Эллис вплетала в тряпичную косу тонкие золотистые нити, быстро и ловко перебирая пальчиками. Она всегда занималась мелкой работой, чтобы хоть немного заглушить в душе обжигающую боль. Несколько дней назад вся их семья узнала, что та, из-за которой они покинули Америку; та из-за которой их любимый Эдвард почти потерял рассудок, окончательно распрощавшись с душевным спокойствием; та, которую они все так любили, умерла. Умерла от старости, просто заснула и не проснулась. Ей было семьдесят пять лет. Жена крупного американского бизнесмена, главы корпорации «Ньютон-Олимпик»…
Эллис опустила руки и глубоко вздохнула.
- Это должно было случиться, рано или поздно, понимаешь? – ласковый голос Джаспера успокаивал. Юноше даже не приходилось пускать в ход свой удивительный природный талант. – Не убивайся ты так.
- Я любила ее, - тихо произнесла девушка.
- Мы все ее любили, Эллис.
- Эдварду тяжело, - Эллис подняла на друга глаза, полные невыплаканных слез, которые рвались наружу сухим покалыванием и серой пеленой.
- Он переживет, - Джаспер просто констатировал факт.
За пятьдесят с лишним лет, прошедших с того злополучного дня рождения в их старом доме в Форксе, Джаспера ни на секунду не отпускало щемящее чувство вины. Образ маленькой девушки, испуганно взиравшей на него, преследовал постоянно. Он мечтал увидеть ее и сказать, что он очень сожалеет. Он хотел это сделать, даже Эллис согласилась ему помочь, но Карлайл не пустил. Сказал, что это может ее сломать. Ее может сломать даже их простое появление. А ее нельзя было ломать…
Эдвард уже почти неделю не выходил из своей комнаты, которая больше напоминала склеп. Брат мечтал умереть, но не мог, понимая, что никто никогда не простит ему этой слабости. Ведь смерть – это слабость…
Все закончилось слишком быстро. Относительно вампирской вечности, человеческие семьдесят пять – это подростковый период. Но сколько же ей пришлось перенести за это время.
Все действительно закончилось.
Судорожный вздох Эллис вырвал Джаспера из привычного омута вины и боли. Он быстро взглянул на свою девушку и понял – видение.
Юноша быстро присел на корточки возле застывшей в естественной для вампиров статуеподобной позе Эллис и схватил ее за руку.
- Что ты видишь? – он старался говорить спокойно, понимая, что резкие интонации могут небрежно вырвать ее из увиденного, а это может плохо кончиться.
- Она жива, - в ее глазах заискрились алмазные огоньки. Взгляд Эллис перестал быть мутным. Девушка в недоумении уставилась на Джаспера и лихорадочно сжала его руку. – Она жива! Белла жива. Она такая же, как и тогда. Девушка… Волосы, губы, глаза… Она с кем-то ругается…
Джаспер краем глаза увидел, как дверь в комнату Эдварда тихо открылась. Брат оперся плечом о косяк и внимательно посмотрел на Эллис. Он читал ее, Джаспер знал это. Он чувствовал по тому, как менялось психоэмоциональное состояние брата, который теперь поднял руку и вцепился себе в спутанные рыжие волосы.
- Прекрати, - прошептал он хриплым от боли голосом.
- Эдвард! – Эллис вскочила на ноги, уронив недоплетенную красную лоскутную косу. – Эдвард, это же второй шанс. Это послание свыше!
- Белла умерла!- четко выговаривая каждое слово, отрезал Каллен.
- Та Белла умерла, а эта Белла жива. И она красива, она…
- Прекрати! – с губ Эдварда сорвался животный рык.
- Не надо его сейчас мучить, Эллис, - спокойно обнял девушку Джаспер. – Он должен сам принять решение.
- Я найду ее, - твердо сказала вампирша. – Найду, чего бы мне это не стоило, понятно?
Джаспер впервые за много лет увидел в выражении лица своей возлюбленной такую решительность. Она не отступится. А если она не отступится, то он поможет ей найти Беллу. У него наконец-то появится возможность извиниться.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Огромные листья вековых вязов горели изумрудом в холодном сером свете дождя. Крупные капли бились о зонт, распыляясь на мириады мелких осколков, орошая влажной пылью лицо, смешиваясь со слезами.
Арабелла Ньютон, дочь крупного бизнесмена Эдварда Ньютона, крепко сжимала металлическую рукоятку тяжелого модного аксессуара, стараясь как можно больше впитать с памятью то, что она сейчас видела.
Небольшой красиво украшенный гроб из красного дерева стоял покрытый шелком возле могильной ямы на кладбище Форкса. Лакированная крышка прятала под собой лицо самого любимого человека на свете, самого надежного и доброго, который просто ушел, оставив Арабеллу наедине со всем этим миром. Миром дождя и слез. Горя и черноты печали. Мрака и безысходности.
Девушка подняла глаза на отца. Мистер Ньютон не скрывал слез. Он хоронил мать. Самую любимую маму, которая ушла, не попрощавшись.
Арабелла перевела взгляд на дедушку. Он просто стоял, тяжело опершись на красиво инкрустированную трость. Он молчал, внимательно вглядываясь в крышку гроба, словно молясь, чтобы это оказалось неправдой. Он не проронил ни слова с момента смерти жены. Майкл Ньютон не мог поверить в то, что его любимой Беллы нет. Что она ушла от него и никогда не вернется…
Арабелла вздрогнула. При всей своей любви к бабушке, она очень тяжело переносила все эти затянувшиеся спектакли смерти. На кладбище не было почти никого, кроме самых близких и друзей семьи. Поэтому святой отец, проводивший заупокойную службу, просто произнес:
- Покойся с миром, Изабелла Мари Свон-Ньютон. Мир твоему праху.
Звонкий стук комков земли по лаковой поверхности вернул девушку к реальности. Слезы хлынули потоком по щекам, оставляя на них горячий след горя. Никогда больше бабушка не расскажет ей истории об оборотнях и вампирах. Никогда не расскажет ей о своей великой печали, о которой девушка узнала совсем недавно. Никогда бабушка Белла не сыграет ей на своем маленьком пианино нежную мелодию души, написанную каким-то бесславным героем, под названием «Колыбельная Беллы»…
На плечо легла тяжелая рука отца:
- Пойдем, Белла. Здесь холодно…
- А дедушка? – Арабелла оглянулась на согнувшегося в беззвучном рыдании старика, понимая, что теперь он уже не может сдерживать в себе эмоции. Слишком сильно он любил бабушку Беллу, черт бы побрал эту смерть.
- Он приедет позже. Грег позаботится о нем, - произнес папа, почти незаметно кивнув ожидавшему возле дедушкиной машины шоферу.

Несколько дней семья Ньютон решила провести в Форксе. Так захотел дедушка, наплевав на дела в корпорации, не решаясь оставить могилу жены без присмотра.
- Надо было хоронить ее на старом кладбище, - тихо говорил он за завтраком. – Там лежит ее отец, ее друг – Джейкоб Блек, наконец. Нет, просила же: «В случае чего, хорони на новом». Там раньше дом стоял. Большой, стеклянный. Кажется, там жили Каллены. А несколько лет назад там городские власти решили новое кладбище основать…
Арабелла не могла слушать эти душевные стенания родного человека. Ему было больно, страшно и одиноко. Почему он не думал о том, что ее отцу тоже больно? Ей, в конце концов, еще больнее, чем им всем вместе взятым.
Вспомнилась мама. Она собирала чемоданы быстро и умело. Конечно, постоянные отдыхи в заграничных турах привили определенный опыт в этом нехитром, но очень утомительном деле.
- Доченька, ты не поймешь, пока не вырастишь! – говорила она, не понимая, что этими словами наносит непоправимый вред пятнадцатилетнему подростку, который уже попробовал курить «травку». – Я нашла другого мужчину…
- Он что, богаче папы? – спокойно спросила невозмутимая дочь, в груди которой на тысячи осколков разбивалось неокрепшее сердце.
- Как ты можешь так говорить? Это же любовь, понимаешь? – мама тогда очень картинно всплеснула руками. Конечно, как Арабелла могла понимать что-то в любви? Ведь она «не видела», какими глазами смотрел отец, когда мать буквально выплюнула ему в лицо, что «он законченный трудоголик и импотент». Арабелла также «не слышала», как отец плакал, когда мать вышла из их огромного особняка, громко, все так же картинно хлопнув дверью. А дедушка с бабушкой? Они «не любили» друг друга, коротая вечера, сидя перед камином, разговаривая о бизнесе и о погоде? Наверное, нет, не любили… Мерзость…
Когда у пятнадцатилетней Арабеллы отняли половину ее души, на помощь пришла бабушка Белла. Она забрала внучку на лето в Форкс, где любила отдыхать от шумного Сиэтла. Это были самые счастливые три месяца в жизни девушки. Три месяца сказки.
А теперь они втроем сидят рядом за большим столом, разговаривая ни о чем и обо всем одновременно.
Арабелла встала, поцеловав отца в макушку, тихо предупредила «Я скоро» и вышла.
На улице не было ни облачка. Лето в самом разгаре. Форкс радовал своей погодой. А в день похорон бабушки зарядил дождь, словно сама природа оплакивала смерть столь чудесного человека.
Ноги сами вели девушку на кладбище. Ее не пугала зловещая тишина этого места. Наоборот, умиротворяла. Сразу вспомнились слова Беллы:
- Не бойся смерти. Бойся тех, кто несет смерть, - а потом она всегда дополняла, словно молитву: - Если ты встретишь человека необычайной красоты, запомни, холодная кожа и золотые глаза – это добро, а холодная кожа и красные глаза – это зло, дьявольское, неминуемое, опасное. От него не скрыться, не убежать.
Потом она всегда рассказывала странные, но до безумия прекрасные истории о любви вампира и смертной девушки. О дружбе девушки с оборотнем. Все было описано так красочно, так эмоционально, что казалось, будто бабушка сама все это пережила, а Арабелла стала верить в эти рассказы, представляя себя на месте этой смертной девушки, мечтая о красавце вампире.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

«Сова» была в полном порядке. В техническом центре сказали, что машина еще легко отделалась, на что Арабелла раздраженно заявила, что «это тот «козел» легко отделался, а то бы уже раз сто обделался».
Разговаривая по мобильному в машине отца, девушка ловила на себе его косые взгляды. А он не мог понять, откуда в такой молодой девчонке столько желчи, злорадства. Правда, Арабелла всегда была вежлива с ним самим и дедом, безумно любила бабушку, но, когда речь заходила о матери, она становилась свирепой, как тигрица, выпуская острые когти. Однажды, в порыве ярости Арабелла назвала Софию «проституткой» и сказала, чтобы та больше не звонила ей. На вопрос, почему она так с ней разговаривала, дочь просто ответила:
- Те, кто любят – не бросают. Нечего телефонную линию загружать, тоже мне – мамаша!
Ньютон тогда ничего не сказал, он понял, что сильнее обидеть, чем мать, ее никто не мог. Гнев оправдан, хоть и слишком груб.
- Когда у тебя очередной заезд? – спросил он у дочери.
- Послезавтра. Как ты думаешь, я успею подготовить «малышку», - девушка всегда очень хорошо ладила с ним, могла разговаривать на любые темы.
- Я думаю, да. Только не забудь, у тебя работа.
- Ага, про такое забудешь, конечно. Когда приезжают новые дизайнеры? – Арабелла отвечала за новый проект на фирме «Ньютон-Олимпик». Она разрабатывала новую форму одежды для национальной сборной по американскому футболу.
- Не знаю пока, завтра созвонимся с рекламщиками, а там уже решим.
- Вот и хорошо, - сказала Арабелла, устало откинувшись на подголовник.
За окнами пробегали огни федеральной трассы штата Вашингтон. Арабелла не могла знать, что примерно с такой же скоростью, вдоль шоссе, передвигались двое, не сводя глаз с серого «бентли», боясь упустить его из виду.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Проснуться в поту, часто дыша, практически задыхаясь – не лучшее начало дня.
Арабелла, которая уже начинала привыкать, что ее теперь практически все, за исключением деда, называли Беллой, с трудом подняла, словно налитую свинцом голову и посмотрела на электронные часы на прикроватном столике.
- Матерь божья! – крикнула она и попыталась вскочить, но тут же рухнула обратно, схватившись за раскалывавшуюся от ужасной боли голову. Вчера она неплохо оторвалась с девчонками после удачного заезда, напившись в стельку дорогущей текиллы, закусывая ее дешевыми шоколадными батончиками. На спор. Не вкусно. Именно поэтому у девушки во рту было так противно, что казалось, будто там поселилось целое стадо дурно-пахнущих баранов.
Время для утра было довольно позднее. Остатки сна стряхивались по мере увеличения скорости передвижения по квартире – сегодня Арабелла впервые встретится с дизайнерами, приглашенными из Лондона, поэтому времени на то, чтобы привести себя в должный вид было в обрез, а видок у девушки был еще тот. Спутанные каштановые волосы постоянно лезли в рот, вызывая рвотный рефлекс, который удавалось сдерживать изрядным глотком ледяной минералки. Быстро умывшись, причесав волосы, Арабелла вызвала шофера – сегодня она за руль не сядет – это факт. По дороге она успела захватить в придорожном кафе две большие кружки кофе на вынос, съела почти несъедобный бургер, зажевала это все почти пачкой «джуси-фрут» и откинулась на заднем сидении, чтобы привести мысли в порядок.
Итак, к ней приезжала пара дизайнеров из Англии. У них за плечами был большой опыт в работе с известными фирмами в Европе. Значит, вполне можно рассчитывать на то, что эти англикашки взвалят все на свои плечи, освободив молодой главе Отдела текстильной проектировки время для собственных нужд. У нее на носу был финальный заезд, а «сова» опять в хлам…
- Мисс Ньютон, вас уже ждут! – крикнула старенькая секретарша Дороти вслед пробегавшей Белле.
- В курсе! – девушка успела ослепительно улыбнуться сотруднице.
Вихрем ворвавшись в свой кабинет, она резко остановилась. Двое молодых людей – девушка и юноша – сидели на небольшом офисном диванчике и приветливо ей улыбались. Они были настолько ослепительно красивы, что Арабелла зажмурилась. Шпилька ее туфли застряла в ворсе мягкого ковра и девушка чуть не рухнула на диван, прямо на посетителей. В ту же секунду, молодой человек быстро встал и подхватил Арабеллу, чтобы та не упала.
- Простите, - нисколько не смущаясь, проговорила она, поправляя пиджак рабочего костюма. – Итак, начнем. Я Арабелла Ньютон, руководитель Отдела текстильной проектировки.
Девушка продолжала улыбаться, как этого требовал корпоративный этикет, но в то же время ее охватывало чувство необъяснимой тревоги. Глядя в светло-карие глаза молодых людей, ей казалось, что она буквально тонет в них. Что-то гипнотическое было в их приветливых взглядах.
Первой встала девушка, на вид очень хрупкая, но настолько приятная, что хотелось постоянно с ней говорить, тем более ее манера общаться очень располагала:
- Здравствуйте, мисс Ньютон. Я Эллис Хейл, - дизайнер протянула руку для приветствия, продолжая внимательно всматриваться в глаза Арабеллы. – А это, - молодой человек уже стоял рядом, но он коротко кивнул, - Джаспер Хейл, мой супруг. Мы вместе будем работать над вашим проектом.
- Замечательно, - что-то подсказывало Арабелле, что времени на подготовку к гонкам у нее не будет: слишком уж ей хотелось быть рядом с ними, с этими красивыми людьми.
Правда, пришлось приложить немало усилий, чтобы не отдернуть свою руку, встретившись с ледяным холодом пальчиков миссис Хейл, которая слегка улыбнулась и отвела взгляд, как бы смущаясь, хотя усмешка все еще оставалась на ее красивых губах.
- Вы давно в Америке? – старалась поддерживать официальный тон разговора Арабелла.
- Нет, - заговорил Джаспер. – Прилетели буквально за три дня до нашей с вами встрече.
- Вот и славно, значит, вы уже успели посмотреть город, - все так же вежливо продолжала разговор Ньютон.
- И не только Сиэтл, - лукавая усмешка Эллис озадачила, но Белла не подала вида, дабы не смущать в первую очередь себя, потому что гостей, похоже вывести их строя нелегко. А это значило, что и работники они будут неплохими. Это радовало.
- Ну, что же, - хлопнула в ладоши руководитель Отдела, - приступим.
Арабелла постаралась сосредоточиться на рабочих вопросах, не обращая внимания на навязчивую ноющую боль в висках. Она не успела принять аспирин, просто забыла. Это в ее стихии – создать себе проблемы такой мелочью, как несколько лишних рюмок горячительного накануне важной встречи. Ничего, все будет хорошо.

Проводив новых сотрудников в их уютный кабинет, который пришелся Эллис очень по душе, Арабелла объяснила им новый план работы на неделю вперед, отдавая должное воспитанию отца, который, как и бабушка был очень организованным. Это помогало выжить в опасном море рыночных отношений, где продавали все – начиная от швейных иголок, заканчивая человеческими органами для трансплантации.
Эллис восхищенно хлопала ресницами, продолжая внимательно вглядываться в лицо Беллы.
- Простите, - Ньютон не выдержала, - мы с вами раньше не встречались?
Если честно, если бы не ее неожиданная симпатия к этим малознакомым людям, она бы уже давно выгнала нахалку, которая так нетактично рассматривает ее «пьяные» мешки под глазами. Имела бы совесть!
- Врядли, - опять широко улыбнулась Хейл, показывая ровные белые зубы. – Просто вы ведь очень знаменитая личность, вы ведь гонщица, насколько нам известно? – Эллис посмотрела на супруга, лицо которого ничего не выражало, сохраняя видимость вежливой отстраненности.
- Да, - удивленно покачала головой Белла. Она, конечно, знала, что знаменита. Но ведь не настолько, чтобы ее знали еще и в Англии.
- Вы управляете «совой», правда? мы были на последнем заезде в Сиэтле. Мы с Джаспером тоже увлекаемся «рейсингом».
- На короткие дистанции? – с энтузиазмом отреагировала Белла.
- Да, четыреста метров – это классика, не правда ли? – все также вежливо, но уже с большим чувством ответил Джаспер.
- Особенно на моей «сове», - не могла не похвастаться Белла, которая уже прониклась к этим странным людям чем-то вроде приятельского доверия.
- Ну, что же, приступим? Эллис, можно вас так называть? – поинтересовалась новоиспеченная начальница.
- Конечно, можно даже на «ты», мы ведь теперь что-то вроде партнеров, ведь так?
- Согласна, - девушка улыбнулась, ей определенно нравилась Эллис Хейл. – Тогда зовите меня Белла. С некоторых пор это имя очень плотно идет со мной по жизни.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Ты понял? – Эллис села на край стола и начала крутить в пальцах тонкую красную косичку, доплетенную накануне.
- Я все понял. Работа предстоит нелегкая, - Джаспер печально улыбнулся. Он вообще в последнее время был какой-то грустный.
- А кто тебе сказал, что возвращение к жизни – легкая работа?
- Думаешь, Эдвард оценит?
- Сейчас он не в состоянии адекватно мыслить, поэтому давай, немного побудем эгоистами, хорошо?
- Мне нравится быть эгоистом, - проговорил Джаспер и вынул из стопки папку побольше. – Приступим?
- Легко!
Эллис грациозно взмахнула аккуратно причесанными волосами и уселась в свое кресло напротив Джаспера.
Рабочий день двух вампиров начался еще более странно, чем для человека, находящегося совсем рядом, в нескольких метрах от них.
Белла продолжала смотреть на проезжающие внизу машины, на тучи кустившиеся прямо над ее окном и думала, что теперь всю жизнь ее будут сравнивать с той, которая ее оставила. Двадцатипятилетняя начальница Отдела текстильного проектирования не могла больше сдерживать слез. Она просто тяжело опустилась в свое кресло, крепко обхватила раскалывающуюся от невыносимой боли голову и всхлипнула. Одиночество в душе порождало пустоту.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Он не спал, ему это было совсем не нужно. Он практически не пил, он забыл, что такое полноценное вампирское питание. Он проклинал свое существование за то, что ему так сложно просто взять и умереть. Просто исчезнуть, чтобы перестали мучиться его близкие, изо дня в день, вот уже на протяжении многих лет, наблюдавшие за его самоистязанием.
Он знал, что ЕЙ плохо, но струсил. Как не мужчина. Он побоялся. Он испугался того, что больше не сможет от нее уйти, сохраняя ее человечность, наблюдая за ее медленным угасанием. А ведь именно от этого он тогда бежал. От смерти. От ЕЕ смерти. Трус…
Эллис долго не могла ему простить такое малодушие. Когда Джаспер окончательно пришел в себя и пожалел о случившемся, он сам попросил Эдварда вернуться к Белле, потому что такой, как она брат уже никогда не найдет. А разбрасываться такими дорогими подарками судьбы – это преступление.
Черт бы побрал всю эту ахинею с разностью природы – человеческой и вампирской. Ничего она не стоит, когда ты остаешься один в этом мире…
Каллен так привык к боли, что известие о смерти Беллы почти никак не отразилось в его душе. Только сильный толчок в районе сердца заставил его качнуться, в глазах появилось черное размытое пятно, говорят, так всегда происходит, когда хочется плакать. А он не мог. Чудовищная несправедливость…
В комнату вошла Эсме. Она опять несла в руке большую кружку с теплой свежей кровью. Вся семья решила бороться с депрессией Эдварда методом от противного – они больше не уговаривали его что-то делать, а указывали на то, каким слабым и беспомощным он стал. Мужское самолюбие не станет долго это терпеть, оно не выдержит и взбунтуется. Еще чуть-чуть…
- Эллис звонила, - тихо сказала мать.
В ответ тишина. Ни вздоха, ни движения.
- Она просила передать тебе привет и сказать, что они теперь рядом с… Беллой, - Эсме осторожно поставила кружку перед самым носом Эдварда, развернулась и ушла.
Мать блокировала свои мысли. Они все научились этому, чтобы не травмировать Эдварда сильнее. Пятьдесят лет ожидания срыва – это ад, в котором даже врагу не пожелаешь побывать.
Но он понимал, что их целью сейчас было добить его. Заставить двигаться вперед. Наверстывать. Неужели они не понимали, что Белла УМЕРЛА! А та, которую они считают второй Беллой – не Белла…
Все слишком просто. Нельзя спустя столько времени прийти и сказать: «Привет, я пришел. Прости, давай жить вместе!» В лучшем случае его пошлют, в худшем… А что может быть «худшим» для вампира?
В ушах постоянно звенел визгливый вопль Розали: «Да вам всем делать нехер! Носитесь с этой девчонкой, как проклятые! Мало вам дерьма?»
Эммет тогда успел только кинуть братьям виноватый взгляд, по-человечески пожал плечами и ушел утешать разъяренную блондинку. Потом они уехали во Францию. Розали не могла видеть Эдварда, а он не мог видеть ее. В семье произошел раскол.
Только Эллис и Джаспер до последнего оставались рядом с практически безжизненным Калленом. Все закончилось слишком непонятно…
«Они теперь рядом с Беллой?» - его внезапно осенило, словно ударило по голове, больно. Снова качнуло, заставило ухватиться за край стола.
Осознание того, что кто-то может ее видеть, а он нет, подняло его с пыльного паркета. Эдвард прошелся по комнате в поисках чистой одежды, ничего не было. Мать даже одежду не стирала. Она вообще оставила в покое сына. На нее не похоже. Но это крайность. Карлайл добился своего – Эдвард встал.

- Ты куда? – в голосе не было беспокойства – способность вампиров контролировать эмоции достигала немыслимых пределов. Эсме только отложила плетение небольшой корзинки. Что это, Эллис всех заразила плетением? Сумасшествие какое-то…
- Прогуляюсь, - и не важно, что сейчас солнечный английский денек, вокруг море туристов.
- Ты уверен, - Эсме не выдержала.
«Господи, да за что же тебе это!?» - кричала ее душа.
- За малодушие, - спокойно вслух ответил Каллен.
- Подожди хотя бы Карлайла, - осторожно попросила мать.
- Я прогуляюсь, - никаких компромиссов.
- Я волнуюсь, - Эсме положила руку на плечо сына.
- И я, - коротко ответил Эдвард и сделал шаг к двери. Там он обернулся и, видя прищуренный взгляд женщины, тихо сказал. – Время собирать камни?
Эсме молча кивнула.
Когда Эдвард вышел, она тяжело опустилась в кресло и укрыла бледное лицо в ладонях.
- За что?

Солнце было не теплым и не ярким. Оно было никаким. В густой тени деревьев старого парка Эдвард нашел себе высокий дуб, забрался на самую вершину и сел на самую толстую ветку. Отсюда открывался прелестнейший вид на Лондон, город, давший приют одинокому вампиру…
Бред. Уже весь изжалелся.
Сколько можно?
Эдвард теперь люто завидовал Эллис и Джасперу. Не потому, что они были рядом с призраком. А потому, что они были в Америке. Эдвард соскучился по Форксу. Там началась его «жизнь», по-настоящему человеческая жизнь. Со всеми человеческими переживаниями и страхами. С любовью, наконец. Он устал. И физически, и морально. Пятьдесят лет борьбы за жизнь без нее, пятьдесят лет муки.
- Хочу в Америку, - тихо произнес сам себе Эдвард и посмотрел на запад. Там синело небо, пробиваясь через высокие шпили «сити» - делового района Лондона. Показалось, что ветер принес запах «олимпийского» залива, запах скалистых берегов и сосен. Нещадно заныла душа. Он действительно захотел вернуться.
Подставив лицо солнцу, нагрев немного ледяную кожу, Каллен почувствовал, как где-то там внутри его души загорелся огонек надежды. Ему действительно захотелось жить.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Собирай вещи, - Карайл широким жестом кинул на кресло в холле свой рабочий пиджак и портфель.
- Что случилось? – Эсме была не просто озадачена - после почти целого дня нечеловеческого беспокойства за сына, она теперь вообще не могла адекватно воспринимать информацию.
- Мне звонил Эдвард, - «Если бы Карлайл был человеком, он бы задыхался и потел», - неожиданно подумалось Эсме. – Он сказал, что хочет вернуться в Америку.
- Как это? Стоит ли? – посыпались логичные вопросы настоящей женщины.
- Я думаю, что в Сиэтле о нас не знают. Мы не едем в Форкс, там нам делать нечего. Тем более Квиллеты нам не простят возвращения, - Карлайл ловко развязывал галстук.
- Эдвард хочет лететь в Америку? – уточнила Эсме, по привычке складывая неаккуратно брошенный пиджак любимого мужа.
- Да, - коротко ответил Карлайл, поднимаясь по лестнице вверх, в комнату. Потом добавил: - Он позвонил мне и сказал, что хочет избавиться от призраков прошлого. Он созрел, Эсме.
Эсме поднималась вслед за мужем в их спальню, теребя в руках полу пиджака.
- Но он не готов…
- Откуда ты знаешь, когда он будет готов? – Карлайл остановился и посмотрел на жену. – Послушай, - он взял ее руки, - Эллис и Джаспер купили дом. Все, что от нас требуется – это вскрыть все финансовые фонды – свои и Эдварда - и предоставить ему свободу действий. Пусть он попробует вернуться к жизни. Беллы нет, понимаешь? Есть ее двойник, одной с ней крови. Так пусть сын либо удостоверится, что все кончено, и эта девочка – не Белла и не имеет к ней вообще никакого отношения, либо пусть Эдвард почувствует новый прилив жизни.
- Но он не забыл Беллу, он не сможет полюбить другую! – Эсме тоже верила в вечность любви, как и Эдвард.
- Эсме, если он все еще ее помнит, если он все еще хранит в своей искалеченной душе память о ее образе, то он способен на такую любовь, какая никому и не снилась. Вопрос в другом, захочет ли он сам пойти на это? Захочет ли он оставить память о Белле и найти в себе силы сделать шаг вперед? А это мы сможем узнать только, когда прибудем на место. Я категорически запретил Эллис говорить и «показывать» Эдварду что-либо. Пусть теперь он сам разбирается…
- Ты жесток к нему, - Эсме судорожно вздохнула.
- Не больше, чем он к себе, дорогая, - Карлайл ласково обнял жену к себе и прижался губами к ее макушке: - Пора выпускать детей из-под опеки. Они бунтуют, ты же знаешь…
- Розали не звонит, - печально констатировала Эсме.
- Зато звонит Эммет. Все будет хорошо. Только дай нам перелететь через Атлантику, а там посмотрим, - Карлайл знал, что говорил.
Мудрость и жизненный опыт подсказывали ему – все познается в сравнении. Пусть Эдвард сам решает, что для него лучше – идти вперед или чахнуть и со временем превратиться в прах.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

«Вечная любовь. Верны мы были ей,
Но время — зло для памяти моей.
Чем больше дней, глубже рана в ней.
Все слова любви в измученных сердцах
Слились в одно преданье без конца,
Как поцелуй, и всё тянется давно.»
©
«Она любила его, не смотря на то, что его кожа была холодна, как лед. Не смотря на то, что он убивал. Она любила его за то, что он был… Просто был рядом с ней. Держал ее за руку, лаская холодом ее пальцы. А она верила, что он когда-нибудь пересилит себя, останется с ней навсегда…»
- Твою мать! – стакан разлетелся вдребезги. – Долго я еще буду вспоминать твои чертовы рассказы о вампирах!? – она не обращалась ни к кому, она обращалась к памяти. – Ненавижу вампиров! Они же тебе жизнь искалечили… Бабушка! – слезы, море слез, сплошной поток – невыносимая боль отключала самоконтроль, отключала рефлексы, включая инстинкты, голые, беспощадные, смертоносные.
Белла сидела в кромешной тьме и пила водку стакан за стаканом.
Она ненавидела свою жизнь без маленькой хрупкой женщины, умевшей приласкать и пожалеть. Умевшей любить так, как никто не любил. А теперь Белле приходилось жить одной среди мужчин, пусть и самых дорогих, но мужчин, которые не понимали, что молодая девушка, которую бросила мать, которую оставила бабушка не может принимать мир одиночества таким, каким он оказался. Усталость, граничащая с безумием. Боль, убивающая все живое. Ужас перед неизведанным пустым миром и абсолютное неверие в светлое будущее. Все это мощной волной накатывало на Беллу.
Девушка разучилась нормально расслабляться. Теперь она постоянно запиралась в своем крыле отцовского дома, открывала бутылку русской водки, выпивала ее почти залпом, по-русски, как учили ее такие же разгульные друзья из Москвы, а потом тихо выла, жалея себя под светом луны, заглядывающей в окна. Шелковый ветер гладил ее по вспотевшему от изрядной порции алкоголя лицу, шевеля волосы, слипшиеся на висках. Глаза слезились неизвестно отчего – от прохлады июньского вечера или от воспоминаний, которые доставали девушку, теперь везде. Особенно после общения с четой Хейл, которая казалась смутно знакомой. И Эллис и Джаспер часто смотрели на Беллу, когда думали, что она не видит. Или они знали это, но не скрывали. Англичане, одним словом. Странные люди с континента, мать их…
Осколки разбитого хрусталя блестели отражением полной луны, которая нещадно слепила глаза. Сигареты закончились.
- Черт…
Это означало лишь то, что за куревом придется ехать в супермаркет, потому что в доме никто, кроме Беллы не курил.
Медленно поднявшись, Белла взяла со спинки кресла брошенную там же куртку и собрала со столика все ключи – один из них был точно от «совы». Чуть пошатываясь от изрядно выпитого, Белла постаралась как можно тише спуститься на первый этаж. К несчастью, хотя это можно было списать на абсолютно «утопленическое везение», как любила говорить бабушка, в гостиной в кресле сидел отец.
- Ты куда? – Ньютон не отрывал взгляд от вечерней газеты.
- Пап, я скоро…
- За сигаретами? – догадался он.
- Ага, - буркнула Белла и вышла за дверь.
- Не забудь, завтра встреча с заказчиками! – крикнул вслед отец, но последние слова можно было просто додумать самостоятельно, потому что Белла уже спускалась по широкой лестнице к сверкавшей в свете луны черной «сове». Машина была абсолютно готова к очередному заезду. Машина, но не водитель – это факт.
- Ну, что, «ласточка», покатаемся? – Белла потерла руки от предвкушения. В приборной панели ненавязчиво горела красным кнопка закиси азота – «нитро», что привлекало к себе колоссальнейшее внимание девушки, опьяненной не только количеством стаканов водки, но и чувством свободы, которое дарили ей кожаные чехлы салона автомобиля, запах свежего лака и красивые никелированные педали, которые зазывно блестели, словно говорили: «Давай, жми! Жми!».
Ночные пустынные улицы спального района Сиэтла неплохо освещались, что создавало впечатление трассы «наскара» с их крутыми поворотами и резкими тупиками. Мастерство Беллы достигало того уровня, что она успевала сориентироваться еще до того, как становилась видна преграда – это называлось интуицией гонщика. Постепенно улица уходила под уклон, потом возвышалась, что создавало ощущение профессионального трека, очередной тренировки. Притуплялись рефлексы только за счет водки. Это и стало ее главной ошибкой. Она пропустила поворот и вылетела на обочину с такой скоростью, что алюминиевые придорожные столбики рассыпались, как кегли в боулинге. Адреналин, выплеснувшийся ей в кровь, придал азарта. Белла вдавила в пол педаль газа, выводя машину из неуправляемого заноса. Заветная «нитро» зазывно мигала. Белла протянула вправо руку и взяла с пассажирского сиденья свой изящный красный шлем, который предназначался для гонок «наскара». Быстро надев его поверх спутанных волос, девушка ухватила обеими руками маленький руль и мизинцем дотянулась до кнопки. В мгновение Беллу прибило к спинке сидения. Огни по бокам превратились в сплошные линии, адреналин закипал пропорционально поднимающейся стрелке мощности «экономайзера», выдававшего информацию о крутящем моменте двигателя. В голове Беллы не осталось ни одной мысли о прошлом, только два лица – маленькой молодой девушки с короткими красиво уложенными волосами и юноши с очень бледным, но божественно красивым лицом – постоянно возникали, как иконы, мешая сосредотачиваться на ведении гоночного автомобиля. Вот уже «сова» минула поворот на федеральную трассу. Восемь полос, «шахматный» метод… Роскошь, почему девушка раньше не додумалась до такого способа одинокого развлечения?
Возрастала скорость, возрастало бесстрашие. Реально хотелось адреналинового кайфа. Для этого нужна была всего лишь малость – вывести машину на «встречку».
- Сейчас потанцуем, ублюдки! – с ожесточением крикнула Белла, сдирая шлем с головы и выворачивая руль влево.
Как в замедленной съемке, сквозь поток встречных машин она увидела серый седан. Он приближался к ней с той же скоростью, прямо лоб в лоб. Из-за параллельных огней не было видна ничего, кроме маленькой машины, водитель которой и не думал уходить от лобового столкновения. Буквально через мгновение, вжав педаль тормоза и потянув вверх ручник, Белла вывела машину в горизонтальное «пике», подняв тем самым капот «совы» так, чтобы можно было уйти от неизбежного совершенно фантастическим способом, являющимся обычным трюком на «наскаре». Седан неумолимо приближался, оставалось несколько метров до того момента, как девушка, взяв себя в руки, нажала педаль газа и… взлетела.

« - Его глаза были золотыми, а кожа мерцала. Он думал, что никто не заметит того, что он необычен, а девушка заметила. Она не боялась. Она верила ему. Но он хотел сделать так, чтобы всем стало легче. И он ушел. Ушел, оставив девушку одну переживать потерю. Отдав себя в руки судьбе, девушка пошла вслепую. Она обрела свое маленькое счастье…
- Бабушка, почему ты плачешь? – спросила маленькая девочка с красивыми волнистыми волосами, связанными в тугие хвостики.
- Прости, родная, я задумалась, - миловидная женщина смахнула пальчиком непрошеные слезы с ресниц и улыбнулась.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Оказывается, переложить бездыханное тело хрупкой, вкусно пахнущей девушки, стало непосильной задачей даже для такого матерого вампира, как Эдвард Каллен. Она потеряла сознание уже через две минуты после того, как завела свою во всех отношениях странную машину. Просто молча ударилась лбом о руль и скатилась вправо, навалившись всем телом на Каллена.
Сдерживая дыхание, чтобы не чувствовать невыносимо знакомый запах, бьющий эфиром прямо в мертвое сердце, Эдвард одной рукой переложил девушку так, чтобы она аккуратно разместилась на узком заднем сидении и не повредила еще больше сломанную кость.
Он не смог пересилить себя. Он взглянул в ее лицо, освещенное ярким светом придорожного фонаря. Она была похожа на Беллу и в то же время совсем другой – волосы чуть темнее, глаза, насколько он помнил, у девушки были зелеными, а не карими, как у Беллы, а кожа не матовая молочного цвета, а почти прозрачная, чуть оливковая… Запах. Запах был идентичным с тем, что преследовал его на протяжении многих лет. Именно поэтому разозлился в первый момент, взяв девушку на руки, когда она выпала в открытую им же дверь. Перед глазами до сих пор стояла картина полета маленькой нелепой машины, перевернувшейся в воздухе и приземлившейся правой стороной на мокрую от тумана, но мягкую землю. Эдварду ничего не стоило легко перевернуть «сову», поставить ее на четыре колеса. Крепкие ремни держали девушку в вертикальном положении, но плечо было сильно сдавленно, становилось понятно, что водитель травмирован.
Когда в голове девушки начали возникать неясные образы, Эдвард испугался. Он чувствовал, как дикое напряжение растет в его груди по мере того, как нечеткие картинки сменялись одна другой. И только со второй попытки узнать, чей образ возникал в ее мыслях, Каллен понял, что это была ее бабушка – Белла. Странно, но Эдвард не почувствовал той знакомой щемящей боли в груди. Он не почувствовал ничего, все его мысли занимало волнение за пострадавшую.
Картинки плыли вместе с мыслями, физическая боль раздирала девушку так, что она даже в бессознательном состоянии скрежетала зубами. Эдвард не мог большее это терпеть. Первым делом надо было привести ее в чувство, чтобы понять, что у нее сломано еще, если травмы еще были. Но как только она начала приходить в сознание, Эдвард тысячу раз пожалел, что позвал ее. Она буквально ощетинилась. Сумбур в ее голове мог свести с ума любого, даже его…
Он позвал ее по имени. Эллис с Джаспером говорили, что она откликается на это имя с радостью, словно душа бабушки перенеслась в ее тело. Не до конца, правда. Так ругаться, смеялся Джаспер, не умел даже Эммет.
Медленно приходя в себя, девушка, не открывая глаз, оценивала свое состояние и окружающую обстановку. Из ее мыслей Эдвард узнал, что она, оказывается, гонщица команды «наскара», что было весьма странно, учитывая ее родство с немного неуверенной Беллой. Но тут же он вспомнил, как Эллис говорила, что девочку отдали в гимнастическую школу после того, как она сломала себе руку. Ее бабушке надоело, что ребенок повторяет ее неуклюжесть с завидной регулярностью. Мудрая Белла…
Белла…
«Да отстань ты!» - грубо отмахнулась девушка, и в ее голове появился красноватый слегка вибрирующий туман раздражения.
А потом все было похоже на комедию-фарс – девчонка ругалась, как сапожник, пыталась как-то достать «незнакомца», а он молчал, понимая, что просто не может от нее уйти. И ничего, что он готов ее убить за то, что она безумно хорошо пахнет, напоминая любовь всей его жизни. И ничего, что девчонка практически ничем не похожа на НЕЕ. Ничего, что она дерзка и упряма. Он просто не смог уйти в заросли кустов и скрыться, оставив раненную гонщицу одну.
Еще раз осмотрев ее лицо, Эдвард вернулся на сидение водителя, повернул ключ зажигания и, несколько минут погазовав спортивным мотором, осторожно двинулся вперед.
О полицейском участке не было и речи. Эдвард направлялся с бесчувственной Беллой Ньютон к себе домой. Вернее в дом Эллис и Джаспера, где остановился на время, пока Карлайл и Эсме занимаются обустройством их нового уютного жилья.
Дорога предстояла длинная. Примерно двадцать миль. Скорость увеличивать было рискованно, нужно было сократить вибрацию в салоне. Поэтому Эдвард решил сконцентрироваться на последовательности событий, постараться воспроизвести в мозгу услышанное ранее, чтобы собрать воедино мозаику, предоставленную самой судьбой для искупления вины перед прошлым…

Эллис вбежала в его комнату и тихо, но очень быстро проговорила:
- Если кто-нибудь узнает, что я тебя предупредила – бойся праведного гнева! – она сверкала золотистыми глазами от ярости и предвкушения.
- Что случилось? – лениво спросил Эдвард, не влезая в ее мозг. Он давно привык к тому, что все научились от него прятаться.
- Эдвард, нужна твоя помощь! – Эллис быстро взглянула на маленькие наручные часы: - Авария, я только что ее видела. Белла пьяная в стельку. Это за ней водится, пьет, как черт. Но чтобы в машину сесть? Этого я не замечала! Эдвард, только ты сможешь успеть. Мне жаль мою «ласточку»… Выручай!
Эдвард привстал с кресла, озадаченно посмотрев на сестру, – он не мог привыкнуть, что ту девушку, совершенно чужую для него, которую он даже ни разу не видел, все называли Беллой. Как ЕГО Беллу. Бред…
- Да, что случилось… случится-то?
- Она на своей «сове» должна через десять минут вылететь на Вашингтонскую трассу. Пока машин нет, но она будет идти по встречной! – Эллис тихо тараторила, но уже на ходу, потому что Эдвард схватил куртку и начал спускаться в холл, беря ключи от своей новой машины.
Что двигало Эдвардом, он понять не мог? Также и не мог он понять граничащую с безумием заботу Эллис о новой подруге.
- Она очень славная, Эдвард, - говорила сестра. – Она добрая, но сложная. Она похожа на Беллу, но совершенно другая! Она красива, но не ангельской, как Белла, красотой, а дьявольской индивидуальностью. Ты бы видел, как она разносит сотрудников в отделе! Ее все за глаза зовут «Железная Белла»…
Да, разносит сотрудников на работе, а в свободное время пьет, как матрос. Ужас…

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

«Тонкие пальчики скользят по затертым черно-белым клавишам в незатейливой и очень нежной мелодии. Бабушка откидывается на спинку специального стульчика и смотрит на девушку лет четырнадцати.
- Тебе нравится? – она улыбается, а глаза стеклянные от невыплаканных слез.
- Бабуль, это великолепно! – девушка бросается женщине на шею и крепко-крепко ее обнимает. – А кто это написал?
- Один человек, - неопределенно сказала бабушка.
- Кто? Ну, бабуль? – а потом с улыбкой: - Твой поклонник?
- Что-то в этом роде, - у бабушки в глазах появляются слезы, но она их смахивает одним взмахом длинных ресниц. – Его звали Эдвард, - почему-то добавляет она.
- О, как папу? – проницательная девочка понимает теперь, в честь кого назван любимый отец.
- Да, как папу, - спокойно отвечает бабушка и еще крепче прижимается к худенькому телу девушки…»
- Господи, что же происходит? – Белла не может открыть воспаленные веки, но неяркий свет и новый звук – тонкий и совершенный, скорее всего рояль – заставляют прийти в себя. Она понимает, что сможет встать, левое плечо туго забинтовано, а поза настолько неудобна, что с помощью одной руки не подняться.
- Белла, все в порядке, - до одури знакомый голос новой подруги ласкал слух, одновременно включая рефлексы.
- Где я? – Белла наконец-то открыла глаза и попыталась охватить взглядом окружающую обстановку.
Она знала, какое-то запасное, похоже, то самое пресловутое шестое чувство говорило ей о том, что в комнате еще кто-то есть, и не один.
- Где я? – произнесла она вопрос и поймала себя на мысли, что она в последнее время слишком часто повторяет свои вопросы.
Теперь она четко помнила, что она садилась в машину со странным типом…
- Где тот человек, машину которого я угробила? – немного жестко, чем хотелось бы, сказала девушка.
Эллис подсела к ней на диванчик и сказала:
- Он привез тебя сюда, к нам домой, мой отец тебя осмотрел – он доктор, а потом… ты очнулась, - быстро говорила Эллис, заглядывая Белле в глаза.
- Где этот человек? – почему ее больше волновало то, куда делся «незнакомец», чем то, почему он привез ее именно сюда. В конце концов, она узнает это позже, но теперь…
- Я здесь, вы хотели меня видеть? – бархатная учтивость разжигала кровь. Знакомый тихий голос медленно сводил с ума.
Белла, сама не зная, почему вздохнула с облегчением. Ее начинала беспокоить реакция на этого человека. Девушка повернула голову на голос и увидела его.
Мягкий свет от торшера делал лицо юноши не просто прекрасным – божественным. Кожа блестела, будто фарфор. Белла перевела взгляд на Эллис и на Джаспера. Девушка видела, как Хейл мельком глянула на мужа, а потом выступила вперед:
- Знакомься, Белла, это мой брат – Эдвард. Я думаю, что вы… подружитесь.
Немного неуверенно она это произнесла, потому что, судя по выражению лица парня, о дружбе не могло быть и речи.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Я так понимаю, это его нормальное состояние, - Белла не спрашивала, он была уверена.
Эллис обошла машину подруги и остановилась возле водительской двери.
- У него не самые легкие времена, - тон ее голоса был слегка виноватым. Она то и дело поглядывала на темные окна второго этажа – там, по всей видимости, была комната брата. – Ты завтра встретишься с заказчиками? – Хейл решила сменить тему разговора.
- А ты как думаешь? – с хмурой улыбкой произнесла Белла. – Левая ключица, это не самый жизненно важный орган. Не думаю, что поломанная кость станет препятствием для встречи.
- Вот и хорошо, потому что нам теперь нужно будет точное направление в дизайне одежды, а заказчики могут помочь нам определить его, правда?
Белла молча кивнула, мрачно уставившись в окно.
Ей пришлось сесть справа, потому что доктор Карлайл категорически запретил садиться за руль, из соображения безопасности, конечно. Было решено, что машину поведет Эллис, а за девушками на своем «когаре» будет ехать Джаспер, чтобы потом забрать супругу.
Весь путь в спальный район противоположного конца города девушки ехали молча. Каждая думала о своем. Белле не давало покоя странное чувство, возникающее внутри нее каждый раз, когда она встречалась со злым взглядом желтоватых глаз брата подруги, Эдварда. Девушка не понимала, почему она не может не обращать на это внимание, ведь она с детства научилась дистанцироваться от неприятных людей. Но здесь все было как-то по-другому. Ее и тянуло к этому человеку, и в то же время она не могла избавиться от навязчивого чувства тревоги. Редкие и быстрые картинки чьего-то прошлого возникали в ее голове: добрый взгляд, разметавшиеся на ветру медные кудри юноши, нежная улыбка… И в то же время адская, удушающая боль, которая сменяла картинки, поглощая все на своем пути. Все происходило в считанные доли секунды – Белла не успевала реагировать, анализировать приходящие видения.
Девушка не боялась этого. Она ждала. Ждала, когда тайные уголки подсознания выдадут нужную информацию. На интуитивном уровне Белла чувствовала, что все, что с ней происходит – неспроста. Ведь это началось после того, как умерла бабушка…
Белла не знала, о чем думала Эллис. Не знала, что подруга переживала за брата так, как не переживала никогда. Эллис уже знала, чем все может обернуться. Она боялась этого. Теперь она понимала, что в ее руках что-то изменить. Как-то направить близких ее сердцу людей, чтобы все вышло не так, как предполагалось в ее видениях.
Эллис и Белла видели будущее и прошлое.
Они видели чужое будущее и чужое прошлое.
Все становилось еще запутаннее, еще мрачнее и безысходнее.

«Сова» тихо без перегазовок вырулила на подъездную дорожку Имайма-стрит, где стоял большой особняк Ньютонов.
- Ого, неплохо! – с восхищением присвистнула Эллис, выруливая к широкой лестнице, ведущей в дом. – И в какой части этого дворца ты живешь? – девушка не поворачивала голову в сторону подруги, но она знала, как та скривилась, прежде чем ответить.
- В самой мрачной, - буркнула Белла.
Плечо нещадно болело – действие местной анестезии проходило медленно, но верно. Благо, что Карлайл дал ей целую упаковку сильного снотворного, чтобы не мучиться всю ночь, с закованным в шину плечом – гипс не понадобился, доктор не видел в этом необходимости, но все же очевидный дискомфорт присутствовал.
- Зайдешь? – Белла не знала, хотела ли она, чтобы Эллис с Джаспером зашли к ней в дом, или это была просто дань вежливости – встречная чуткость, как говорилось в светских кругах.
- Пожалуй… Пожалуй! – неожиданно весело ответила девушка и широко улыбнулась, словно что-то вспомнила.
- Вот и славненько, зови Джаспера, пойдем, выпьем чего-нибудь, - настроение не улучшалось, но чувство патологической безнадеги медленно угасало. Будто кто-то руководил эмоциями девушки со стороны, понимая, что ей просто жизненно необходимо расслабиться.
Никто не проронил ни слова, поднимаясь по ступенькам.
В темноте просторного холла было прохладно. Белла поежилась. В этом доме стало особенно неуютно после смерти бабушки. Девушка гнала эти мысли. Теперь ноющая боль в плече становилась неким подобием спасательного круга, не дающего утонуть в омуте воспоминаний. Эллис и Джаспер прошли к диванчику и присели на него, внимательно глядя на хозяйку. Они, похоже, не чувствовали никакого стеснения, придя в гости среди ночи.
- Выпьете что-нибудь? – Белла, стараясь не делать резких движений, подошла к барному столику и налила себе в стакан портвейн, предварительно бросив туда два кубика льда.
- Может, тебе не стоит пить? – тихо спросил Джаспер.
Девушка только улыбнулась ему краешками губ, неожиданно отмечая про себя, что этот человек становится ей приятен – удивительная молчаливость располагала к себе вечно бунтующую девушку.
- Если честно, то мне и жить-то не стоит, никчемная моя душонка, - горестно вздохнув тихо сказала Белла. Ей очень хотелось с ними поговорить.
Видя, как супруги мельком переглянулись, Ньютон сделала глубокий глоток из своего стакана:
- Я уже спрашивала вас, выпьете что-нибудь? – она сдержала громкий ик – портвейн шел, как говорится, «на старые дрожжи», голова кружилась, язык немел, но в душе наступало затишье, боль отходила на дальние рубежи. Просто хотелось говорить.
- Нет, спасибо, Белла, мы не пьем, - Эллис ласково погладила прохладной ладошкой руку девушки. – Может, ты бы пошла спать?
- Не засну, - Ньютон томно глянула на подругу. – Слушай, - неожиданно начала она, - у тебя когда-нибудь такое, что ты видишь то, что другие не видят?
Эллис выпрямилась. Ее бледное лицо, казалось, побледнело еще сильнее. Джаспер взял жену за руку и спросил:
- У тебя бывают видения? – он говорил осторожно, словно задавал вопросы душевно больной.
- Не совсем видения, - Белла неопределенно пожала плечами, - просто мне кажется, что бабушка оставила мне какое-то наследие, понимаете? Постоянно всплывают разные картинки, словно из ее жизни, там и Джейкоб Блек, ее друг, и дедушка, и какие-то странные люди. Все образует пятно, сплывается, болит голова…
- Может, ты устала? – Эллис положила руку на плечо девушки и заглянула ей в лицо.
- Твою мать, - пробормотала Белла. Почему-то опять в ее голове возникла картинка – брат Эллис со злым взглядом. – Я чертовски устала, дерьмовая работа, от которой я не могу отказаться, машины, которые ломаются…
- Тебе надо отвлечься, - Джаспер неожиданно бодро потер руки. – Как ты смотришь на то, чтобы пообедать с нашей семьей? Мы и отца твоего приглашаем!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Ты понимаешь, что происходит? – «когар» катил по ровным дорогам, Эллис внимательно смотрела на Джаспера, который вел машину, глядя в боковое стекло - он задумался.
- Меня волнует только одно – она действительно сильно напугана, Эллис, - Джаспер повернулся к девушке. – Страх ее не простой – внутренний, идет из подсознания. Она действительно чувствует что-то, чего она не знает.
- На это могла повлиять ее встреча с Эдвардом? – Эллис пыталась сопоставить имеющиеся факты.
- Врядли. Она его не помнит и не знает – это так, но что-то ее беспокоит.
- Мы сможем ей помочь? – Эллис уже начинала волноваться. К этому добавлялось еще и то, что она недавно «видела» - изломанную девушку на камнях утеса…
- Ну, я-то этого точно просто так не оставлю, - Хейл хмыкнул.
- Ты не можешь успокоиться? – ласково прошептала девушка и положила голову ему на плечо.
- Нет, не успокоиться, я просто не могу оставить ее с этим страхом. Он имеет странную, совсем иную, чем человеческий, природу. Я такого еще не встречал.
- Я не смогу оставить ее одну…
- А что скажет Эдвард? – Джаспер мягко поцеловал любимую в волосы.
- Мне уже все равно, что он скажет. Он вечно чем-то недоволен, поэтому я даже спрашивать у него ничего не буду.
- Ну, что же, тогда постараемся все выяснить самостоятельно, так?
- Во-первых, надо узнать, куда делся этот Блек – оборотень, помнишь такого? О нем еще Денали говорили. Он прогнал Викторию из Форкса. Что с ним случилось? Во-вторых, надо узнать, почему Белла вышла замуж за Ньютона, это тоже немного странно. Хотя, все может оказаться куда прозаичнее… Но все равно.
- Мы теперь с тобой, как люди, правда? И мы имеем доступ к этой семье. Так что, я думаю, надо будет как-то выйти на Эдварда Ньютона. Он ведь был сыном Беллы, так что, я думаю, он должен что-то знать.
- Когда начнем?
- Завтра и начнем.
Они замолчали. Добравшись домой, где их ждал Карлайл, они все ему рассказали, зная, что он сможет им помочь.

« - Миссис Ньютон? – полицейский сжимал в руке кепку, нервно заглядывая за спину женщины. – Я понимаю, что новость, которую я принес не очень хорошая, но мне больше некому было сообщить о происшедшем.
- Продолжайте, - она твердо стояла на ногах, крепко ухватившись за дверную ручку.
Девушка подошла к женщине и посмотрела на посетителя. Что-то подсказывало ей, что случилось непоправимое.
- Мы нашли тело Джейкоба Блека. В лесу. Он мертв.
Бабушка ничего не ответила полицейскому. Только быстро кивнула и повернулась к внучке.
- Все кончено, - тихо прошептала она девушке и села на стул, стоявший возле входа.
Девушка видела, как глаза женщины наливались слезами. Она старательно их сдерживала, но одна – предательница – вырвалась и покатилась по бледной щеке, оставляя мокрую дорожку. Теперь бабушка потеряла последнюю ниточку, связывающую ее с прошлым. С тем прошлым, которое она не могла забыть».

Белла резко вскочила, чувствуя, как страх, перемешиваясь с липким холодным потом стекает по телу, покалывая кончики пальцев. Девушка медленно повернула голову в сторону будильника: шесть часов утра. Время раннее. Приведя мысли в порядок, Белла подсчитала, что проспала всего четыре часа. Голова жутко раскалывалась, плечо гулко ныло.
- Охренеть, денек начинается, - пробормотала она и, запахнув шелковый пурпурный халатик, медленно побрела в душ.

Комментарии к «Дыхание Памяти» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Рассветало медленно. День не хотел приходить на смену ночи, досматривая свои сны в теплых пушистых тучах хмурого неба. Через два часа после того, как Эллис с Джаспером приехали, привезя с собой легкий шлейф знакомого, но до боли «чужого» аромата, в доме стало немного суетно. Эдвард мысленно поежился, вспомнив бледное лицо девушки, ее зеленые глаза, строгий взгляд, словно он перед ней в чем-то провинился. Она осуждала его за что-то. Но как она могла? Ведь она его не знала. И что за паника и ночные звонки в холле? Здоровое мужское любопытство взяло верх над чувством душевной безопасности.
Каллен тихо спустился на два лестничных пролета, чтобы слышать, о чем спорила его семья.
- Вы уверены, что он сможет нам помочь? – молвил тихий голосок сестры.
Карлайл помедлил, прежде чем ответить:
- Я думаю, что Элезар лучше всех в этом разберется, - голос отца был уверенным, что заставило Эдварда несколько насторожиться. – Если у нее есть дар, а мне кажется, что именно так и есть, то Элезар обнаружит его на начальной стадии развития. Она человек, представляете, какая мощь в ней таится?
- Если она, по каким-то жутким стечениям обстоятельств, станет вампиром, то ее дар может быть сильнее всех наших вместе взятых… - тихо констатировал Джаспер.
Эдвард сосредоточился и «заглянул» в мысли родных.
Эллис упорно молчала.
Джаспер думал только о том, что девушка сильна и талантлива.
Карлайл же быстро проговорил:
- Эдвард выйди из тени, наконец. Мне кажется, что тебя этот вопрос должен касаться больше всех.
Эдвард ухмыльнулся, но подчинился.
Спустившись в гостиную, где удобно расположилась вся его семья, включая Эсме, Каллен остановился возле окна. Он старался всем своим видом показать, что ему в действительности абсолютно все равно, кто эта девушка и что она может. Хотя, это было совершеннейшей неправдой. Его тянуло к ней. Но как же хотелось забыть это влечение! Оно не было похожим на влечение к Белле Свон. Оно было более сумбурным, более животным. Если «его» Беллу хотелось оберегать и охранять. То «этой» Беллой хотелось обладать – трогать, нюхать, укусить…
- Эдвард?..
Легкая тоненькая рука матери легла на плечо.
«Я теряю бдительность», - пронеслось в голове Эдварда, но он лишь слегка улыбнулся.
- Ты не слышишь? К нам сегодня вечером приедут Элезар и Кармен, ты ведь не против?
- А почему я должен быть против? Они едут к вам…
- Нет, они едут к Белле, раз уж на то пошло, - в голосе Эсме почувствовалось легкое раздражение. Она устала бороться с его капризами – это правда. Он тоже устал.
- Что происходит? – Эдвард обратился ко всем.
- Белле приходят видения. Она сказала, что они похожи на картинки из прошлого. Не ее прошлого, - Джаспер говорил спокойным размеренным голосом, глядя прямо в глаза брата. – Ей тяжело. Но она старается не показывать этого, она сильная, Эдвард.
- Я уже понял это.
- Ты «слышал» ее? – Эллис встала.
- О, еще бы. Она даже мысленно постоянно кричит и ругается.
- Она совсем не такая уж плохая, - сестра улыбнулась.
- Хотелось бы верить…
Откуда сомнения? Он же знает, что Белла хорошая. Почему он отталкивает от себя всякую мысль о том, что она может быть той, которая спасет его душу?
«Мою душу уже ничто не спасет», - опять промелькнула мысль.
«Хватит! – Карлайл решил не произносить это вслух. Он в упор смотрел на сына. Абсолютно гладкое, лишенное всяких признаков настоящего возраста, лицо отца было хмурым. – Или ты с нами помогаешь девушке, или хватит распускать сопли, понял?»
Эдвард ошарашено взглянул на Каллена-старшего. Он никогда не видел отца таким. И не слышал…
Ему оставалось только кивнуть в знак согласия, надеясь, что Карлайл понял, что он имеет в виду.
Он не мог уйти. Он не мог бросить девушку с чужой болью.

- Белла? Ты не занята? – Эдвард Ньютон тихо постучал в дверной косяк кабинета дочери.
- Заходи, пап, я уже закончила.
Девушка перебирала папки после встречи с заказчиками. День выдался тяжелым. Успокаивало только то, что Хейлы справились со своей работой великолепно – менеджерам Национальной сборной дизайн одежды понравился. Они остались довольны работой компании. А это значило, что контракт на миллионы долларов продлевается на неопределенное время. Единственным минусом оказалось то, что самой Белле уйти из-под опеки отца не удастся.
- Я хочу поговорить, родная, - Ньютон подошел к маленькому барному столику и налил себе чуть-чуть виски. – Ты не выпьешь?
Он что издевается? У Беллы голова раскалывается, тошнота не проходит, а плечо – неплохо замаскированное красивым стильным пиджачком – болит так, что хочется выть. Но девушка просто покачала головой, отказываясь от предложенного.
- Сегодня вечером приезжает дедушка. Он решил закончить все дела, передав их мне. Потом он вернется в Форкс.
- К бабушке? – вырвалось у Беллы нечаянно. Она не понимала, почему она это произнесла.
Но отец лишь нежно улыбнулся:
- И к ней тоже. Он не может без нее, Белла. Ему будет легче быть рядом с ней. Ох, как бы я хотел, чтобы мама была рядом с нами…
На глаза отца навернулись слезы, вызвав ответную реакцию у дочери. Она быстро встала и подошла к нему, крепко обняв за шею здоровой рукой.
- Папочка, ты даже не представляешь, как я по ней скучаю.
- Я знаю…
Ньютон нежно погладил дочь по руке и слегка отстранился.
- С тобой что-то стало происходить после ее смерти. Ты не расскажешь?
Белла улыбнулась. А ведь это и есть ее отец – проницательный и очень наблюдательный сын своей мудрой матери. Девушка не могла ему не довериться.
- Я чувствую, что она всегда рядом с нами. Но не в том понимании, в каком принято это… интерпретировать, понимаешь? Она мысленно со мной, посылает мне какие-то импульсы. Я чувствую ее…
- И что она тебе говорит? – Эдвард взглянул дочери прямо в глаза.
- Она не говорит, а показывает. Свои воспоминания…
- Интересно…
Ньютон задумался.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать