"Как я изменилась?" Спросила меня Никки Рид. "Мне любопытно", Рид совершенно не изменилась с того времени, как мы обсуждали первый фильм Сумерки. Она все такая же умная, искренняя и обаятельная девушка, которой была в сентябре 2008 года. Но вещи, которые происходят с актрисой, играющей Розали Хейл, сестру Эдварда Каллена (Роберт Паттинсон), в неимоверно успешной серии фильмов, несомненно изменились. Когда мы встречались в сентябре прошлого года, то спокойно общались в одном из Голливудских кафе. Годом позже мы встретились в ресторане отеля Four Seasons, где охраны столько, как будто в здании находится президент Обама. Рид разговаривала с Venice о славе, отношениями с папарацци, недолгой сцене Новолуния, примерах для подражания и ее мечтах за приделами Голливуда. Venice: Расскажи о возможностях, которые открылись перед тобой за последний год. И было ли у тебя время насладится ими? Nikki Reed: Это может занять несколько лет, прежде чем я смогу пользоваться ими. Все происходило слишком быстро, что трудно увидеть за всем этим какую-то перспективу. С точки зрения моего отношения к людям, все изменилось. Я была в Нью Йорке и у меня было достаточно времени насладится игрой Далиэла Грейга, Хью Джекмана и Сиены Миллер. Я встретилась в Хью Джекманом и его детьми на Teen Choice Awards, я не считаю себя очень популярной, но когда упоминают Сумерки, ты сразу же становишься знаменитым, потому что все знают о фильме. И это дает мне возможность встречаться с людьми, которых я идеализирую. Venice: Это другой уровень сердечности для Розали в этом фильме? Nikki Reed: Да, особенно во второй сцене. Venice: Мне нравится сцена, где ты единственная, кто говорит "нет". Nikki Reed: Да, я видела черновой вариант в Ванкувере. Я так хотела посмотреть фильм, что я даже не помню, что я делала в этих сценах. Когда фильм начался сцена со мной произошла так быстро, а потом я так увлеклась серединой, что снова не была готова ко второй сцене. Поэтому я не могу сказать что то о этих сценах. Но спасибо. Venice: Есть ли разделение между Фанами литературы и фильмов? Nikki Reed: Я не хочу их обидеть, но сложно назвать 12 летних большими читателями и любителями литературы. Я уверена, что некоторые из них любят читать, но для некоторых это возможно первая прочитанная книга. Это прекрасно, что им 12 и они читают книги из 800 страниц. Но я не знаю, можно ли их разделять. Я читала Мемуары Гейши и потом я посмотрела фильм, но после этого я решила, что не буду делать этого больше. Так же я сначала прочла Сумеречную сагу, а потом посмотрела фильм. [смеется] Venice: Твой образ развивается. Nikki Reed: Ты тоже это чувствуешь? Отлично. Ты первый человек, который заметил это кроме меня, это круто. Venice: Что чаще всего спрашивают у тебя? Nikki Reed: "Ты знакома с Робертом Паттинсоном? На что это похоже, работать с ним? Он изменился?". Я люблю Роба, с ним ничего не произошло. Я просто говорю, то что публика хочет слышать. Venice: Тебе сейчас легче с этим вправляться, по сравнению с прошлым годом? Nikki Reed: Нет, потому что в прошлом году были в основном только поклонники. А сейчас добавился странный элемент - папарацци, которых я не понимаю пока. Когда мы закончили Новолуние, я нашла решение, но оно оказалось не идеальным, ведь моя команда хочет, что бы я делала как и остальные коллеги: обыденно пошла в Starbucks, дала себя сфотографировать и попала в Us Weekly. Так же читать, что считает публика и сопоставлять это с твоей реальной жизнью, поражаешься, как люди могут ошибаться. Я не из разряда людей, которым говорят "Иди" и они идут, потому что они популярны, хотя бы на мгновение. Когда я вернулась со съемок Новолуния, я провела четыре дня в Лос-Анджелесе и потом уехала в Европу, в Грецию на три месяца и оставалась до того момента, как мне нужно было ехать на съемки Затмения, потому что эта популярность не для меня. я иногда поражаюсь насколько я не создана для этого. Это как будто ты мочишь ноги в воде, а потом убегаешь, потому что не умеешь плавать. Но я очарована этим. Venice: Ты довольна своей работой? Nikki Reed: Мне нравится моя работа. Что следует за ней - не для меня. Я слишком чувствительна, мне нравится моя жизнь, именно то, как я живу, гораздо больше, чем сидеть в Four Sea sons Hotel, чувствуя себя супер гламурной и временно знаменитой, я бы лучше не теряла бы свою жизнь и была просто 21 летней девушкой, делая всякую ерунду, совершая ошибки, я могу быть знаменитой на протяжении пяти минут, благодаря знаменитому фильму, который, очевидно, не понизит мою популярность, но ведь известно, что популярность длится определенный период времени, даже для Титаника. Venice: А чем ты хочешь заниматься? Nikki Reed: Я хочу быть ребенком, я хочу что бы мне было 21. Я снималась с моим папой в январе, это было прекрасно. Я хочу жить с родителями, хочу пойти в колледж, я хочу сделать то, что делал мой брат. Ты спрашиваешь про мою мечту. Я не говорю, что этого не будет, потому что это не происходит прямо сейчас. Просто хочу провести семестр с другими подростками где то далеко. Venice: Есть ли кто то, у кого долгосрочная слава? Nikki Reed: Да, Холи Хантер. Она была первая актриса, с которой я работала. Звучит очень очевидно, но у нее идеальная карьера. Она уважаема, она выиграла Оскар, люди любят ее, но не думают о ней. Они не идут в постель с мыслью, что она ела на ужин, как они делают в случае с Анджелиной Джоли и Дженифер Энистон. Они просто любят ее, ее работы, она ведет скромную жизнь, у нее прекрасная семья; она прекрасная мать. Вот такую карьеру я хочу. Venice: Дал ли вам этот масштабный проект больше свободы, что бы вернуться в независимые фильмы, такие как K-11? Nikki Reed: Это звучит странно, ты берешь из этого то что хочешь. Наши лица стали узнавать, наши имена звучат знакомо, когда люди слышат их, каждого из нас. Может ли это внести меня в главный список знаменитостей? Нет, только я могу сделать это. Поэтому я думаю, что моя задача - пройти через Сумеречные фильмы, насладится ими, потому что это весело. Мы развлекаемся, снимая их. Это действительно легко получить $10,000 за то, что ты посетишь какое-то мероприятие завтра вечером, или получить бесплатно какой-то телефон, только за то, что ты сфотографируешься с ним. Это так легко и соблазнительно. Если ты тесно с чем то связан, твое имя будет всегда идти рука об руку с этим, поэтому мне и трудно. Я не говорю, что я упускаю возможности, но нужно быть осторожным, выбирая когда и где получать выгоду. Venice: Чувствуешь ли ты сходство с тем, что ты переживала с фильмом Тринадцать? Nikki Reed: Конечно же есть сходство, есть связь. Это был культ феномена, в гораздо меньших масштабах, но было то, что заставляло людей желать узнать нас, общаться с нами, задавать нам вопросы. Venice: Пройдя через это раньше, теперь тебе легче? Nikki Reed: Нет, это просто по другому. Но в тоже время, очень знакомо. Я чувствую себя, словно "О, мне знакомо это чувство". Но ты не можешь его контролировать. Раньше я не могла не зайти в интернет и не посмотреть комментируют ли новости обо мне. Но сейчас я не знаю что такое Twitter? У меня нет страницы на Facebook и никогда не было на My Space. Я актриса и для меня это странно. Venice: Что ты можешь рассказать нам о K-11? Nikki Reed: Я просто не знаю, что происходит с ним, но Джули Стюард, мама Кристен будет режиссером. Крис и я, мы любим этот проект, и надеемся, что он состоится. Но больше я не знаю, что сказать. Мы до сих пор не знаем точную дату начала съемок. Мы очень хотим сделать его. Это отличный проект и возможность для меня сыграть кого-то очень отдаленного от моей собственной ситуации, что бы не дать возможности людям постоянно говорить, что я играю саму себя. Фактически, Розали Хейл - самая приближенная роль ко мне, которую я только играла.
