Кто бы что ни говорил, жизнь – штука сложная, даже если ты молод, красив, состоятелен и безумно влюблен. То тебя мотает по всему свету, то приходиться оседать на дно в поисках тепла и чего-то домашнего. Но ведь наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями, и даже если эти самые возможности позволяют нам довольно многое, не факт, что такая капризная дама как судьба будет к нам всегда благосклонна. Мы сорим деньгами налево и направо, прожигая жизнь. Мы бесимся, когда у нас что-то не получается, и искренне парим в небесах окрыленные значительными и не очень победами. С годами к нам приходит опыт, но часто мы платим за него теряя самих себя.
А время идет, не давая нам возможности менять уже принятые решения. Единственная наша фора – возможность все тщательно взвесить и обдумать, перед тем как случайное слово сорвется с губ, случайный взгляд остановит сердце, а случайная связь – перерастет в катастрофу всей жизни. Взрослея, мы становимся циничнее и рассудительнее, злее и жестче. Но самые счастливые из нас сохранят в себе толику юношеского азарта и любви к этой жизни, обретая себя новых, несмотря на её жестокую реальность.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Глава 1. Мир без тебя…

…опустел. Я еще даже не приняла это решение, но ночами, когда тебя не было рядом, когда ты был на стажировке в Риме, (помнишь?), я уже скучала по тебе. Я звонила, но ты довольно часто не брал трубку, а когда мы говорили, то в голосе сквозило откровенной прохладой. Я знаю, когда это началось. Мы отмечали мой двадцать первый день рождения, и я очень просила тебя не устраивать вечеринку. Я пришла с занятий совершенно разбитая, и когда открыла дверь комнаты, то услышала:
- С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, БЕЛЛА! – доносилось со всех сторон, совершенно не синхронно.
Ты подлетел ко мне, вручая шапочку и нежно целуя, но сразу почувствовал мое напряжение. И как только последний гость покинул комнату, я взорвалась.
- Какого черта ты устроил это, Эдвард?! Я же просила тебя, я просила. Неужели так трудно в мой день рождения считаться с МОИМИ желаниями?
- Я хотел как лучше, Беллз! Любимая, хватит злиться!
- Я злюсь? Конечно, давай, Эд, это ведь твое любимое занятие, выставлять меня во всем виноватой! Теперь я плохая, потому что не желаю праздновать свой день рождения? Да? А ты хоть в курсе, что у меня завтра экзамен, и вместо того, чтобы готовиться, я ПЯТЬ часов потратила на треп о шмотках, машинах и драгоценностях!!!
- Выставила бы их, кто ж тебе мешал?
- И снова стать плохой?
- Белла, с каких это пор ТЕБЯ волнует чье-то мнение о тебе?
- Эдвард, с каких пор ТЕБЯ перестало волновать мое мнение? Эгоист херов!!!
Ты встал и стал методично убирать со столов посуду и собирать мусор, больше не произнося ни слова. Ты обиделся. Наверное, я бы тоже обиделась, если бы услышала такое. Я ведь знала, что это не правда, и что, прежде всего ты думал обо мне. Не в контексте о нас, а именно обо мне. Ты всегда любил меня и баловал, ты хотел как лучше, я знаю, я понимаю, но уже ничего не могу изменить. И мне так жаль.
Когда ты вернулся из Рима, все стало только хуже. Я никогда не показывала тебе этого, потому что итак все было слишком напряженно, но всегда знала, все близиться к концу, или перерыву, длиною возможно, во всю оставшуюся жизнь. Я тогда безумно тебя ревновала, но ты - оставался мне верен. Я искала повод тебя поддеть, но тебя это, кажется, только забавляло. Я знаю, ты бы не сделал мне так больно. Ты знал, иначе бы я умерла.

…потерял краски. А помнишь, как ты уговорил меня обломать всех родственников и в первое наше Рождество укатить на Кубу? Я долго сопротивлялась, представляя какой потом нам предстоит ад. Но ты был непреклонен и уговорил меня. Ты сказал, что это будет словно наш первый медовый месяц. И знаешь, я не пожалела. И на одну минуту. И я бы отдала все что угодно в моей жизни, чтобы вернуть хотя бы одну ночь с тех наших каникул. На берегу океана, при свете луны ты признавался мне в любви, и мы потягивали коктейль Pina-Colada, потому что ты всегда знал мою слабость к сладостям. Я знаю, ты делал все, чтобы я была счастлива.
Теплый ночной бриз и мокрый песок по телу и в волосах меня мало заботили. Все что я знала в тот момент – это ты, и твои руки, бессовестно блуждающие по моему жаждущему ласк телу, твои губы, впивающиеся в меня с остервенелой страстью, мое имя, слетающее с них, и луна, единственная свидетельница нашей безумной любви.
- Мы вернемся сюда, - я хотела спросить, но получилась скорее просьба, полная мольбы.
- Все, что пожелаешь, милая, - и я верила тебе, ведь ты никогда больше не обманывал меня.
- Я люблю тебя.
- Я знаю, детка.
Я засмеялась и толкнула локтем его в бок. Он притворно взвыл и рассмеялся тоже.
- Ничего сказать не хочешь?
- Люблю тебя, детка.
- И чего ты зовешь меня деткой?
- Это очень сексуально, как и ты, - сказал ты и обрушался на мои губы с самым сексуальным поцелуем, который я когда-либо испытывала.
Наше возращение с того рая стало настоящей феерией, и торжеством для наших матерей, которые не скупились на нотации, но потом каждая отводила меня в сторонку и спрашивала как прошел наш отдых и уверяла, что на самом деле мы поступили правильно. Мне тогда хватило чувства такта, чтобы не рассказать об этом Эдварду, да и смотреть на то, как он оправдывался перед Рене и Эсме, было так забавно.

…застыл. Словно желеобразная масса, но только замерзшая в одном положении. И именно черного цвета. Я же говорила, что краски для меня перестали существовать? Хотя это ничто, по сравнению с тем, как было трудно дышать. В отличие от того лета, перед Стенфордом, я отдавала себя отчет, что мы расстались. И, сейчас, несмотря на то, что у меня все, в общем-то, замечательно, я стою на месте. Мир без тебя для меня остановился навсегда.

*****

- Белла, Белла, ты меня слышишь? – меня легонько потрясла по плечу Мэри.
- А… да, - отозвалась я, все еще не понимая, чего от меня хотят.
- Джон просил занести ему рукопись Смита полностью отредактированную до вечера, иии… на второй линии тебе звонит некто, по имени Джаспер.
- Аааа? – мои глаза расширились, и, кажется, я услышала только вторую часть предложения.
Пока я добираюсь до телефонной трубки, мой мозг прикидывает варианты, какую причину придумать в этот раз, чтобы отказаться от их приглашения на День Благодарения.
- Джаспер, привет.
- Привет, Белла. Как дела? Как работа?
- О, пока не переведутся бездарные авторы с их дешевыми романами, моя работа будет процветать!
Он тихо смеется.
- Тебе предлагали преподавать, почему ты не согласилась, ты же ненавидишь свою редакцию? - протягивает друг.
- Ты действительно хочешь знать ответ?
- Неужели это тоже связано с Эдвар…
Я закусываю губу, и Джаспер тоже понимает, что сболтнул лишнего, но как говориться слово – не воробей, вылетит, хоть убей.
- Да, - отвечаю тихо и грубо.
Он не извиняется, то есть в этом уже нет смысла, потому что лишнее напоминание про все, что было, ранит еще больнее. И поскольку он молчит, мне невольно приходиться поверить в его беззвучные извинения.
- Элис приглашала тебя к нам на День Благодарения.
- Я помню, и я ей уже сказала, что не приеду.
- Брось, Белла, мы сто лет не виделись, к тому ОН тебя не укусит. Неужели это так сложно? Элис расстраивается, она плачет и говорит, что ты её совсем не любишь, - выдает Джас.
Ох, и ошибалась же я! Ни хера он не сожалеет! Хотя каждый привык отстаивать то, что ему более близко и дорого. В его случае это неуравновешенная психика маленькой очаровательной занозы в заднице каждого из нас – Элис.
- Она и ты и все-все знают, что это не так! И передай этой маленькой засранке, что я приеду, на тридцать минут, произнесу одну благодарственную речь и уйду, еще до того как она успеет сказать «Стой, Белла, давай поболтаем!»
- Спасибо, Беллз, ты лучшая, Элис будет прыгать от счастья!
- Этого-то я и боюсь! – хихикнула я, после чего мы распрощались, и я положила трубку.
Следующие полчаса я занималась тем, что перебирала все известные мне ругательства. Я поверить не могла, что позволила Джасперу себя уговорить…
О, чеееееееерт!!! У тебя проблемы, Белла… Большие проблемы!

*****

Мир без тебя совсем не тот, Эдвард, потому что я в нем словно мертвая.

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Я всегда знал, что если мы расстанемся с Беллой, то это обязательно случится в феврале. Пожалуй, это самый отвратительный месяц в году. Последний месяц каждой зимы был для нас всегда самым скандалонасыщенным, если вообще существует такое слово. Крики из нашей комнаты не стихали ни на день. Крики, а потом стоны, снова стоны и еще крики. Сладостный коктейль наших странных любовных игр.
Когда мы только начинали жить вместе и более тесно знакомиться с характерами и привычками друг друга ссоры не выглядели как нечто из ряда вон выходящее. Нормальный период притирки друг к другу, через который проходят все пары, когда начинается совместная дележка общей жилплощади. Диван, телевизор, кровать, немытая посуда, мусор, стирка и, в конце концов, носки, разбросанные по комнате. Я вообще-то никогда не считал себя неряхой, но правилам совместного проживания мне пришлось обучаться по полному курсу, собственно, как и Белле. Спустя месяца три-четыре страсти по быту улеглись, и настал самый счастливый и замечательный период в нашей жизни.
Я тогда уговорил Беллу поехать на рождественские каникулы на Кубу. Она ломалась не долго, что упростило мою задачу.
Пересказывать чем мы занимались там, на теплом мокром песке, на берегу океана совершенно не обязательно, да я и не такой уж извращенец. Но Белла дарила мне столько новых эмоций и ощущений, которые не перекроет ничто, никогда и не при каких обстоятельствах. Тогда я впервые задумался над тем, чтобы сделать ей предложение выйти за меня замуж. Я хотел назвать её своей, не только физически, не просто зная, что она меня любит, но и законно. Возможно, глупо, но с ней я стал жутким романтиком. Я не был уверен, что готов к этому шагу, но само предложение запланировал на ТО-САМОЕ-ЧИСЛО. Я сотни раз прокручивал в голове как встречаю её у порога комнаты с букетом белых тюльпанов, встаю на одно колено и говорю: «Белла, ты стала женщиной всей моей жизни, самой прекрасной и самой любимой. Позволь же мне до конца жизни быть вместе с тобой. Заботиться о тебе, любить тебя. Белла, выходи за меня замуж» и что-то еще в таком же духе. Тушé.
Но… но, но, но… Сделать я его так и не успел, хотя мы помирились в тот же вечер. Наши потери составили две вазы, восемь тарелок, три вспоротые подушки, порванные рубашка и пеньюар и три использованных презерватива. День святого Валентина снова удался.
Утром мы весело шутили и прибирали погром, а сделать предложение я так и не решился. Теперь я понимаю, что это правильно, потому что даже кольца не удержали бы нас вместе.

Её двадцать первый день рождения, то есть вечеринка, устроенная мной по этому поводу, сразу пошла наперекосяк. Начало года. Начало сессии. Она просто устала после семинара и перед экзаменом. Белла бросала на меня уничтожающие взгляды и даже моя дьявольски обольстительная улыбка и сексуальность меня в тот вечер не спасли. Снова было много ругани и оскорблений. Я, наверное, действительно был не прав, и на нее не обиделся, ведь заслужил каждое слово, которое она мне тогда сказала. Я просто молча убирал посуду, выносил мусор. А когда последние следы прошедшей вечеринки были убраны…
- Прости, я совсем не это имела в виду, Эдвард, я совершенно не считаю тебя эгоистом, - она подошла ко мне, когда я старательно делал вид, что фонарь, освещающий ночную улицу, чем-то меня заинтересовал.
- Я знаю, малышка. Прости, я не должен был…
- О, не надо, Эдвард… ты просто хотел меня порадовать, я знаю. Давай просто ляжем спать, мы оба устали.
- Хорошо, - я повернулся, и заглянул в её прекрасные глаза. Теперь они сияли теплом и нежностью, и никакой злобы.
Но именно тогда что-то надорвалось.

Потом я уехал в Рим, на свою первую стажировку. На две недели.
До этого в Италии я бывал лишь однажды, когда мы с друзьями на спор рванули из Франции, изрядно подвыпив и нарушив с десяток европейских законов. Тогда мне эта страна запомнилась разбитой в дребезги, шикарной тачкой Мишеля и парой местных проституток. Я с ними неплохо развлекся, но утверждение, что итальянские девушки самые красивые и страстные себя не оправдало.
И что я знал о Риме? Я зашел в интернет и прогуглил, несмотря на то, что я считал себя человеком достаточно образованным. Но нельзя объять необъятное, поэтому клик на мышку и я на Википедии (Боже, храни Джимми Уэйлса*). Через пятнадцать минут выяснилось, что Рим это не только один из старейших городов мира и столица Италии, но и то, что еще здесь куча музеев и достопримечательностей, на изучение которых у меня и уйдут ближайшие три недели. Площади, фонтаны, улочки и отдельные сооружения. Естественно Колизей, как оплот жестокости и безрассудства всего человеческого рода и итальянцев как самых извращенных его представителей. А еще этот злосчастный город разлучил меня с Беллой, за что я его сразу благополучно возненавидел. Наши и без того хрупкие в тот момент отношения подверглись атомной проверке на прочность расстоянием.
Вообще же время тянулось невероятно долго и скучно. Целыми днями я ездил по городу запасаясь карандашами и бумагой, отыскивая что-нибудь интересное для выпускного проекта этого года. Со мной постоянно как хвостик увязалась Джина, которая тоже приехала сюда на практику, но из Дартмута.
Голос Беллы, все чаще недовольный и с нотками ревности я слышал за эти дни не более пяти раз. Я сам себе удивлялся, что просто считаю такие вещи. Я дико по ней скучал, но наши разговоры по телефону все больше напоминали отчет о проделанных делах за день. Как будто собеседник на другой стороне телефона держал блокнотик и методично ставил плюсики напротив выполненных пунктов. В последний же раз когда та самая Джина очень удачно заверещала рядом с моим ухом «О, Боже мой, Эдди, это тааааак горячо!», неся в руках пиццу, Белла взревновала, сказала пару ласковых, с контекстом «Ты кобель и последняя сволочь, Каллен» и бросила трубку. Она знала, что я не изменял ей. Никогда. Это не было поводом для гордости, я этим не кичился. Я любил её и просто не замечал других. Оказывается и такое бывает, и это случилось со мной.
Но до возвращения я так и не смог до нее дозвониться.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

«Кто-то должен был быть первым, Эдвард.
И, да, я сама перетащила чемоданы, потому что твоей джентльменской помощи хватило бы только дотащить до постели меня. И это ничего бы не изменило.
Но, мы все еще учимся в одном университете.
И мы по-прежнему друзья.
Белла.

P.S. И мой номер телефона не изменился».

- Не изменился, - словно робот повторил я, скомкал листик и врезался кулаком в стену.
Аауч, больно! Но сердцу больнее. Сука, Белла.
Звоню.
- Да, - тихо шепчет, словно боится.
- Ты ушла?! – почти срываюсь на крик то ли болезненно, то ли констатируя факт.
На том конце трубки слышу тихое всхлипывание, которое ты старательно старалась скрыть, но не смогла. Я даже могу до секунды по звуку сказать, что ты сейчас делаешь, Белла.
Вот ты положила ручку на стол. Ты что-то писала, наверно снова рецензию, на какой-нибудь классический роман Остин.
Вот ты встаешь из-за стола, потому что полы в твоей новой комнате, как и в любой в общежитии, предательски скрипнули, выдав твои намерения.
И мы молчим.
Вот ты идешь от стола и потом резко останавливаешься, поворачиваясь спиной к стене опираясь на нее. Я понимаю это по характерному выдоху, который тоже слышу.
И ты медленно спускаешься на корточки вниз по стене. И я готов поспорить на что угодно, что слеза по твоей щеке скатывается в том же самом темпе, достигает подбородка и падает на колено, полностью впитываясь в мягкий махровый банный халат, который я тебе подарил на последний новый год.
И мы все еще молчим, хотя эта звенящая тишина уже невыносима ни тебе, ни мне, потому что я так и застыл посреди пустой комнаты, ловя каждый твой вдох и каждый выдох, вслушиваясь в эту тишину.
- Как соседка? – спрашиваю очень тихо, в тон тебе.
- Кира на практике в Чикаго.
- Белла,… - запинаюсь, - я скучаю.
- Я знаю,… я тоже.
Я ложу трубку и вылетаю из комнаты. Мне хватает наверно всего три минуты, чтобы уже стоять у твоей двери. И ведь ты слышишь меня и мое тяжелое дыхание, потому что я запыхался, потому что бежал. Сюда. К тебе. Еще минут пять я не решаюсь постучать, а ты открыть. Ну что за глупость? Что за блажь? Ты – любовь всей моей жизни! И даже если мы больше не вместе, мы же можем просто… поговорить. Я поднимаю руку, но стучаться нужды уже нет. Первая не выдержала ты. Снова. Да и разговор не удался.

* Создатель Википедии

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Это так забавно иногда подслушивать чужие телефонные разговоры. Собсвенно идея главы именно в этом и состоит. Но для понимания хочеться отметить, что здесь преведены естественно не все их разговоры, их было гораздо больше, однако это не значит что Эд и Белла перезванивались кажый день, и даже не раз в неделю. И единсвенное "НО"... между последним и предпоследним разговором действиетльно был "тихий" перерыв.

Ваша, Hell_in

Глава 3. (не)Телефонный разговор

Просто поговорить по телефону. Просто? Вообще-то не очень, если на том конце провода тот, кто для тебя очень важен, или наоборот - совершенно противен. Нельзя бояться положить трубку так и не ответив на вопрос. Не нужно стыдиться желания позвонить тому, кого действительно хочешь услышать. Не стоит сдерживать слез, когда слышишь в трубке гудки, если с тобой разговаривать не желают. Просто научись слушать и СЛЫШАТЬ человека. И тогда наверняка у тебя появиться возможность в ближайшие дни увидеть в почтовом ящике огромный счет за телефонные переговоры с другим штатом.

17.08.2009

«How did you find me?…
…ля-ля-ля…чего-то…panent
I looked into your eyes
as blue as the ocean …»*

Белла ходила по комнате из стороны в сторону, уже минут двадцать ожидая звонка от своего работодателя. То есть потенциального работодателя. В голове крутился глупый, но любимый мотивчик, и она никак не могла отделаться от него. Резюме в журнал «Fashion» она подала две недели назад. Перед собеседованием Элис её поднатаскала, и оно прошло вполне успешно, как ей тогда показалось.
Заветное бренчание мобильного, вот только рингтон какой-то до боли знакомый, хотя девушка этого почти не заметила, пока не ответила.
- Алло?!
Пару секунд тишины, видимо Эдварда озадачил такой её взволнованный голос.
- Эмм… Белла?
- Оу, Эдвард…
До этого момента они оба не догадывались, что неловкие паузы могут быть даже по телефону. Последний их разговор состоялся еще в мае, и с тех пор они не виделись. Ну… только телефон, опять же. Она живет в Нью-Йорке, он в Сан-Франциско. Между ними целая страна, 3900 километров, и это не так уж плохо.
- Привет. Не ожидала тебя услышать, - она по-привычке закусила губу. И вроде бы не нервничает, но скорее это условный рефлекс на него: на цвет его глаз, на запах и на голос, тоже.
- Сам не ожидал. Вроде бы кого-то другого набрать собрался, - он тихо усмехнулся, - что ж. По такому то случаю, может, поболтаем? – в его голосе определенно сквозит надежда.
- Прости, я жду звонка.
Теперь Эдвард понял, почему её голос был так воодушевлен. И причиной определенно был не он. Кто- то другой? Первое что он почувствовал – разочарование, второе – ревность. Странно.
- Ну, тогда извини, не буду тебе мешать.
- Нет, сто…
Пиип – пиип - пиип…
Несколько коротких гудков и мобильник летит на диван. Определенно, Белла взболтнула лишнего. Ох, ну и какая разница, если он не ей собирался звонить? Что за мысли, Изабелла Свон? Что за мысли?
Телефон звонит снова и Белла кидается к нему, надеясь, что это он, но…
- Добрый день. Изабелла Мэри Свон?
- Да.
- Это из редакции «Fashion». Должны сообщить вам, что вы нам не подходите.
- Ээээ… спасибо.
- До свидания.
- Ага, - но на другом конце уже были гудки.
Ну что за день?

08.01.2010 – 6:18 утра

Трели стационарного телефона безжалостно разрывают тишину комнаты.
- Кому не иметься в такую рань поднять меня с постели? Надеюсь, Элис, ты хорошо продумала оправдание, иначе я не поленюсь, приеду и надеру тою маленькую задницу!!!
- С Днем Рождения, Белла, - тихо смеется Эдвард в трубку. Рене рассказывала ему, что Белла появилась на свет именно в это время, поэтому он не мог не использовать возможность позлить её с утра.
- Эдвард?! – она удивлена. Да, определенно, удивлена! Но нисколько не рассержена. Она очень рада, - Значит рождество не такой важный праздник, а на день рождение нужно будить меня ни свет ни заря?!
- Не ругайся, Белла. Тебе не идет злиться.
Она тихо хихикает.
- Хочешь что-нибудь пожелать?
- Нет. Ты сама можешь добиться всего, что хочешь, - тонко замечает он.
Но если больше всего на свете она хочет, чтобы Эдвард сейчас был здесь, рядом с ней, под одним одеялом, на одной кровати. Господи, ну почему все таааак отвратительно? Она не может сдержаться и беззвучно плачет.
- Белла, Белла? Я тебя обидел? Почему ты молчишь?
- Нет, нет… Я просто… Ох…
Ну же, Белла, не будь мямлей, скажи ему. Скажи, как сильно любишь его и что твоя жизнь без него совсем уже не та!
Ну же, Эдвард, чего же ты ждешь? Почему ты боишься просто признаться ей, что без нее тебе по утрам даже кофе не вкусный?
- Спасибо, Эдвард.
- Обращайся, - усмехнулся он в трубку, слишком горько, - и, Белла,…
- Да? – она хотела подумать, но, кажется, сказала это вслух. Он хихикнул, но продолжил.
- …не прогоняй курьера и не выкидывай цветы, как в последний раз.

23.07.2010

Это был день, когда все девушки собрались на девичник.
В честь чего, спросите? Естественно в честь свадьбы Розали и Эммета.
И девушки уже были хорошо нагрузившимися, когда в гостиную вошло несколько парней одетых в униформу пожарных, то есть в её сильно облегченный вариант.
«Ох, Эммету это бы точно не понравилось» - смеясь про себя, подумала Белла, вспоминая, как они с Элис выбирали из моряков, поваров и кого-то там еще.
Она хохотнула, допила очередной …атый по счету бокал мартини, и полезла в сумочку за деньгами. Как назло на глаза попался телефон.
Когда уже операторы придумают функцию специально для женщин "блокировки звонков по-пьяни своим бывшим"???!!! Это был главный вопрос, который её мучил. Искушение было огромным, а желание услышать его голос, спросить, чем же он так занят, что не смог посетить даже мальчишник лучшего друга, еще больше.
Белла вышла в другую комнату и через быстрый набор нажала вызов. Три или четыре гудка,… но кто считает?
- Алло?
- Алло? – Белла выпалила слишком быстро, прежде чем поняла, что услышала голос совсем не Эдварда. О, это нетерпение все-таки её подвело!
- Белла?
- Кэти?
И прежде чем та успела что-то ответить, мобильник Беллы разбился о противоположную стену. Вот тебе и неотложные дела.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Была уже ночь, когда Белла поднялась с постели и тихо, крадучись, чтобы Матвей не мог услышать, вышла на балкон, захватив мобильный, бутылку виски и стакан. Она удобно устроилась на стуле, закуталась в плед, плеснула горячительного и выпила. Совершенно черное небо, ни звезд, ни луны. А что вы хотели увидеть в мегаполисе? И чернота ночи лишь углубляет твое желание слиться с ней воедино и раствориться без остатка.
Полгода. Прошло полгода со свадьбы Эммета и Розали, а она до сих пор не может забыть то сумасшествие. Да особенно и не старается. А стоит ли вообще забывать то, чего сама так желала? Белла ненавидела себя за мысли об этом. Разве она не должна быть сейчас счастлива? Разве она не счастлива? Возможно, хотя это совсем не так… как было с ним.
Еще стакан.

За что пьешь, Белла?
За дату.

Ровно два года назад она набралась смелости и глупости и ушла от него. Правда, ненадолго. Через три часа Эдвард уже был у нее в комнате, и об остальном лучше помолчать…
Спустя еще полчаса Белла достает из кармана халата свой мобильный. Это наверно будет жестоко позвонить и напомнить о себе… именно сегодня?! Или нет?!
- Алло? – уууупс! Кажется, Белла его действительно разбудила, но ей совсем не стыдно. Алкоголь отшибает стыд, скромность, застенчивость и последние мозги.
- Привет, Эдвард, - она не говорит – соблазняет голосом, предлагает себя на растерзание.
Это так не справедливо, ведь между вами тысячи километров. Хотя есть возможность, что за полгода тишины он её забыл.
Ну, нет. Только не он, и только не её. И она слышит его приглушенное рычание. Белла точно знает, что это значит. Он возбужден. Одна фраза. Всего два слова. Она не смогла сдержать победной ухмылки, хотя глаза предательски заволокла мокрая пелена слез.
- Белла? – он тихо шепчет, и так же тихо встает с кровати, чтобы уйти в другую комнату и не разбудить Кэти.
- Разбудила? – глупый вопрос.
- Да, - тоже «гениальный» ответ.
А дальше началась так ими любимая игра в молчанку. И хотя она не видит и никогда не узнает, но это забавно, что он сейчас тоже вышел на балкон своей шикарной квартиры, с бутылкой виски и сел на стул, заняв почти такую же позу как у нее. Но, в конце концов, кто-то должен прервать молчание первым. Правильно, мужчина должен.
- Что-то случилось, Белла?
- Нет, - признается она. Хотя нет, признание прозвучало дальше, - просто соскучилась по твоему невероятно сексуальному бархатному голосу с хрипотцой.
Стакан из его рук упал на пол балкона и разбился в дребезги. Ну и черт с ним!
- Ты не порезался?
- Нет.
- Извини, я не думала, что мои слова произведут такой вот эффект, - она хихикнула.
- Тебе смешно, Белла?
- Да, по-моему, это забавно.
Он хмыкнул и изогнул бровь. Жаль только, что она не видит. Ей бы понравилось.
- Тебе не удастся меня обмануть, Белла. Кого угодно, но не меня.
- Я и не сомневалась, - она улыбается. И жаль, что он не видит. А может быть и к лучшему.
- Ровно два года, Эдвард.
- Брось, я отсчитываю с мая.
- Напомни мне, почему мы расстались? – грустно спросила она.
- Слишком упертые,…
- …гордые,…
- …самодостаточные,…
- …вольные,…
- …глупые,…
- …и слишком влюбленные, чтобы причинять боль друг другу дальше, - закончил Эдвард, иначе этот список можно было бы продолжать до бесконечности.
А воспоминая всегда так болезненны? Или эти чувства уже сами по себе как диагноз? Или это он её диагноз? Ну да. Кажется, она так решила еще в школе, когда собиралась бросить Ньютона.
- Приговор… - тихо шепчет она, надеясь, что он не услышит.
- Мы оба поставили под ним подпись, Белла, - а вот и услышал.
- Я знаю, Эдвард. Я знаю.
Еще несколько минут звенящей тишины. Не неловкой, просто очень нужной именно сейчас. И еще пара выпитых ею стаканов виски, и его несколько глотков прямо с горла.
- Значит, ты до сих пор пашешь на этого придурка, с редакции? Как его… Джош? Джим?..
- Джон, - хихикнула она.
- Не важно.
- Ну да, а чем мне еще заниматься?
- Напиши книгу.
- О чем?
- О нас.
Белла аж поперхнулась и засмеялась.
- Я подумаю, Эдвард. А ты как? Денежки капают?
- И неплохие надо заметить.
- Значит теперь ты завидный жених?
- Ну,… в общем да, вот только вряд ли кто меня охомутает…
- А я вот знаю одну девушку, которой это под силу, - она говорит это с вызовом, но он тоже не лыком шит.
- Я тоже знаю…
- Имя?
- Секрет! Но я тебе скажу однажды, если ты захочешь! И потом…
Потом… Потом… несколько часов воспоминаний школьных историй, всех смешных случаев с Эмметом, подколки Розали, их глупости, финальный розыгрыш Майка. Было много вопросов о настоящем, и они без стеснения, хотя и с болью в голосе рассказывали друг другу все.
Так продолжалось до самого утра.

