Белла

На следующее утро, в 8 часов, я сидела на небольшой табуретке, на кухне и делала пометки в своем блокноте. Спать с Эдвардом в одной постели было просто великолепно, никакого стеснения и неуклюжести, и это все благодаря ему.
Он не душил меня в кровати своими объятиями, и я была этому рада. Как только я начала засыпать, он отвернулся на свою сторону и уснул. Поэтому мне даже удалось, немного выспаться.
Я так и думала, что проснусь первой, когда мой будильник безжалостно зазвенел в полвосьмого. Я быстро нажала кнопку, выключая его, и окончательно проснувшись, перевернулась на спину, чтобы убедиться, что не потревожила Эдварда.
Я онемела, ослепла и разучилась дышать от увиденного. Он был так красив во сне. Я даже не смотрела на его накаченную грудь. Меня полностью поработило его лицо. Губки были сложены бантиком, как у маленького ребенка, упрямого, но милого. Они были такими полными и мягкими на взгляд, что мне немедленно захотелось его поцеловать и не отрываться.
Его закрытые глаза привлекали еще больше. Посмотрите на эти ресницы! Они длиннее, чем у меня! И такие черные, что так необычно на его светлой коже, и если не всматриваться долго было похоже, что у него глаза подведены карандашом, но сейчас, на солнце я могла увидеть, что это не так. Я протянула руку и почти коснулась его, но быстро опомнилась. О, я уверена, Эдвард был бы в восторге проснуться о того, что я ткну ему пальцем прямо в глаз.
Я улыбнулась и разглядела щетину на его лице, и меня одолели мысли о том, как он будет выглядеть с трехдневной щетиной. Да. Я знаю. Я всегда тяготела к настоящим плохим мальчикам.
Много лет я анализировала только себя и свои мозги. И вот я впервые делаю это с кем-то другим.
Я была настолько зла на себя, что могу все это испортить. Слишком, слишком близко к Эдварду. Как я могу спрашивать у него какие-то личные вещи о его жизни и работе, а потом как ни в чем не бывало кувыркаться с ним в постели?
«Я люблю принадлежать тебе»
Почему это делало меня такой счастливой и в то же самое время такое несчастной?
Улыбнувшись, я смотрела на него еще несколько минут. Мне нравиться, как его руки расположены под его лицом, и обнимают одеяло, подобранное под себя, и положение, как будто он смотрел на меня когда засыпал. Похоже, я начинаю принимать желаемое за действительное.
Объятия. То как он спит очень о многом мне говорит. И вот интересно, он всегда спит голый или только после секса? Наверно не так уж и всегда, если такое вообще возможно. Я знаю, что у любой медали две стороны, и каждая история имеет две точки зрения, но я уже ненавижу его мать.
Я могу понять, что его отец холодный и черствый, но мама любящая свое дитя, холит и лелеет его, учит любить. И он – единственный ребенок. Как она не могла любить это лицо? Я представляю, что когда он был маленьким, то был в десять тысяч раз более восхитительным. Интересно, на что был похож его голос? И вот я вообразила маленького Эдварда, пытающегося привлечь внимание его мамы. Я хотела разыскать её и хорошенько врезать.
Я знаю, я очень не права, сразу же обвиняя во всех грехах её.
Сменим пластинку, и вспомним кое-что более приятное…
Прошлая ночь была настолько удивительной, что я до сих пор не могу поверить, как прекрасно себя чувствую. И моя плоть, моя киска… чувствовала себя теперь не просто как самый чувствительный орган и даже не как что-то порванное, как до вчерашнего вечера. Нет, теперь,… я была счастлива, и лежу тут и вздыхаю по этому поводу.
Я люблю его брови. Они имеют такую форму, что когда приподнимаются, то сразу видно, то он насмехается надо мной, или над чем-либо. Разглядывая их, я снова поразилась насколько они темные относительно его светлой кожи. Я думала, что они должны соответствовать цвету волос и быть такими же бронзовыми. Интересно он их красит или они такие и есть? Все возможно, ведь он работает в индустрии развлечений. О Господи, послушай себя, Белла! Я превращаю его в кого-то финансового воротилу.
Я все-таки хотела наклониться и поцеловать его ротик, который был так мило сложен, но вот мое утреннее дыхание… Вчера вечером мы ели креветки с чесноком… ФУУ! Я приложила руку к своему рту. Теперь надо держать стакан и щетку в тумбочке со своей стороны кровати. И косметику, пожалуй, тоже.
Будильник снова зазвонил, и я подскочила, снова выключая его.
Я посмотрела на Эдварда. Он даже не шелохнулся. Держу пари, он не привык просыпаться в такую рань, из-за своей работы. Как же я уйду, не разбудив его? Я должна его потрясти за плечо или что-нибудь другое? В кино это выглядит довольно просто. Пара просыпается одновременно, несколько минут остроумничают, а потом встает человек и показывает свою голую задницу. И почему в жизни все не так просто?
О, ГОСПОДИ! Я же совсем голая! И я забыла про это. Но мне понравилось спать обнаженной, под теплым стеганым одеялом всю ночь. И я теперь абсолютно точно солидарна в этом с Эдвардом. Это было очень естественно и расслабляющее.
И теперь, когда солнце уже взошло, я чувствовала себя просто фантастически идя по комнате обнаженной. Внутри я была скованна, стыдясь того, что делает Эдвард, чтобы я почувствовала себя свободно и уверено, будучи нагой. Двенадцать лет католической школы не прошли даром, и даже одна ночь, пусть и с таким потрясающим парнем как Эдвард, этого не исправят.
Надеюсь, он не думает, что я теперь весь день буду ходить топ-лесс. Я никогда не смогу этого сделать.
И еще сегодня я должна буду сообщить своему преподавателю, на чем будет основано мое исследование, и дать ему немного информации об Эдварде. Ничего особенного, просто основная информация о нем и почему он для меня так интересен.
Наш профессор – доктор Джеймс Коллир, примерно одного с Эдвардом возраста, я думаю около 27 или 28 лет. Он был блондином с голубыми, даже ледяными глазами и всегда со щетиной на лице.
Он занимался с тремя девочками, и мне всегда удавалось держать себя очень профессионально и сдержанно при нем. Я знала, что не могу сказать ему, что мой предмет исследования доводил меня до удивительных оргазмов по ночам, но были также вопросы, которые я должна была спросить у него лично. Я могла это сделать после занятия, так как он был не против.
Это была часть нашего исследования. Если есть вопросы или сложности, он всегда просил нам к нему приехать и поговорить. В конце концов, мы имеем дело с людьми и ему не хотелось, чтобы мы наносили им вред своим незнанием или сомнениями. И еще он никогда бы нам не позволил иметь дело с самоубийцами, например. Мы не были готовы к такому. И если что-нибудь, когда-нибудь шло не так, то мы вызывали Джеймса или 911 немедленно.
Я должна его звать доктор Коллир, не Джеймс. Он был спокоен и не так привередлив и жесток как большинство учителей. Я уверена, что могу поговорить с ним, и он поможет мне.
Я лежала в кровати еще пару минут, но больше терпеть было невозможно. Я хотела в туалет. Медленно сползая с кровати, я не спускала взгляд с Эдварда. Он не пошевелился. Он спит как мертвец.
Прикусив нижнюю губу, я вылезла из-под одеяла весящего наверно тонну. Я пошла, Эдвард все еще спал, и мои руки по инстинкту прикрыли грудь, пока я на цыпочках пересекала спальню до ванной, не сводя с него глаз.
ТЬФУ!!! Я споткнулась и упала как бутерброд – маслом вниз. Грудь была всмятку, еще более плоской, чем прежде! Великолепно! Что, черт возьми, это было? Я посмотрела на ноги и поняла, что споткнулась о тапочки Эдварда.
О, Боже, пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Я высунула голову в щелку в двери, и посмотрела сквозь свои волосы и наполовину открытые глаза. Он все еще лежал, только слегка застонал и перевернулся на живот, обхватывая руками подушку, но лицо осталось все таким же мирным и довольным.
Интересно это действительно удобно спасть в кровати незнакомца?
И я снова начала анализировать его.
Он обнимает подушку. Объятия матери? Девушки, которую он любил?
Боже, Белла, может ему просто нравиться обнимать подушку, и нет никакого другого подтекста, КОТОРЫЙ ТЫ ПОЧЕМУ-ТО ИЩЕШЬ?!
Я должна уйти, пока он и правда не проснулся. Быстро ползя по полу, я оказалась в ванной, наконец-то, встав и взяв мой банный халат. Господи, пусть он спал, и не видел, как я ползала голая по комнате, пожалуйста! Я навсегда буду твоей должницей.
Пока я была в ванной, я успела воспользоваться туалетом, дважды почистить зубы и попытаться уложить свои волосы. Представляя, что мне придется вернуться туда, меня потряхивало. Я ожидала увидеть, что он сидит на кровати и угорает надо мной. И тогда я просто умру, и пропадут мои 13 будущих дней абсолютного счастья пропадом.
В ванной же я успела заметить и его личные вещи: зубную щетку черно-красного цвета, дезодорант-распылитель.
Я улыбнулась, потому что это было очень личное, но уже такое близкое, и снова вернулась к своим непослушным волосам.
Уфф, проклятье! Больше никогда не буду ложиться спать с мокрой головой, потому что с утра получается невероятный шухер! Конечно, влажные волосы Эдварда высыхают довольно быстро, и когда он проводит сквозь них своими пальцами… ЧЕРТ БЫ ЕГО ПОБРАЛ!!! Великолепно, теперь я ревную к красоте Эдварда. Возможно, скоро я смогу сама стать неплохим объектом для чьего-либо исследования. Одному Богу известно, что я нуждаюсь в помощи больше, чем он.
Я услышала, как внизу в гостиной комнате включился телевизор, и мои руки буквально застыли в воздухе, над головой, а глаза вылезли из орбит. Он.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Поцелуй?
Я откашлялась, не желая показаться смешной.
- Хмм… да, - он улыбнулся, приоткрыл свой ротик и накрыл им мои губы. Одна его рука упиралась в душевую кабинку, а другая об холодные плитки на стене.
Я была так рада, что дважды почистила зубы и язык. А он, даже притом, что не заходил в ванну, был таким вкусным. Как он это ДЕЛАЕТ?!
Он целовал меня долго и жадно, и, кажется, у меня закружилась голова. Тело по инерции попятилось, и через минуту я оказалась прижата к стене в душе.
Не позволив мне выйти, он последовал за мной в кабинку, закрыв за собой дверь и продолжая целовать.
Я застонала, надеясь, что он не откроет воду и не окатит нас ею.
- Перестань пытаться сбежать от меня, - промурлыкал он, целуя меня еще более властно, - Мне это не нравиться.
- Прости, - выдохнула я, не имея больше ни сил, ни желания сбежать.
Его руки опирались на стену с двух сторон от меня, а его язык мягко, но настойчиво продолжал исследовать мой рот.
Я вернула ему поцелуй, следуя за ним и поддаваясь инстинктам, надеясь, что ему это понравиться так же как и мне. Я так отвратительно неопытна. Ненавижу себя за это.
И вот он застонал!!! ЧЧЕРТ, я заставила ЕГО стонать?! Держите меня семеро!
- Белла… - прошептал он, и его рука потянула пояс моего банного халата, открывая доступ к телу, но мои руки были уперты в бока. Я не знала, куда их деть. Чертовы руки!
- Сюда, - сказал он, словно читая мои мысли и положил мои руки на себя, все еще стоя ко мне, нос к носу, - Дотронься до меня, Белла.
Он переместил мои руки к себе вниз на спину и снова поцеловал меня. Я же продолжила движение руками по его спине вверх-вниз. Он так теплый и мягкий, его кожа словно у ребенка. Это нельзя увидеть, только почувствовать. И сильные мускулы под кожей.
Моим рукам потребовалось несколько секунд, чтобы набраться смелости и переместиться вниз к его шортам и, забравшись под них погладить по упругой попке.
Он простонал мне в рот, и его рука двинулась вниз по животу, а потом его пальцы начали мягко поглаживать мой клитор. Я распахнула глаза, почти задохнувшись. Нет, только не сейчас,… не сейчас,…не надо,… нужен перерыв!!! Правда ведь???
Мое тело немедленно отреагировало на эти прикосновения, как счастливый щенок, прыгающий и радующийся завидев своего хозяина. Так я себя чувствовала.
- Аааах, - услышала я свой голос, притом, что была уверена, что ничего говорить не хотела, - Разве тебе не нужен душ?
ЧТО?!!!! ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК?!!!! Я ПРОСТО КАКАЯ-ТО ФРИГИДНАЯ ДУРА!!!!!
Он улыбнулся и посмотрел исподлобья, но продолжил меня целовать.
- Не сейчас, - бормотал он, целуя снова и снова, - Но спасибо за заботу.
- Прости, - сказала я, - я понятия не имею, какого черта со мной не правильно.
ПОЦЕЛУЙ.
- Я думаю, что меня в детстве уронили головой об пол, - попыталась я ему сказать в губы.
ПОЦЕЛУЙ.
- С тобой все в порядке, - и еще раз поцеловал. Мы медленно сползли по стенке на пол душевой кабинки. О нет, что он творит?
- Хмм… Эдвард… который час? – спросила я.
- Заткнись, Белла, - потребовал он, но очень мягко, пожирая мои губы.
Это – просто замечательно. Отличное предложение. Заткнись, Белла! Да. Давно пора. Спасибо, Эдвард.
Прежде чем я подумала об этом, оказалась лежащей на полу, на кафеле, и его губы скользнули вниз по моей шее, и моя одежда оказалась задранной. Руками он мягко сжимал грудь, а затем пальцы сжали сосок.
- Аааххх, - выдохнула я, разглядывая потолок, еле дыша. Я снова его рабыня.
Он – самое опасное существо из всех. Охотник за моим сердцем, уже вонзивший в меня свои клыки. Все что у него есть, привлекает меня – его лицо, голос… даже запах. Так, что я не могу сказать ему «нет»… так, что я не могу сопротивляться ему,… даже если бы хотела. Хуже чем убийца, более опытный, более сложный. Он собирается убить меня. Он собирается разбить мне сердце.
Он обольщает и завоевывает МЕНЯ,… так легко,… слишком легко.
Я никогда и никого так не хотела… за всю свою жизнь. И сейчас я хочу его.
Он просил доверять ему. И я хочу,… но внутренний голос упорно твердил: «Не надо».
Но даже сейчас, понимая все это, я ничего не могу поделать со своим неистовым желанием,… я хочу его, я нуждаюсь в нем, я ЖАЖДУ его. Он как лекарство, без которого мне плохо,… без него у меня зуд и почти физическая ломка,… он как личный сорт героина. Вчера в университете без него было невыносимо, и сегодня это отнимет еще больше времени. Время без него такое бессмысленное.
Я не знаю, могу ли я вообще контролировать себя? Теперь я в его власти. Я попала в его сети. Я принадлежу ему.
Я не могу знать его мысли,… и он не позволит мне их узнать. Я хочу, чтобы он говорил мне, о чем думает. Я так боюсь, что он уйдет, исчезнет, растает как дым, будто его и не было.
- Ты понятия не имеешь,… как долго я тебя ждала, - мой голос задыхался в любовной истоме, а его глаза широко распахнулись и смотрели прямо в мои. Он лежал между моих ног, и я чувствовала, как он был возбужден и тверд.
И если он попросит объяснить,… я даже не знаю, найду ли слова. Я просто ЧУВСТВУЮ это.
После недолгой паузы я услышала его мягкий голос.
- Ты не должна больше ждать, Белла, - сказал он тихо, - я здесь,… и я хочу тебя. Я так сильно тебя хочу…
Я не знала, что и ответить. Я судорожно соображала все еще пытаясь найти шанс ускользнуть на занятия.
Эдвард оглянулся, посмотрел на меня и извиняющимся тоном заметил:
- Но наверно это не то время и не то место.
Я почувствовала ком в горле и навернувшиеся слезы, когда он попятился назад, чтобы встать, и потянул меня за собой, прикрывая меня одеждой и завязывая пояс на халате. Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
- Все хорошо, Белла, - он убеждал меня свои голосом, - Я подожду. И когда ты будешь готова, я буду рядом. У нас много времени. И прости за… (он кивнул в сторону душевой кабинки)… мы, кажется всегда хотим все закончить здесь. Волшебство какое-то.
Волшебство везде, где есть ты.
Боже, как быстро я пала. Я думаю, что уже люблю его.
- Пойдем, я приготовлю тебе завтрак, - он выпустил меня из душа и шел за мной, смотря, чтобы я себя не покалечила. Он продолжал держать меня за руку, и когда я пришла на кухню, и когда садилась на табурет.
Я сразу вспомнила, как в клубе он провожал меня до ВИП-комнаты.
Он поцеловал меня в темечко, а затем подал стакан апельсинового сока.
- Попей, - улыбнулся он, и отвернулся, убирая пакет с оставшимся соком в холодильник. А потом он вернулся, положив рядом со мной блокнот и ручку поверх него.
- Поспеши в университет, и я буду здесь, когда ты вернешься, - сказал Эдвард и направился в ванную, - и я был в порядке, пока ты не сказала ЭТО!
О, теперь ему нужен туалет. Я хихикнула про себя, надеясь, что он не попадет в ловушку как и я. Наверно он умнее меня и сообразит оставить дверь приоткрытой на дюйм. Я постаралась отвлечься от шумевшей воды и открыла блокнот, пытаясь сосредоточиться, на вопросах, которые бы я хотела ему задать, перед тем как уйду.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Комментарии к «Красной линии» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Урок уже закончился и вот я стою у стола доктора Коллира, просматривающего список вопросов, которые я хочу задать Эдварду. Ничего не комментируя, Джеймс просматривает мою работу, в то время как я считаю секунды до новой встречи с Эдвардом.
Я посмотрела на часы на стене, висевшие прямо над его головой – 13:06. Полуголый Эдвард сейчас, наверное, где-нибудь в комнате, полной сексуально озабоченных женщин. Боже, я ревную.
Джеймс сделал пару пометок в моем блокноте и заговорил:
-Ты должна спросить его, было ли он подвержен когда-нибудь в прошлом сексуальному насилию, - сказал он, не глядя на меня и записывая это в блокнот. – Кроме этого спроси о токсикомании… наркотиках, алкоголе.. что-то, что помогало бы ему смирится с тем, что он делает. Он обслуживает женщин И мужчин? Были ли у него гомосексуальные связи?
О мой Бог. Я чувствую себя больной, слушая то, что мне нужно спросить у Эдварда. Но хочу ли я услышать ответы на эти вопросы? Жаль, что я не могу рассказать Джеймсу все историю про меня и Эдварда и спросить у него совета. Хотя, он, скорее всего, сказал бы мне потребовать свои деньги назад и попросить Эдварда остаться только объектом для изучения. Но тогда мой проект провалится, не говоря уже о моей жизни, если Эдвард уедет.
-Ты в порядке, Белла? - Джеймс поймал мой взгляд.
-Да, все хорошо, - я улыбнулась и отогнала эти мысли, концентрируясь на разговоре.
-Есть еще одна любопытная вещь, - откашлялась я. – Он говорит фразы типа «Я люблю твои волосы», «Я люблю твою кожу», «Я люблю..», «Я люблю..», «Я люблю..» все время. Я полагаю, он говорит то, что хотят услышать от него женщины, да? То есть он так на самом деле не думает, когда говорит это.
Джеймс усмехнулся и осмотрел комнату.
-Скорее всего, нет, - ответил он, подтверждая мои подозрения. – Но когда он говорит это, он, возможно, и сам пытается ПОВЕРИТЬ в это. Кажется, он любит абсолютно всех. Он, вероятно, привык говорить эти слова и заставлять женщин верить, что он искренен. Но на самом деле он точно и не знает, что он любит. Он любит это, потому что должен это любить. Чтобы выжить в такой жизни, он должен считать каждую женщину привлекательной, должен улыбаться им всем, позволять трогать его, заставлять их думать, что ему нравится их внимание. Ты должна спросить его об этом, но готов поспорить, он даже не понимает, что делает это. Это засело в его подсознании.
-Ничего себе, - я почувствовала слезы в глазах, и изо всех сил старалась их подавить. Только не сейчас.
-Не знаю, достаточно ли я квалифицирована, чтобы помочь ему, - предположила я, смотря вниз на мой открытый блокнот. – Но я хочу! Он, правда, очень милый человек.
-Ты не можешь очень многого, Белла, - сказала Джеймс с сочувствием в голосе. – Ты только студентка, но.. после того, как ты сделаешь все от тебя возможное, ты можешь посоветоваться с некоторыми профессионалами, что будет только тебе на пользу. Я помогу тебе с ними связаться. Этот Эдвард может так же увидится с ними, если захочет. Но это должно быть абсолютно добровольно, и будет вполне нормально, если он не согласится. Но твоя задача не помогать кому-либо. Ты еще не готова к этому, Белла. Просто набирайся пока опыта на том, что ты видишь, и фиксируй это. Не пытайся что-то сделать, это может возыметь обратный эффект. Но ты справишься с этим, Белла. Ты выбрала не простого человека для работы, но я верю, ты сможешь все сделать и сделать это правильно. Но зная тебя, Белла, я могу сказать, что ты очень заботлива. И в данном случае это лишнее. Не привязывайся к нему слишком сильно, и если что-то вдруг пойдет не так или он начнет совершать что-то из ряда вон выходящее, позвони мне. У тебя есть мой номер?
-Да, есть, - у каждого студента был его номер на чрезвычайный случай с их объектом.
-Хорошо, - он снова посмотрел в мои записи и спросил. – И да, кстати, твои вопросы очень даже не плохи. Это все, о чем ты хотела меня спросить?
У меня было еще тысяча вопросов, которые я хотела бы разобрать с ним. В частности, это касалось наших отношений с Эдвардом, если это можно так назвать, когда ты платишь кому-либо за то, чтобы он довел тебя до оргазма. Но я была скрытной, и это не было для меня секретом. Я даже не знаю, смогла бы я доверить Розали и Элис эту информацию. Я люблю их, но чувствую себя такой грязной, говоря им о нас. Эти моменты слишком личные, только для Эдарда и меня.
-Хорошо, я попробую обсудить с ним эту ассоциацию слов, о которой вы мне сказали, - сообщила я.
-Прекрасно, прекрасно! – его глаза немного засветились, - Я думаю, ты будешь удивлена тем, что ты сможешь узнать из одного слова. Дай мне знать о результатах, которые ты получишь.
-Обязательно, - я слегка улыбнулась. - Спасибо, доктор Коллиер. Я ценю вашу помощь.
-Если что-то понадобится, звони, Белла, - Джеймс поднял свой кожаный портфель со стола, стоящего позади меня. – Желаю хорошо провести день. И увидимся завтра.
-Хорошо. Спасибо вам и до свиданья, - я усмехнулась и выбежала из пустого класса, чтобы успеть встретиться с моими девочками в кафетерии за обедом.

Эдвард

Я всегда задаюсь вопросом, что думают эти шоферы в такси, когда я сижу сзади, одетый как полицейский. Возможно, что-то типа, что моя полицейская машина сломалась или, что ее украли? Твою же мать, кто он мне, чтобы меня волновали его мысли?
-Я выйду здесь, - сказал я твердо, не желая светиться перед домом в такси. Заплатив за дорогу и дав ему щедрые чаевые, я надел свои затемненные полицейские очки. Как только такси остановилось, я вышел и надел полицейскую фуражку, стараясь скрыть за ней постоянный беспорядок моих волос.
Я видел полицейские костюмы других танцоров и, если честно, большинство из них реально дерьмовые. Но только не мой. У меня самая настоящая униформа, купленная от реальной компании, поставляющей полицейскую униформу.
Темно-синие штаны, кожаный пояс, поддерживающий оружие, фонарь и дубинка, зеленовато-голубая рубашка с настоящими NYPD (прим. переводчика - New York City Police Department) нашивками* на рукавах. Темно-синий галстук, золотые пуговицы, которые идут по воротнику с таким же знаком NYPD. И должен сказать, мне это нравится. Я чувствовал себя как настоящий полицейский, как герой. Но я не герой, я - плохой парень. Играющий роль офицера, намазанный маслом и блеском для тела и в стрингах под этой благородной формой. Да, черт возьми, мне прямая дорога в ад. Скажите мне что-то, чего я не знаю.
Черт, у меня даже есть настоящий значок в кожаном держателе в заднем кармане. У меня есть свисток, у меня даже есть реальное оружие, разряженное конечно, но кто знает это кроме меня?
Я очень не хотел выглядеть как фальшивка на работе. Женщины всегда уделяют внимание мелочам и придают им слишком большое значение. Посмотрите на меня, и я уверен, вы не сможете сказать, что я обыкновенный стриптизер, играющий роль копа. Образ был практически завершен, мне не хватало только патрульной машины. Ох, ну ладно, может, Санта когда-нибудь осуществит мое желание.
Возможно, я приду сегодня так к Белле и немного попугаю ее. Будет весело, если, конечно, она не сойдет с ума от этого или еще что-то в этом роде.
Боже, она такая забавная. Я почувствовал, как улыбка начинает расползаться у меня на лице, когда я шел по направлению к паре больших блочных домов, где скоро я должен появиться. Не знаю, когда так смеялся в последний раз, но только остановиться не мог. Она так мило выглядела, пытаясь быть злой на меня, даже кричала на меня. Но я-то знаю, что в глубине души она не злится.
Но последнее время она такая… грустная при мне. Иногда я вижу это, когда она смотрит на меня. Она не понимает… да и как она вообще может понять? Она не ветреная и легкодоступная шлюха, как я, и я бы не хотел, чтобы она ею была. Я отвечу на ее вопросы, если только при этом смогу остаться и спать около нее, чувствовать запах ее волос и поклоняться ее телу, будто оно только и создано для преклонений. Она только начинает цвести, и это так прекрасно, созерцать, что это происходит… благодаря мне.
Для меня прошлая ночь была удивительна, и совсем не потому, что я мыл ее, делал массаж или доставлял ей удовольствие. Это БЫЛО восхитительно, и я наслаждался всем этим слишком долго… но все же было что-то большее. Я не знаю что это, но мне нравится быть с ней.
Мне нравится разговаривать с ней, даже во время этих школьных терапевтических сеансов. Я даже хотел сказать ей отказаться от меня, что я не стою того, чтобы мне помогали, но она никогда не слушала. На данном этапе ей это было нужно, поэтому я буду играть и говорить ей красочные детали своего прошлого, но ничего более о том, что я хочу сохранить в тайне. Я помогу ей написать хорошую диссертацию.
По истечению двух недель, я пойду своей дорогой, а она вернется к своей прежней жизни, надеюсь, более раскрепощенной и опытной, чтобы знать, что она хочет от партнера. Более дерзкой, чтобы найти того единственного, кто сможет обладать ее чувственной стороной.
Я по-настоящему буду скучать по ней какое-то время после того, как работа будет сделана. Но я не чувствую, что с ней это только работа. У меня ощущение, будто я болтаюсь дома у своей девушки. Я и забыл, каково это.
Не привязывайся к ней, Эдварда, ругал я сам себя, не увлекайся ею. Ты уже прошел этап первой романтической ночи, теперь нужно двигаться дальше.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Вернувшись домой, я услышала звук льющейся воды в душе. Я улыбнулась. Рада, что он уже здесь. Должна признаться, прошло всего 2 дня, а я уже люблю возвращаться домой и знать, что он ждет меня. Часть меня хотела ворваться к нему в душ, резко открыв дверь в душевую кабинку. Может мне стоит немного попугать его.
Черт подери, а если бы он напугал так МЕНЯ. После того, как я в восемь лет посмотрела «Психо», каждый раз, когда я нахожусь в ванной, меня охватывает жуткое чувство. Я даже предпочла стеклянные двери занавескам, потому что чувствую себя более спокойно, имея возможность видеть ванную, когда я моюсь.
Нет, конечно, это не СПАСЕТ меня, если что-то подобное случится, но все же...
Я собиралась позвать его, но так, чтобы не испугать, когда услышала, что он начал петь:

“Nighttime sharpens, heightens each sensation
Darkness wakes and stirs imagination
Silently the senses abandon their defenses
Helpless to resist the notes I write
For I compose the music of the night.”

Он пел как темный ангел, как Джерард Батлер, из Призрака Оперы. Я люблю это кино! Я знаю, что есть еще и театральная постановка, но мне пока посчастливилось посмотреть только фильм. Эта песня называется Music of the Night, я помню. Я села на стул в гостиной и начала тихонько слушать. Улыбаясь, я открыла блокнот и поставила диктофон на запись.
Его великолепный голос доносился из ванной и обволакивал как волшебное черное облако, пробирая до самой души на очень высоких нотах.

“Slowly, gently, night unfurls its splendor
Grasp it, sense it, tremulous and tender
Turn your face away from the garish light of day
Turn your thoughts away from cold, unfeeling light
And listen to the music of the night

Close you eyes and surrender to your darkest dreams
purge your thoughts of the life you knew before
Close your eyes, let your spirit start to soar (он выдержал эту длинную ноту)
And you'll live as you've never lived before.” (спокойно выдохнул он)

Здесь становится жарко или мне только кажется?
Я обмахивалась своим блокнотом, пытаясь согнать этот жар с лица, внезапно почувствовав звон в ушах и начав потеть.
Я попытался сконцентрироваться на вопросах, которые заготовила ему. Прочитав их уже раз пять, все равно не была уверена, что это писала я несколько часов назад.

“Softly, deftly, music shall caress you
Hear it, feel it, secretly possess you
Open up your mind,
Let your fantasies unwind
In this darkness which you know you cannot fight
The darkness of the music of the night

Let your mind start a journey through a strange, new world
Leave all thoughts of the life you knew before
Let your soul take you where you long to be!
Only then can you belong …to me.” (и снова его голос зазвучал невероятно мягко)

Он хотя бы знает, что я здесь? Это он мне поет… такое ощущение, что эти строчки он специально выделяет, обращаясь ко мне – Открой свои мысли, позволь фантазиям вырваться на свободу – Я знаю, что не могу сражаться в темноте.
И часть об уходе из моей жизни.. Если бы я знала это раньше, я бы разрешила моей душе уйти вместе с ним… Я задаюсь вопросом, мог ли Эндрю Ллойд Вебер как-нибудь узнать обо мне и Эдварде несколько лет назад.
Мне нравится, как он спел, последняя строчку – Только тогда ты сможешь принадлежать мне. Он думает, что принадлежит МНЕ, но в действительности, Я уже принадлежу ЕМУ.
Эй! Терапевтический сеанс, вспомни, доктор Белла?! О да, Боже, я безнадежна.

“Floating, falling, sweet intoxication
Touch me, trust me, savour each sensation
Let the dream begin, let your darker side give in
To the power of the music that I write
The power of the music of the night

You alone can make my song take flight
Help me make the music of the night.”

Сейчас он просто напевал мелодию, и я почувствовал, как расслабилась моя грудь, будто недавно сжимавшие ее пальцы стали медленно отпускать ее.
Он должен быть певцом с этим гребаным голосом. А я должна прекратить говорить слово на букву Г. Это так не прилично. Но только когда ОН находятся рядом, это слово так и возникает у меня в мыслях и на языке. Он плохой мальчик. И это отражается на мне.
Но я никогда не забуду эту песню… и голос Эдварда. Теперь это часть меня. Да я вся дрожу! Я сделала пометку об этом на полях блокнота, написав там о своих чувствах. И Эдвард был первой их частью.
Мои руки снова действовали сами по себе, выписывая одно и то же - Я обожаю его.
Я в изумлении уставилась на эти словах. Через 13, даже почти 12, дней он уйдет из моей жизни. И я никогда не увижу его снова.
Шли минуты, но мне казалось, что они были больше похожи на секунды. Я чуть не выругалась, когда внезапно услышала голос Эдварда, появившегося из ванной, позади меня.
-Доктор Белла! – сказал он немного громче и засмеялся, когда я подскочила на месте. Я начала вертеть головой в поисках источника голоса, поскольку он быстро прошел к зеленому дивану и сел на него, вместо того, чтобы, как обычно, развалиться на нем в сексуальной позе.
-Прости, - усмехнулся он, зачесывая обеими руками свои влажные волосы назад. От воды они выглядели темным, почти черным воды, но из-за солнца, попадающего на них, они казались яркими, местами даже красными.
Он был без футболки, соблюдая первое правило. Но на нем была пара фланелевых черных пижамных штанов с красной линией по всей их длине.
Босые ноги, все как обычно. Он сидел смирно, пытаясь быть хорошим по отношению ко мне после утреннего инцидента.
-Я успел? – спросил он, оглядываясь в поисках часов.
-Да, Эдвард, ты вовремя, - усмехнулась я.
Я люблю тебя.
-Хорошо… - я вернулась к началу блокнота и взяла ручку. Наклонившись, чтобы включить запись на диктофоне, я сказала. – Эдвард, запись два.
Начнем с самого простого, сказала я сама себе, глядя в список вопросов.
-Итак, Эдвард, - усмехнулась я, взглянув на него из-под ресниц. – Тебе нравится Губка Боб?
Улыбка и смятение озарило его лицо, он начал смеяться и поглядывать то на окно, то снова на меня. Я тоже засмеялась, вспоминая это.
-Ты преувеличиваешь, - он посмотрел вниз на свои ноги, а потом снова на меня. – Удивляюсь, как ты вообще заметила это.
-Я замечаю все. Это моя работа, или… то, чем я хотела бы заниматься. Но это не важно.
Он почесал свою щеку и на мгновение бросил взгляд на свою коленку.
-Так что? – мягко подтолкнула его я.
-На самом деле я не СМОТРЕЛ его… - начала объяснять он, и я заметила, что он чего-то не договаривает. – Я… просто случайно поставил. Слушать это, как фон, иногда… расслабляет меня.
Он пожал плечами, несколько раз тряхнув головой, и посмотрел на меня так, будто все еще вел борьбу сам с собой по поводу своего ответа.
-Мультики очень чисты, - добавил он, - Невинны. Мне нравится это…
Это многое объясняет. Наверное, его повседневная жизнь настолько грязная, что во внерабочее время он должен наслаждаться чем-то, что составляет противоположную сторону его темной сексуальной работы.
Я быстро сделала несколько заметок и сказала:
-Я понимаю.
-Правда? – спросил он, скрещивая руки, а потом снова распрямляя их. Это был скорее риторический вопрос.
Мм ох. Я уже теряю его. Он оглянулся вокруг, ища, чем бы занять руки, напоминая мне себя. Я тоже никогда не знаю, что делать с руками. Забавно, он сейчас так же нервничает, как я, когда он занимается со мной в его время. Мы две стороны одной медали.
Он взял журнал с журнального столика и, свернув его, спокойно положил к себе на колени. Прекрасно, здорово, что у него будет что-то, с чем он сможет поиграть.
-С тобой все хорошо, Эдвард? – спросила ненавязчиво я.
-Да, все просто прекрасно, - усмехнулся он мне. – Продолжай.
-Ладно, - вздохнула я. – Я собираюсь задать тебе несколько не совсем обычных вопросов, чтобы лучше понять тебя, хорошо? Только не воспринимай их в штыки.
-Хорошо, - он выглядел любопытным.
-Ты когда-нибудь подвергался сексуальному насилию… в детстве? – все это время я говорила со сжатой челюстью, а после через силу заставила посмотреть ему в глаза.
-Нет, - улыбнулся он, любуюсь страхом в моих глазах.
Я ждала, не зная, что сказать и боясь увидеть, что он может выкинуть на мой вопрос.
-Люди, которые заботились обо мне, пока родителей не было дома, прекрасно относились ко мне. Джозеф, дворецкий, был мне как отец. Он любил оперу и музыку, и он рассказал мне все, что знал об этом. Он научил мне играть на фортепьяно и гитаре. А так же там была Кэтрин, замечательная женщина, которая работала на кухне. Она заменила мне мать, и я болтался на кухне с утра до ночи, помогая ее нарезать, смешивать и готовить. Никто в доме никогда не причинил бы мне боль. Они скорее воспитывали меня. ОНИ любили меня.
Он остановился и перекатил скатанный журнал по коленке, уставившись на него.
-А после ты навещал кого-нибудь из них? Джозефа или Кэтрин? – спросила я.
-Они все еще работают на моих родителей, - он серьезно посмотрел на меня, а после добавил. - Нет.
-Но они же, скорее всего, беспокоятся о тебе, - упрекнула я его. – Разве они не могут встретиться с тобой где-нибудь вдали от дома твоих родителей? Почему бы тебе не пригласить их?
-Они работают на моих родителей, - повторил он. – Я не хочу, чтобы они потеряли из-за этого свое место. Они ведь еще и живут там. Я не хочу, чтобы их увольняли. Куда они тогда пойдут? Они уже не молодые. У них ничего уже ничего нет, кроме этого.
-Ладно, - я постаралась вернуть все в более спокойное русло, видя, как он начинает расстраиваться из-за этого.
-Если мои родители смогли повернуться спиной ко мне и вычеркнуть меня из их жизней, они наверняка сделаю так со всеми, кто будет общаться со мной, ты так не думаешь?
-Я вижу, что ты хочешь сказать, - кинула я, соглашаясь с ним.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Комментарии к «Красной линии» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Когда я вел Беллу из метро, вверх по лестнице, которая ввела на оживленную улицу, что находилась выше, я услышал тяжелые вздохи удивления и расстройства. Может, это было потому, что всего мгновение назад я был ее темным похитителем в поезде метро. А теперь я был просто голодным парнем, который торопливо тянул ее за собой к небольшому знакомому мне китайскому ресторанчику. Я надеюсь, она не думает, что я просто шутил или дразнил ее. Вот черт, может она именно так и думает. Я действительно, одним щелчком прошелся по всей своей индивидуальности, всего за две секунды так поменявшись. Бля… Как мне теперь объяснить ей, что это то, какой я есть? Я ранил ее чувства, задел самолюбие. Бля! Бля! Бля!
Я решил объяснить ей все, как только мы устроимся за столиком, и будем коротать время в ожидании нашего заказа. Я должен был сказать что-то, как-то заполнить паузу.
- Это лучший китайский ресторанчик в Нью-Йорке. – проговорил я. Хотя на самом деле мне не было доподлинно известно так это или нет. Мне просто самому тут нравилось. Тут нет причудливого дизайна и не слишком большое помещение, тут не бывает толпы народа, так что невозможно протолкнуться. И еда тут просто замечательная.
- Действительно? – поинтересовалась она, прибавляя шагу, чтобы идти в ногу со мной.
- О да. – с уверенностью сказал я. – Я угощаю.
- Нет, я должна… – начала было спорить она и я знал, что так и будет, но я ее перебил.
- Белла, я тебя не слышу. – я закрыл уши ладонями. – Белла продолжает говорить, но я ее не слышу Ла ла ла ла ла ла ла ла ла ла!!!
Мне нравилось так вести себя с девушками, этот трюк я стащил у Эдди Мерфи и его Полицейского из Беверли Хилз.
- Дите. – сокрушенно проговорила она, прекращая споры, в то время как я убрал ладони от ушей и улыбнувшись снова взял ее за руку.
Она улыбнулась мне в ответ. Но это отнюдь не означало, что она согласна со мной. Хорошо. Я почувствовал, как из моей груди непреднамеренно вырвался вдох облегчения. Я ненавижу гнев. Белла выглядела очень расслабленно, как только я показал ей входную дверь, в которую мы должны были войти. Я открыл для нее дверь, и на ее лице проскользнуло какое-то облегчение, вызванное тем, что это не был один из шикарных ресторанов. Я правильно угадал, что она предпочитает обыденные, нормальные, а не пафосные места. 2 очка в мою пользу.
Впрочем, я уже решил, что обязательно вытащу ее на одну ночь роскоши и марнотратства. Она этого заслуживает. Но я не буде растягивать это на все две недели. Это бы сделала ее более скованной и нервной. Так что я не мог переусердствовать с чем-либо, что бы заставило ее чувствовать себя так.
- Хочешь сесть здесь? – предложил я, идя по направлению к маленькому круглому столику в углу большой черной комнаты, рядом со столом поперек которого лежал большой красный дракон.
- Конечно. – она шля рядом со мной, все еще позволяя мне держать ее за руку.
Мы сели за столик, в центре которого лежали меню. Я вручил Белле одно из них, а сам открыл свое. Это было бумажное меню со всего двумя страницами внутри.
- Так что Белла… ты видишь что-нибудь из того по чем изголодалась? – промурлыкал я, зная, что это поможет мне увидеть тот милый небольшой румянец, которым она так часто заливается.
А вот и он. Я улыбнулся и опустил глаза к меню, продолжая хихикать про себя. Я не хотел, чтобы она думала, что я над ней насмехаюсь, или получаю удовольствие, смущая ее, заставляя нервничать. Все совсем наоборот, я хотела просто чтобы она ответила мне тем же. Но я только начал с Беллой, может, пройдет время, и она тоже будет дразнить меня в ответ. Она прочистила горло, и я увидел, как Белла посмотрела на меня поверх своего меню. Но потом она заставила себя сосредоточиться на том, что бы ей хотелось съесть, и оторвала от меня взгляд.
- Хм… - она немного нахмурилась, очевидно, пытаясь вспомнить, как нужно читать, в то время как я продолжал хихикать, уже ближе глядя на нее.
- Л-ло м-мейн (сильнее прочистила горло) креветки ло мейн звучит неплохо. И еще я люблю перечный стейк.
Бедная маленькая Белла, я надеюсь, как только мы займемся любовью, она сможет больше расслабиться, находясь рядом со мной. Я называю это заниматься любовью. Было бы низко и подло сказать: как только я ее трахну. Кроме того, с Беллой я мог это назвать занятием любовью. Она такая неповторимая, чистая и милая. Я не знаю, сможет ли она назвать это занятием любовью. В конце концов, я для нее всего лишь хорошо оплачиваемая шлюха, которой нужна терапия.
Я знаю, что я не люблю или не могу любить Беллу, в том смысле, что я не могу жениться на ней или что-то в этом роде. Та часть моей жизни закончена и я не позволил бы себе когда-либо влюбиться в нее, но если бы я был нормальным мужчиной… Я бы пошел за ней. Но я не реален и я не мужчина, не человек. И я никогда не смогу получить ее. Просто делай свою работу Эдвард, и сделай ее счастливой настолько, насколько можешь, а потом уходи. Прекрати думать о любви каждый раз, когда ты с ней рядом. Девочки не любят шлюх. Ты только выставишь себя полным дураком, если действительно влюбишься в нее, впрочем, как и в кого-либо другого.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла сменила три оттенка красного, но я продолжал говорить, игнорируя обращенный на меня взгляд официантки.
- Я водил своим членом вверх и вниз по ее телу. Это обычный прием, который позволяет моей маленькой невесте возбудиться и растаять, для начала. – проговорил я, в то время как Белла спрятала глаза от официантки. Если до этого ее лицо было просто красным, то теперь оно приобрело невероятный пунцовый оттенок. Я думаю, что официантка задержалась дольше положенного возле нашего столика. Естественно просто для того чтобы продолжать подслушивать наш разговор. Бела впивалась в меня взглядом и делала характерные жесты руками, как будто призывая меня упустить подробности или и вовсе заткнуться. Но я этого не сделал.
- И как только я прикоснулся своим ртом к ее промежности сквозь джинсы, она уже была моей. – небрежно заявил я.
Я сделала глоток из своего стакана кока-колы, продолжая свою историю. Как только официантка ушла, Белла казалось, пришла в норму. Она смеялась, слушая мои истории, задавала вопросы. Могу поспорить, что она мечтала о том, чтобы сейчас с нею был ее блокнот, и она могла делать в нем заметки. К тому времени как принесли наш заказ, я уже практически закончил рассказывать обо всех подробностях моего пребывания в доме Анны. Не было похоже на то, что она рассердилась. Мои друзья были единственными, с кем я мог вот так вот запросто об этом говорить. Потом я вспомнил, что Белла тоже мой друг. И теперь я был в этом абсолютно уверен.
- Они превратили тебя в мороженное с фруктами? – прохихикала она, в то время как я вытянул свои палочки из упаковки и взял их в руку.
- Да уж. – усмехнулся я. – Они придумали это самостоятельно. Они уложили меня на стол, покрытый какими-то полотенцами, и выложили на меня все виды мороженного и пирога и еще взбитых сливок и сиропа и все это расположилось по всему моему телу. Потом они все окружили меня и стали ложками есть мороженное с меня. Это начиналось как милая трапеза благовоспитанных леди, а потом они потеряли контроль и набросили на меня все сразу, слизывая с меня лакомства, а потом выдавливали на меня еще больше сливок и сиропа и снова слизывали его. Это было забавно. Они не кусались, и это меня очень радовало.
В мыслях я вспомнил Анну, застенчивую невесту, которая покрывала мой рот шоколадным сиропом и пожирала его с жадностью голодающего, облизывая и постанывая прямо в меня. Белла держала вилку, тем самым ломая священный закон поедания китайской еды, но я позволял этому быть. Это было так здорово, иметь кого-то, кому бы ты мог рассказать как прошел твой день и этот человек не начинает испытывать расстройство или отвращение по отношению ко мне.
- О чем ты думал, когда это все происходило с тобой? – поинтересовалась она с искренним любопытством, не осуждая меня.
Я слегка усмехнулся, отвечая. – В основном – Холодно, холодно, холодно! Это во время мороженной части, когда они разными сортами выкладывали его на моем теле. Потом, позже, когда они слизывали его с моего тела я думал – Спасибо, спасибо… тепло, так тепло. А потом, после, я думал – Боже, какой же я липкий!
Бела хихикала на протяжении всего того времени, что я отвечал на ее вопрос, но сейчас она просто уставилась на меня и, усмехаясь, проговорила – Ты знаешь, что я имею ввиду Эдвард, не играй со мной в дурачка.
Я усмехнулся в ответ, откусывая кусочек моего цыпленка, придерживая его палочками, в то время как Белла наматывала на свою вилку лапшу. А потом отправляла ее в ротик, после чего быстро облизывала свои губки, боясь, что у нее останется жирный блеск вокруг рта, а я при этом все увижу, так как буду сидеть напротив нее. Девушкам нравится такое делать. Но я бы хотел увидеть ротик Беллы перепачканный и блестящий от соуса. Всего через секунду, я бы с жадностью вылизывал его. Но стоп, вернемся к вопросу Беллы.
- И что ты хочешь от меня услышать? – спросил я чрезвычайно приятным тоном и даже слегка улыбнулся ей. – Ты хотела бы услышать, что я думал – пожалуйста, кто-нибудь помогите мне… спасите меня… не трогайте меня…? – проговорил я немного жалостливым голосом, поскольку пытался вложить смысл в сказанные мною фразы и теперь я задавался вопросом, какой вывод из этого сделает Белла теперь.
- Думаю что-то в этом роде… Я не знаю.. – пробормотала она, возвращаясь к своей еде.
- У меня больше нет ни одной из подобных мыслей. – сказал я не стыдясь в этом признаться – Я отключил их давным-давно, и теперь мне даже не приходится об этом думать. Они просто исчезли. Я даже не знаю точно, когда это случилось, но это случилось. Я не ощущаю позора или приступов скромности.
- Счастливчик. – низким голосом сказала Белла – Мне бы хотелось, чтобы и я могла утратить эти чувства.
- Нет, ты не хочешь. – серьезно сказал я, и она вопросительно посмотрела на меня, тихо спрашивая меня о чем-то одними глазами. Я сделал глоток своего напитка и заставил себя вздохнуть, добавляя – Не желай этого.
- Хорошо, забираю свои слова обратно. – улыбнулась она и получила ответную улыбку от меня.
Какое-то время я продолжал есть, а потом она задала вопрос, при этом было видно, что больше из любопытства, чем из любви к науке и анализу.
- Что ты говорил, когда.. они делали все это с тобой? Есть какие-то определенные шаблоны, заготовленные фразы, которые ты всегда используешь или просто говоришь то, что приходит на ум?
- Обычно говорю то, что приходит в голову – ответил я. – Используя одни и те же фразы с разными людьми теряешь чувство реальности. И в этот раз мне не приходилось говорить что-то. Мне просто завязали рот.
Она замерла, так и не откусив до конца, и впилась взглядом в меня.
- Завязали рот? – это был полукрик потрясения. Потом она оглянулась, желая убедиться, что никто не слышал то, что она сказала.
Я кивнул, продолжая жевать.
- Чем? – спросила она, продолжая свое расследование, только на этот раз она заставляла себя говорить шепотом. Если бы я мог покраснеть, возможно, так бы и случилось. Я наклонился и прошептал ей в ответ – Бананом.
- О Гос… - она оглянулась вокруг, краснея, и прошептала еще тише – Бананом? Очищенным?
Я почти рассмеялся, какая разница, каким он был?
- Нет, неочищенным. – честно ответил я. – В этой ситуации, это даже лучше, он не становится мягче и остается достаточно длинным. Это было не все из запланированного, я просто начал вопить, когда мороженное оказалось на моей… промежности… и одна из них сказала чтобы его, тоесть меня заткнули, и прежде чем я понял, что происходит в моем горле оказался банан. Я думаю, что мог бы избавится от него довольно легко, просто выплюнуть, но они сказали мне держать его там.
- И ты так и сделал. – закончила за меня она и так уставилась на меня, как будто я был пришельцем.
Я кивнул, пожав плечами, а затем на несколько секунд закусил свою нижнюю губу, после чего откусил еще один кусочек от моего цыпленка.
Ты просто… удивительный для меня. – проговорила она, попивая напиток через соломку.
Я любил наблюдать, как она посасывает ее. Господи, у меня на уме одни грязные мыслишки. Не удивительно, что она смотрит на меня, как на другой вид. Может я им и являюсь.
Я улыбнулся и начал воровать кусочки креветок с ее тарелки, отправляя их в рот один за другим, в то время как она пыталась оградить от меня свои драгоценные дары моря.
- ЭЙ ТЫ! – запротестовала она хихикая. – Ты когда-то слышал о границах?
- Нет, никогда. – подразнил я, беря еще один кусочек.
- Мелкий хулиган! – она визжала, неспособная не пустить меня на ее территорию при всей ее обороноспособности.
- Вот, я дам тебе немного моего. – предложил я беря палочками кусочек – Никакх рук, просто открой ротик.
Она немного порозовела и, позволив рукам, оставаться на ее стороне немного приоткрыла рот и наклонилась ко мне. Дьявол, он снова встал. Господи, я ненавижу свой член, это самая легкодоступная сука в Нью-Йорке.
- Больше – потребовал я, с кривоватой улыбкой и она сделала то, о чем я просил – Хорошая маленькая Белла. Вот, держи.
Я заботливо положил кусочек лакомства на ее язык, и она начала жевать его. В течении нескольких секунд я пристально наблюдал за ней, затем ее глаза расширились и она бросилась пить свою содовою, МНОГО содовой.
- Я хихикал – Ох нет… Белла… слишком острое для тебя?
Я смеялся еще на протяжении секунды в то время как она, наконец, выпустила свою соломинку слегка задыхаясь.
- Ничего себе… очень острое… - разделяя слова дыханием, проговорила она.
- Извини малыш. – я действительно просил прощения – Я думал, что тебе это понравится. Но, в конце концов, ты хоть попробовала. Я очень горжусь тобой. И это напомнило мне…
Она смотрела на меня, как олененок в свете фар.
- На протяжении нескольких следующих недель – начал я, глядя на ее еду, а затем на нее – будет кое-что… кое-что, что я бы хотел, чтобы мы попробовали. Ничего слишком дикого, но я думаю, мы должны поговорить об этом сперва. И согласиться, что для тебя это нормально, прежде чем я испробую это на тебе. Давай так, если ты захочешь чтобы я остановился, я хочу чтобы ты сказала слова…. Ло мейн… Таким образом ты все еще можешь кричать «нет» и сопротивляться и развлекаться пока мы играемся, но я буду знать, что на самом деле ты не хочешь, чтобы я останавливался.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать