней на фургоне. – Только когда подойдут люди исправлять это будет поздно.
Он застыл, уставившись на меня непонимающими глазами. Целую минуту стояла гробовая тишина, а потом донеслись истерические крики и плач. Я слышала приближающиеся мысли и голоса людей, но двигались они, как в замедленной съемке. Ситуация затягивалась и я попыталась сесть, но этого мне не позволили.
– Не двигайся, у тебя может быть сотрясение мозга.
– Демиан считает, что трясти там особенно нечего, а вот пневмонию я получить могу. – Эдвард захихикал и помог мне сесть, к нему на колено, больше места между тремя машинами не оставалось. Я почесала затылок, боль уже ушла, но желание проверить целостность головы осталась.
Тут подоспела помощь – студенты и учителя с перепуганными заплаканными лицами кричали что-то друг другу и нам с Эдвардом. Большинство ожидали увидеть мой размазанный портрет, и были разочарованы, что мало того, что я жива, здорова, так ещё и уютно устроилась на коленях, непонятно откуда взявшегося парня.
– Не шевелитесь! – велел какой-то мужчина.
– Вытащите Тайлера из машины, – командовал второй.
– Следы. – Напомнила я. Эдвард снова напрягся.
– Не волнуйся. Я ничего не видела и вопросы задавать не стану. Обещаю. А на счет них ты уверен? – С надеждой прошептала я, глядя в глаза закаменевшего парня.
К школе подъехала, «скорая помощь» и в этот момент фургон стали оттаскивать.
– Тормоз. – Рявкнула я, практически лежась на Эдварда и провела рукой по фургону наводя морок, который развеется где-то ночью.
В этот момент к нам проскочил санитар:
– Ребята, вы как, что болит.
Эдвард заявил, что в состоянии идти сам. Я сказала, что со мной вообще все в норме и попыталась слинять. Но не получилось. Ложиться на носилки я отказалась категорически. Эдварду такого и не предлагали, что безумно меня возмутило. Нас посадили на переднее сидение скорой, когда у школы появилась машина шерифа.
– Вот только его тут не хватало. – Простонала я.
– Рина? – закричал Чарли. Увидев меня в скорой. – «Что случилось? Она пострадала? Я же обещал, что тут она в безопасности. Что я скажу Дмитрию?..»
– Все нормально. – Крикнула я в окно, и помахали ему рукой, от чего он вроде бы стал немного успокаиваться.
«Скорая помощь» с полицейским эскортом примчалась в центральную городскую больницу. Только врачей мне не хватало. Эдвард грациозно выпорхнул из кабины и по-хозяйски вошел в здание больницы, словно бывал здесь ежедневно. А меня чуть ли не под руки повели в процедурную – длинную комнату с несколькими койками, окруженными полупрозрачными занавесками. Медсестра измерила мне давление и поставила градусник. На просьбу пройти на рентген, я заявила, что не собираюсь облучаться. Со мной попытались спорить, но я уперлась как баран, чем начала выводить врачей из себя.
К соседней койке принесли носилки, на которых лежал Тайлер Кроули. Выглядел он ужасно: через бинт на голове проступала кровь и, по всей видимости, он вывихнул руку. Врачи же больше волновались за внутренние повреждения.
Но он с беспокойством смотрел на меня:
– Рина, ты цела? Я так виноват!.. Я не хотел!..
– Считай, что за происшествие в столовой ты мне отомстил.
– Нет, что ты, я же не специально… Я бы никогда…
– Знаю, успокойся. Главное, что бы все обошлось. Я в полном порядке, а вот ты выглядишь не самым лучшем образом. – Запах его крови неприятно щекотал нос.
– Я думал, что убью тебя. А на тебе не царапинки. Как ты смогла так быстро уйти с дороги? Ты стояла у пикапа, а через секунду исчезла. – Ну царапины были, недолго.
– Эдвард меня оттолкнул.
– Кто? – Тайлер не верил своим ушам. – «Кален? Его я не заметил. Bay, ну и скорость!»
– Эдвард Кален, он как раз подходил ко мне. Странно, что ты его не заметил.
– Понятно. Как он?
– Так же как и я, только его отправили к отцу, а меня сюда.
Наводит подозрения на Эдварда, я не хотела, тем более теперь, когда ему тоже было что сказать про меня. Может, зря я колдовала при нем?
Домой меня не отпускали, надеясь, что доктор Кален уговорит меня сделать рентген. Тайлер уже начал действовать на нервы своими словесными и мысленными извинениями. Я ему раз сто повторила, что со мной все в порядке, а он продолжал изводить и себя, и меня. Когда в кабинет, самодовольно улыбаясь, вошел Эдвард.
– Послушай, Эдвард, мне очень жаль… – Начал Тайлер. Кален, жестом попросил его замолчать и присев на его койку, повернулся ко мне.
– А где же кровь? – С притворным сожалением спросил он и рассмеялся, обнажив белоснежные как у меня зубы. – Каков диагноз?
– Ты слишком долго шел, и лужу моей крови уже отмыли. А диагноз: «избалованная девчонка». – Я показала взглядом на медсестру, которая как раз так обо мне и думала. Он посмотрел в указанном направлении и снова улыбнулся.
– Почему ты отказываешься делать рентген?
– У меня не правильный прикус не хочу, что бы об этом говорил весь город.
– Ты думаешь, кого-то волнует твой прикус?
– Пока нет. А после рентгена будет. Помоги мне выйти отсюда. – Попросила я, понизив голос.
