Я вышла из дома и, тихо стуча каблучками по асфальту, шла в сторону автострады, чтобы поймать попутку, идущую в центр. Офис находился в центральной части города, я была журналистом. И сегодня у меня должна быть встреча с дельцом Луисом, он мексиканец, нелегал. Занимается сбытом оружия в Чикаго. За этим человеком я долго охотилась, казалось он постоянно ускользал от меня. Вроде бы все, аудиенция назначена, а в последнюю минуту все менялось, переносилась дата, место проведения интервью становилось другим. Но он имел на это право – он был самой большой шишкой на всем побережье. За его голову была назначена непомерная цена, засадить его за решетку мечтали все. Хотя сделать этого не могли, так как у него были подвязки в полиции и во многих организациях штата. При этом его ненавидели все, и восхищались одновременно, он был кем-то вроде Робин Гуда, но более циничным и прагматичным, он отбирал блага у богатых, и отдавал своим бедным родственникам. С оружием от Лу ходили все, и стар и млад. Порой к приезду полицейских на место перестрелки мужчины в форме находили лишь окровавленные трупы маленьких детишек, а с ними рядом лежали кольты.
Мои легкие наполнились тяжелым воздухом автострады, и голова моя слегка закружилась. Я надела солнечные очки, чтобы солнце не слепило глаза, и помогли мне видеть едущие автомобили. Поправив на плече сумку, я протянула руку, и стала голосовать, вскоре около меня остановился форд.
-Девушка вам куда? – спросила женщина с пассажирского сидения. Она была приветлива, и я подумала, что это самый лучший вариант и громко ответила:
- В центр Чикаго.
Незнакомка улыбнулась, и приветливо помахала рукой, показывая на заднее сидение. Я с щелчком открыла заднюю дверь и села на вмятое сидение. Запах внутри был приятным, отдавал смесью цитрусов и табака, видимо кто-то здесь курит, и пытается освежить атмосферу. В этом хозяину помогала елочка – освежитель воздуха, на котором красовались нарисованные дольки лимона, я не ошиблась. Музыка, звучавшая из динамиков, была смесью из многих направлений, к каким именно, я не могла точно сказать, но мне этого и не хотелось, я просто расслабилась на сидении, и достав из сумки блокнот с наработками, стала отшлифовывать сводку тех вопросов, которые планировала задать моему респонденту.
Скоро мой журналистский слух привлекла фраза женщины, которую я просто в силу свой профессии, не могла пропустить. В ней говорилось о том, что этой ночью были найдены два трупа женщины и мужчины, растерзанных каким-то зверем. По первому мнению это была дикая собака, но как предположил мужчина, собак таких размеров не бывает, и что скорее это очередная кровавая разборка. Я тоже была солидарна с водителем.
Одна пробка сменила другую и мы, наконец, добрались до центра. Расплатившись с женщиной, я вышла в сумасшествие этого бешеного города. Все вокруг крутилось, вертелось, обращаясь в одно единое целое.
Я посмотрела на часы, до интервью оставалось каких-то полчаса и пулитцеровская премия у меня в кармане. Я зашла в кафе, где мне была назначена встреча, и села у барной стойки. Красивый парень сразу подошел ко мне, вертя в руках бокал, он то тер его полотенцем, то вновь смотрел на свет через него.
-Добрый день, что будете? – учтиво спросил меня работник кафе.
-Кофе, черный без сахара, пожалуйста, - ответила я, кладя свой плащ на соседний стул.
Бармен по имени Джозеф, оно было выбито на его бейджике, подал мне чашку с ароматным напитком, и улыбнулся. Кофе был вкусным и согревающим. Я пригубила пену, и поставила чашку на блюдце.
Колокольчик около двери зазвенел, оповещая, что кто-то зашел в заведение, я обернулась посмотреть, не мой ли это клиент. Но это была всего лишь пара подруг, которые громко смеялись над чьей-то шуткой. Я вновь обратила свой взор в сторону стены позади барной стойки и в зеркале, которое было встроено в шкафу, я увидела себя. Я подняла чашку, держа ее за ушко, и чокнулась с отражением девушки в красном костюме, - За наше блестящее будущее, милочка, - сказала я про себя, и пригубила напиток.
Я посмотрела на стрелку часов, они показывали без пяти десять. Еще пятнадцать минут и оно свершится. Я допила кофе, и пошла в туалетную комнату, поправить макияж.
Найдя дверь со знакомыми буковками, я дернула за ручку, и дверь отворилась, запуская меня в мир кафельной плитки песочного оттенка. Я совершила свой ритуал в закрытой кабинке, и нажав кнопочку на бочке, вышла в фойе, где весели раковины с большими зеркалами. Выбрав одну приглянувшуюся, я поставила сумку на мраморную столешницу и включила воду. Под теплым приятным потоком я вымыла руки и, достав из косметички помаду ало-красного оттенка, нанесла ее в два четких движения. Положив ее обратно, руками взъерошила копну черных волос.
- Девочка, ты сделаешь его, и не таких разговаривала, - подмигнув себе, сказала я.
Я вышла обратно в зал, где уже появились некоторые посетители, среди которых был и мой клиент. Он сидел в окружении двух громил, которые явно сюда не чай пить пришли – это были его телохранители, они прикрывали его зад, в то время как его хозяин прокручивал миллионные сделки со смертью. Я шла к нему и руки мои трястись, но я была профи, и поэтому я, глубоко вздохнув, шагнула вперед. Натянула улыбку наивной дурочки, чтобы заглушить мое бьющееся через все щели эго. Я подошла к Луису Кьянти, который уже оценивающе смотрел на меня снизу вверх. Он остановился на моем вырезе декольте, и сально потер своим пальцем о губы.
-Так это вы, истребительница тайн Дженнифер Смарт. Приятно, что такая красотка заинтересовалась моей личностью, а ни какой-нибудь писака с толстым брюшком. От таких обычно пахнет пончиками и типографской краской, и они такие назойливый и дотошные, как тараканы, лезут в те щели, в которые им лезть не стоит. – Он закурил свою большую кубинскую сигару и откинулся на спинку диванчика, - Поэтому и попадают в некрологи.
То ли он хотел напугать меня, то ли показать то, на что он способен, если я буду соваться в те проулки его биографии, которые он оглашать не хочет.
-Добрый день мистер Кьянти. – С приглушенным голосом, ответила я.
-Ну так что, начнем пожалуй, а то у меня время не резиновое. И никаких этих штучек с микрофонами и диктофонами в сумочке. Только перо и бумага, да, и ваш ум, должны участвовать в запоминании фактов. Что вас интересует? – сухо спросил мужчина, не дав мне открыть рта.
-Я думаю, мы опустим такие моменты, какое у вас было детство, где вы провели юность. – Холодно и стараясь без эмоций, ответила я.
-А ты девочка умная, ты мне уже нравишься, – ответил хозяин клана, - продолжай, - дав разрешение, мужчина достал огромную сигару и закурил, клубы дыма окутали нас двоих, и мое горло стало чесаться от паров, - он много курит, - отметила я для себя, сигары шли одна за одной.
-Что вас толкнуло на торговлю оружием? – я взяла ручку, подаренную мне моей мамой на день рожденья в том году, и приготовилась записывать.
-Отец и его дружки, которые вечно дразнили меня слабаком. В очередной раз во время их нападок я поклялся, что когда выросту стану самым могущественным в Чикаго, - он сам того не ведая, рассказывал о своем сокровенном, о детстве, о чем он не хотел говорить никому. Нет, не то чтобы я была разочарованна, наоборот и в очередной раз я подметила свой талант, - Поэтому я устроился работать на авто-мойку, и вскоре накопил на свой первый пистолет, который мне купил старший товарищ. Они умоляли, когда я шутливо махал оружием перед их лицами. Меня забавляла эта игра; я задавал вопросы, а они отвечали на них, а когда ответ меня не удовлетворял, я нажимал на курок. Тогда я впервые ощутил отдачу в руке и запах пороха на пальцах, он и сейчас в моих ноздрях. Я видел, как на моих глазах опускались на землю одно за другим тела отца и его подельников. Кровь заваливала все.
Вскоре я обзавелся своей бандой, и мы начали промышлять на улицах, отбирая сумочки у дамочек и грабя стариков. Совесть меня не мучила, видимо я родился без нее. Надеюсь это исчерпывающий ответ? Вы и так узнали больше, чем должны.
Я утвердительно кивнула головой, и задала следующий вопрос.
-А как вы прокомментируете, что от вашего оружия гибнут тысячи невинных детей, когда играют им на улицах, думая, что это игрушки, купленные в магазинах? Зачем вы раздаете его всем желающим? Что движет вами? – я задала, наконец интересующие меня вопросы.
-Я отношусь к этому философски, это что-то типа естественного отбора. Кто сильнее и ловчее – выживет, слабые падут. – Тут в его костюме завибрировал мобильный телефон, и, сняв трубку, он кинул лишь пару фраз на испанском. После чего он стремительно встал с места и не сказав ничего, вышел прочь со своими громилами. Но я и так была счастлива, и расплатившись за кофе, я направилась в редакцию, чтобы побыстрей написать статью.

Я бежала, обняв сумку, в которой лежал заветный блокнот, в нем слово в слово было записано все то, что мне сподобился рассказать Луис. Я не скрываю, что была удивлена такому красноречию и открытости этого человека, так как большинству журналистов, которым все-таки удалось уговорить на общение дилера, получали лишь крошки и поверхностные фразы типа: «Да, нет» и все в этом же духе. Такси в такое время было брать подобно смертоубийству и я, добравшись до первой станции метро, спустилась в подземку. Алчные лапы турникета пропустили меня лишь после того, как я приложила проездной к датчику. Я переступила аккуратно через решетку слива, чтобы не попасть каблуком от туфель в щель и почти на мысочках прошагала к эскалаторам. Воздух трепал мне волосы, и я с трудом могла удерживать прическу в ее исходном виде.
Когда я зашла внутрь, состав двинулся, и я была рада, что смогла найти свободное место, так как ноги в этих туфлях ужасно ныли.
Через полчаса я была уже в редакции за своими компьютером и подобно шпиону, обложившись огромными томами книг и прочей мишурой, я тайком готовила бомбу, которая разорвет утренние заголовки нашей газеты.
- Дженн, - раздался голос позади меня, и я быстро нажала мышкой на окошечко, и скрыла документ. Это был Майкл наш курьер, который безответно влюбился в меня с первого дня, как увидел. Я же не видела в нем никого, кроме мальчика на побегушках. Да, кофе он готовил отменно, но, правда, с помощью кофейного аппарата, обед и ужин он так же умело доставал из машины. Кроме заезженных фраз, - «Привет детка сходим в кино», - или, - «Ты свет моих очей», - ничего изречь не мог.
Я развернулась на стуле, и закрыла собой экран. Я собиралась отшить его в очередной раз.
- Майк, что в это раз ты собираешься мне предложить? Парк, театр, оперу? - я сидела и загибала пальцы с французским маникюром.
- Нет, всего лишь твою прессу, - понуро ответил парень. Ну, на что он надеется, а? Мне уже почти двадцать пять, а ему только на прошлой неделе исполнилось восемнадцать. – Думал я про себя, когда брала пакеты из его рук.
- Спасибо, мне надо работать, - громко сказала я, и улыбнулась, и, не дождавшись его очередных реплик, я вернулась опять к экрану лицом.
Спиной я чувствовала его раздражение на мои действия и слова, но мне было все ровно. Мне сейчас было дело исключительно до статьи. Пусть думает, что я сука, пусть найдет себе девушку своего круга и возраста и, потом все набивают шишки, - я отредактировала текст и, сохранив его, отправила по внутренней почте главному.
И не успела я вернутся от автомата с кофе, как я уже слышала радостные возгласы Питера. Он бегал по своему кабинету, размахивая, словно веером листами бумаги. Тут он выбежал в наш кабинет, и, продолжая жестикулировать, выкрикивал мое имя:
- Дженнифер, Дженнифер, - повторял он снова и снова, чем привлек внимание остальных коллег. Он подошел совсем близко и приобнял меня, ставя меня в неловкую ситуацию.
- Дамы и господа, хочу представить женщину, которая разделала под орех Луиса Кьянти. И сейчас я держу величайшее интервью в своих руках. – Я была смущена, я любила внимание, но не такое. Теперь все будут чувствовать себя со мной неловко, начнутся очередные уловки и прочее. Будут додумывать, каким это местом я заполучила такое счастье.
На волнах всеобщей эйфории я смогла проскользнуть в дверь, на сегодня все, что планировала, сделала и сейчас хотела направиться по магазинам, порадовать себя новыми шмотками, я это заслужила. Как же хотелось, чтобы побыстрее наступило утро, и я смогла бы, уже держать заветную газету в руках. Ох, как же порой мучительно ожидание. Надо было скоротать время, и я ритмичными шагами направилась в приглянувшийся магазин с одеждой от известных марок. Я открыла дверь красиво оформленного бутика и услышала звук переливающихся колокольчиков. На этот призыв словно по мановению волшебной палочки ко мне подлетели две феи в униформе пятидесятого размера, и я сразу вспомнила розовую слониху из мультика в пуантах и пачке. Я еле сдерживала смех, и постаралась, чтобы женщины ушли на второй план моего зрения, а первый заняли платья, сумочки и обувь. Хотя удавалось это не всегда, так как эти две объемные тени периодически нависали надо мной с дурацкими вопросами:
- А вам помочь, а вам что-то конкретное нужно? – как я могу знать, что мне нужно, если я сама не определилась, в приоритете данная покупка или нет, и не определюсь никогда, если мне будут жужжать над ухом.
Я ритмично двигала вешалки на стойках, и в голове составляла возможные варианты, которые я могла бы сочетать с той или иной вещью моего гардероба. Наконец на радость консультантов я подобрала себе две юбки и три блузы, а к ним пару красивых туфель на высоченном каблуке. Я зашла в примерочную и оголила свое прекрасное тело. Даа, не зря я все-таки по утрам зарядку делаю. Не живот, а сплошной кубик-рубик. И порадовавшись своим совершенствам линий и пропорций, я начала одевать вещи. Они, как любые другие сели идеально и я была счастлива. Что еще женщине для счастья надо, лишь бы костюмчик сидел, как надо, - рассуждала я, про себя переодеваясь в свое.
Выйдя из кабинки, я достала кошелек и вытащила оттуда платиновую карточку «Мастер кард» и отдала ее вместе с вещами кассирше. Девушка быстро и ловко упаковала мне мои покупки, а так же подала мне чек, чтобы я в нем расписалась. Я быстро покинула магазин, чтобы направиться в следующий, на это раз я думал о нижнем белье.
На витрине магазина с вышеупомянутым бельем стояли прекрасные женщины - манекены, которые радушно и без тени смущения рекламировали очень отрытые трусики и корсажи с кружевами во всех мыслимых и немыслимых местах. Я была очарованна всем тем, что я увидела и, будто под влиянием каких-либо чар направилась в манящий рай для любой женщины. Определившись с размером, я побросал в корзину три, а то и пять комплектов разного покроя и фактур.
Совершив очередной акт раздевания, но уже в другой кабинке я надела на себя белье и была в неописуемом, диком восторге. Грудь лежала, как надо и трусики облегали именно так, как этого хотелось мне. Я перемерила все и осталась довольна своим выбором. Одевшись и оплатив покупки, я вышла на улицу, и, протянув руку, стала ловить такси, чтобы оно отвезло меня обратно домой.

Я села в желтую машину и мы быстро, насколько позволяли вечерние пробки поехали в сторону автострады. Я сидела на заднем сидении машины, облокотив голову на валик позади моей шеи, и пыталась расслабиться, выбрасывая в корзину памяти все, что произошло со мной за сегодняшний трудовой день. Хотелось больше не вспоминать обо всех тех гадостях, которые говорил мен Луис и о нем самом.
Мои глаза под влиянием темноты и усталости, а также тепла в салоне стали постепенно закрываться, отдавая меня в руки сна. Но в такси Чикаго делать этого ни в коем случае нельзя, можно было проснутся где-нибудь в Мексике без денег и одежды, а можно и вовсе не проснутся. И поэтому я, набравшись сил, взяла себя в руки. Выпрямившись, села поровней так, что мои глаза оказались на уровне заднего зеркала. И не преминула этим воспользоваться, и собиралась поправить прическу и проверить губную помаду, как увидела в отражении не только себя. Это был мужчина лет тридцати. Шатен с длинными вьющимися волосами и с правильными чертами лица. Цвет глаз я не разглядела, лишь могла видеть, как они блестят, отражая свет габаритных огней проезжающих автомобилей.
В состоянии, в котором, я сейчас находилась, я не сразу поняла, откуда рядом со мной появился еще одни пассажир, а если и подсел - то когда? Я повернула свою голову сначала направо, потом налево, но никого рядом с собой не нашла. Затем я так же быстро посмотрела вновь в зеркало, и мужчины там уже не было. Он будто растворился, исчез.
Я в недоумении вернула свою голову на валик и начала вдумываться во все, что мне привиделось, и мой скептический разум выдвинул вполне очевидную и разумную мысль - надо больше спать. Это все от усталости. И с этими мыслями я достала из сумочки айпод с любимой музыкой, и, одев наушники, стала напевать про себя знакомые слова. Так прошло какое-то время, и мы уже начали въезжать на Ореховую улицу, в конце которой был мой дом. Я расплатилась с водителем и медленно, уставшими ногами пошла к дому. Нашарив на ощупь связку ключей, я вставила нужный в личинку, и провернула пару раз. После чего дверь отворилась, пуская меня в мое холостяцкое бунгало. Дома меня никто не встретил, так как живности я не держала в силу свой занятости, и мужчины у меня не было по той же причине. Лишь холодные безлики стены, могли обогреть меня. Да дом мой был обставлен с иголочки, и должен, по сути, приносить комфорт и уют, но проблема заключалась все так же в нехватке времени на такие мелочи, как картины, занавески и прочее. Все было сделано по вкусу дизайнера, куплено им, и повешено. Во всем этом не было ничего от меня. Ну, может лишь мои многочисленные грамоты и премии, а также холодные хрустальные статуэтки за журналистику. В такие моменты я всегда вспомнила мать и ее дом, и тепло уюта в нем. Все это помогало мне согреется, и компенсировать утраченное.
Я зашла на кухню, и с надеждой найти что-то съедобное открыла дверцу холодильника. Но за утро и весь день там ничего не выросло. На что я надеюсь глупая, кто кроме меня заполнит это холодильник? - подумал я, и рукой потянулась к телефону, возле которого висело множество визиток от таксистов, прачечных и служб по доставке горячего питания в офис и дома. Я набрала уже знакомый номер суши-бара. На другом конце провода мне ответила женщина с акцентом. Я продиктовал ей свой заказ, и назвала адрес, по которому следовал доставить заказ.
Взяв сумки, я поднялась наверх, где меня ждала огромная гардеробная, спальня и примыкающая к ней ванная комната. Я включила воду, чтобы наполнить ванную, и пошла в гардеробную, чтобы развесить обновки по своим плечикам. Я была рада своими покупками - они были именно тем, что я хотела. Нижнее белье я расположила в ящичках, и направилась в наполненную джакузи.
Как же было приятно лежать и ощущать, как по телу бегут сотни пузырьков под давлением, тем самым расслабляя каждую клеточку тела. Я строила из густой пены пирамиды, и представляла, как было бы прекрасно съездить куда-нибудь в отпуск. Но потом сразу вспоминала, что отпуска и отгулы были роскошью для меня, и стало как-то грустно. И чтобы разогнать грусть, я взяла мочалку и начала мыться. Сначала тело, а затем волосы я намылила шампунем с вкусным запахом тропических фруктов. Я сполоснула пену под контрастным душем, и вышла из ванны. Обернувшись в длинный махровый халат, я подошла к зеркалу. Я взяла в руки массажную расческу, когда увидела, что зеркало запотело, я рукой начала водить по поверхности стекла, чтобы разогнать испарину. Меня порадовали результаты, и я опустила глаза вниз, чтобы посмотреть, где лежит фен, а когда нашла его, вернула взгляд на зеркало.
Я была напугана тем, что я в нем увидел – это был огонь. Много огня, его языки словно были готовы вырваться из поверхности. А посередине всего этого хаоса было его лицо - того попутчика. Теперь он был другим, его прекрасные волосы словно смешивались с языками пламени. Было не разобрать где он, а где огонь. Его глаза были черными и пугающими, они поблескивали, отражая в себе пламень. И они смотрели на меня так пристально, что меня охватил страх и паника.
Но тут на мое счастье раздался звонок внизу. Видимо это был курьер, который привез мне еду. Я посмотрела внизу, откуда раздавался звук и потом опять на свое зеркало. Но устрашающая картинка ада исчезла, и все встало на свои места. И отложив расческу и фен, я побежала на зов спасающей музыки звонка, возвращающей меня в реальный мир. Я гнала от себя дурман всего происшедшего. Ведь это не может быть. Я живу на земле, и я журналистка, а мы должны верить лишь сухим фактам действительности, у которых должны быть реальные подтверждения и доказательства. Видимо моя усталость была настолько сильна, что мерещилось все, что не попади.
Наконец я открыла дверь, и увидела там парнишку в униформе, который подал мне пакеты и чек. От них веяло вкусными суши и лапшой. И расплатившись, добавив чаевые, я закрыла дверь на замок, и еще накинула собачку с цепочкой.
Пройдя в зал, я уселась на диван, и включила новости. По телевизору ничего из ряда вон не показали и не рассказали. Я уплетала вкусную лапшу и суши, запивая все это соком. Наполнив свой желудок и утолив голод, я нехотя и с опаской поднялась наверх, в спальню. Ведь напротив моей кровати стояло огромное зеркало. Я была скептиком, но все, что я видела до этого, начинало выбивать клинья уверенности из-под основ моего рассудка. В комоде с постельным бельем я нашла самую огромную простынь, и одним верным движение накинула на створки шкафа. Поняв, что ничего не видно, я сняла халат и легла под одеяло. Вскоре я уснула.

Прошла уже неделя с того момента, как я написала скандальную статью. За это время произошло много событий, одни были ожидаемы и планируемы, а другие же были спонтанны. Моя статья вызвала фурор, и привела к тому, что меня номинировали на премию, награждение которой должно было состоятся сегодня вечером. Что касается тех видений и незнакомца, я больше ничего не видела. Я была рада, и это лишний раз подтверждало, что все это было результатом моей усталости.
Уже было около семи вечера, когда я добралась до моего парикмахера. Я сидела в кресле, когда почувствовала, как завибрировал телефон. Нажав кнопку вызова, я поднесла к уху аппарат. Никаких реплик не последовало, лишь чье-то дыхание отражалось в динамике телефона.
- Говорите, алло, что вы молчите? – эти слова я отправила абоненту на другом конце. Ответа не последовало, а в трубке вскоре раздался страшный скрежет и писк, от чего у меня пробежали мурашки. Я быстро нажала на кнопку и прекратила странный разговор.
Увидев мое состояние, Сантьяго решил привести меня в чувства. И спросил то, что привело меня в еще большее замешательство.
- Тайный поклонник? – Улыбаясь, мужчина колдовал над моими волосами.
- Нет, просто видимо ошиблись номером. – Спокойно ответила я. Но в голове у меня отложились слова парикмахера о тайном поклоннике. Ведь слава, которая сопутствовала мне, могла привлечь нежеланное внимание. Но я отогнала эту мысль и вернулась в реальность. За период моего размышления мой волшебник Сани соорудил вполне прекрасную по голливудским меркам прическу. Она вторила платью из невесомого шифона зеленого оттенка.
Я встала с кресла, довольная результатом, и на радостях обняла Сантьяго. Он немного растерялся, так как привык к объятьям другого рода. Я отошла от него, и, улыбаясь, посмотрела в его голубые глаза.
- Ты довольна? – Спросил парикмахер у меня, все еще то там, то здесь поправляя мою прическу расческой с большими зубьями.
- Конечно, еще спрашиваешь, - сегодня я была в отличном расположении духа, и язвить никому не хотелось.
- Тогда беги золушка на свой бал, и умело потеряй свою туфельку. – Он посмотрел на меня, как брат смотрит на сестру. - И принеси мне кусочек торта.
- Я тебе целый пришлю, не гоже такому мэтру кусочничать, - сказала я, выходя из салона красоты.
Вновь подул холодный ветер осени. Укутавшись в плащ, я стала ждать машину, которую за мной выслали. Подъехала одна, за ней другая, но моей не было видно. Я уже начала нервничать. До начала церемонии было каких-то сорок минут, а ехать далеко. Но тут, откуда не возьмись - около меня появилась машина, нет, не из воздуха конечно. Она выехала из-за угла и остановилась. Из нее высунулась голова человека, который спросил номер дома. Мужчина назвал цифру, и я ему ответила, что он ошибся и что это на другой улице.
- Девушка, а вы куда? Мой заказ и так упущен, а я гляжу, вы тут совсем продрогли. – Таксист был не промах и решил все-таки вернуть деньги. Чему я была искренне рада, главное, чтобы он улицу, куда мне надо ехать, знал. Я согласилась, и, озвучив название и район, где проводилось вручение, я села в машину. В это раз я выбрала переднее пассажирское сидение, чтобы исключить зеркало заднего вида из поля моего зрения.
- А вы номинированы или просто приглашены? – тихо спросил мужчина. Он сразу перевел свой взгляд с меня на дорогу, чтобы не показать излишнее внимание к моей персоне.
- Я номинирована как лучший журналист года, а что? – Ответив на его вопрос, я задала свой.
- Да, нет, не подумайте ничего дурного, просто у меня сынишка мечтает быть журналистом, вот и спросил. Здорово, а в какой газете публикуетесь? – Последовал новый вопрос. Ответ на мой мне явно польстил, и я решила порадовать очередным ответом водителя.
- «Стрит джоурнал», - я ответила на вопрос в надежде, что новых не последует, так как я хотела спокойно повторить в своей голове речь, которую я вчера написала. Тут раздался телефонный звонок, и я с опаской вытащила аппарат из сумочки. Увидев, что это мама я обрадовалась ей, как наверно никогда до этого не была рада.
- Мам, ты что-то хотела? – сдержано задала я свой вопрос.
- Доченька, я так счастлива за тебя, вот включила телевизор, буду смотреть прямую трансляцию. Ты уже там? - Трепеща от радости за меня, спросила Жаклин. И я на секундочку представила мамин холл, в котором сидят все соседки, и, смотря телевизор, перемывают мне кости. От этой картины у меня пробежали мурашки по всему телу, и меня передернуло. Я это ненавидела. Спокойствие улетучилось, да и хорошее настроение тоже.
- Нет, не там, но скоро должна быть. – Я помялась, и потом нехотя сказала, дежурную фразу и повесила трубку. - Скоро увидимся, мне некогда, пока мам.
Таксист после моего такого холодного общения с матерью покосился на меня, но естественно никак не прокомментировал. Мы уже подъезжали к месту проведения награждения. Места у подъезда не было, и мы остановились раньше. Найдя пятьдесят баксов, я отдала их шоферу.