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Эдвард и Кэти, Кэти и Эдвард, Эдвард и Кэти, Кэти и Эдвард…
Ну что ты заладила как попугай?
Отвали.
Ооо… подружка у меня есть вариант получше! Белла и Матвей, Матвей и Белла, Белла и Матвей, Матвей и Белла… как тебе, а?
Отвали.
Точно, попугай!

Я раскачивалась на стуле в одной из комнат церкви, которые были отведены для приготовлений к церемонии венчания (и как я до сих пор не свалилась?!) и спорила с внутренним голосом. Элис доводила до лоска и без того идеальную Розали. О Боже, она была прекрасна в своем белом платье и фате, словно маленькая принцесса, только с очень соблазнительными формами. Но я еще видела и Эммета. Сказать, что он был счастлив – значит промолчать. Он просто сиял, он излучал волны любви и тепла, что испытывает к своей пока еще невесте и без пяти минут жены, заражая этим настроением всех. Даже я, хандрившая весь последний день, поддалась этому. Но на вопрос что со мной случилось после девичника, я тактично отмалчивалась, дабы не портить Рози её праздник. Этот день станет лучшим в её жизни, и я не буду такой бестактной сукой, чтобы заставить её переживать из-за меня и моей во всех смыслах странной личной жизни.
Я вообще-то всерьез и надолго распрощалась с понятием «личная жизнь» как с таковым после разрыва с Эдвардом. Нет. Я не поставила на себе крест как на женщине. Просто для меня было сложно подпустить к себе хоть кого-то. Я безустанно сравнивала свои ощущения после его предательства в школе и этого нашего расставания. И даже посмеивалась над тем, как глупо я тогда себя повела. Просто героиня сериала, отомстить всему миру. Честное слово! Сексуальная неудовлетворенность и юношеский максимализм – опасный коктейль.
Но в последнюю неделю мои приоритеты кардинально изменились. И связано это было с одним очень интересным (ох, Белла, перестань, он не просто интересный, он потрясающий и сексуальный и ооочень горячий. Ты же обещала, что не будешь врать!) молодым человеком. И зовут его Матвей.

Матвей. Что в имени тебе его, Белла?
Кроме ощущения того, что я общаюсь с парнем царских кровей, невероятно галантным и одновременно таким властным? Он красив, умен, состоятелен. У него невероятно брутальный и притягательный взгляд. А его голос… ммм, и его запах… ооох. Держите меня семеро! Хотя это уже не имеет смысла, потому что на него всегда можно положиться. И даже не спрашивайте, откуда я это успела узнать?!
Было одно единственное «но». Так или иначе, я всех мужчин, которых знала, или тех которые пытались ко мне клеиться, сравнивала с Эдвардом. Матвей не избежал этой участи. К несчастью для меня.
К концу списка достоинств моего «бывшего» я поняла, что ровно тоже количество галочек стоит напротив имени Матвей. Fuck. И еще я поняла что влипла. Я по самое «не хочу» погрузилась в омут его серо-голубых глаз. И то, что я увидела в них в первые секунды знакомства – это концентрированная боль и отчаяние. Он меня смутил и поработил этим взглядом одновременно, но больше никаких намеков на слабость, или человечность. Он – Бог. И он ни в чем не уступал, а даже в чем-то превосходил Эдварда, что казалось мне невозможным в принципе! Он был молод, но все-таки на три года меня старше, и он покорил меня, как дорогое красное французское вино многолетней выдержки. Он опьянял, но не сводил с ума без желания.
Я знала его меньше недели, ну или около того… И я ему доверяла. Никому, я подчеркиваю, НИКОМУ не удавалась за такой короткий период завоевать мое доверие. Даже Элис и Розали. И это было странно даже для меня. Но я не боялась быть обманутой, что было еще более странно.

Но вернемся к нашим баранам.
- Белла?! БЕЛЛА, МАТЬ ТВОЮ! – Элис вывела меня из размышлений, довольно грубо толкнув в плечо.
- Ауч! – метнула я на подружу гневный взгляд.
- Нечего так зыркать! Нам пора, так что подол в руки и вперед! – скомандовала коротышка и только тогда я взглянула на Роуз.
- Белла, все в порядке? – обеспокоенно спросила она.
- Да, конечно, - я быстро кивнула, не оставляя повода для сомнений.
Это было удивительно, но за последние месяцы я научилась превосходно врать, смотря в глаза и даже не краснея. Этому успешно способствовала моя работа, которую я если и не ненавидела, то тихо презирала и мой недалекий, но очень милый шеф знал это.
Ладно, лирику оставим на завтра, а сегодня – свадьба!
Я выглянула из помещения и подала сигнал музыканту. Церковь наполнили красивые мелодичные звуки. Мы еще раз переглянулись с девочками, глубоко вдохнули и пошли вперед. Перед нами были две маленькие девочки, они несли корзинки с лепестками роз и устилали ими проход. В конце пути стоял Эммет улыбающийся и честное слово, если бы не правила приличия, готовый прыгать от счастья до потолка и хлопать в ладоши. Счастливчик.
Слева от него стояли мой персональный демон и Джаспер, одетые с иголочки, под стать жениху.
Эдвард бросал на меня испепеляющие взгляды, которые я с лихвой ему возвратила. И, кажется, он смутился поначалу. «Получай, козел!» - подумала я. Последний раз такой прилив ярости я к нему испытывала, когда… Черт! Я никогда не была на него так зла, или просто позабыла какого это - злиться на него. Он пожирал глазами мои формы плотно обтянутые в небольшое шелковое платье подружки невесты нежно голубого оттенка. В какой-то момент мне показалось, что он не вытерпит и наброситься на меня прямо там. Но, возможно, мне только показалось. У него есть Кэти. Я слышала её голос по телефону. Она была с ним в тот вечер, когда у нас был девичник, а у Эммета – мальчишник. Да, он перезванивал, в попытках поговорить (правда Элис, потому что мой телефон был разбит в дребезги), и да, он пытался так же это сделать со вчерашнего вечера, как приехал, но я старательно избегала встреч, прячась, во всех смыслах этого слова. И сейчас мне нужно было отвлечься. Я опустила голову и старательно изучала камешки на своих босоножках от Маноло.

О, Белла, кажется, ты возбуждена! Может, я ошибаюсь, или в последнюю неделю это происходит все чаще?! – мой собственный внутренний голос снова надо мной глумился. Докатилась!
Ох, подожди. Однажды я найду возможность тебя заткнуть!
Ну-ну, ну-ну.

- Согласна, - услышала я голос Роуз.
О, я чуть не пропустила кульминацию! Дура, Белла! Эммет сиял как начищенный до блеска пятак на солнце. Видимо свое «согласен» он уже произнес. А потом они поцеловались. Боже! Волшебство этого момента трудно передать словами, и я честно расплакалась бы, если бы не железная воля и насмешливый взгляд Каллена. Ну, конечно, его друга охомутали. Сам-то он вряд ли когда додумался бы сделать мне предложение. И о чем я только думаю? Стыдись, Белла! У тебя буквально новый роман закрутился менее чем неделю назад с самым горячим парнем, какого ты только знала (после Эдварда, конечно), а ты все еще грезишь об этом,… об Эдварде, в общем, грезишь.
А потом нежный любовный поцелуй теперь уже мужа Эммета и жены Розали, и чета Джефферсон рука в руке выходит из церкви. Что ж, теперь им так идти по жизни. Вместе.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

I needed a reason to live
Some love inside me to give
I couldn't rest I had to keep on searching.*

И я не помню, куда делся мой бокал, потому что руки оказались вокруг его шеи, а голову я запрокинула, чтобы он мог меня целовать. Ближе. Еще ближе. И Эдварду не нужно было еще одного намека. Он вытащил единственную заколку из моих волос, распуская их, и вернулся к бедрам. Что он вытворял своими пальцами, проводя, натягивая нити от шеи вдоль спины. Как это было давно,… словно столетия спустя. Они такие знакомые, эти прикосновения, эти руки и губы, такие желанные.

Te busque de bajo de las piedras y no te-encontre
En la manana fria y en la noche te-busque
Hasta enloquecer…

Сойти с ума. Только это тогда мне и осталось.
И честное слово, когда он подхватил меня на руки под колени, а я схватилась за него, как за последний оплот моего разума в этом мире, я почувствовала себя словно невеста. Да на мне не белое платье, и я далеко не невинна, но он для меня стал в ту ночь всем миром.
В его номере, выпив еще два бокала вина, и продолжая танцевать, хотя музыки давно не было слышно, мы не разговаривали. Он хотел, чтобы я принадлежала ему. И я принадлежу. Но только здесь и сейчас.
Он целует меня. Нежно, аккуратно. Он жалеет о том, что был так груб несколько часов назад, возможно. Он знает, что ночь для меня ничего не изменит, надеюсь. Но отказаться от нее я не смогу. Уже не смогу.
И мои руки медленно стягивают с него галстук, пиджак, методично и аккуратно расстегивают рубашку, освобождая и от нее. А мое платье, оказывается, уже давно на полу. И больше нет повода для нежностей, потому что в следующую секунду я оказываюсь на кровати придавленная самым желанным весом на свете. Он целует каждый миллиметр моего тела, а я продолжаю освобождать нас от одежды. Он что-то шепчет, я отвечаю, я целую, переворачиваю его и оказываюсь сверху. И так всю ночь. Мы занимаемся любовью. Мы стонем от удовольствия, укутываясь в ощущения блаженства и неги, вместе достигая оргазма. А потом засыпаем.

Утром я просыпаюсь от солнца, нежно щекочущего мои веки. Они тяжело открываются. Ох, лучше бы я спала! Голова раскалывается адски. И эта тяжесть в районе талии. О, черт! Каллен. Так, Белла, пора отсюда выбираться! Скользнув по его руке, нащупываю ладонь и пытаюсь сдвинуть. Он лишь крепче сжимает, а потом:
- Доброе...добрый день, соня, - шепчет.
- Ты издеваешься, Эдвард? У меня жутко болит голова, тело все ломит, и я провела ночь… о, Господи, мы что, переспали?
Я соскочила и села так резко, что напугала даже его.
- Белла, не нужно драматизировать! Это всего лишь секс.
Ох, я бы вцепилась в твои прекрасные изумрудные глазюки и выцарапала бы их с удовольствием.
- Именно, и не переживай, твоя несравненная зазаноба ни о чем не узнает, - вскидываю ручку и примирительном жесте.
- Да, и твой русский тоже.
Что? Откуда он знает? Я же с ним сама всего-то три, нет, с сегодняшним, пять дней знакома. Тут в мозгу словно переключатель сработал. Неужели все дело в ревности? Эдвард до сих пор меня ревнует? Я не смогла сдержать улыбки. Да и любовничек мой - не дурак, кажется, тоже меня раскусил. Вот и сидим два придурка не знаем, что и делать, то ли смеяться, то ли ржать во все горло? И порешили мы в итоге не портить кровь друг другу и мирно разойтись (точнее на самолетах разлететься) восвояси. Он к Кэти, а я к своему - русскому.

* Nelly Furtado & Juanes – Te busque

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Кэти, перестань, все будет нормально! – уверяла меня Марта.
Она была не самой моей плохой знакомой, но человеком по своей сути была отвратительным. Жестокая, циничная, идущая по головам стерва. Я была бы первой головой в этом списке, если бы в свое время не смогла себя перед ней правильно поставить. Точнее природные данные сделали все за меня. Она признает только себе равных, а я не равная ей, я - лучшая. Она это знает, видит, завидует, возможно, но меня и не трогает. При всем своем авторитете в Midnight Sun* Марта никогда меня не шпыняла, как прочих девочек.
А сегодня был особенный день. У нас новая программа, которую наполовину поставила я. За разработку хореографии неплохо приплачивали. Но у меня было такое чувство, что что-то случится. Необязательно плохое. Просто… из ряда вон выходящее.

Кто я? Что ж…
Я смотрю на себя в зеркало и вижу там привлекательную молодую девушку лет 20-23. У нее потрясающа фигура, точно очерченные изгибы, и конечно формами она тоже не обделена. Лучшие модели мира продали бы душу дьяволу за то, чтобы иметь такое тело. Она сексуально одета: в мини шорты, завязанную под грудью блестящую рубашку и удобные босоножки на шпильке. Она вульгарно накрашена, но я знаю, что и без всей этой косметики ей под силу заполучить любого мужчину в зале. Кто-то скажет, что она проститутка. Кто-то скажет, что буквально вчера трахал эту малышку в подсобке клуба. Они все соврут. Они об этом мечтают, но получить никогда не смогут. Она go-go dance girl в этом ночном клубе. Разница есть и для этого города она огромна. Но кто она в жизни? Сейчас - почти никто. Ей осталось потерпеть совсем не долго. Один год. И она получит степень и право на практику. Хотя… Она не уверена, что пойдет по пути о котором мечтала с детства. Днем она подрабатывает няней, но этого слишком мало, чтобы оплатить учебу в престижном медицинском колледже. Поэтому она и не смогла бросить клуб, танцы, Марту,… хотя хотелось.

Это не был предел моих мечтаний, когда я заканчивала школу. Мне всегда хотелось стать хирургом, чтобы спасти жизнь отцу, который страдал острой сердечной недостаточностью. Вместе с ним я объездила всю страну, в поисках лучших врачей и условий для лечения. В конце концов, нас отправили в небольшой городок в штате Вашингтон, нам сказали, что там идеальные условия и болезнь отца не будет прогрессировать. Весь наш доход тогда составляла его пенсия и небольшое пособие по содержанию несовершеннолетней дочери. Но я никогда не жаловалась. Отец вырастил меня и воспитал. Я его любила за то, что он у меня был, за то, что заменил мне маму, за то, что никогда ничего для меня не жалел. Я бы сделала для него все. И я делала все. Мне тогда показалось, что ему действительно стало лучше. И если бы я только знала, как он со мной обошелся, скрывая правду о новых приступах и ужасной боли, что испытывал.
Я позволила себе расслабиться, и отпустить свои потребности подростка на волю. Я познакомилась с ребятами из школы и даже начала встречаться с парнем. Его звали Эдвард. Я была на год младше, а он был хорош собой, словно Бог, и чертовски умен и остроумен. И хотя он и вся его компания относились ко мне как к младшей сестренке, он мне очень нравился, хотя я знаю, тогда это была не любовь. Он понимал меня, и с ним было классно проводить время, бегать на свидания, получать всякие романтичные мелочи вроде цветов или мишек. Он открыл во мне для меня самой девушку, ранимую и очень чувственную. Я никогда этого не забуду и всегда буду ему за это благодарна.
Но рядом с Эдвардом всегда была его подружка – Белла. Девушка очень красивая и не глупая. Мне не нужно было семи пядей во лбу, чтобы разглядеть какие они друг на друга кидали взгляды, да и после того как в первые же дни мне местные сплетницы выдали всю подноготную все встало на свои места. Я не чувствовала себя разлучницей, которая уводит парня у девушки. Я думала, что если бы они решили быть вместе, я не стала бы проблемой. Мне было с ним классно, и я не чувствовала угрызений совести после не одобрительных взглядов со стороны Элис и Розали (которые все-таки быстро сдали позиции добреньких девочек). Для себя я их отношения описала как «о, боже мой, как я его(её) люблю, но молчу и не пикну», да и к тому же Белла тогда крутила шашни с этим придурком Майком, но опять же, чтобы Эдварда позлить, за какую-то там темную историю на день святого Валентина. В любом случае для меня это проходило безболезненно, пока однажды я (случайно) не услышала брошенную Элис (кажется) фразу:
- Она как Белла, только рыжая и покорная.
Вот тогда-то у меня и открылись глаза. Вот что было во истину больно. Ауч, мать вашу! Я такая же?! Во мне он ищет утешения, словно диабетик в заменителе сахара?! И хотя вкус похожий, но ощущение, что тебя обманули, не пропадает.
Мои дружеские отношения с большинством из этой компании полетели в тар-тара-рым (в первую очередь с девочками), потому что претворяться, что я ничего не слышала, не было ни сил, ни желания. Они были только рады. Элис звонила пару раз и пыталась извиниться, но было только хуже. Её нелепые объяснения только подливали масло в огонь. Но, думаю, это было сделано для того чтобы я побыстрее отстала от её братца и расчистила путь для Беллы. Это было довольно жестоко, но я понимала, чего хочется им всем. Я не плакала. У всех свои методы. Не мне её судить, особенно теперь. Нормально я продолжала общаться только с Эдвардом и Эмметом, пожалуй. Так продолжалось еще пару недель.

Это был обычный день, когда я довольно поздно вернулась со свидания с Эдвардом. Он мне отказал. В плане секса отказал. Я поняла, что так больше нельзя и приняла решение, что все это пора остановить, в конце концов, насильно мил не будешь, да и я не половая тряпка, чтобы стелиться под того, кому это до фени.
Но вот только я перешагнула порог своего дома, у меня внутри что-то ёкнуло.
- Папа?
Тишина. Он, конечно, уже мог спать, вот только мне в это слабо верилось.
- Папа?!!! – крикнула я, уже поднимаясь по лестнице.
Он лежал на своей кровати и у него был приступ. Я успела дать ему необходимое лекарство и позвонить его врачу в Сиэтл. Он сказал, чтобы я срочно привезла его в клинику на внеочередное обследование. Ночью. Весело, однако.
Но вот проблема. Я была на таком взводе, что мне нельзя было садиться за руль, к тому же я выпила немного вина вечером. Единственное, что тогда пришло мне в голову попросить Эдварда помочь мне. Он не стал задавать вопросов, приехал и помог отнести отца в машину, собрать вещи и уложить. А когда я уже собралась выходить из дома, он остановил меня и обнял, как никогда. Возможно, так он обнимал свою Беллу. Я улыбнулась.
- Прости меня за все, малышка Кэт.
Только ему я позволяла называть себя так и только наедине.
- За что, например? За то, что ты её любишь?
- И за это тоже.
Я не весело улыбнулась. Ну и что мне с того? Это не мое дело.
- Что б ты знал. Тебе крупно повезло, Эд, я собиралась завтра тебя кинуть.
- Почему?
Я приподняла бровь.
- Ты еще спрашиваешь?
Он ухмыльнулся. Эдвард может быть очень обворожительным, когда этого действительно захочет. И он меня поцеловал. Не так как всегда. И не как даря утешительный приз на прощание. Я никогда не забуду его губ, их нежность и трепет в тот вечер.
- Нам пора, - еле оторвалась я.
- Да.
После того, как он довез нас и помог мне расположить отца в больнице, я его больше не видела. Да особо и не хотелось. Еще через два дня папу переправили в стационарный госпиталь в Сан-Франциско. Нам дали небольшую квартиру, я оформилась в новую очередную школу. И больше я не питала иллюзий и надежд. Мне было без надобности заводить друзей, да и на парней я чхать хотела. Вот тогда-то со мной и приключилась первая настоящая беда.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Я поступила в медицинский колледж. Не Бог весть что, но хоть какой-то шаг на пути к мечте. И тогда я столкнулась с настоящей взрослой проблемой – деньги. Пенсии было слишком мало, чтобы оплачивать и жилье и учебу. Пришлось идти работать. Но я почти отчалилась, потому что мои занятия не позволяли найти что-либо с приличным заработком. Я почти не ела. Все уходило на лечение отца, которому становилось лишь хуже и бытовые мелочи.
Лишь спустя полгода я смогла выбраться из всего ужаса, на один вечер в клуб, где меня и заметила Марта, случайно, на танцполе. Так я стала подрабатывать в Midnight Sun. Сначала было трудновато, но через полгода я втянулась. Да еще и как втянулась. Клуб был одним из самых популярных, и Марта давно набирала девушек, умеющих хорошо двигаться для его раскрутки. Теперь он гремел на все побережье своим неподражаемым и уникальным go-go dance show, в котором я принимала непосредственное участие.

*****

- Мне было 21, когда папа умер, - горько улыбнулась я Эдварду.
Было так странно видеть его спустя столько времени, и просто сидеть в МакДональдсе поедая гамбургеры. Мы не виделись,… хм… пять лет, а он ничуть не изменился, разве что стал еще более привлекательным, более обольстительным, более остроумным… более, более… И сейчас он сидит на против меня и потягивает кока-колу. Забавно, однако.
- Соболезную, - совершенно искренне.
- Спасибо, - еще более грустно, но уже по-привычке быстро привожу мысли и чувства в порядок, - А как ты оказался в клубе?
- Просто решил расслабиться, пропустить пару стаканчиков.
- Удивлен был встретить меня там? – я не могла удержаться от того, чтобы спросить, хотя ответ знала заранее, и вряд ли он мог меня удивить.
- Если честно, то да, - ну вот, я же говорила, - однако, никогда бы не подумал, что ты ТАК потрясающе двигаешься.
- Почему?
Этот вопрос всех ставил в тупик. А мне всегда было интересно, почему меня недооценивают. Сегодня я была в ударе, и танцевала как никогда раньше хорошо. Это было моим преимуществом, моей маленькой форой перед всеми знакомыми. Эдвард же был совсем предсказуемым, потому что он помнил меня только как «рыжую и покорную» версию Беллы. Я усмехнулась. Он молчал. Поерзал на стуле.
- Извини, мне нужно в туалет.
- Да ради Бога.
Он отошел, а я рассматривала ночное небо. Было около трех часов утра, тихо и спокойно. Невероятно для э того времени суток. Машины практически не разрывали тяжелую тишину городской ночи изредка проезжая мимо. А потом раздался негромкий звонок на телефоне Эдварда. Я долго терпела, но, не выдержав, потянулась и ответила. Мои глаза едва заметили имя, но мозг среагировал слишком поздно… слишком.
- Алло?
- Алло? – слишком быстрый ответ, и я понимаю, что голос соответствует имени на дисплее.
- Белла? – о, это было гениально, Кэти, пять баллов.
- Кэти? – голос удивленный, подавленный, обозленный, ревнивый… столько эмоций в одном слове.
Но на том конце трубки уже гудки. Я где-то слышала, что они расстались, но для меня это было также невозможно, как если бы солнце перестало вставать по утрам. Они, при всем том, что мне пришлось тогда испытать, идеально подходили друг другу, и я знала это, видела, верила. Надеюсь, что не стану причиной ссоры.
- Кэти… Кэти с тобой все в порядке? – спросил Эдвард с таким видом, будто он уже минут десять меня дозваться не может.
- Аа…. Да, - я улыбнулась очень соблазнительно, флиртуя (?!).
- Может быть, встретимся на следующей неделе как-нибудь? Сходим в кино? – спросил он как бы, между прочим.
У меня был ступор. Значит, не врет народная молва. Ладно. Если он хочет, пусть будет так, но я скажу… Давай, Кэти скажи ему, что…
- Звонила Белла, только что, когда тебя не было, - молчу минуту, он не реагирует, - Я взяла трубку. Кажется,… она обиделась.
Еще несколько минут звенящей тишины. Абсолютной. Словно в фильме ужасов. Мне даже жутко стало.
- Эдвард, ничего сказать не хочешь? Не знаю, может накричать, за то, что взяла телефон без спроса? Залезла не в свое дело и все такое…
- Нет, Кэти, мы расстались с Беллой,… давно расстались, - ответил он вполне уверенно, вот только меня не проведешь, Каллен! Я-то знаю тебя как облупленного.
- Подбросишь до дома?
- Да, но ты не ответила на вопрос.
- Это будет свидание? – усмехнулась я в ЕГО излюбленной манере.
- Конечно.
- Согласна.
Он ехидно улыбнулся и подмигнул.

Что ж. Каллен хороший. Очень хороший, хоть и со своими тараканами. Он признался, что на свадьбе Эммета и Розали у них было «нечто» с Беллой. Но сейчас, спустя полгода, он ей не бредит. По крайней мере, виду не подает, как в самом начале. Мои ощущения от тех наших отношений и нынешних совершенно разняться. Я даже представить не могла, что он такой заботливый, добрый, милый парень и, кончено, потрясающий любовник. И еще я ушла из клуба. Он настоял.
- Элис приглашает нас на день благодарения к себе в Лос-Анджелес, - шепнул он мне в ушко, когда я стояла на кухне с огромным и острым ножом в руках. Меня пробрала дрожь от наслаждения, разлившегося волной по телу.
- И Белла там будет?
- Да.
- Ты хочешь ехать?
- Да.
- Ты хочешь, чтобы я с тобой ехала?
- Да.
- Только потому что Белла будет не одна?
- Нет.
Ладно. Ему повезло. Я не уловила и тени сомнения в его голосе. Возможно, он и не сомневался.
- Хорошо.
- Иди ко мне, малышка Кэт, - он нежно поцеловал меня, и ужин в тот вечер мне не суждено было закончить.

* В путеводителе по Сан-Франциско указан такой вот ночной клуб. Жаль, но я не смогла найти фото в ру-домене

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Выдержка из блога пользователя countBAgRoff на LiveJournal.com

«10. 04. 2010. Запись последняя.
…Хочу июнь. Ночь. Питер. А светло, как днем. Белые ночи. Романтика. Любовь. Парочки. Мосты, поцелуи, секс, где придется. Мать твою, Питер, я люблю тебя!
Я обожаю этот город с того возраста, когда еще в памперсы гадил. Почему? Да потому, что это лучший город в этом чертовом мире!
Но я больше НИКОГДА, слышишь, Н-И-К-О-Г-Д-А, сюда не вернусь!
ТЫ отнял её у меня! Ты отнял мою любимую! И я тебя НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!»

*****

Утро отвратительное.
Башка болит. Не от алкоголя или травки, не от наркотиков. Нет. Это другое,… другая боль, другие причины, поводы и последствия всего того, что я пережил за последние дни.
Зато день обещает быть прекрасным. А ночь еще лучше.
В самолете. Двенадцать часов борьбы с земным притяжением. Возможно, техника проиграет, и меня поглотит океан в пучину своих темных вод. Фу, опять сопливая романтика.
Только для тебя, Марина. Только для тебя.
Сегодня я уеду. Не люблю Москву, и это очень кстати, что отец наконец-то решил расширить свой бизнес на запад. Да еще и как расширить. Офис в Нью-Йорке был полностью готов к открытию, и ждал лишь моего приезда. Страшно подумать, какая у меня будет секретарша, учитывая, что подбором персонала занимался Влад.
- Это мой сын, Матвей, - прошипел отец мое имя.
Я его ненавидел. За что? Да хотя бы за то, что он меня родил.
- Багрофф Мэтвий Владимироффич? – интересуется старый напыщенный мужик, натянувший фальшивый Hugo Boss на свое огромное пузо. Но он главный деловой партнер в Америке, поэтому его внешний вид я стерплю, - Извините, но произносить ваше имя так сложно, много мягких, вы не против если я буду звать Вас Мэтью?
Я - против, я очень даже против. Но сейчас мне нужно уехать и я обещал в тот день, что больше никогда и никого не убью, и не вернусь в Питер, ни на секунду.
Прости меня, моя любовь. Странные слова из песни не менее странной певицы Земфиры, которую ты боготворила, а меня просто выворачивало, когда на всю квартиру разлетались звуки её голоса. И была только одна её песня и только в твоем исполнении, которую я обожал…

…сотри меня, смотри в меня,
останься…
прости меня…
за слабость и за то, что я так странно
и отчаянно люблю…*

Я вырос в России. Вы когда-нибудь бывали в России конца 90-х - начала 21-го века? Вы видели, как на ваших глазах рушится и восстает почти из пепла целая страна, а вы при этом делает миллионы, идя по трупам, не обращая внимания на жертвы? Я вырос на этом. Оружие, наркотики, блеск, алкоголь, шик и лучшие гламурные сучки у моих ног и все это в огромных количествах, потому что у меня были и есть деньги. Большие деньги. В этой стране деньги решают ВСЕ: квартиры, машины, место на работе, лучшее лечение, место в палате в больнице, присвоение инвалидности, какие-то справки, репутацию, и конечно, любовь и ненависть. В этой стране можно купить все. Были бы деньги.
Я родился в Санкт-Петербурге. Прожил там до 7 лет, а потом мой отец настоял, чтобы я учился в Москве. Но после школы я покинул Златоглавую снова. Разгульная жизнь северной столицы меня полностью устраивала. Даже тяжелый влажный климат был для меня родным и милым.
Серые облака, смог под стать им и Финский залив, на берегу которого я бывал чаще, чем в собственной квартире на Фонтанке – все это было частью моей долбаной жизни. Я ночевал, где придется, трахал все, что движется, нажирался так, что впору было сдохнуть, но как и у любого богатенького сынка, у меня была отменная печень. Возможно это наследственное.
У меня были сотни знакомых и несколько парней, которых я действительно считал друзьями, и которые (в большинстве своем) оказались последними мразями. С женщинами я не дружил в принципе, находя для них только одно применение. Ну, вы понимаете?
И если бы вы спросили у моих друзей, что они думают обо мне, то ответы были бы примерно следующими:
От Влада. «Этот подонок соблазнил девочку Катю, когда мы вместе ходили в ясли. И это единственное, за что я не могу его простить. А вообще я его люблю, он мне словно братик младший. Он нашкодит, а я за ним говно разгребаю».
От Димаса. «Мэтт – чел стильный, тока - жмот. Хотя раньше… наверно просто он просек фишку, что я нему никогда не отдам лавэ, вот и прикрыл банкомат. Жаль».
От Тома (Томи, Тёмы). «Циник до мозга костей, каких мало. Бухает он или под дозой, но провести его все равно вряд ли удастся. Соображалка у него бешенная. За это уважаю, и побаиваюсь».
Спрашивать девушек не стоит, мнения не однозначные, от страстной и бесконечной любви до лютой ненависти, обещаний покончить жизнь суицидом, и «Пошел ты на хер, Багров, видали виды и получше!», но я-то знаю, что это – ложь.