Тут я почуяла ещё одного «упыря» и непроизвольно фыркнула, глядя в пол. Эдварда наклонился ко мне, но сказать ничего не успел. К нам уже подходил доктор Кален. Светловолосый «упырь» с поляны, которого я и пыталась съесть. Поднимать на него глаза я не решалась, боясь, что он меня узнает. Медсестры провожали его взглядами, через которые, я отметила, что следов от моих пальцев на его шеи нет. Хоть это хорошо.
«Все-таки сотрясение? Зря она отказывается от рентгена. Может, сможешь её уговорить?»
– Ты чего? – Обеспокоено спросил мой спаситель. Я судорожно стала придумывать, что ответить. Тайлеру как раз стали обрабатывать ссадины, и запах его крови перемешался со спиртом.
– От запаха спирта нос щекочет.
– Добрый день, мисс Ордвист, как ваше самочувствие?
– Я в полном порядке. – Отозвалась я. Врач смотрел на меня в упор, но, слава богу, не узнавал.
– Зря вы отказываетесь от рентгена. Так я не могу быть уверен в вашем состоянии. Эдвард сказал, что вы ударились затылком, это может быть опасно.
– Я не так сильно ударилась, как вам сказали. Основной удар пришелся на плечи. – Это была чистая правда. – У меня ничего не болит. И смысла отвлекать врачей я не вижу.
– Но против обычного осмотра вы возражать не будите, от фонарика облучения не будет. – Улыбаясь, как маленькому ребёнку, Карлайл покрутил в руках медицинский фонарик. Из-за плеча отца светилась благосклонная улыбка Эдварда.
– Только если вам от этого будет спокойнее.
– Тогда может, и рентген сделаешь, для нашего спокойствия. – Выражение лица Эдварда стало наигранно умоляющим.
Ага, счаз, обломись мая черешня. Рентген я, ни при каких обстоятельствах делать не буду. Из меня вырвался тихий сдавленный рык.
– Нет, так нет. Следите за пальцем. – Произнес Карлайл, и посветил мне в глаза.
«Я тебя убью, бестия рыжая! Голову оторву, собственноручно! Какого черта ты оказалась в больнице? Черт меня дернул посадить тебя за руль! Я немедленно возвращаю тебя домой! Пусть твой отец сам за тебя отвечает! Будешь упираться, голову отрублю и вся недолга….» – Мысли Демиана понеслись моей голове, хотя его самого я ещё не видела. От такого напора я подскочила на своей койке и, учуяв его место нахождения пробормотав заклинание скрывающего мысли, отправила его специальными пасами в сторону моего свирепого покровителя.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Вечер прошел очень весело. Мы с Демианом все-таки приготовили царский ужин, за которым была откупорена, купленная в дьютифри бутылка вина. Чарли немного возмущался, что до двадцати одного пить мне нельзя, на что мы заявили, что в России в семейном кругу можно пригубить и с шестнадцати, а сейчас всем надо успокоить нервы.
Демиан травил самые безобидные байки из моего и своего детства, по которым невозможно было уличить нас в обмане. Мы с ним даже показательное танцевальное выступление устроили. Когда Чарли пошел спать, Демиан рассказал, что смотался в Догеву и все рассказал моим родителям, ели отговорил их переноситься сюда. Вместо этого мама передала мне немного моих вещей и целую сумку всяких травок и снадобий. Пузырьки привести удалось, а травки ждут меня в Москве. А пока я остаюсь здесь, то мне надо купить нормальную машину. Чем и решили заняться после школы.
В итоге про домашнее задание я вспомнила поздней ночью и, сделав только письменные, завалилась спать. Я конечно вампир, но и таким как я нужен хотя бы четырех часовой сон.
К школе меня снова привес Мерседес, точная копия предыдущего. Одноклассники встретили приветственными криками. Всех интересовало, как я смогла спастись, и откуда взялся Кален. Я говорила, что сам момент аварии помню плохо. Все произошло очень быстро. Мне верили, но не отставали весь день.
Первый не выдержал Майк, и, когда мы шли на испанский, пригласил меня на танцы в честь дня Влюбленных.
– Извини, но я не могу пойти.
– Почему? «Её брат не пустит? Вряд ли. Наверняка Кален пригласил или она ждет от него приглашение. А вот как они вчера в обнимку сидели».
– Просто праздник обязывающий. На него полагается идти с любимым человеком, а я никого не люблю. Так зачем лицемерить?
«А мы притворимся и всех разыграем. Нет, это для неё лицемерие. Блин».
– Я думаю, что это просто танцы, но раз ты относишься к этому так серьезно, то жаль. – Сник молодой человек.
– Пригласи Джессику. Я думаю у неё такое же отношение к этому дню, как и у тебя.
Вообще-то я ни как не отношусь к их празднику. Мне он глубоко параллелен, но танцевать с кем-то из них, совершенно не хотелось. Как представлю их потные руки. Брр. Общаться с людьми конечно можно, но не переношу, если до меня дотрагиваются. Хотя холодные руки Эдварда такой реакции не вызывали.
Его я, кстати, видела только в столовой. Вежливо качнула головой, но он не отреагировал, а сделал вид, что не видит меня. Такая реакция мне очень не понравилась, захотелось подойти поближе и послушать о чем думают его родственники, но не решилась.
После занятий я опять неслась сломя голову на стоянку. Мерседес на этот раз стоял аккуратно припаркованная у самого выезда, и рядом с ним стояла моя компания.
«Боже мой, какой красавчик! Как жалко, что он не местный». – Донеслись до меня мысли Джессики.