- Отговорите сына от этой затеи, пусть лучше лечит людей. Это неблагодарное занятие. – Сказав это, я закрыла дверь прежде, чем мужчина что-то смог возразить. Я это сделала ради его сына, чтобы еще один наивный парнишка не был на месте Майка. И такая, как я, не втаптывала его надежды в грязь. Я знала, что не должна так вести себя и строить отношения подобным образом. Но иначе я не могла в подобной сфере, где я обосновалась и укрепила свои корни, нужно порой проходить по трупам. Друзей, любимых нет. Или ты или тебя. Одна минута, секунда и информация уйдет в другие, чужие руки. А это минус статья, и газета терпит убытки. Наш рейтинг падает, да и мой вместе с ней. И зарплата та же, а я люблю деньги, люблю дорогие шмотки. У меня даже в гараже стоит Додж вайпер, с которого по сей день не снят целлофан, так как мне ездить на нем некогда. В центре вечные пробки и бить ее жалко. У меня по сути есть все, но при этом ничего.

Шел дождь, и моя прическа под влиянием сырости быстро приняла бесформенные черты. Я шла и плакала, рыдала так, как никогда в жизни не плакала. Боль была везде. В каждой клеточке тела. Я сотрясалась и слезы, вытекающие из моих глаз, смешивались с дождем. Они падали огромными каплями на мостовую. Я не понимала, куда шла - мне было все ровно. Я даже забыла, что оставила конверт и награду на столе возле Майка. Моя обувь насквозь промокла, и потеряла форму. Ступня хлюпала в той жиже, что образовалась внутри туфли. Плащ свисал под давлением воды на моих хрупких плечах. Под тяжестью ткани я хотела сесть, прижаться к земле. Сил, чтобы продолжать идти, не было. Я обернулась вокруг себя, ища место, где я могла бы согреться и обсохнуть.
В это мгновения я поняла, что стою возле церкви святого Филиппа. Я никогда не ходила на мессы. Хоть и была католичкой, вера не углубилась в моем сердце.
Тихо отворив дверь, я вошла внутрь. Тепло стразу же окутало мое замерзшее тело, от чего по коже прошла приятная благодать. Я подошла к емкости со святой водой и опустила туда два пальца. Затем осенила себя крестным знаменем, вроде так назывался процесс крещения. В самой церкви не было ни души, хотя время было совсем позднее. Найдя удобную лавочку возле иконостаса, я села на нее и стала смотреть на образа святых. Потом мой взгляд устремился прямо на Иисуса. Я мысленно обратилась к нему с подобием молитвы.
- Господь всемогущий наш, спаси меня. Я не знаю, что со мной происходит, - я сидела, возносила свои мольбы к Господу нашему, как вдруг боковая дверь отворилась, и из нее вышел священник в черной рясе и четками в руках. Я посмотрела не него, и поняла, что он единственный, кто в этом городе может ответить на мои вопросы и не упечь меня в психбольницу.
Первый раз в жизни я не знала с чего начать и как привлечь к себе желанное внимание. Но действовать надо было, и я тихо начала звать священника к себе. Он вскоре откликнулся, на мой взгляд, и сев со мной рядом, сам завел разговор.
- Дочь моя, что вас привело в такую погоду, да еще почти в ночное время суток в храм Божий? – он тихо спросил.
- Мои страхи, я в жизни никогда и ничего не боялась, а тут такое, - я вновь приготовилась плакать.
- Что именно? – уточнил мужчина в рясе.
- Вы верите в существование ада? – ответила я вопросом на вопрос. Слуга Господа немного подумал, но ответил.
- Конечно, он существует, как и Рай. Это подразумевается. Но не обсуждается открыто. – Он сидел и рассуждал о том, что возможно преследует меня. Священник не понимал, насколько серьезны мои догадки. Да я скептик и привыкла верить сухим фактам, но я и не свихнулась, чтобы мне языки пламени мерещились, и мужики с огненной шевелюрой в зеркалах виделись. Так не должно быть.
- Наши души, они могут заведомо принадлежать к тому или иному миру? К примеру; я живу, а уже кто-то пообещал мою душу сатане? Ведь я не подписывала никаких договоров кровью. – Я старалась показать мужчине, насколько глубоко нужно было копаться. А не ходить на поверхности вопроса.
- Насколько я знаю - нет. Мы вершим свою судьбу на том свете своими поступками и делами - на этом. Соответственно больше искреннего добра, тем больше шансов попасть в Рай. - Его теория мне определенно нравилась. И когда я собралась задать очередной вопрос, к нам подошел мальчик, видимо послушник. Он наклонился над ухом отца настоятеля и тот, извинившись, поспешно вышел, забрав с собой мальчика.
Я стала ждать возвращения священника, в надежде узнать что-нибудь еще. К моей радости он вскоре вернулся.
- Вы, еще здесь? – спросил он у меня.
- Да, я думала, если вы не против, задать пару вопросов. – В этот раз он не стал садиться возле меня, он прошел к алтарю и уставил свой взгляд к Иисусу. Мужчина молчал, не шевелясь. Он провел в таком состоянии ровно минуту до того момента, как я решилась на вопрос.
- А как понять к какому миру я уже отношусь? Каких поступков я сделала больше.- При моих словах мужчина быстро развернулся и то, как все изменилось, превзошло все мыслимые и не мыслимые ожидания. Из-за спины священника появились огромные черные крылья. Глаза его из зеленых и красивых превратились в огненно-красные. Он шел ко мне, и все вокруг него воспламенялось. Пол, скамьи обращались на моих изумленных глазах в пепел. Я постепенно вмялась в спинку своего сидения, и не замечая того начала царапать под моими туфлями пол. Отчего под каблуками образовались борозды. Я от испуга начала визжать. Обняв свою голову руками, я сжалась в комок и начала воскрешать в тайниках памяти молитву, которую мне пела бабушка. Слова сами собой всплыли, и я поспешила озвучить их вслух. Нашарив на груди крестик, который я считала лишь атрибутом, я схватила его, и прижала ближе к груди, откуда рождались все новые слова спасения.
Я со страхом открыла глаза и то, что я увидела, поразило меня. Я хоть и продолжала повторять молитву, я уже не могла закрыть глаз. Любопытство брало верх, и набирало обороты. Это была битва.
Дрались два чудовища. От того кем был священником, ничего человеческого не осталось. Его волосы пылали огнем, глаза и рот извергали языки пламени. Кожа покраснела, и покрылась алыми набухшими венами. Крылья раскрылись, и их размах был огромным, они задевали все вокруг. Ноги изменились, и обратились в копыта, как у лошади. Его соперник был похож на существо с крыльями, но все же не таким. Да, крылья были, глаза горели, вены набухли. Но почему-то окрас его перьев был черно-белый, и белых пятен было больше, чем черных.
Он вдруг посмотрел на меня, и я в этом мужчине с крыльями узнала того странного незнакомца, который внушал мне страх. И сейчас он сражался с моим обидчиком. Только был вопрос: сражается он для того, чтобы спасти меня или они были просто соперниками? А я их добыча. Я хотела придерживаться первой версии.
Вскоре ангел с черно-белыми крыльями начал побеждать нечисть. Он захвати его за одно крыло, и, упершись в его шею, дернул. Раздался треск и вопль. В одну секунду пол разверзся, и в огненную пучину ушло то страшное чудовище, которое хотело причинить мне боль. Мой так называемый спаситель посмотрел на меня и прежде, чем я могла сказать слова благодарности, прыгнул за своим побежденным врагом.
Я закрыла глаза и, когда открыла вновь, следы баталии исчезли. Будто ничего и не было.

Когда я проснулась - за окном было солнечно. Это было прекрасно, учитывая вчерашнюю погоду. Я накинула свой халат, привезенный из командировки. Я его купила, когда меня направили в Париж. Помимо работы на радио я тогда еще посещала всевозможные показы мод, и скупала все, что могла себе позволить. Мне иногда казалось, что я не смогу увезти все то, что я там накупила. Я радовалась таким мелочам, как шелковый халатик или сумочка от Луи Вьютон. Они хоть ненамного, но заменяли те чувства, которые испытываешь от общения с человеком. Нет, я не была фетишисткой, но шопоголиком - да. Покупка вещей для меня была сравнима с наркотической зависимостью. Я скупала подчас все и сразу, что попадало в поле моего зрения. Порой вещи даже не налезали на меня или были полной безвкусицей, а я все ровно приобретала их. Остановиться я смогла лишь тогда, когда мне пришла распечатка из банка о моих тратах, и о состоянии лицевого счета. Теперь я лишь иногда срываюсь с «цепи».
Я спустилась вниз, а именно на кухню. Найдя в шкафах печенье и заварку, очень этому обрадовалась. Пока ждала чайник, я позвонила на работу и взяла отгул. Я сказала, что простыла и хочу побыть дома. Я попросила главного редактора не говорить Майклу о причине моего отсутствия, так как не хотела увидеть его с термосом, в котором был бульон, на пороге дома.
Этот день я планировала провести дома, сидя за компьютером в поисках подтверждения своих догадок и причин моих видений. Я понимала, что не схожу с ума. Ведь нельзя свихнуться в одночасье. Я взяла свой ноутбук и с горячей чашкой чая отправилась на диван. Там у меня был разъем и кабель моего провайдера. Закутав ноги в плед, я вдыхала аромат индийского чая, и думала, с чего же начать свои поиски. Для начала была нужна информация об ангелах. Она должна быть любого сорта и достоверности. Мой опыт подсказывал мне, что нельзя пренебрегать любой информацией, так как во лжи есть доля правды.
Я открыла крышку и, запустив Интернет-обозреватель, набрала желанное слово. На что в ответ мне было предложено бесчисленное множество сайтов и страниц. Информация была разрозненная, и к тому же больше было сайтов фанатиков. Ну, помимо этого было много исторических очерков, в которых были скорее мифы, чем факты прямого общения человека и ангела.
Потом я перешла на картинки, пытаясь найти схожие черты у моих новых знакомых. Но кроме обработанных на фотошопе изображений я ничего не увидела. И поняв, что все бесполезно я решила отправиться в центральную библиотеку.
Натянув на себя джинсы, свитер и куртку я вышла из дома, захватив свои ключи от машины, сумку и ноутбук. Первый раз я захотела поехать на своем Вайпере. Нажав на кнопку, я открыла гараж, и запах свежей кожи ударил мне в нос. Хотелось быстрее сесть и сорваться с места. Сняв с сиденья целлофан, я открыла дверцу и села. Кожаный материал приятно ласкал мои руки и, уютно устроившись, я вставила ключ зажигания. Мотор заревел, наполнив своими звуками гараж. Я рванула с места, и только видела в заднее стекло, как закрывается дверь.
Вскоре я оказалась на трассе. Движение было не оживленное, но и в пробке я не стояла. Вполне нормальная картина на дороге для этого времени. Боковым зрением я видела, как заходил на посадку самолет – это было далеко, но шум от него доходил до моего слуха. Мои волосы обдувал ветер, подобно теплому бризу он согревал меня, набираясь жара в лучах солнца. Хотелось так и нежиться дальше, но суровая реальность ворвалась в мою жизнь в виде джипа, который теперь ехал позади меня и сигналил, чтобы я совершила маневр, и тем самым пропустила его. Мне не хотелось, чтобы мой Вайпер цвета лазури пал смертью храбрых в бою с этим монстром цвета мокрый асфальт. Я уступила.
Перейдя на соседнюю полосу движения, я вновь предалась своим размышлениям. Я сидела, смотрела на дорогу, периодически заглядывая в зеркало заднего вида. Отчего-то мне хотелось вновь испытать то чувство, когда я вижу то существо из зазеркалья. И если мне не изменяла память – это чувство было ничем иным, как адреналин. И видимо я попала в его зависимость. Мне хотелось ощущать бешеное биение сердца у меня в груди, учащенный пульс. Это были непередаваемые ощущения.
Сквозь свои мысли я увидела огромный знак - на нем показывалось, куда мне нужно поворачивать. Я нажала на рычаг, и включила поворотник «налево». Тумблер защелкал привычным звуком, а гидравлика помогала с легкостью развернуть машину и плавно завести ее в нужный поворот. Большой поток сменился на узкое течение с подводными камнями в виде незакрытых люков и перерытых дорог. Мне иногда приходилось объезжать все эти преграды по соседним улочкам, чтобы добраться в ту часть Чикаго, в которой находилась библиотека.
Вскоре мои труды были вознаграждены, и я уже была на парковке возле здания. Опустив тряпичную крышу у машины, я вышла наружу и закрыла двери, нажав на пульт сигнализации. У главного входа было много народа. Публика была разнокалиберная: от подростком до людей почтительного возраста. Поднявшись по ступенькам, я зашла внутрь. Убранство помещения не было колоритным или богатым. Простые ящики со шкафами и столы со стульями из ДСП, на которых красовались одинаковые зеленые настольные лампы. Почти посередине огромного холла стоял стол, за которым сидели три женщины.
Я подошла к одной из них и подала свой читательский билет. В ответ женщина радостно улыбнулась мне и поздоровалась. По моей просьбе мне отвели уютное тихое местечко. Оно было в отдельном кабинете, что не делает с людьми журналистская корочка от известной газеты. Я положила свою сумку на стол и, достав ноутбук, разложилась на всей поверхности дубовой столешницы. Закрыв свой «люкс» на ключ я вышла на поиски нужной мне литературы. Место поиска у меня так же было индивидуальным и привилегированным. Любезная женщина в очках, отвела меня в заднюю часть библиотеки, где под замком хранилась самая что ни есть раритетная литература. Я, конечно, не стала распространяться, какого рода мне нужна информация, но при этом намекнула, что мне нужна полная достоверность. Рассчитывая получить релевантные значения моим поискам.
Книги на полках и, правда, были старинные. Их ветхие переплеты казалось, вот-вот растворятся, и превратятся в пыль, унося с собой все, что было описано на их страницах. Работник библиотеки, сказав, что будет ждать меня снаружи, вышла из комнаты. Меня это обрадовало, так как искать я собиралась совсем не древних инков, а совсем других людей. Существ более мифических и скорее нереальных, чем постижимых. Найдя полку на букву «А», я начала передвигать книги, ища нужное название. Дойдя до середины, я, наконец, нашла то, что хотела. Это был небольшой томик, он был размером не больше среднестатистической брошюрки. Но вид у нее был явно потрепанный.
Положив ее на приступок около стены, я раскрыла книгу, и стала вглядываться, ища содержание, которое как оказалось, было в самом конце. Найдя нужную главу под названием: «Моя встреча с ангелом», я открыла страницу пятьдесят шесть. Она начиналась так:
«Вы можете верить в то, что со мной произошло, а можете - нет. Но суть от этого не изменится. Была осень, и я простудилась. Здоровье мое было на грани, и врач сказал моей матери, что я вскоре преставлюсь и надо бы вызвать священника. Так оно и было бы, если одной прекрасной ночью я не проснулась и не увидела ее. То была женщина в прекрасных сияющих одеждах. Она словно сияла, и изнутри ее шел свет тысячи свечей.
- Вы кто? – Спросила я незнакомку, сбрасывая с себя остатки сна.
- Я? - будто переспросив меня, задала она мне этот вопрос. Но вскоре сама на него же и ответила. - Я ангел девочка моя. Твой ангел хранитель. Я пришла, чтобы помочь тебя излечиться от твоей хвори.
И прежде, чем я что-то смогла сказать или возразить, ангел присела ко мне на кровать и, придвинувшись, раскрыла свои объятья. Я ответила на ее теплоту, сама не зная почему, но я с радостью приняла ее. От нее исходило такое умиротворение, что хотелось так сидеть вечность. Но вскоре все кончилось так же странно, как и началось.
В коридоре послышались шаги. Дверь в мою комнату отворилась, и я открыла глаза. Ангела уже не было, а я как статуя сидела на кровати с руками собранными вокруг чего-то невесомого. Моя мать подумала, что я брежу пред смертью, и вновь начала рыдать. Я начала под тяжестью болезни уходить в сон. На утро я уже была здорова. Чудо ли это, я не знаю. Приснилась ли мне та незнакомка или нет? Но суть одна, болезнь моя отступила».
Я читала и не верила тому, что прочла. Так все-таки я не одна такая. Вопрос в другом, почему ко мне являлись не парни в белых сарафанах и нимбами на головах, а нечисть с рогами и копытами. Чтобы ответить на это вопрос, мне нужна была информация из первоисточника. И в эту минуту я задумала то, что делала лучше всего на этом свете – взять интервью у того ангела из ада.
Я вышла из комнаты и, отдав ключ, забрала свои вещи. Я отправилась домой к моим зеркалам.

Я захлопнула дверь и быстро, как только могла, поспешила наверх. Кинув сумку и ключи на кровать, я сорвала простынь с зеркал. Немного отдышавшись, я присела на пуфик возле шкафа и стала ждать. Но кроме своего отражения и привычного вида комнаты я ничего не видела. Ни огня, ни копыт, не мужиков с красными глазами. А уж про общение я вообще молчу. Так я провела наверно час, за это время я поменяла множество мест и поз. То я лежала на полу почти рядом с гладью зеркала, то на кровати под покрывалом. Затем я перешла на подоконник, устланный подушками из атласа. Но так и не дождавшись, я вышла в ванную. Там я видела его, может и сейчас он там. Но опять меня постигла неудача.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда я, разочаровавшись, вышла из дому. Мне хотелось напиться, первый раз за полгода. За те полгода пока я пыталась схоронить в себе боль утраты. Почти шесть месяцев назад от инсульта скончался мой отец. Единственный, кто понимал меня и поддерживал во всем. Ему в отличие от матери не нужны были внуки, зять и прочая мишура. И меня это более чем устраивало. Он был окружным судьей и таким же карьеристом, как и я. Вернее я, подобно ему. Жизнь для нас заключалась в достижении поставленных целей, пускай порой не достижимых. Ну, и что, что мы осекались, падали, мы всегда вставали на ноги и шли дальше еще более твердой походкой, чем прежде.
Вот и сейчас я шла на своих шпильках по бульвару Винсет в полночь. Я направлялась в клуб, куда периодически ходила с друзьями. Охранник знал меня, и поэтому с проходом в заведение у меня никогда не было хлопот. Джек, учтиво улыбнувшись, открыл мне дверь, и впустил меня. Клуб был полон, и мест на диванчиках не было. Так как я пришла пить, я сразу прошла к бару. Бармен был новенький.
- Водки, - усаживаясь на стул, сказала я.
Парень налил мне стопку, и подал ее, подложив под дно салфетку. От моих горячих рук стенки стекла быстро покрылись испариной. Я поднесла горячительное к губам. Жидкость полностью опрокинулась в мое горло. Стало еще жарче, чем прежде. Под жаром мой организм начал меняться. Разум затуманился, но лишь слегка. Я еще могла контролировать свои мысли, слова и поступки.
- Бармен, повтори, - крикнула, ставя стопку на салфетку.
Парень в бордовой жилетке и черной рубашке, опрокинул бутылку, и струйка быстро пополнила стопку. Я взяла гладкий сосуд и вновь выпила содержимое стопки.
Снова огонь – он жег меня изнутри. Каждая клеточка моего тела будто сгорала. Мое горло пылало. И сила этого огня возрастала. Это уже не было влиянием водки, мой разум просветлел. Но тело было вялым, и я с трудом сползла со стула.
Опираясь на все, что я могла найти, я как-то добралась до туалетной комнаты. Распахнув дверь, я ввалилась в прокуренное помещение. На мое счастье ни в кабинках, ни в фойе никого не было. Отвернув кран, я сунула под воду руки, и с криком вытащила их обратно. Жидкость была кипятком, она бурлила, и шипела, наполняя комнату паром. Окна начали запотевать, ручки, кран, и вот пришло время огромных зеркал. Я кружилась по полу, держа себя за голову, которая дико ныла. А в ушах был такой звук, что перепонки, казалось, вот-вот лопнут. Меня начало трясти – тело, будто рвало на куски. Я не выдержала и упала, скрючившись, я лежала на черном кафеле, который никак не охлаждал мое тело. Меня бросало из стороны в сторону, и вот я в один момент обратила свой взгляд к одному из напольных зеркал с человеческий рост. И там сквозь пар я увидела его – того, кого весь день ждала на «свидание». Он стоял и просто смотрел на мои мучения. Меня это злило больше всего. Я все еще не понимала, кто он мне – враг или друг. Но то, что я должна была использовать момент, я понимала хорошо.
Поэтому, набравшись сил, я начала постепенно подползать к зеркалу. Ноги были ватными и, поэтому я скорее волочила их, нежели отталкивалась ими. Рывок, еще один и вот я была уже у массивных ножек из металла. Ангел же все это время стоял и спокойно наблюдал, провожая меня взглядом. И вот, выражаясь фигуральным языком, я была у его ног, или копыт.
Я держалась за металл и начала тащить себя вверх, благо каркас был весомым, и удерживал меня. И вот я была уже на уровне его глаз. Эти огни жгли, горели, переливаясь всеми гранями пламени. Он молчал, просто смотрел, изучал.
- Что тебе от меня нужно?- прохрипев, больным голосом спросила я.
Ответа, так и не последовало, а боль в горле усилилась, мои легкие, будто были истыканы шипами роз. Они с периодичностью проникали все глубже и глубже. Я задыхалась, хватаясь за шею руками но, отцепившись от каркаса - упала на кафель. Мое падение отозвалось во всем моем теле, вызвав слезы.
- Зачем тебе это, ты любишь смотреть на страдания людей? – Шипела я в сторону зеркала.
И в эту секунду все прекратилось. Агонии, боли, страха – ничего этого не стало. Все раны в один миг зарубцевались, синяки исчезли. И я смогла встать. Отряхнув свой костюм. Я обратила свой взгляд на зеркало – он все еще был там. В этот раз он не исчез. Он что-то ждал, наблюдал.
Я робко и с опаской вновь приблизилась к отражению. И вот я уже вплотную подошла к глади зеркала. Я подняла руку и дотронулась до стекла. Я все надавливала, и надавливала, пока в структуре зеркала не появилась трещина. Она росла и множилась. Сквозь нее в комнату начал проходить жар – то был жар огня, исходящего из ада, где находился ангел, перья которого вновь претерпели изменения. И на моих глазах несколько черных перьев обратились в белые и красивые. Трещины продолжали увеличиваться, и вскоре проем стал огромным. Так что я смогла протянуть свою руку глубже, и дотронутся до бугристого лица ангела. От моего прикосновения мужчина на копытах не отстранился. Он поднял свою огромную по размерам ладонь, и убрал мою от своего лица. В этот момент кто-то начал дергать ручку двери и все прекратилось. Зеркало вновь стало целым, а ангел исчез.

Утром я кое-как добралась до своего рабочего места. Моя голова просто раскалывалась на две половины подобно ореху. И я не понимала, какая именно половина болела больше. И не успела, я сесть в свое кресло, как ко мне подлетел Майк.
- Тебя, еще здесь не хватало, - держась за виски, прошипела я.
- Привет, ты как? – Улыбаясь, спросил парень.
- Никак, - отпарировала я. Как же он все-таки меня бесил. - Майкл я не хочу никого в радиусе километра видеть и слышать. У меня дико болит голова, и твои волнения в мою сторону только усиливают мои мучения. Ты что-то конкретно хотел или опять на вольную тему о природе и погоде? – Почти скалясь, спросила я.
- Просто хотел спросить, как твое здоровье, но и сам вижу, что никак. – Выдохнув, ответил Майк.
- Если хочешь помочь, просто испарись, ладно? – Я трясла руками над своей головой, указывая пальцем руки на рабочее место парня.
- Как хочешь, но у меня есть аспирин. – Тихо, но с намеком сказал парень, и направился к себе.
- Господи, ну почему у него всегда есть то, что мне нужно. То пустая флэшка для диктофона, то лишняя карточка на метро. А сейчас вот – этот аспирин. - И наступив себе на горло, я повернулась на кресле, и крикнула. - Майк давай твой аспирин.
- Ой, кто тут у нас сподобился. Снизошел до простого клерка и его аспирина, - съязвив, парень кинул в мою сторону баночку. Я поймала ее, и найдя там таблетку, с жадностью запила горечь водой.
- Спасибо, - с этими словами я отправила аспирин его хозяину.
- Не за что, - ответил мне Майкл. - Ты слышала, что убийства парочек продолжаются?
- Нет.
Когда? - думала я. Я ведь в последнее время только и занимаюсь, что ищу ответы на свои вопросы. И мне бы хотелось, наконец, разобраться в своих проблемах, а не в чужих. Но любопытство было превыше всего остального, и я поинтересовалась подробностями.
- Так вот вчера ночью вновь были обнаружены разодранные тела пары. В этот раз они были мужем и женой. Их нашли на углу Кантигстон и Авеню. Около баков с мусорными отходами. Что интересно, документы и драгоценности не тронуты. Значит это не банальное ограбление. – Парень рассказывал об этом так, будто сам побывал на месте преступления.
Повествование Майкла было прервано главным редактором. Питер приблизился ко мне, и вот он уже навис надо мной, подобно огромной черной туче. Видимо он был не в духе, и его слова подтвердили мои догадки.
- Ты вот мне скажи, что ты тут делаешь? – Надменно спросил главный редактор.
Ну, вот дожила; ни здравствуй тебе, ни до свидания,- подумала я, и поспешила ответить.
- Работаю видимо.
- И над чем ты тут работаешь, твое место на улице возле трупов на Авеню, - мужчина в костюме от Армани отвел от меня свой взгляд, и направил к карте метро, которая висела на стене за моей спиной.
- Я уже еду туда, - схватив со стула куртку, я вышла из комнаты.
- Давно пора, - крикнул мне вслед Питер.
Мне было обидно, еще вчера он был готов мне пятки целовать из-за того интервью и пулицера, а сегодня вот так вот. – Ну, ладно я ему еще покажу, что почем. – И с этими мыслями я уже была на улице. Сегодня вновь я была вынуждена ловить такси, но машина вновь проехала мимо меня. Вот еще, и еще одна. Поняв, что попытки мои тщетны, я направилась в сторону метро.
Подземка была оживленной. Посетители словно стая муравьев сновали то в одну, то в другую сторону. Порой казалось, что вот-вот и меня потоком смоет в какую-либо не нужную мне сторону. Я была уже на середине платформы, когда очередная волна, хлынувшая из открытых дверей состава поезда, попыталась подмять меня под себя и унести обратно к эскалатору. Я отважно сопротивлялась, обнимая свою любимую сумку от Прада. Вскоре сумасшествие на пару минут стихло, и я смогла пройти на платформу нужного мне направления. Наконец, железная и подпитываемая электричеством машина прибыла на путь, и открыла свои гостеприимные двери. Снова поток, снова борьба, но в этот раз я всеми силами втиснулась с общей массой в проем, ведущий внутрь состава. Людей было много и о том, чтобы сесть не стоило и мечтать. На мое счастье я нашла место около противоположных дверей, и уцепившись за вертикальный поручень, стала ритмично покачиваться. Поезд набирал скорость, и вот в ушах с непривычки зазвенело – это давление давало о себе знать. Кто-то не удержался, и рухнул в толпу, но плотность ее была настолько велика, что дальше угла двадцати градусов его падение не продлилось. Какой-то мужчина что-то буркнул тому, кто совсем недавно спилотировал на него. И наверно завязалась бы драка, если б не отсутствие свободного места.
Поезд подъехал на очередную платформу и вновь поток пользователей метро выплеснулся шумной пеной и разбился о колонны посредине зала. Радость оставшихся в составе не было предела; некоторые места освободились, и их естественно заняли новые «хозяева». Кто-то, наконец, смог раскрыть свою утреннюю газету, которую до этого в силу плотности проезжающих не мог даже достать из кейса. Мне повезло меньше, я так и осталась стоять возле своего поручня. Наш состав въехал в тоннель, лампочки замигали, и мы с нетерпением стали ждать следующего перрона.
Я отвернулась в сторону дверей, и опустив свои глаза вниз, стала наблюдать за тем, что происходит снаружи. Вновь и вновь я видела, как рельсы то расходились, то опять вновь сливались в одну общую артерию. Вот в очередной раз мелькнул свет внутри состава, потом на мгновения вернулся, и вновь пропал. Внутри образовалась глухая темнота, лишь то там, то здесь мелькали огоньки от экранов мобильных телефонов и зажигалок. Буквально через мгновение свет вернулся, но тусклым свечением. Видимо это были резервные генераторы. А по внутренней связи раздался голос машиниста:
- Уважаемые пассажиры, просим вас оставаться на своих местах. Был временный сбой с подачей электричества. Мы скоро продолжим движение, приносим вам наши извинения за причиненные неудобства.
И не успел мужчина на другой стороне состава договорить свою речь, как в колонках раздался скрежет и писк, от которого люди закрыли свои уши ладонями. От чего-то мне был знаком этот звук – он был идентичен тому, что я слышала в трубке телефона в тот вечер награждения. В этот миг я поняла, что это не перебои с электроснабжением. И сейчас начнется то, чего народ еще не видел.

Когда, я уже подъехала к дому, зазвонил мобильный телефон. Номер был незнаком, но это меня не удивило. Я нажала на тормоз, и поднесла аппарат к уху.
- Это Дженнифер Смарт? – раздался голос девушки.
- Да, это я, - устало ответила я.
- Вы дочь Жаклин Смарт? – Сдержано повторил два раза абонент.
- Да, я. А что? Что-то случилось с моей матерью? – Настороженно переспросила я.
- Как вам сказать. Она сейчас находится в отделении интенсивной терапии. Ей стало плохо, - Стараясь, как можно мягче, служительница медицины, преподнесла мне неприятные новости, которые всколыхнули во мне те чувства, которые, я уже думала, не могу испытывать.
- Где стало, когда? – Затараторила я.
- Ее привезли сегодня в полдень на скорой помощи. Откуда, мне не известно, но известно лишь одно, судя по ее карте, она была без сознания – от этих слов слезы хлынули из моих глаз. Я со всей силы ударила кулаком по центру руля, который, ответил на его истязания, громким гулом клаксона, а я обессиленная упала на обод, всхлипывая.
Я сорвалась с места, нажав на педаль газа. Я старалась справиться с потоками слез льющихся из моих глаз. Вскоре я поняла, насколько дорога мне мать. Я никогда не думала, что буду так убиваться только от одной мысли, что она может умереть. Я сидела и молчала. Вслушиваясь в мелодию звучащую из динамиков, я пыталась переключиться. Но получалось плохо. Мысли, как искорки появлялись то здесь, то там, разжигая костер в моем подсознании. В одно мгновение я дошла до того, что перед моим взглядом предстал образ матери белой и мертвой, лежащей в гробу. Я понимала, что это когда-нибудь произойдет, но все же я не хотела, чтобы это происходило сейчас. Я уже была рядом с главным входом в Чикагскую окружную больницу, когда заметила знакомую патрульную машину. Я подумала, мало ли таких, - и поставив, машину на сигнализацию вошла внутрь здания. Оно было белых пастельных тонов. Запах, поселившийся в коридорах, был единением разных ароматов. То он выражался в резком запахе спирта, то хлорки, а вскоре - запахом страха. Находиться здесь было неприятно, хотелось выбежать, и больше не заходить сюда. Как же все до боли напоминало тот злосчастный день, когда мы приехали на опознание тела отца. Прошло полгода, и вот теперь мать в больнице. Я искренне надеялась, что до морга дело не дойдет. Она просто обязана выжить. С этими мыслями я подошла к стойке, за которой стояла женщина в белом.
- Я могу вам чем-то помочь? – Учтиво спросила она.
- Да, мне недавно звонили насчет Жаклин Смарт. Я ее дочь, могу ли я ее видеть? – Приводя свое дыхание в порядок, ответила я, и замерев, стала ждать ответа, будто от слов этой медсестры зависела вся моя жизнь.
- Она в палате интенсивной терапии, она в сознании, - улыбаясь, ответила мне Дженис, именно это имя было выбито у нее на металлическом значке. - Я думаю пять минут общения с дочерью ей не повредит. Только будьте аккуратнее, нервничать ей сейчас противопоказано.
- Конечно, но что говорят обследования? – Спросила я у медсестры, которая решила проводить меня до палаты моей матери.
- По первым признакам у нее нехватка кислорода. Мозг голодает. От этого ее постоянные головные боли, и обмороки, - говоря так просто о судьбе Жаклин, она рассказала то, что меня повергло в шок. Я не могла понять, почему мать не говорила мне о своем самочувствии. Хотя с другой стороны, что я удивляюсь, сама в этом виновата. Не отталкивала бы ее, она была бы намного открытей. А я только и делала, что постоянно закрывала перед ее носом двери. И корить себя, что мать довела себя до такого состояния, могла только я. Если бы я хоть раз в своем чертовом графике нашла хоть малюсенькое окошечко для встреч с Жаклин, возможно сейчас я бы не находилась здесь. Сердце рвалось, рвалось к ней, стуча в такт звуков, издаваемых каблуками о кафель в коридоре. Вот одна унылая палата сменила другую, в одной была открыта дверь. В ней санитарка убирала окровавленные простыни. Видимо бывший их хозяин, уже более не нуждался в них. Он не нуждался больше ни в чем.
- Мы, пришли, - сказала женщина, и открыла дверь в палату. Я с опасением перешагнула порог, боясь, что я увижу-то, что я боялась увидеть. Я много перевидала за время нахождения в Афганистане, но родной человек, лежащий на больничной койке – это совсем другое дело.
Я как ребенок медленно подходила к кровати. Не поднимая глаза, я смотрела на пол, затем постепенно перешла на мебель. Она была серого, унылого оттенка. Ничего особенно не радовало глаз, за исключением картинок, которые были копиями известных работ современных фотографов. Я б наверно вечно блуждала бы глазами по палате, если бы мама не кашлянула. Нет, это не был звуком, которым она обычно привлекала к себе внимание. Это был кашель, вызванный трубкой, торчащей в ее горле. Ее интубировали. Она щекотала стенки ее горла, и она периодически покашливала. Но она была без сознания. Я тихонечко, почти на цыпочках, подошла к ней вплотную. Я сняла сумку, и положила ее на стул возле кровати. Она мешала мне, постоянно сползала с плеча. Я взяла ее руку и ужаснулась, насколько она была холодна. Обычно Жаклин всегда такая горячая и энергичная, теперь она стала обездвиженной и замерзшей. Мои руки затряслись, не понятно от чего, но я уже клацала зубами. Я в одну секунду очутилась на полу возле кровати моей матери. Слезы хлынули сами собой. Я рыдала, будто сотни рек сошлись вместе, и решили вытечь из моих глаз разом. Боль в груди была не выносима.
- Мама, мама, - я продолжала теребить ее ледяную кисть в надежде, что вот-вот она очнется, и начнет нести свою чушь. Мне так хотелось услышать ее голос. Такой родной и знакомый. Голос моей надоедливой Жаклин. Но она не издала ни звука на мой призыв.
Мои терзания прервал голос женщины вошедшей в палату. Как потом выяснилось, это был онколог. Я быстро поднялась, и вытерла рукой черного цвета слезы. Черт, тушь потекла, - подумала я.
- Дженис, почему в палате посторонние люди? – Тихо спросила врач европейской наружности.
- Это миссис Смарт, дочь Жаклин Смарт, - так же на полутонах ответила медсестра.
- Миссис Смарт, приятно познакомится, - протягиваю свою руку, сказала женщина с косичками на голове.
- Мисс Смарт, но лучше просто Дженнифер, - уточнила я, ставя ударение на удвоенное «С».
- Как вам угодно Дженнифер. Но разговор сейчас пойдет о вашей матери. А точнее о ее здоровье, - врач подошла к приборам и сверила показания.
- Что с ней миссис…? – Спросила я, и запнулась ведь ни имени, ни фамилии медика я не знала, а бейджик, как назло завернулся под лацкан халата.
- Мисс Зои Гроу, можно просто Зои, - она ответила мне так же, как я ей. Такая же одинокая душа, как и я. Тоже оканчивающаяся на удвоенную «С», работающая круглые сутки в больнице, чтобы спасти жизни людей. Нет, она лучше меня, она не очерняет людей, не выворачивает их «кишки» наизнанку, показывая их всему миру. - У вашей матери начальная стадия рака. То, что сейчас живет в ее мозге, еще можно убрать. Затем курс химиотерапии. Да это тяжело, она изменится, и ей будет нужна поддержка. Ваша в первую очередь, - все слова, которые говорила эта приветливая женщина с пухлыми, красивыми губами, резали меня. Они будто врезались в меня с огромной скоростью, принося дикую боль во всем теле. Я не верила, я не хотела верить ни одному единому слову, слетающему с уст Зои. Но к моему прискорбному сожалению – это все было правдой – горькой и мучительной.
- А почему она не в сознании? – Теребя руку матери, спросила я.
- Опухоль давит на мозг, и перекрывает ход крови, поэтому она не приходит в себя, - рассуждая спокойно, ответила мисс Гроу.
- А когда вы будите делать операцию? – Всхлипывая, спросила я.
- Как только придут анализы на биопсию, а то есть через девятнадцать часов, - почти зевая, ответила женщина, устало, посмотрев на свои наручные часы.
- А раньше никак? – Умоляя, просила я. Хотя разумом понимала, что это не возможно.
- Не торопитесь, она в стабильном состоянии, поэтому я не вижу причин наводить панику. Увидимся завтра, мисс Стронг, - она почти было вышла из палаты, но вернулась. - И знаете, я думаю, вы можете остаться здесь на ночь. Дженис, выдайте девушке постельные принадлежности, вы можете расположиться на кушетке.
- Спасибо, - тихо ответила я.
После ухода врача мне принесли подушку и одеяло. С ними я расположилась рядом с мамой в кресле, так как кушетка была слишком далеко от нее. А мне так хотелось быть к ней как можно ближе. Так в полускрюченном состоянии я провела бессонную ночь.

Утро было таким же серым и унылым, как и вечер. Совсем не хотелось выходить из палаты. Хоть на мгновение оставлять мать одну. Но мой желудок, уже с час предательски урча, гнал меня в буфет.
Вот в палату вошла медсестра в элегантном голубом костюмчике. Она улыбнулась мне и приветливо поздоровалась. И я ответила ей взаимностью. Девушка подошла к приборам и сверила показания. Затем взглянула на меня, и будто прочтя мои мысли, предложила:
- Вы неважно выглядите, я думаю, вам следует что-то поесть? – спросила она.
- Нет, я не могу, - сказала я, смотря то на маму, то на медсестру. Девушка поняла мои терзания.
- Мисс Смарт, я бы с радостью разрешила вам заказать сюда, но у нас правила. Вы можете сходить в буфет. Я думаю, ничего радикально не изменится, - с грустным взглядом, предположила медсестра.
Я вновь посмотрела на маму, затем на часы. До ответа на анализы еще час. И вздохнув, я спустила онемевшие ноги вниз. Ступни отекли и с трудом поддавались. Я уже почти сломала пятку, когда пальцы, наконец, нырнули в глубину туфли. Немного пошатываясь, я вышла в коридор, прихватив с собой сумочку.
Я прошла к стенду с направлениями, и найдя указатель с кафетерием, направилась к лифту. Он находился на втором этаже больницы. Пока я преодолевала толпу, скопившуюся в фойе, я задумалась, что здесь делал Алекс. Если все-таки это была его машина. Но потом осеклась, чего мне до какого-то мужика? Пускай, даже очень приятного. Хотя совсем не в моем вкусе.
Как только я дошла в своем рассуждении до этого момента, как двери лифта раскрылись. Я вошла в железную коробку и нажала кнопку под номером «два». Створки послушно откликнулись и стали закрываться. После чего лифт ринулся вверх. Он иногда поскрипывал. Двигался крайне медленно. А скрежеты отдаленно напоминали мне те, что обычно звучали перед приходом ангела. Но в этот раз это были лишь звуки, чему я была несказанно рада.
Вскоре двери лифта раскрылись, и я начала выходить из лифтового пространства. При этом взгляд мой был устремлен в пол. Я шагнула вперед, и моя голова сразу же наткнулась на что-то мягкое, но упругое. И когда я подняла глаза, то увидела знакомого мужчину. Алексей стоял, раскрыв руки. Видимо он увидел меня раньше и решил подшутить надо мной. Но какие мне сейчас были шутки. Его ухмылка указывала на мои догадки. Но он явно не ожидал меня тут встретить.
- Доброе утро, вы здесь? - спросил он меня, отходя от дверей, чтобы я смогла выйти.
- Нет, - ответила я, и добавила. - К сожалению.
- Уу, значит, навещаете? - последовал новый каверзный, но в то же время простой вопрос.
- Да, - ответила я, надеясь, что допроса не будет. И чтобы совсем быть в этом уверенной, я решила сменить тему, и перевела все стрелки на следователя. - А вы, что здесь делаете?
- Мы были на опознании трупов из метро. Снимали показания у выживших людей, - отчитался передо мной лейтенант. И я зацепилась мыслью за последнюю фразу.
- Выжившие? Они все-таки есть? – спросила я, стараясь оставаться в рамках рабочего интереса.
- Да, их только трое. Но от них мало что можно узнать. Они по ходу тронулись умом, так как все время бредят о каких-то чудовищах, будто они пришли и сожгли все. Видимо, надышались угарным газом. – Он понял, что я на этом не успокоюсь, и последовал моему примеру. - А вы в кафетерий? Может, я смогу уговорить вас на чашечку кофе? - спросил он. Я же не хотела сейчас лишнего общения, и молилась, чтобы он ушел. И будто кто-то услышал мои мысли, телефон в его кармане зазвенел. Он поднес трубку к уху, и сменив выражение лица, стал слушать, что ему говорит собеседник. Когда он закончил, из общение было понятно, что планам насчет кофе не суждено сбыться. Чему я была несказанно рада.
- Извините, - смущенно сказал он. - Но мне нужно идти. Но мое предложение на счет кофе все еще в силе. Мы куда-нибудь сходим, - говорил он, заходя в лифт.
- Непременно, непременно, - съязвила я, надеясь, что этому не суждено случиться. И прежде чем двери закрылись, он сказал:
- Пока.
Вскоре я уже пила кофе с круассанами. На мое удивление пища в больничном кафетерии была вполне сносна. Я наконец смогла расслабиться на несколько минут, вспомнить завтраки с Лукасом в Венеции. Каким же все-таки милым был тот парень. Но не более того. Я начала уходить в те моменты памяти, которые не хотелось вспоминать. Ту ночь, того грабителя. От этих мыслей я осеклась, и вернулась в свою реальность, в которой меня ждала мать в палате. Ее болезнь, которая для меня была как гром среди ясного неба. Я шла к маме в палату, и каждое движение давалось мне с трудом. Я знала, что вскоре услышу приговор. Приговор для нее, приговор для себя. От слов врача будет зависеть мое будущее. Ведь мне придется каждый день бывать здесь, ухаживать, уделять ей внимания. А моя сумасшедшая жизнь с ее графиком никак не вписывалась в роль сиделки. Нет, я не циник, просто я понимаю, чем пахнет жизнь. И иногда она подобно выгребной яме жутко воняет. И начинаешь воротить нос в сторону, а она тебя обратно разворачивает. А порой мы подходим к краю так близко, что, не удержавшись, падаем на самое дно.
Мои размышления прервал голос Зои, которая уверенным шагом рассекала коридор больницы. Она была похожа на приведение, вся в белом. Лишь ее смуглая кожа давала понять, что это человек.
Я понимала, что она двигается в мою сторону, и уже вот-вот поравняется со мной. Я понимала, насколько абсурдно, что я делала, но ничего противопоставить не могла. Подобно загнанному зверю, я пятилась назад. Я поспешила войти в палату, и переведя дыхание, уперлась в спинку кровати. Развернувшись, стояла спиной к входу, боясь повернуться к женщине, стоявшей в дверном проеме. Вперед смотреть мне было невыносимо. Мама лежащая вся в проводах и шлангах. От всей этой картины комок подошел к горлу.
Я понимала, что меня зовут. И что надо развернуться, но не могла сдвинуться хоть на дюйм – страх сковал мое тело и руки лежащие на холодной трубе спинки кровати. Фигура в белом стала огибать меня с левой стороны, когда я смогла оторваться от кровати.
- Дженнифер, нам нужно поговорить, - по ее голосу я поняла, что беседа будет не очень приятна, и потом она добавила. - Пройдемте ко мне в кабинет, там нам будет комфортнее.
Под комфортнее, как я понимала, Зои подразумевала отсутствие лишних ушей и глаз. Я вышла за ней в коридор и послушно, будто потерявшийся ребенок, шла за своим поводырем. Который, должен изменить мою жизнь одним словом.
Мы двигались ритмично, просачиваясь сквозь посетителей в коридоре. И вот вскоре я уже сидела в кресле около стола врача. Не став ждать, она продолжила разговор.
- Анализы вашей матери пришли. Скажу открыто у нее рак. Это показывают и обследования, такие, как томография и МРТ, а так же анализ биопсии, - она сглотнула, собираясь сказать что-то, когда я начала истерично смеяться.
- Нет, такого не может быть, - уверяла я врача. - Попробуйте что-то еще, может вы ошиблись.
- Нет, к моему глубокому сожалению нет, - говорила Гроу, когда я рыдала, не смотря ни на что. И мне было уже все ровно, размажется ли у меня тушь или глаза покраснеют.
- Вы вылечите ее? – смотря прямо в ее глаза, спросила я.
- Я ничего не буду обещать. На все воля Божья. Но опухоль злокачественная. Мы проведем базисную терапию, а затем проведем операцию, - сухо сказала врач. Отрезав, тем самым меня от жизни в целом.