Ладно, это лирика. А все началось в день, когда отец (будь он не ладен) позвонил и попросил меня съездить в один захолустный поселок нашей необъятной (мать её) Родины, прельщая отдыхом на лазурном берегу за улаживание этого дела. А я что? Я всегда за лазурный берег, солнце, море и девочек в мини-бикини? Кто ж тогда знал, что до него я так и не доеду?!
- И сын, не оставь после себя следов, ладно! – напутствовал папаша.
- Крови что ли?
- Спермы в смысле, - усмехнулся он.
Видимо до сих пор помнит, как за мной увивалась та… как её… Господи, не помню имя! В общем, была одна фифа, и даже не фифа, а так курица провинциальная. В постели – отличница, а врать – так жирный неуд. Мы тестик ДНК оформили, отцовство не признали. Сразу же видно, шалава – первый сорт, как и большинство девочек.
Ну, ладно, кто прошлое помянит – тому глаз вон!
Еду в этот самый поселок. Землю нужно выкупить, на неподатливых жильцов авторитетом надавить. Не получиться авторитетом, дадим на лапу, а если от денег отплевываться будут – запугаем. За свою жизнь не бояться? Будем угрожать расправой с близкими. А коли нет родни, то лучше пусть деньги берет, а то мне и свинца не жалко. Схема старая как мир, и еще ни разу не подводила.
В поселке том, надо сказать, люди толковые жили. Быстренько все сообразили, почитали и денежку взяли, в местное кафе пригласили, стол накрыли, бутыль поставили. Уважили, короче говоря, гостя дорогого.
А потом на сцену этого убого кафе вышла она. Ну как вышла? Влетела. Худенькая, маленькая и очень аппетитная. Видимо местная певичка. Фигурка ничего такая. Я уже представлял, как она будет стонать сегодня подо мной в гостиничном номере на грязных простынях, как будет извиваться. Она была очень смешно и просто одета, в обычный короткий сарафан, который ей еле доходил до середины бедра. А ножки у нее, ух какие привлекательные, так бы и…
И в этот момент случилось то, что не должно было случаться никогда. Я смотрел как она (словно в замедленной съемке) поднимает правую руку вверх, и стягивает резинку с копны светло-русых волос, до этого ею перетянутых. Они опустились на её хрупкие маленькие плечи и оказались такими длинными, что доходили аж до ягодиц. Она повернулась ко мне лицом, разговаривая с парнем, который к ней подошел и взял её за руку. (Не важно! Она уже моя!) Я смог разглядеть лишь очертания, и уже хотел подойти ближе, когда она взяла микрофон и сказала:
- Всем добрый вечер, - это был действительно не плохой вечер, и у нее был такой невероятно соблазнительный голос и застенчивая улыбка, словно ей нравиться петь, но совсем не нравиться быть на сцене. Святая простота! – Сегодня день рождения у нашей замечательной и неповторимой Юлечки, - группа молодежи, лет по двадцать громко засвистела и заулюлюкала, поддакивая девушке в тон и выкрикивая «Вперед, Маришка!», - и раз я проспорила этой засранке, то отплачиваю долг, как и обещала, пою её любимую, хм… если это можно назвать песней. В общем, Юла, за твои двадцать!
Компания в один миг стихла. Да и вообще всё замолчало, все замолчали. Вилки перестали скрябать по тарелкам, алкоголики распивать водку, мухи – летать, часы надоедливо тикать. Я такой тишины никогда не слышал, я мог её понюхать, потрогать, увидеть… А потом, без какого либо музыкального сопровождения, девушка начала петь:

Ночью церковь старая пуста,
Лишь лампада тускло в ней мерцает.
Пред лицом распятого Христа
На коленях девушка рыдает.

Боже! Пред тобою я грешна,
Он любил, а я вдруг разлюбила.
Подлила с отравою вина,
Парня молодого погубила.

И вот так в полночной тишине
На коленях девушка молилась,
И не слышала, как за спиной
Дверь большая тихо отворилась.

Оглянувшись, крикнула она,
В ужасе закрыв лицо руками.
Перед ней, шатавшийся стоял,
Парень с мутными глазами.

Я умру! Но ты умрешь со мной!
Будем спать в сырой могиле сладко.
И своей дрожащею рукой
В грудь вонзил ей нож до рукоятки.

Ночью церковь старая пуста,
Лишь лампада тускло в ней мерцает.
Пред лицом распятого Христа
Парочка влюбленных умирает.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Шестьдесят девять дней абсолютного счастья против двадцати шести лет жалкого существования. Не так уж и плохо. Жаль, что после стало хуже, чем до.
Семьдесят записей в блоге, за одну ночь, по одной на каждый день, проведенный вместе, и небольшой эпилог. Все мои воспоминания. Мой способ не сорваться и не уничтожить всех, кто мог иметь отношение к твоей смерти, в том числе и себя.
Ты не любила меня, Марина, никогда. Только это держит меня на земле. В другой жизни ты меня не ждешь.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

А в Нью-Йорке в июле, оказывается, тоже бывает очень жарко. Люди, машины, здания, компьютеры и вся оргтехника плавиться. Моя, уже третья по счету за три месяца, секретарша напялила на себя что-то вроде купальника с парэо. Ладно, сегодня можно, вот только не надо меня домогаться!
- Мэтью, вас к телефону Патрик, - пропела эта пташка.
- Слушаю, - огрызаюсь трубке.
- Чего такой смурной, Мэтт?
- Говори, что тебе надо?
- Уууу, значит я в самое время. Сегодня идем в клуб, отказы не принимаются. Чику для тебя я подобрал. Тебе понравиться, в постели – дьявол, сам проверял.
- Время, место?
- Там же где и всегда, в одиннадцать, раньше не полается.
- Буду, - кидаю трубку, не дожидаясь ответа, не нуждаясь в нем.
Дальше день проходит тихо-мирно.
За то время, что я живу здесь, филиал компании отца процветает. Мне больше нечем заняться, кроме как работой. Гулянки, пьянки, женщины – все это есть, но строго дозировано. Никакого оружия и наркотиков. Никаких убийств. Я завязал. Пятнадцати душ хватило. Мне за них никогда не отмыться и гореть в аду. Я знаю. И я готов к этому.
Но теперь я респектабельный бизнесмен и завидный жених для всех нью-йоркских гламурных сучек. Лакомый кусочек. Привлекательная внешность, молодость и русский акцент делают меня еще более желанным. Но большинство из них хоть и обладали невероятной красотой (чего не отнять, того не отнять), но умом не блистали. Многие даже не могли произнести мое имя и сходились на сокращении «Мэтти», на коем я с ними прощался.
В восемь вечера, когда в офисе уже никого не было, я начал собираться домой. На улице что-то отдаленно напоминало теплый летний вечер. Вот только небо заволокли нехорошие тучи, и стало темнее. Спустя еще полчаса, я наконец-то вывалился на улицу, уже под сопровождение раскатов грома, молний и музыки разбивающегося об асфальт дождя. Открыв, прихваченный с собой зонт я пошел пешком, через Центральный Парк, изредка поглядывая вверх, ловя взглядом рассекающие почерневшее небо желтые ломаные. Было красиво, почти безветренно, просто шедевральный хаос вне времени и пространства. Его бы сфотографировать, или зарисовать. Жаль, что не умею, поэтому прохожу мимо.
Через несколько шагов мои глаза улавливают небольшой силуэт,… на скамье в десяти шагах от меня,… женщина, нет, девушка… без зонта, в легкой светлой кофте и джинсовой мини-юбке, розовых балетках. Она склонила голову, что не удивительно, ведь её шикарные длинные темные волосы были насквозь мокрыми, как и она сама. Они прилипли к её щекам, подбородку и рукам, которыми она закрывала лицо. Я не мог пройти мимо и, подойдя к ней, присел на корточки напротив, пряча под огромным зонтом её маленькое тело.
Я только тогда заметил, как дергаются её плечи. Она плачет?! Я никогда не имел дело со слезами женщин. Только с истериками.
Она не сразу поняла, что дождь больше не тревожит её кожу и подняла голову, чтобы выяснить почему. Наткнувшись глазами на черный непроницаемый материал зонта, она стала изучать причину его появления здесь. Сначала скользнув взглядом по деревянной трости, потом по поему лиц и наконец осмелилась заглянуть мне в глаза, чуть закусывая нижнюю губу. А вот я подумал, что встречи с этими глазами не переживу. Я даже чертыхнулся (правда, про себя) и на пару секунд потерял контроль над своим телом, чуть подавшись вперед с желанием накинуться на девушку. Лишь когда она попятилась и моргнула, нарушая визуальный контакт, я одумался.
Её глаза – карие, теплые, глубокие. Я видел такие только у одной,… у Марины.
Теперь же я разглядывал лицо незнакомки. Молочного цвета кожа, полные губки, налитые румянцем щечки на овальном личике. «Милая» - не мог не отметить я.
Молчание затянулось.
- С вами все в порядке? – спрашиваю, наконец.
В ответ тишина и все еще изучающие меня глаза. Вид – крайне задумчивый.
- Девушка, вы как? – более настойчиво повторяюсь.
- В порядке, только холодно.
Быстро снимаю пиджак, проверяя карманы, доставая КПК и какие-то конфеты. Протягиваю и одежду и сладости девушке.
- Что это? – надев пиджак и крутя в руках маленький квадратик в желто-коричневой обертке, спросила она.
- Ирис.
Она развернула и взяла в свой маленький ротик конфетку.
- Сливочная.
- Наверно. А как ваше имя, прекрасная незнакомка?
Она улыбнулась, очаровательно наклонив голову.
- Белла, можно на «ты».
- Договорились, Белла.
- А твое?
- Мэтт, - ответил скорее по-привычке, потому что потерял надежду услышать правильный вариант.
- Обманываешь, - не вопрос, утверждение.
- С чего ты взяла?
- У тебя акцент русский. Довольно заметный. Это не твое имя.
Я был поражен. Это случалось редко, но я был поражен. Она сидела на мокрой скамейке, вся мокрая и, уличив меня во лжи, не просто не ошиблась, да еще и акцент мой узнала.
- Матвей, - мне ничего не оставалось, как честно признаться.
- Матвээээеей, - протянула она и я засмеялся.
- Что смешного? Это не так просто. Мягкий звук. Матвээеей. Матвей.
У нее получилось с третьего раза. И дело было даже не в этом, а в том, что она вообще попыталась. Удивительная девушка.
- Да, именно так. Но тебе наверно нужно домой, переодеться?
- А, да.
- Я поймаю такси.
- Спасибо.
Пока мы шли до дороги, я то и дело поглядывал на нее. Дождь усиливался, а я так и не мог собраться и спросить номер её телефона. А потом как-то само вырвалось.
- Может, сходим куда-нибудь?
- Когда? – она так быстро ответила. Неужели истосковалась по мужскому вниманию? Это не возможно. Она так красива.
- Может через пару дней.
- Извини, я уезжаю.
- А как на счет сегодня?
Она снова улыбнулась.
- Вот моя визитка с телефоном. Звони через полтора часа.
- Хорошо. До встречи, Белла.