«Хорошо, что он уже закончил школу». – Думал Майк. Демиан был выше их ростом и заметно шире в плечах, да и внешность у моего покровителя далеко не заурядная. Хотя кто знает, во что превратиться мои сегодняшние одноклассники. Все-таки Демиан старше их лет на двенадцать.
«Котенок, ну наконец-то. Она меня уже достала». – Подумал Демиан, мило улыбаясь своей собеседнице.
– Привет. – Я подскочила к «брату» и повернулась к друзьям. – Что-то случилось?
– Вообще-то мы не к тебе. – Джессика светилась от счастья. Майк уже пригласил её на танцы, и теперь она стремилась облагодетельствовать весь мир. – Дмитрий. У нас завтра танцы, а так как Рина у нас новенькая, то ей не с кем пойти.
«Ну, я бы не сказал, что не с кем?» – Подумали ребята.
– И мы подумали, что может быть, вы прейдете вдвоем? – «И может быть, он пригласит на танец меня!» – Замечтались девчонки.
«Ты на человеческой дискотеке? Это будет забавно». – Глядя на меня, Демиан расплылся в злорадной улыбке, а я замотала головой.
– Значим нам надо срочно ехать за платьем.
– Нет. Я не хочу. Как ты себе представляешь меня на этих танцах? – Я резко перешла на всеобщий язык.
– Как гвоздь программы.
– Это будет гвоздь в крышку моего гроба. Внимания после вчерашнего мне уже достаточно.
– Я её уговорю. – Обратился от к гогочущими ребятам и насильно усадил меня в машину. Они, конечно, не понимали, о чем мы говорим на всеобщем языке, но по моей реакции и так было все понятно.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

– Я туда не пойду. – Орала я во всю глотку, сидящему в гостиной Демиану, пока выбирала, что же мне одеть на эти проклятые танцы. – Нет, ты только мне скажи, как они посмели такое задумать. А если у меня ни слухи, ни голоса? Они что хотят меня на посмешище выставить?
«Тебе виднее. Это ты их мысли читаешь, а не я». – Демиану кричать было не обязательно, его мысли я слышала и с такого расстояния. – «К тому же, что так переживать? Можно подумать, что ты петь не умеешь. Просто надо пустить выступление по собственному сценарию».
– Конечно, тебе то, что нервничать. Ты же у нас профессиональный певец. Лишний благотворительный концерт устроишь. Это, каким же самомнением надо обладать, что бы возить с собой фонограмму? Может Белорское платье надеть?
«Нет. Оно точно не подойдет. Надо что-то попроще, по современнее. Между прочем эта фанера не моего голоса, а только музыка, а тебя послушать, так я собираюсь, как рыба рот открывать. И диск этот у меня с гастролей в чемодане остался. Это ещё хорошо, что я этот чемодан взял. Мало ли что за караоке они там нашли? Может там только какая-нибудь «Калинка-Малинка»? Еще надо твои диски взять».
– А диски то зачем? – Я вопросительно уставилась на заваленную вещими кровать. – Думаешь, что записей с них не хватит? Если бы это были школьные танцы, я бы просто рявкнула, и они бы отстали, а тут же пол города соберется.
«Ну, мало ли? На крайняк, я тебе объясню, какую волну надо будет убрать, и у нас будет звучать потрясающий аккомпанемент, а петь будем сами. И в той забегаловке пол города не поместится. Этот ресторан не больше Догевского трактира. Может, ты болотную юбку оденешь?»
– Я магичка, а не сказочный волшебник. Как я тебе буду стирать составляющую от записи? – Я отрыла длинную юбку болотного цвета с кучей разрезов, которую ношу как домашнюю. Удобно, длинная и не мешается. И наткнулась взглядом на трикотажную блузку такого же цвета.
«Надо сначала попробовать».
– О! какая у меня девушка! – Улыбнулся он, как только я спустилась вниз. – Один недостаток – сестра.

К местному ресторану, в котором проходили танцы, мы подъехали в семь с небольшим. Демиан был прав, ресторан скорее катил на придорожный трактир. От догевских заведений его в первую очередь отличал запах. У нас пахнет едой, а не отходами и жженым маслом. Вторым отличием было то, что при моем появлении народ не стал кланяться и разбегаться, пытаясь сберечь от меня свои мысли.
Мой покровитель регулярно посещал наш «Веселый волк» со своими клыкастыми черноволосыми друзьями. Я же зашла туда один единственный раз. Меня тут же усадили за самый лучший столик и через пять минут после моего прихода все посетители трактира чудесным образом испарились, мысленно восхваляя юную Повелительницу.
Праздник как раз только начинался. В ресторанчике собралось, конечно, не пол города, но средняя школа присутствовала почти в полном составе. Только «упырей» не хватало. Я порадовалась, что Эллис не удалось притащить сюда Эдварда, на него я была зла намного больше, что на всех остальных, которые в мыслях смаковали предстоящее издевательство над русскими гостями.
– Готова?
– Сейчас. Хочу тебя предупредить, что если все-таки «упыри» заявятся, то я скрою твои мысли, соответственно и сама не смогу тебя слышать, но пока я их не засекла, старайся тоже думать аккуратнее.
– Искренне постараюсь. Ну что, порвем этот зал?
– Именно. – Установив морок на свои клыки и поправив заколотые в хвост волосы, я открыла дверь машины.
Наше появление в зале заметили не сразу. А когда заметили, было уже поздно – мы танцевали, а прервать наш танец никто не решался. Мы не на кого не обращали внимания. Танцы зависели от музыки, был и вальс, и эльфийский …, который мы изобразили не намного хуже настоящих эльфов. На быстрые танцы я пыталась адаптировать Белорские, а потом, смотря мысленные воспоминаниями Демиана, дошла до современных танцев. С нашей стороны было море смеха, особенно если у меня, что-то не получалось или наоборот получалось слишком хорошо, как например танец живота, который мой «брат» прекратил самым наглым образом. Если мое первое появление в школе привело к интересу со стороны трети мужской половины, то теперь от меня были в восторге все сто процентов.
Танцевать с людьми мне было противно. Как представлю, что их потные руки обнимают меня за талию, аж плохо становиться. Демиан не в счет, он мой брат, хоть и родился человеком. Сам он об этом прекрасно знал и отслеживал, что бы ко мне никто не походил, а если подходили, то быстро подлетал и говорил, что на сегодня я уже занята.
В середине вечера нас все-таки вытащили на небольшую сцену, мы высмеяли караоке диск Эрика, как и предполагал Демиант ничего новее «Калинки-Малинки» там не было. Мы для затравки пропели парочку русских народных, после чего поставили принесенную собой фонограмму. Эта музыка прошла на ура. Мы пели по очереди на русском (всеобщем) языке и только для последнего припева переходили на английский, что бы наши слушатели хотя бы отдаленно могли понять, о чем песня.
– Эрик. Поставь что-то другое, мы уже устали. – Начал Демиан, когда я подвывала очередную слезливую песенки. И после неё, сунула микрофон в руки Эрика. И понеслась за Демианом.
– Я пить хочу. – Конючила я, убирая с лица распущенные волосы, моя заколку уже давно покоилась в кармане «брата».
– А я тут причем, вон, сколько народу, выбирай на любой вкус. – Пошутил он.
– Кажется, я уже выбрала. – Зловеще прошептала я, хватая Демианта за шею, и оскалила зубы, имитирую укус, что было очень удобно сделать, так как он шел впереди меня и уже спустился со сцены, а я стояла на последней ступеньке. Мой «брат» втянул шею от моих холодных рук, а я, ткнувшись носом в ворот его рубашки, возмутилась и начала азартно раздвигать волосы в поисках шеи:
– Что такое? Тут была такая соблазнительная вена и вдруг исчезла, и кто разрешил мужчине носит волосы до плеч?
– Отвянь кровопийца! – Весело рявкнул Демиан, ткнув меня локтями под ребра.
Я на секунду потеряла равновесие и, не сопротивляясь силе тяготения, шлепнулась на ступеньки пятой точкой.
– Обидели! Ребёнок голодный, а он ещё дерётся!
Мы дружно засмеялись, и он потянул меня за руку, поднимая со ступенек.
«Что она сделала?» – Донеслись до меня чужие мысли. Я, не медля, поставила защиту мыслей Демиана и нашла глазами ошарашенного Джаспера. Удостоив его самой ласковой из улыбок, удалилась вместе с «братом» к стойке бара, на ходу показывая условными знаками, что больше не могу его слышать. Я чувствовала, только двоих «упырей» и, разглядев в толпе Эллис, немного успокоилась.
Потанцевав ещё минут сорок, Демиан, по просьбе горожан, забрался на сцену и объявил последнюю песню в его исполнении. Я стояла у самой сцены и медленно раскачивалась из стороны в сторону, в такт с красивой мелодией.
– Можно пригласить Вас на танец? – Раздался сзади низкий голос моего соседа по парте, я чувствовала его приближение, но почему-то решила, что это Джаспер. Предложение стало для меня настолько неожиданным, что придумать какую-то колкость я не сообразила, а только молча развернулась к нему, смерив его с ног до головы пренебрежительно оценивающим взглядом.
– Буду считать, что это кивок согласия. – Весело ухмыльнулся Эдвард и, без спроса взяв меня за руку, привлек к себе и крутанул в вальсе. Ошалев от такой наглости, я даже не подумала сопротивляться, а, продолжая танцевать, посмотрела с недоверием ему в глаза, а потом на сцену. Глаза Демиана так и светились ехидством, даже не слыша его мысли, я знала, о чем он думает и, разозлившись, решила не давать ему повода для радости.
– С тобой все в порядке? – Спросил мой партнер по танцу, до меня только дошло, что я почти не чувствую холода его рук. Проголодалась наверно.
– Абсолютно! – отозвалась я, глядя на его подбородок (оказывается он одного роста с Демианом) и, расслабившись, стала напевать слава любимой песни. –
Кто-то любит Тебя и ждет полета.
Кто-то любит Тебя где-то кто-то.
В этом вся наша свобода.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

В машине я ерзала, как уж на сковородке. Скорее бы доехать до дома, и я запрусь в своей комнате и досыта наревусь. Нет, не пойдет, Демиан услышит, и будет стоять под дверью, тут от души не наревешься. Значит, я пойду в лес на свою любимую поляну. Заберусь на дуб и предамся вселенской скорби, омывая его своими горючими вампирьеми слезами. Нет, тоже не пойдет. Не надо осквернять мою поляну слезами, вампиры не плачут, как и ведьмы. Лучше я достану свои страшные орудия и зверски прибью воображаемого противника. А что, хорошая идея. Только вот что будет противником, не дуб же бить, он ни в чем не виноват. А кто виноват? «Упыри»! Я злорадно оскалилась. Вот и настал, момент забрать мой Shak’lar и душу отведу и меч верну. Нет, тоже что-то не то. Ведь остальные то не виноваты, а под раздачу попасть могут. Карлайла мне, например, жалко. Судя по его мыслям, он очень благородный …э… «упырь». Даже самой смешно стало.
Меня взбесил один конкретный самоуверенный «упырь» вот его и надо мочить. Красочно представляю, какими изощренными способами можно убить, унизить или разозлить этого бдранга, я не заметила, как мы доехали до лужайки у дома Чарли.
– Ну а теперь давай рассказывай, что произошло и почему за время дороги твоё лицо сменило выражение с невинно обиженной сиротки до ухмылки эсесовца. – Спокойный мужской голос вывел меня из вожделенного мира грез.
– Я убью этого гада. – Голос предательски дрогнул. Ах да, меня же обидели. Я попыталась сбежать и для начала все-таки пореветь в своей комнате. Но двери оказались заблокированы.
– За что?
– Открой дверь, а то я её оторву. – Голос задрожал ещё сильнее и на глаза стали надвигаться слёзы.
– Машина застрахована, и двери я открою, только после того как мы поговорим. Что между вами произошло?
– Он назвал меня челове-еком. – В горле образовался комок, и злые слезы полились по щекам.
– Да ладно тебе, тут все считают тебя человеком. Подумаешь. Он же не знает о твоей ненависти ко всему людскому роду. Ты учишься в человеческой школе и нормально общаешься с одноклассниками. Откуда ему знать, кто ты на самом деле? В этом мире только одна разумная раса, а нежитью в прямом смысле тебя назвать нельзя. – Демиан стал меня успокаивать, но это только злило ещё больше. Особенно учитывая, что, скорее всего он прав.
– Ты бы слышал, как он это сказал. Как выплюнул. А перед этим в школе даже со мной не поздоровался, как будто меня нет. А на танец, как пригласил? Да меня просто взяли и потащили, мой ответ ему был даже не нужен. Он сам все решил….. – Монотонная тирада заняла минут пять ноя о том, какая я несчастная и какой он плохой.
– Девочка, ты моя маленькая! – Ой! Не понравилось мне это начало. – Да ты, похоже, влюбилась.
– Не говори глупости, он же «упырь»!
– Твою маму вампир не остановил.
– Вампиры – это Вампиры! И с людьми физически очень похожи.
– Он тоже похож на человека не меньше чем ты, разве, что очень холодный, ну так это его просто кормить надо чаще.
– Ага, куриным бульончиком.
– И пирожками с капустой.
– Фу, капуста. Я больше люблю с вишней.
– Вот пускай он есть пирожки с капустой, а ты с вишней. И никаких непримиримых разногласий. – Мы дружно рассмеялись
Разговор быстро скатился к каким-то несущественным, весёлым глупостям и мысли о мщении исчезли, как и желание оставаться в одиночестве.
Так как домой мы пришли ещё в десять вечера, общим советом было решено продлить праздник, и я развела большой костер на заднем дворе дома шерифа. Наш поздний ужин состоял из шашлыка и печеной картошки, там же на огне я разогрела воду и заварила оставшиеся у меня травки.
– Ребята, шашлык у вас просто потрясающий, где же вы в Москве его готовите?
– Вообще-то мы часто выезжаем за город. Устраиваем небольшие походы, ночуем в лесу, питаемся у костра и горланим песни.
«Только происходит это все в окрестностях Догевы, а не Москвы». – Мы переглянулись. – «Как там начинается эта баллада?»
И я начала старинную балладу, которые как будто специально была написана для Догевского леса:
Волки, волчьи голоса.
Раздаются среди ночи.
Наступила их пора.
И мешать никто не хочет.
Как поет полночный страж
Что б сказать, что тьма спокойна.
Он сейчас защитник наш.
Для вампира друг надежный.

Чарли с искренним интересом слушал наши завывания и даже пытался подвывать. Постепенно песни стали веселее. И когда наш Белорско – Догевский репертуар подходил к концу, Чарли не выдержал и пошел спать, а мы решили ещё посидеть, пока костер не потухнет сам, и стали с наслаждением вспоминать наши Догевские посиделки.
На завтра обещали похолодание и, ближе к двенадцати, подул неприятный пронизывающий ветер, костер уже не грел и, мы собрались уходить в дом, как вдруг с ветром до меня долетел «упыриный» запах. Определить с такого расстояния кому он принадлежал, я не могла, но точно знала в каком направлении искать. Порадовавшись, что хотя бы вне школы стараюсь все время носить с собой гворд, я сняла его с пояса и, приведя в боевое состояние и скрыв мысли Демиана, пошла к знакомой лесной тропинке.
– Ты куда? – Насторожился мой «брат»
– Там кто-то есть. – Ответила я, не оборачиваясь. – Оставайся здесь
– И что с того, что там кто-то есть? Пошли в дом, не надо шататься ночью по лесу и искать приключения на свою … пятую точку.
Он, конечно, был прав, но меня съедала злоба, на то, что за нами следят и одновременно любопытство. Скрываться я не собиралась, разве что гворд старалась не демонстрировать. В любом случаи, я иду с открытого места, и не заметит меня только слепой. Подойдя к лесу, я почувствовала одного «упыря» метрах в пятидесяти от меня.
– Ну и что ты тут делаешь? – Вопросила я, глядя в то направление, в котором находился Эдвард. Он не ответил и мгновенно переместился на тридцать градусов вправо. Теперь он находился прямо передо мной на том же расстоянии. Разглядеть я его не могла, но чуяла очень отчетливо. Переведя взгляд вслед за ним, я скорчила недовольную мину.
– Может, уточнишь, во что мы играем: в молчанку или в прятки?
Ответа опять не последовало, и, окончательно разозлившись, я сделала к нему несколько шагов. Он так же быстро переместился на первоначальное место, тем самым снова увеличивая расстояние между нами и по-прежнему прячась за деревьями.
– Рина! А ну быстро вернись. – Донеслось со стороны дома. По всей видимость, когда я скрылась в лесу, Демиан заволновался.
– Ну и чего ты добиваешься? – Я снова скорректировала свой взгляд в соответствии с перемещениями «упыря». – Детский сад, в самом деле. Сейчас подойду. – Крикнула я уже Демиану.
На это раз мой соглядатай решил сделать более серьезный маневр и встал так же в пятидесяти метрах от меня, но уже справой стороны. Я плавно повернулась и в упор уставилась на, закрывающее его дерево.
– Ты ещё по деревьям полазай, может, поможет. – Сказал я, и сама испугалась, ещё не хватало дать ему шанс напасть на меня сверху.
– Рина! Если ты сию секунду не выйдешь из этого леса, то будешь там столбом стоять до моего отъезда.
– Гхыр …. – Выругалась я. На такое он как мой покровитель способен. Не знаю, как это правильно назвать, явно не магия. Действует его сила на подсознательном уровне, но ощущается физически... В какой-то степени это похоже на кольца, которые сильно сжимают лоб и прижимают руки к талии. При этом в таком состоянии совершенно невозможно двигаться. И снять это может только он сам. Так что ещё больше злить своего покровителя мне не хотелось.
– Иду. – Крикнула я, и посмотрела на Эдварда, снова вставшего передо мной. – До завтра, шпион.

В этот раз домашнюю работу я делала, пряма на уроках. А после занятий за мной последний раз в этом месяце заехал черный Мерседес.
– Когда ты теперь приедешь?
– Не раньше мая. – Демиан был расстроен расставанием не меньше меня. В мыслях отчетливо читается, как он не хочет оставлять меня тут совсем одну, среди «упырей» и злых школьников. Самое интересное, что он не мог определиться кто же их них хуже. Чарли как моего охранника мы не воспринимали вообще. Это скорее я его защищать буду если что.
– Зачем тебе нужны эти гастроли, тем более такие длинные. Выпусти новый диск и живи на деньги с его продажи. – Ныла я, прекрасно зная, что так нельзя.
– Мы будим каждый день созваниваться. Ты наконец-то освоила компьютер, так что теперь сможешь писать мне письма и присылать фотографии. Если что, то я смогу приехать к тебе в течение трех дней. А вообще, если боишься, то поехали со мной в Москву, а летом просто приедем и заберем твой меч. Или перенеси нас туда прямо сейчас, а потом в аэропорт.
– Я не боюсь. Мне просто очень одиноко одной.
– Давай прямо сейчас купим тебе билет до Москвы с открытой датой, что бы ты в любой момент могла сорваться и приехать ко мне домой. Все-таки это и твой дом тоже.
– Давай. – Срываться я пока не собиралась, но что-то как-то очень тоскливо стало на душе. Домой я ехала в еще более подавленном состоянии, сжимая в руках спасительный авиабилет. Таксист сначала пытался кокетничать, но быстро понял, что я нахожусь в прострации, и отстал.

Воспоминания о Догеве погружали в ещё большую тоску. Мысль о поездке домой посещала все чаще. Я заткнула уши наушниками и пыталась уйти в музыку с головой. Но то, что мне записал Демиан, не сильно подходило в такой ситуации.
Провалявшись в постели почти до пяти часов утра и понимая, что спать уже попросту некогда, я решила прогуляться до своей полянки и встретить там рассвет. Может поднимающееся из-за горизонта солнце немного поднимет настроение.
Одевшись, я прицепила на пояс гворд и почему-то включила музыку в плеере. Казалось, что так хоть кто-то есть рядом со мной. Но в этой сомнительной компании я оставалась не долго. Выйдя на тропинку, я побежала к дубу. Не могу сказать, что сильно торопилась, но пешком идти, сейчас казалось немыслимо долго.
Пробежав не больше дести метров, я почувствовала, что в лесу явно не одна. Всё тот же шпион, находился в ста метрах слева от меня. Обращать внимания на внешних раздражителей не хотелось. Пусть следит, раз ему так интересно, ничего такого он все равно не увидит.
«Куда ты пошла? Я же убью тебя!» – Пронеслись мысли в моей голове. От неожиданности как самого факта мыслей Эдварда, а в особенности от их содержания, я оступилась, чуть не пропахав тропинку носом, тем самым замедлив шаг и одновременно смачно выругалась на тролевом языке. Если Демиан слышал это, то мыть рот с мылом мне бы уже точно не стали, а попросту вырвали язык.
Судорожно продумывая все возможные варианты. Я пришла к выводу, что лучше сделать вид, что ничего не заметила. Убежать назад, у меня не получится, он в сотни рас быстрее меня и нагонит уже через секунду. Бежать быстрее вперёд тоже без проку по той же причине. Если застыну на месте, то увеличивается риск нападения с ветвей, окружающих меня деревьев.
Я выровняла бег на прежний темп, выдернула наушники, что бы можно было прислушиваться к звукам леса, что в случаи с местными «упырями» много проку не принесет, и стала ускорять свою реакцию для ближнего боя.
Через две минуты, я беспрепятственно выскочил на середину поляны, развернулась в сторону предполагаемого появления противника и развернула гворд, скрывая его своим телом.
Злость забурлила по венам, мышцы заныли в предвкушении боя. Хочет убить? Что ж пусть попробует. Справиться со мной практически невозможно. Даже мой истощенный магический резерв сейчас равен уровню обычного человеческого мага. Практика по уничтожению нежити у меня тоже имеется. Прибавить к этому силу и скорость вампира Повелителя, способность к регенерации и эффект неожиданности. Скорее всего, наши силы равны, больше шансов, что мы поубиваем, друг друга, или победителем окажусь я. Но если он действительно мой Избранный, в чем сейчас я очень сильно сомневалась, то его смерть, я не переживу.
Время шло, Эдвард не приближался, а наоборот удалялся в сторону своего дома. Боя не будет, с большим разочарованием констатировала я. Держать боевую стойку смысла не было, я глубоко вздохнула, что бы успокоить нервы и расслабить мышцы, и, свернув гворд, снова повесила его на пояс.
Пройдясь, по поляне, я села в самой середине и посмотрела на небо. Облака покрывали его практически целиком. Ни звезд, ни луны разглядеть было невозможно. На плечи снова навалилась, чуть ли не вселенская скорбь.
Что я делаю в этом мире, когда сейчас я должна путешествовать по Белории, собирая информация для диссертации на получение ученого звания: Магистра 3-й степени. А у меня даже темы на примете нет. Я планировала заняться этим как раз, когда вернусь из Леска. А занимаюсь полным бредом. Обучением в человеческой школе другого мира.
Над головой пролетела хищная птица, я подняла глаза, что бы рассмотреть её, но увидела луну, не полную, но от этого не менее красивую. Отвести взгляд было практически невозможно, вся моя тоска поднялась к горлу, требуя выхода.
Не понимая, что я делаю, я села на колени выгнула спину, что бы ни потерять из виду вышедшую из облаков спасительницу и завыла. Вся боль, все сомнения и страхи, вырвались на свободу вместе с этим воем. На какую-то секунду мне показалось, что время остановилось. Была только молчаливая, все понимающая луна и я.
На волчий мой вой походил очень отдаленно, но, тем не менее, с нескольких сторон на него откликнулись. Кто-то так же жалобно, кто-то с удивлением. Я насчитала не менее двадцати различных голосов. Догевские волки поют одну колыбельную, а здешние, похоже, никогда так не поступали.
Меня переполняли эмоции, пустота, от вырвавшихся на свободу переживаний, заполнилась искренней радостью от услышанного многоголосия. Я немного опасалась, что кто-то из них придет сюда, но почувствовала совершенно другого гостя.
Он стол у края поляны по правую руку от меня. Интересно, осознает ли он, что я знаю о его присутствии? Страха больше не было, гворд спокойно висел на поясе. Даже не хотелось думать о том, успею ли я его выхватить. Как не странно, но этого «упыря» противником я больше не считала, скорее досадной помехой. Никому не хочется, что бы кто-то чужой узнал о твоих тайнах. Недавний вой, как раз и относился, к тому, что я бы хотела оставить только своей тайной.
Так продолжалось минут десять. Я сидела на коленях в центре поляны, он стоял на самой краю, скрываясь за первым рядом деревьев. Я не выдержала первой. Окончательно замерзшие колени заставили меня подняться на ноги. Повернувшись к нему лицом и теперь уже увидев и самого обладателя «упыриной» сути, я просто посмотрела ему в глаза.
Видимо он был абсолютно уверен в том, что увидеть я его не смогу и, поймав мой взгляд, чуть заметно округлил глаза.
– Совершенно верно. – Тихо и с большой долей ехидства ответила я на его мысленный вопрос.
Смысла прятаться за деревьями больше не было и, немного помявшись, Эдвард вышел на мою поляну и, медленным шагом, направился прямиком ко мне. Как это смешно не звучит, но у меня действительно зачесался нос и по давней привычке я почесала его мордой волка, украдкой глянув на глаза моего оберёга.
– Ну, здравствуй. – Начал Эдвард. – Что-то ты далеко от дома забрела.
– Всего двадцать минут спокойным шагом, а вот ты действительно далековато зашел. Что-то не припомню, твою семью в списке соседей шерифа.
– Не страшно ходить тут одной?
– А я и не одна. Нас тут как минимум двое. А если посчитаться лесную живность, но вообще целая армия.
– Не особо сильная у тебя армия. Что ты тут делаешь?
– Погулять вышла, что-то не спиться. – Выть же я не собиралась. – А вот что ты тут делаешь?
– Пришел узнать, что случилось с несчастным зверем, раз он так пронзительно воет.
– И как успехи? – Язвительно спросила я, теша себя несбыточной надеждой, что он не знает, кому принадлежало недавнее соло.
– С тобой что-то случилось? – Мой сосед по парте выглядел растерянным и, как будто действительно переживал за меня. Но всплывшие в память совсем недавние мысли заставила меня прищуриться.
– Пока нет. И надеюсь, что не случиться.
Мы стали буравить друг друга злыми глаза, не зная, что сказать.
В моих глазах мир стал менять краски, значит скоро рассвет.
– Сумерки. – Мечтательно произнесла я.
– Что? – Как будто-то проснулся «упырь».
– Люблю Сумерки. – Улыбнулась я своим мыслям.
– Чего же в них любить? Ни день, не ночь, такой чувство, что время застыло.
– Застыло. В ожидании. Сумерки это всегда ожидание. Вечерние сумерки – это ожидание чего-то таинственного и, к сожалению не всего доброго, а предрассветные сумерки – это ожидание чего-то хорошего и светлого.
– Никогда не рассматривал сумерки в качестве ожидания. – Эдвард смотрел на меня оценивающим взглядом, от чего мне очень захотелось снова услышать его мысли или хотя бы почесать нос. – Значит, любишь предрассветные сумерки?
– Сейчас я сама живу в сумерках, только пока не знаю в каких. Теоретически должна в предрассветных, но может оказаться и наоборот. По крайней мере, последний год ожидаемого рассвета не наступает.
Небо тем временем наливалось светом. Солнце было ещё за горизонтом, но облака стали расступаться, открывая голубое небо. Похоже, день предстоит солнечный. Я в последний раз бросила взгляд на восход.
– Вот, что я точно люблю, так это солнечный рассвет в лесу, но сейчас мне пока домой. А то мистер Свон будет волноваться, если я не спущусь к завтраку.
– Я тебя провожу. – Безапелляционно заявил ночной шпион и быстрым шагом пошел в сторону дома шерифа. Я пошла за ним, но ждать меня по все видимости никто не собирался и что бы догнать Эдварда, мне пришлось пробежаться.
– Знаешь, да же если я буду бежать, то вряд ли смогу передвигаться с тобой на одной скорости. Если ты сильно торопишься, то может, пойдешь домой? Я прекрасно дойду одна.

Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!

Настроение испортили с самого утра, только теперь я была не подавленная, а злая. Солнце уже к восьми часам скрыло плотными серыми облаками и, когда я подъехала к школе, заморосил противный мелкий дождик. Эдвард снова меня проигнорировал, с полным безразличием взирая на распинающегося у доски учителя.
В выходные погода только ухудшилась, выйти в лес мешала жуткая снежная слякоть. О приятной прогулке до дуба, можно было, сразу забыть. Дойти туда только для того, что бы сидя на нижней, облезлой ветке очищать себя о грязи, а потом тем же заниматься во дворе Чарли глупо, и я сидела весь день за компьютером, осваивая Интернет.
В понедельник руки чесались от желания насолить Калену и, увидев его машиной, решила действовать. Они как всегда припарковались у выезда, и, не задумываясь о последствиях, я встала рядом. Между зеркалом со сторону водителя и моим танком оставалось не больше сантиметра, открыть водительскую дверь невозможно.
Но, выйдя на стоянку после уроков, «Volvo» уже не было. Жаль, что не успела посмотреть, как это индюк старался незаметно раздвинуть машины. На будущее надо придумать, что-то посложнее.
Дальше, как-то привыкла и даже стала получать удовольствие от такой странной размеренной жизни. Утром школа, днем магазин, вечером уроки, готовка ужина и тренировки на моей поляне. Так же стирка, уборка и редкие посиделки с друзьями. Изредка ходили с Чарли ужинать в местный ресторанчик, что бы внести в наше меню некое разнообразие.
Иногда, просматривая газеты, я выискивала сведения о появлении в округи нечисти, в надежде развлечь себя настоящей бесплатной охотой. Но, ни о неупокоиных упырях, ни о чем-то подобном в газетах не писали. Все тихо и спокойно, или про мистические происшествия просто стараются не распространяться. Тут же официально принято считать мою работу детскими страшилками.
Самым изощренным из моих развлечений стало пение. В людный местах я по-прежнему появлялась с плеером в ушах из-за, чего уже наизусть знала все свой репертуар из двухсот с лишнем песен. Так что, теперь находясь в одиночестве, я по привычке продолжала петь, например, дома или, забравшись на свой любимый дуб, с которого на все голоса разносилось: «Единственная Моя!..»
С Эдвардом мы вообще не разговаривали, только, когда были очередные мерзкие лабораторные как препарирование лягушек, он совал мне в руки таблицы для записей, беря на себя все, что вызывало у меня тошноту.
Зато ко мне стала проявлять интерес Эллис. Она то и дело здоровалась. Улыбалась, если мы вдруг встречались взглядами, и вообще старалась находиться как можно ближе. Это было её ошибкой, теперь я могла читать её как открытую книгу. Глубоко я не лазила, но уклад жизни местных «вампиров», как они себя называли, я теперь знала хорошо.
Любопытство самой Эллис основывался на том, что она только один раз видела меня в видении, как мы танцевали с Эдвардом на той злосчастной вечеринке, и больше, сколько она не старалась, увидеть ничего не могла.
Я тихо посмеивалась над её потугами и выводами, но, разумеется, не спешила её успокаивать. Ведь дело было не в ней, а в том, что её просто не учили, как использовать свои возможности в обход магическим заслонам. Видеть меня ей мешал реал, а видеть будущее других связанное со мной это не мешало, но пока она до этого не додумалась.

Как-то незаметно наступила весна. На улице потеплело, и я сменила свое пальто на легкий плащ, а привычные джинсы на многочисленные платья. Оказавшись единственной девушкой, которая носит юбки ниже колена, я ещё ухитрялась сломя голову носиться по всей школе, вечно куда-нибудь опаздывая.
Девятого марта гудела вся школа, каждый считал своим долгом уточнить, почему я не сказала, что у меня вчера был день рождения. Я как попугай повторяла, что присланный мне днем ранее огромный букет розовых роз, о котором так услужливо раструбил Чарли – это подарок от брата на восьмое Марта. Смысл этого праздника я и сама не очень понимала, но каждый год в этот день Демиан появлялся в Догеве с четырьмя букетами цветов: для меня, мамы, Келлы и Крины, и поздравлял с Международным Женским Днем.