В тот вечер мы так никуда и не выбрались. У нее дома была бутылка прекрасного вина, мы заказали пиццу и полночи проболтали ни о чем. Она рассказала, что на работе её довел босс до состояния пассивной истерии, и чтобы не пробить ему голову дыроколом или, чем потяжелее, она ушла. Не в смысле уволилась, просто сбежала с работы, а потом уже расплакалась сидя на скамье в парке, под дождем.
Я остался у нее на ночь, хотя между нами ничего не было. Мне было просто невероятно приятно танцевать с ней под Синатру, которого мы включили в её ай-поде и взяли по наушнику. Я не мог оторваться от нее. Невероятная, притягивающая Белла. Я не думал, что смогу испытать это вновь и так скоро. Но ты, кажется, задела за живое.

Через два дня ты уехала на свадьбу к подруге. Вернулась в растрепанных нервах и чувствах. Я ни о чем не спрашивал. Я тогда был тебе никто, хотя что-то внутри меня сильно напряглось. Ощущение, что ты можешь ускользнуть от меня, было невыносимо.
А потом случилось наше первое свидание, и секс на первом свидании, и первое утро вместе после первого свидания. Ну и все, собственно. Я переехал к Белле.
Мы никогда не говорим о прошлом. Мне гордиться и хвалиться нечем, она тоже не хочет вспоминать. И это к лучшему. Нам хорошо, весело, уютно. Иногда мы ругаемся, и эта милая девочка становиться настоящей гарпией, бабой-ягой, если хотите, носясь с метелкой за мной по всей квартире. Но какая же она в такие моменты соблазнительная!

Уже год и четыре месяца как мы вместе, хотя парням считать и не принято. И я, кажется, снова счастлив. Не скажу, что это любовь. Это нечто другое. Это – просто Белла.

* Земфира – Мы разбиваемся

Комментарии к «Ирис» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Глава 7. Приглашение

- Свон?!!!! Ты когда-нибудь соизволишь явиться с рукописью Смита ко мне в кабинет?!
О, Боже, опять этот слизняк. Чтоб, те пусто было, Джон Говорд! Чтоб твоя долбаная редакция обанкротилась! Сгорела! Под землю провалилась! Всех благ в общем тебе и твоему детищу, козел! Ох, что это я?
И почему я до сих пор не уволилась? Ах, да, Белла. Ты хоть и сидишь на шее у Матвея, но все-таки на свою небольшую зарплату можешь и его иногда удивлять. А то не делать же ему сюрпризы за его же деньги.
Встав из-за стола и взяв пятикилограммовую папку нового сопливо-фантастического романа восходящей литературной звезды Леонарда Смита, я отправилась к боссу.

Спокойствие Белла, только спокойствие.
Это я сейчас волнуюсь или ты?
Хм,… риторический вопрос.

28 этаж. Пимк. Двери лифта открылись и я выхожу. Алекс – секретарша нашего шефа смотрит на меня если не соболезнующее, то, как минимум, сочувствующе. Ладно. Пора. И чего я там не видела? Вот как щас войду, и как…
- СВОН! – рыкнул Джон. Фу! Ну что за тон у мерзавца.
- И тебе привет, шеф, - пропела я, нервно теребя папку в руках и прикрывая надпись на футболке.
- Давай сюда.
Пришлось протянуть, спасательный щит. И ведь не зря прикрывала. Надпить розовым по черному «Fuck me, baby. Do it hard!!!» ему явно не понравилась. Ну ладно, ему она очень не понравилась, и он…
- Белла, ты рехнулась в такой одежде являться на работу?
- А что тебе конкретно в ней не нравиться? – я улыбнулась так, что он мог бы взвыть от моей детской непосредственности. В общем-то, он и взвыл. – Не нужно быть таким занудой, Джон, вчера ты мне показался почти нормальным. И к тому же я осталась на ночь у Челси, и это было единственное, что моя совесть позволила у нее стащить.
Кстати о вчерашнем вечере. У нашей коллеги, еще одной девочке – редактора, вчера было день рождение. Там была вся наша контора во главе с шефом, и оторвались мы на славу. Момент поедания торта я помню смутно. В общем – праздник удался. А еще нам посчастливилось проверить не только наши певческие способности, но и нервы соседей юбилярши. Как говорит Матвей: «Мы пели так, что вытрезвитель плакал».
- Ладно, топай отсюда, но чтобы больше никаких маек. Это последнее предупреждение, Белла! – отлично, раз он перешел к имени, то совсем оттаял.
Свалив побыстрее из кабинета босса, пока он в добром расположении чувств, я пошла обратно на рабочее место. Именно поэтому я тут и работаю. Шеф – задница, но иногда такая душка.
День медленно, но непреклонно завершался. И я уже вышла на улицу, когда зазвонил телефон.

Ну, конечно, кто б сомневался. Ответь, Белла. Кажется, ему тоже позвонила Элис.
Думаешь?
Ага.

Брать такси я не стала. До дома минут двадцать пешком. Достаю третий раз подряд разрывающийся в нетерпении мобильный (и когда я успела стать такой… стервой?!) и отвечаю.
- Привет, Эдди. Тебя тоже достала эта засранка?
Слышу смех. Нервный? Веселый? Искренний? Все-таки нервный.
- Что делать будем?
- Сдаваться. Еще одного пропущенного праздника она нам не простит, будет суицидом угрожать.
- Согласен.
- Ты едешь не один?
- Нет.
Полминуты тишины.
- А ты?
- Не знаю. Я не спрашивала у него пока.
- Да, ладно тебе, Белла. Элис так и сгорает от любопытства познакомиться с твоим русским, - «и ты тоже».
- Не язви, - огрызаюсь, - у него есть имя. Или ты действительно хочешь, чтобы я к твоей «рыжей» обращалась только так?
- По-крайней мере я её от сестры не прячу.
- И Элис дала благословение? Предательница! - Восклицаю, но сама улыбаюсь, хоть внутри кошечки поскрябывают.
Эдвард смеется. Я так скучаю по этому смеху, так давно его не слышала. Наши обычные и редкие ночные разговоры пропитаны воспоминаниями, редко смешными, все больше любовными. Никак не может избавиться от привычки отравлять друг другу и нашим вторым половинкам существование.
- Не суди её строго. Она тебя любит.
- Я знаю, и сделаю все, чтобы притащить Матвея с собой.
Эдвард снова молчит.
- Ну и чего молчишь? Ты же звонил узнать именно об этом, и просить именно этого.
- Не важно. Ладно, мне пора. Пока.
- До свидания, Эдвард.
Я ложу трубку, улыбаюсь. Он все еще негодует по поводу того, что у меня кто-то есть. С ума сойти. Хотя, чем я лучше? Избавиться от чувства собственности к своей первой настоящее любви сложно? Нет. Это – невозможно.
То есть, когда я узнала о том, что они с Кэти серьезно вместе, у меня был шок. Культурный, моральный, физический и вообще – шок. Маленькая рыжая девчушка, которая так походила на меня еще в школе стала для него уже второй раз моей заменой. Так я думала первые полгода, точнее искренне в это веровала, повторяла как мантру. Но однажды мне позвонила Элис вся такая счастливая и веселая и рассказала, как они вшестером весело провели выходные (то есть Эм, Роуз, Эл, Джас, Эд и КЭТИ!!!). Вот тебе и подруга, хотя я вряд ли могу её в чем-то винить. Она его сестра, хоть и троюродная, и она желает ему счастья. Вот интересно только, как Кэти смирилась с тем, что та называла её Беллозаменителем? Хих.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать