Белла

А затем я увидела свое отражение в зеркале.
У меня перехватило дыхание, и я направилась к нему. Эдвард последовал за мной.
Женщина в зеркале была…поразительна: соблазнительная красотка с полными красными губами, сливочно-белой кожей и шикарными коричневыми волосами, волнами струящимися по спине. И наконец, я задохнулась, встретившись с дико красными глазами, взирающими на меня. «Ох», - выдохнула я, подавшись вперед. Глаза были прекрасными и ужасными. Я никогда не видела таких. Я вздрогнула и ощутила пальцы Эдварда на своем бедре, легонько поглаживающие меня.
- Они через несколько месяцев изменятся, Белла. Не переживай. Ты великолепна, любимая, просто сногсшибательно.
Я рассеянно кивнула, слишком заинтригованная, чтобы хоть на мгновение оторваться от изображения. Нерешительно я коснулась своей щеки, как будто это был кто-то…похожий на меня.
Я провела пальцами по губам, с удовольствием отметив, что нижняя все еще чуть полнее верхней, а затем приоткрыла рот, чтобы взглянуть на свои зубы. Они были белыми и прямыми и слабо поблескивали в тусклом свете. Я провела подушечкой указательного пальца по краю зубов и зашипела от боли, отдернув руку и прижимая ее к груди.
Подняв глаза, я встретилась в зеркале с озабоченным взглядом Эдварда:
- Ты в порядке?
- Да. Но, черт возьми, они реально острые.
- Да, - засмеялся он. – Определенно.

Я развернулась в его руках и окинула взглядом последствия своих «подвигов»: изголовье кровати, в которое я врезалась, опрокинутая лампа, которую я задела, когда выскакивала из кровати, не рассчитав силу, фоторамка, которую я разбила, пытаясь ее поднять, разодранная рубашка Эдварда и наконец, металлический кронштейн, который в данный момент пытался разогнуть Эммет.
- Святые угодники! – брови Эдварда взлетели, поражаясь моим проделкам. – Как ты это сделала?
Он сконфуженно нахмурился.
- Будь…со мной? – я перебирала пальцами обрывки ткани на его груди.
- Да я отдам все, чтобы быть с тобой, - его голос был наполнен глубокой искренностью и чем-то еще
- Что? – спросила я.
Он вздохнул и улыбнулся своей кривоватой усмешкой.
- Ты только что отдала свою человеческую жизнь и пережила агонию превращения, чтобы быть со мной, а твои первые мысли о жертвах, которые я принес, которые вообще и не были жертвами.
Немного смущенная, я закусила нижнюю губу, затем втянула ее в рот. Мне придется отучиваться от этой привычки, и побыстрей. Я подняла взгляд на Эдварда. Его лицо было полно нежности, когда он наблюдал, как я заново открываю для себя мир. Выражение его лица было таким милым, что я воскликнула:
- Боже, я тебя люблю, - хватая его лицо и притягивая для долгого глубокого поцелуя.

Кто-то ненавязчиво кашлянул, и я отодвинулась, поняв, что снова забылась.
- Простите, что прерываю вас, но мне нужно отойти, - сказал успокаивающе Джаспер, крепко сжимая руку Элис. Его глаза оставались черными. Я подошла к нему, и он в защитном порыве выступил перед своей подругой. Я нахмурилась от такого его действия, но не смогла сдержать импульс обнять его. Обвив его, я услышала предупреждающий рык. Его тело напряглось, как натянутая тетива.
- Я чувствовала тебя, - проговорила я. - Я была поймана…в…это была как будто огненная комната. И я видела тебя. Это походило на то, что я нахожусь в ловушке со стеклянными стенами, а ты – снаружи. И ты вытягивал пламя на себя. А когда пожар затих, я смогла слышать Эдварда. Ты помог мне.
Джаспер так и не расслабился, и я отстранилась. Тогда я почувствовала себя неловко и стала отступать назад, пока не врезалась в грудь Эдварда.
- Извини, - сказала я спокойно. – Я только хотела поблагодарить.

Джаспер подошел ко мне, чернота его глаз была такой глубокой, что я боролась с желанием вжаться в Эдварда.
- Как ты это делаешь?
- Что?
- Остаешься такой спокойной и последовательной.
Я нервно захихикала и выдала в ответ:
- Я далеко не спокойна. Я неважно чувствую себя в собственной шкуре. Я не могу вспомнить названия и половины вещей, которые вижу. Яркость предметов продолжает отвлекать меня. Мои глаза просто в шоке. И такое ощущение, что эмоции посещают меня ровно на шесть секунд, прежде чем их сменяют все новые и новые.
Минуту мы неотрывно смотрели друг на друга, пока я тяжело не сглотнула. От Джаспера не укрылось это движение.
- Ее мучит жажда, Эдвард, - проворчал он. А затем снова окинул меня взглядом, и его выражение смягчилось. Он сделал глубокий вдох и на выдохе наконец-то расслабился.
- Не обращай на меня внимание, - сказал он. – Я сейчас немного не в себе, - он мягко сжал мое плечо и отошел. – Я счастлив, что ты…здесь, Белла. Правда. Увидимся позже.
За ним последовала улыбающаяся Элис, заключая меня в сокрушительные объятья.
- Не волнуйся, он в порядке. После хорошей охоты это будет совсем другой человек, - прошептала она и отступила. – Мы скоро вернемся сестренка! И уж тогда мы повеселимся!
Она снова подскочила и обняла меня. И я не смогла сдержать улыбку от ее почти осязаемого возбуждения.
Вскоре они все, один за другим, оставили комнату, и мы с Эдвардом, наконец, остались одни.

Теперь, когда Джаспер озвучил эту мысль, все, о чем я могла думать – насколько чертовски я была измучена жаждой. И если прежде мне с трудом удавалось подобрать нужные слова, то сейчас они сами собой заполонили мое сознание: сухой, обезвоженный, высушенный, выжженный, засушливый, безводный, иссушенный... Я тяжело сглотнула, и Эдвард немедленно понял мою потребность. Он протянул руку, и я подала ему свою, с удовольствием отметив, что его прикосновение больше не веяло холодом. Он просто был таким... как я. Мысль о нашем сходстве была настолько приятна, что я не смогла сдержать улыбку, осветившую мое лицо. Он улыбнулся в ответ и направился на выход. Взявшись за руки, мы поспешили через дом и парадную дверь в безлунную ночь.

Однако снаружи осознание того, что мне придется делать, навалилось на меня и заставило застыть на месте.
- Что случилось, любимая?
- Я не знаю как...
- Ты не должна знать, Белла. Твое тело само сделает это. Доверься мне. Это будет естественно.
Я с сомнением взглянула на него.
- Давай же. Тебе понравится.
Он отступил на несколько шагов и позвал меня следовать за собой. Инстинкт самосохранения удерживал меня от идеи бежать в темноте, но я вдруг поняла, что могу видеть все – каждый листочек на дереве, стоящем на краю леса - в деталях.
И как только я решила сделать попытку, мое тело буквально взлетело, и я мгновенно пронеслась мимо Эдварда.
Это было…невероятно. Я громко рассмеялась, мое радостное возбуждение отразилось эхом от деревьев, мимо которых мы пролетали. Я была поражена своей грацией и изяществом, помня, что была наполовину уверена, что стану самым неуклюжим вампиром в мире. Но вместо этого я уверенно стояла на ногах. Я засмеялась еще сильнее, когда поняла, что теперь никогда не запыхаюсь.
Боковым зрением я увидела, как легко Эдвард перепрыгивает через упавшие деревья, и поразилась. Когда впереди на моем пути показались обнаженные скалы, я закричала ему: "Я смогу это преодолеть?" Он в ответ засмеялся: "Легко" и ... оказался прав! Я восхищенно взвизгнула, думая, что могла бы бежать бесконечно, и задалась вопросом, почему Эдвард вообще ходил, если мог передвигаться так.

Затем меня пронзили новые ощущения, заставляя притормозить, останавливаясь.
Я унеслась в новом направлении и услышала Эдварда сзади. Но если в любом другом случае его присутствие радовало, дарило чувство безопасности и защищенности, то сейчас оно…раздражало, заставляя ощущать угрозу. Поскольку я приближалась к своей цели, у меня возникло импульсивное желание предупредить его убраться. Я остановилась и, кружа вокруг него... зарычала.
Его потемневшие глаза, казалось, подтвердили уместность моей инстинктивной реакции.
- Белла? – начал он низким голосом.
- Мое, - прервала я рыком.
Он сделал несколько шагов назад и поднял руки, сдаваясь.
- Твое, - согласился он.

Я не спускала с него подозрительного взгляда, но в следующий момент зовущий аромат смел все мои ощущения, и я снова унеслась. Я помчалась сквозь лес, перепрыгнула через небольшой ручей и приземлилась на толстую шею большого карибу(северный канадский олень) с оглушительным хрустом костей.
Я, урча, принялась отыскивать ртом самый интенсивный поток крови. А когда, наконец, нашла, то застонала в экстазе от облегчения, принесенного кровью. Она была теплой, воскрешающей жизненные силы и влажной, такой влажной.
Но это облегчение слишком скоро прошло, и я хищно зарычала снова, нуждаясь в большем.
Какой-то звук привлек мое внимание, и я повернула голову в его направлении, при этом встретившись с черными глазами Эдварда, стоящего в сорока футах от меня. А между нами расположились еще два карибу, лежа на травке. «Твои» - сказал он, указывая на животных.
Я была осторожна, природные инстинкты во мне расправили крылья. Моя потребность в насыщении была столь велика, что я метнулась от испитого тела к новому источнику жизненной силы.
Когда все три животных были опустошены, я стояла на коленях между ними, задыхаясь от удовлетворения и облегчения. Мне было так чертовски хорошо.

Утоление голода развеяло туман, окутавший мой мозг, и я, наконец, могла думать о чем-то еще, помимо своей жажды. Легкое дуновение ветерка принесло аромат Эдварда, пробуждая мою реакцию на его пряный запах. Я оглянулась и нашла его на том же самом месте, в отдалении у дерева.
И тогда другие инстинкты проснулись во мне, я мгновенно подскочила и направилась к нему. Я не знаю, было ли это несмотря на кровь или же благодаря ей, но я все еще чувствовала жажду. Я хотела его. Я не могла сдержать низкий рык, рвущийся из моего горла, когда подобралась ближе, и его аромат ударил мне в нос.
Тело Эдварда вытянулось в струнку от напряжения. Его ноздри подрагивали, а рот приоткрылся. Он осторожно двинулся ко мне, затем более уверенно, и наконец, мы встретились в слиянии твердых тел, жадных ртов, ласкающих языков, ищущих рук.
- О, Боже, - только и могла выдохнуть я между поцелуями.
Язык Эдварда был везде, переплетаясь с моим, с диким рычанием слизывая следы крови с моего лица. И я чувствовала ответную реакцию своего тела, в головокружении и приливе влаги между ножек.
- Боже мой…ты мне нужен…. во мне. Во мне, - задыхалась я, прижимаясь к нему еще ближе.
Со стоном я сорвала с него рубашку, в то время как он более деликатно снимал мою.
- Сейчас, сейчас, сейчас, - заклинала я.
Он подтолкнул меня к большому дереву, пока я не уперлась в него спиной, и упал на колени. Он стянул с меня штаны, спустил до лодыжек, и мы вместе освободили меня от них. И я не смогла сдержать крик, когда он, закинув одну мою ногу себе на плечо, впился губами в истекающую соками киску.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Эдвард

Она была само совершенство: блестящая, красивая, изящная.
Чистая радость, которую она источала, когда мчалась через лес, развеяла все крупицы сомнений и колебаний, которые оставались во мне. То, как просыпались ее инстинкты, и она перешла от игры к охоте, было самой эротичной вещью, которую я когда-либо видел. Моя супруга. Охотница. Я следовал за нею - было глупо оставлять ее один на один с новой сущностью.
А когда она с рычанием кружила вокруг меня, ответом стала незамедлительная эрекция. Белла была великолепна в своей ярости. Когда она отвернулась, чтобы снова продолжить охоту, я убежал прочь в обратном направлении, чтобы наблюдать за ней издали.
Ее приближение было шумным и посеяло панику среди животных, поэтому я отошел еще немного, чтобы не мешать. И как бы она ни была неопытна, ее атака была полна величественности. Ее тело было гибким, а движения - совершенными. Она жадно прильнула к шее оленя, выпивая из него жизнь, и струйка крови стекала по ее подбородку.

Я потерял рассудок.
И когда она стала наступать на меня, с черными глазами, благоухая ароматом возбуждения, я забыл о решении ограничивать себя и выпустил на волю свои потребности. Заявить свои права. Пометить. Обладать.
Я точно знал, чего хочу – устроить пиршество плоти, о котором так долго мечтал, но был не в состоянии осуществить. Я упал на колени, стащил ее штаны вниз и, сняв их, устроился между ее ножек.
Я был неустанным. Ее нежнейшую плоть я вылизывал и посасывал, поглаживал и проникал языком, слегка прикусывал зубами. Я был опьянен, мне казалось, что я сойду с ума. Обращение изменило вкус ее соков, теперь этот нектар был более богатым, более сладким, более чистым - СОЧНЫМ! Я не мог насытиться ею, а ее живой отклик только распалял меня еще больше.

Я ничего не мог с собой поделать, вспомнив, как впервые желание попробовать ее охватило меня. То воскресенье мы проводили вместе в доме в Форксе. Как такое возможно, что это было всего несколько недель назад? Мне казалось, что прошла целая жизнь. Я пришел домой с охоты и нашел ее, играющей на фортепьяно, и это был первый раз, когда мы полностью обнажились друг перед другом. Как я хотел ее в тот день!
- Белла, я хочу... есть кое-что, что я хочу сделать прямо сейчас. Кое-что, что я не могу сделать. Кое-что, что я не должен делать…пока.
Ее голос был хриплым, когда она умоляла меня:
- Скажи мне. Пожалуйста, Эдвард. Нет ни единого такого желания, которое я не хотела бы разделить с тобой.
Помню, как целовал ее, собирая остатки храбрости, чтобы поведать ей о своем желании.
- Я хочу вылизать тебя, Белла, везде. Я очень хочу попробовать тебя. Но я слишком боюсь, что могу потерять контроль, если сделаю это сейчас.
Она простонала и высказала свое понимание, но я не думаю, что она осознавала, насколько сильно я хотел сделать это с ней.
- Белла? - спросил я ее. - Ты понимаешь, КАК я хочу этого? Белла, как только это будет безопасно, ты должна знать... я собираюсь устроить себе пиршество. Я съем тебя.

Я улыбнулся, сравнивая память об этом невыполненном желании с экстазом фактического опыта. Импульсивность, с которой Белла реагировала на доставляемое удовольствие, взволновала меня.
Она выкрикивала мое имя в первый, второй, затем третий оргазм, и я выпил до дна все, что она предложила мне с самодовольным чувством гордости.
Со стоном она наклонилась и потянула меня, побуждая подняться. Ее волосы и глаза - сексуально черные с красным ободком - были дикими, когда мы возились вместе, снимая мои джинсы. Я даже не позаботился, чтобы снять их полностью. Как только они были приспущены, я сразу же подхватил Беллу под попку.
Она вцепилась в меня, бормоча «сейчас, сейчас, сейчас, войди, войди, войди».

И тогда я скользнул домой. Я простонал "О Боже" в ее волосы, а она зашипела и зарычала, обвивая меня руками и ногами. Я слегка наклонился так, что теперь ее спина упиралась в грубую кору дерева, и входил в нее снова и снова.
Я залюбовался Беллой: ее кожа была светлой и безупречной, а груди – полными, с темно-розовыми сосками. Я ахнул, когда увидел, как обращение преобразило тату на ее груди: в явной попытке изгнать инородные вещества из ее кожи, яд вытолкнул чернила наружу, придавая метке объемность, так что теперь она выглядела как бы слегка приподнятой на ее левой груди. Я склонился и лизнул татушку, заурчав от ощущения контуров букв моего имени под языком.
- О Боже, Белла, - выдохнул я.
- Еще, Эдвард! Еще!
С каждой фрикцией я почти выходил из нее перед тем, как вновь погрузиться в обжигающие глубины. Мое тело было комком напряженных мускулов и безудержных потребностей, когда я врывался в нее.
Белла рычала, хныкала и стонала, вцепившись в мою шевелюру, пока я не зашипел. Ее пальчики в моих волосах дарили захватывающие ощущения – смесь боли и удовольствия
- Ох…уххх… пожалуйста_пожалуйста_пожалуйста … сильнее, Эдвард.

И это после двух лет усиленного контроля! Но, черт возьми, я дам ей все, что она хочет. Это была естественная потребность. И у меня был небольшой выбор.
И…
О Господи, - думал я в состоянии эйфории, - Освобождение!
В агонии страсти я двигался быстрее и быстрее, а она поощряла меня, то жадно подаваясь навстречу, то с шипением бормоча что-то невнятное.
В моем мозгу вспыхнуло воспоминание о том самом первом опыте, на лугу, тоже возле дерева – этот удивительный день подарил нам столько открытий: каково это, когда она выкрикивает мое имя, когда так беззаветно отдается мне.
А теперь я мог ощущать это каждый день всю оставшуюся вечность. Так же, как и она.
От таких мыслей я напрягся еще больше, не контролируя поток ругательств, вырвавшихся наружу, как только ее мышцы стали сжиматься вокруг моей плоти, а тело забилось в конвульсиях, и она воскликнула мое имя.

Этот оргазм был фантастическим по своей интенсивности. Ее мускулы буквально кричали в ответ на ее освобождение, а ее соки, смешанные с ядом, стекали по нашим ногам. Этот умопомрачительный аромат вызвал мощный приток венома у меня во рту, и мне пришлось сглатывать его снова и снова.
И как будто то мне было не достаточно всех этих невероятных ощущений, Белла крепко вонзила свои зубы в мое левое плечо. Я немедленно оказался в эпицентре взрыва, и так сильно захотелось продлить феноменальное удовольствие этого момента.
Белла ослабила свою хватку и, задыхаясь, тяжело пробурчала:
- В этот раз тебе следовало бы укусить меня в ответ. Не сдерживайся. Давай!
Ее слова поразили молнией, и меня пронзил оргазм, накатывая волна за волной в экстазе освобождения. Я погрузил свои зубы в ее шею за ухом, где она, будучи человеком, всегда хотела, чтобы я оставил свою метку. Ее яд в моем рту был похож на букет самого высококачественного ликера: резкий, но не терпкий, согревающий и пьянящий.

Как только мой оргазм утих, я отпустил свою хватку, и мы в течение долгого времени стояли, крепко прижавшись друг к другу, восстанавливая дыхание. А потом опустились к основанию древней сосны, и всю оставшуюся часть ночи я не выпускал обнаженное тело Беллы из объятий.
Полушепотом мы обменялись словами облегчения и признательности, любви и благодарности. Потом она задавала вопросы о том, что чувствовала и испытывала, а я заверял ее, как мог, что все так, как и должно быть. И даже намного лучше.
Мы говорили об обращении - как и подозревал Джаспер, как только яд стал циркулировать в ее организме, морфий не помог ослабить боль, а только сделал ее более выраженной. Я был уверен, что Карлайл захочет разузнать об этом больше, но попрошу отсрочить беседу, пока у Беллы еще так свежи неприятные воспоминания.
Еще было любопытно то, как она визуализировала себя во время обращения – запертой в стеклянной комнате. По-видимому, ее мозг нарисовал воображаемую преграду в ответ на действия Джаспера, пытающегося погасить пожарище. Я не помнил ничего подобного из своего опыта, но тогда у меня не было помощи Джаспера.
Также мы говорили о ее книге – какое значение она имела для меня. Я от души поблагодарил Беллу. Она опустила взгляд, и я расценил это как смущение, мне уже не хватало ее нежного румянца. Мы планировали прочесть вместе остальные одиннадцать записей, ознакомиться с которыми у меня не было возможности. Она не могла дождаться, чтобы прочитать мою домашнюю работу... и начать работать над этим.

Когда начало светать, Белла обратилась ко мне застенчиво:
- Я сожалею, что рычала на тебя вчера вечером. Не знаю, что на меня нашло.
Я прижался в поцелуе к ее волосам и виску.
- Белла, не нужно извиняться. Это - часть тебя. И это была моя ошибка – следовать за тобой так близко. Кроме того, мне понравилось.
Она вздернула брови, и я рассмеялся.
- Это было очень сексуально, поверь.
Она тоже мягко засмеялась.
- Так... это означает...
- Что, любовь моя?
Ее лицо снова омрачилось.
- Это значит, что я тебе нравлюсь…такой?
- О Боже, Белла! – воскликнул я, притягивая ее к себе и крепко обнимая. – Ты прекрасна. Ты совершенна. Господи, да я люблю тебя как никогда. Белла, ты должна знать: я жил бы счастливо с тобой и с человеком, столько, сколько нам было бы отпущено, но с тобой такой...я чувствую себя свободней. Поскольку знаю, что не могу причинить тебе боль, что ты никогда не будешь страдать от болезней, и что мы всегда будем вместе. Ты дала мне все, о чем я только мечтал, но на что даже не мог надеяться.
Она восстановила сбившееся дыхание и кивнула.
- А что насчет тебя, любимая, как ты себя чувствуешь... такой?
Я всегда переживал, что она может сожалеть об этом; и эта мысль все еще угнетала меня.
- Я чувствую себя хорошо, если не брать во внимание беспорядок в моем настроении... Я чувствую себя... сильной. И мне нравится это состояние. Я чувствую... не сердись... но я чувствую, что теперь не чужая рядом с тобой, - она жестом остановила меня, когда я попытался прервать. - Не то, чтобы ты когда-либо заставлял меня так чувствовать, нет, но все же я не ощущала, что принадлежу тебе... а теперь... мы подходим друг другу. Мы одинаковые. Мы равны, Эдвард. Наконец-то, равны. Мне нравится это. И мне нравится осознавать, что ты можешь не волноваться, боясь причинить мне вред, который ты никогда и не причинял, но теперь можешь полностью расслабиться. Это заставляет и меня чувствовать себя более непринужденно.
Я гладил ее скулу большим пальцем, когда она говорила все это. Я думаю, она легко могла прочесть на моем лице то обожание, которое я испытывал.
Высказавшись, она наклонилась ко мне, и мы поцеловались – долгим, нежным, боготворящим поцелуем, полным любви и благодарности.
- Я люблю тебя, Эдвард, - прошептала она.
Я взял ее лицо в свои ладони.
- Я тоже люблю тебя, Белла. Навсегда.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Неделю спустя.

Боже, как меня мучила жажда! Мои страхи стали реальностью – я все время думала о крови и была вынуждена часто охотиться. За неделю с моего пробуждения после обращения я была на охоте уже семь раз.

Девочки тщетно намеревались научить меня беречь одежду. В попытках совладать со своей силой, избежать кровавых пятен и обуздать дикую потребность в Эдварде большая часть моего гардероба была испорчена. Даже Элис не смогла предвидеть, сколько одежды я угроблю. Поэтому, поскольку у меня не было никакого терпения сидеть перед компьютером, занимаясь заказом нарядов, она взяла это на себя. Уверена, сотрудник курьерской службы тихо материл нас, когда понял, сколько коробок ему придётся перетаскать.

Но, по крайней мере, как и уверял Эдвард, я осознала, что охота для меня естественна. Да и выбора у меня не было. Как только я слышала запах животного - мое тело жило своей жизнью.

Элис, Роуз и я подошли к крайней охотничьей хижине, и я неохотно выпустила пальцы Эдварда, ненавидя мысль о расставании с ним. Его выражение лица было таким же несчастным, как и мое - теперь, когда мы могли все время быть вместе, мы ни на секунду не упускали этой возможности. Но в то же время, у меня хватало ума понять, что небольшие разлуки только пойдут нам на пользу. К тому же, я не хотела игнорировать остальных членов семьи. Таким образом, сегодня у нас был девичник. А Эдвард собирался... нуу, что там делают мальчики, вырвавшись из-под женского контроля.
- Итак, - защебетала Элис, пытаясь отвлечь меня, - кто последний - тот делает остальным педикюр.
Я взглянула на Роуз – на ее губах играла улыбка, несмотря на возведенные к небу глаза.
- Хм, Элис, ты же понимаешь, что, если я проиграю, тебе придется иметь дело с нервным новорожденным вампиром, страдающим дефицитом внимания?
Она только засмеялась и умчалась.
Решив, что мне не улыбается провести время, ублажая ножки подруг, секунду спустя я уже догоняла ее, а Розали наступала мне на пятки.
Бег был моим третьим любимым занятием в эти дни, после охоты и, конечно, секса. Они были связаны с ним, особенно поскольку одно обычно приводило к другому. Таким образом, по крайней мере, не все мои страхи осуществились – я, определенно, могла думать еще о чем-то, кроме своей жажды.
- Имейте ввиду, я хочу, чтобы мне покрасили ногти в разные цвета, - поддразнила Розали, обгоняя нас.

И только я хотела парировать сие высказывание, как омраченное лицо Элис и аромат, столь восхитительный, пригвоздили меня на месте, а затем заставили умчаться в обратном направлении.
Я слышала, как Элис выкрикнула мое имя, потом позвала Роуз, но я была полна решимости обнаружить источник сладкого аромата, щекочущего мои ноздри и заставляющего вскипать кровь.
- Белла, нет! – вопила Элис.

Мое! Я внутренне напряглась, бросая взгляд через плечо, чтобы убедиться, что они не представляют угрозы. Розали была ближе, чем Элис, но все еще на добрых семьдесят ярдов позади меня.
Умом я понимала, что другие не будут посягать на мою добычу, но инстинктивно их близость вызывала необходимость предпринять защитные меры. Это не было столь сильно, как на первой охоте, но все же.

На Аляске было большое разнообразие дикой фауны. И распределение ее плотности по 1000-акровому участку земли Калленов, гарантировало нам постоянный источник пищи. Пока у меня были карибу, олени, лоси и какой-то баран. Несомненно, в каждом случае кровь утоляла жажду. Но ничто не было на вкус даже отдаленно столь же привлекательным, как этот запах.
- Белла! Белла! Ты не хочешь этого! - кричала Роуз где-то сзади.
Я отпустила свое тело, зная, что она не будет удерживать меня от манящего аромата.
Местность стала более крутой, и мне приходилось лавировать меж скал и деревьев. Я бросилась сквозь плотный кустарник, раздвигая его своим твердым телом, и наткнулась на них.
- Белла! Остановись! – донеслось до меня.
Мое более чем неосторожное приближение привело их в замешательство, и они рассредоточились.
Волки. Я натолкнулась на стаю волков.
Но я сделала над собой усилие и не кинулась на них, как того требовали мои охотничьи инстинкты.
Я боролось сама с собой, потому что Я. Не. Хотела. Есть. Волков.

Святые угодники, они пахли лучше, чем что-либо, с чем мне приходилось сталкиваться.

Роуз вылетела из кустов и последовала за мной, проносясь мимо двух взрослых хищников, которые уже обнажили зубы и приняли защитную стойку перед группой щенков, пытающихся спрятаться от очевидной опасности. Роуз остановилась рядом со мной, вцепляясь в меня двумя руками, в то же самое время и Элис догнала нас.
Я дрожала в руках Роуз, когда она тянула меня назад, подальше от так соблазнительно и многообещающе пахнущей еды. Один из волков зарычал и сделал несколько уверенных шагов в нашем направлении, но Элис повернулась и злобно зыркнула на него, отчего тот, поджав хвост, бросился наутек.
От этих умопомрачительных запахов у меня во рту выделилось столько яда, что он даже капал из уголка губ.
- Мы все понимаем, Белла, держись. Мы тебе поможем.
Но моя жажда не давала мне думать разумно.
- Я…я…хочу…Боже мой, - только и могла хныкать я.

Роуз продолжала тащить меня, пока мы не потеряли из виду этих аппетитных существ. Когда мы были уже достаточно далеко, девочки взяли меня за руки и повели. Теперь проблема состояла в том, что другие животные были для меня недостаточно привлекательны. Мы отошли на некоторое расстояние прежде, чем натолкнулись на небольшое стадо чернохвостых оленей. Это походило на разницу между салатом и бифштексом.
Но моя жажда была настолько сильной, что позволила пренебречь этим различием и подчиниться инстинктам. Девочки отступили и позволили мне выбрать цель первой, зная, что я была слишком голодна.
На сей раз моей добычей стали два больших оленя. А затем приблизились Розали и Элис, чтобы тоже завалить по одному животному.

Я был очарована, наблюдая за ними. Это был первый раз, когда я охотилась с кем-то, кроме Эдварда. Но с ним, учитывая наше постоянное безумное вожделение, охота казалась просто прелюдией.
А теперь, лежа на травяном покрывале и наблюдая за изящной Элис, ловко остановившей и вонзившей клыки в большого самца, и красивой Роуз с листьями в волосах и грязью под ногтями, но от этого выглядящей не менее совершенно, я была... заинтригована. Я чувствовала себя в этот момент вуайеристкой, наблюдая что-то такое, что никогда не видела прежде и обнаружив это... хм, вот это да, возбуждающим. Дьявол! Чертовы вампирские гормоны!
Роуз с улыбкой подняла голову, ее губы были более красные, чем обычно.
- Не волнуйся, Белла, наблюдать за охотой с каждым разом все интересней, - она облизнула губы и засмеялась над любым выражением, которое увидела на моем лице. - Ты бы так и покраснела сейчас, если бы могла.
- Ладно, Рози, не мучай нашу новорожденную, - бросила Элис, отряхивая свои джинсы.
- Да, Рози, - сглотнула я.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Земля вызывает Беллу, как слышно, приём?
Я невидящим взглядом окинула Элис, стоящую передо мной и машущую рукой перед моими глазами.
- Замечталась? – поддразнила она.
- Хм, да, - я стряхнула с себя оцепенение, вставая. Я была переполнена впечатлениями – и от охоты, и от наблюдения за девочками, и от воспоминаний об Эдварде. Мы слегка привели себя в порядок - я убрала листочки с волос Роуз.
Вместе мы решили, что на этот раз не будем выяснять, кто же проиграл пари, а просто объявим это девчачьей забавой.
- Эй Белла?
- Да, Рози? – ответила я, убирая хвою теперь с себя.
- Я только хотела сказать, что, то, что ты смогла отступить, выглядит впечатляюще.
Я, нахмурившись, глядела на нее.
- Я имею ввиду, что тебе пришлось приложить огромное усилие.
- Не я сделала это. Вы сделали. Я была... Я хотела...Я
- Нет, Белла, это ты. Ты стояла с противоположной стороны стаи, когда я прорвалась через кусты. Я только удостоверилась, что ты не передумаешь.
Я сглотнула при упоминании о стае.
- Почему?..
- Потому что они - плотоядные животные, - ответила Элис, даже не удосужившись дослушать мой вопрос. - Плотоядные животные всегда на вкус и пахнут лучше, чем всеядные существа, которые, в свою очередь, лучше, чем травоядные. В конце концов, ты научишься различать их ароматы.
- Ох.
- Не волнуйся, - продолжала она, - есть и другие едоки мяса, помимо волков.
- Хорошо, - выдохнула я. – Потому что они пахнули... - я затихла, не в состоянии закончить свою мысль.
- Ты будешь сильно злиться, если я скажу, что они и на вкус такие же сногсшибательные? - спросила Роуз.
- Рози! – воскликнули мы с Элис одновременно.
- Черт, Роуз! Нет. Но черт возьми! – зашипела я, раздраженная тем, что она меня дразнит, еще и получает от этого удовольствие. Но у Розали не было такого же предвзятого отношения к употреблению в пищу волков, как у меня.
К счастью, мой насыщенный организм позволил мне побороть искушение. Мы помчались через лес в направлении дома, и физическая нагрузка также помогла ослабить мою напряженность.
Легкий раскат грома встряхнул утренний небосклон, и когда мы покинули чертоги леса, нас оросили первые капли дождя. Но вскоре небо разверзлось, и потоки воды стали заливать все вокруг. Гроза усилилась, и вспышки молний наэлектризовали атмосферу до предела.
Господи, застонала я. Это никак не поможет в моей ситуации.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

На некотором расстоянии от дома я остановилась и наклонилась, упершись руками в коленки. В моих ушах звучал голос Эдварда: ''«Хорошая гроза обеспечивает прилив адреналина... Когда кураж от охоты усиливается бушующей стихией… это вызывает...определенные переживания»''

Вот черт!

- Давай же, Белла, мы позаботимся о тебе, - позвала Элис. Я поднялась, и мы дальше побежали трусцой. Когда мы достигли первой из отдаленных охотничьих хижин, сохранившихся с тех дней, когда они служили приютом для туристов, Элис поймала меня за руку: - Почему бы тебе не переждать дождь внутри, Белла? А мы направим к тебе Эдварда.
Выражение ее лица было наполнено пониманием, но сквозь него также просвечивало озорство.
Я закивала, не в силах вымолвить и слова. Я действительно не возражала, предвкушая утоление этой сумасшедшей сексуальной жажды. Еще никогда не было такого, чтобы его не было рядом со мной, когда возникала такая потребность.
Перепрыгивая через две ступеньки, я взлетела по деревянной лестнице и, оказавшись на пороге, толкнула старую скрипучую дверь.
И врезалась в какую-то преграду. Я уловила его запах прежде, чем смогла сфокусировать взгляд.
- Хвала Господу, - промурлыкала я, отыскав его губы.
- Хорошо поохотилась? - спросил он, заканчивая наш поцелуй и слегка отстраняясь.
Но я не желала прерывать этого так необходимого мне контакта, и просто застонала, ухватившись за него и притягивая ближе.
- Давай освободим тебя от этой влажной одежды, любимая, - прошептал он, и через мгновение мы уже были раздеты. Часть нашей одежды даже осталась неповрежденной, но не вся.
Я мельком взглянула на груду лохмотьев ткани, а Эдвард хихикнул:
- Не волнуйся. Грузовик службы доставки час назад привез ваш заказ.
Я кивнула и снова набросилась на него, целуя, вылизывая, дергая за волосы и шаря руками по его великолепному телу. Не разрывая объятий, мы пятились через всю пустую комнату, пока он не уперся спиной в стену, с такой силой, что по ней разошлись трещины.
Я крепко вжалась в него, а он обвил меня руками, притягивая к себе, будто бы можно быть еще ближе. При этом мы ни на мгновение не размыкали губ. Наш поцелуй был таким жадным, таким неистовым, что досталось даже зубам, а губы прямо пропитались ядом друг друга. Я так отчаянно нуждалась в близости, что нетерпеливо поглаживала его от бедра вниз своей ножкой. Затем обхватила его язык губками и стала посасывать, втягивая в себя, будто бы это был самый вкусный леденец, демонстрируя ему, что бы я хотела сделать с его членом. И застонала от облегчения, когда его сильные широкие ладони скользнули к моим ягодицам, до боли сжимая их. Затем он подхватил меня, а я обвила его своими ножками. Он развернулся, и теперь я оказалась прижатой спиной к поврежденной стене.

- Ты моя, детка, - проворковал он, слегка присел и, подав свои бедра вперед, скользнул в обжигающие глубины моей киски.
- О, fuck, - застонала я.
Он медленно выходил и еще медленнее снова вторгался в мою плоть. И так раз за разом.
- Ай, нет, нет, нет, - взмолилась я. - Быстрее.
Темная улыбка озарила его лицо, и он снова скользнул назад, все еще не меняя темпа. Создавалось такое впечатление, что он специально хочет меня помучить.
- Боже правый, Эдвард! - я оттолкнулась спиной от стены, и она окончательно разрушилась.

Крупные холодные капли дождя попадали на мою спину через образовавшийся провал. Эдвард теперь держал меня полностью на весу, а я обвила его руками за шею, используя их, чтобы управлять темпом и глубиной проникновения.
Я зарычала и склонила голову ему на плечо, опускаясь вниз.
- Черт возьми, - пробормотал он, поскольку в такой позиции инициатива была за мной, что полностью разрушило его планы помучить меня.
Я удовлетворенно усмехнулась, когда Эдвард оставил свои намерения контролировать ситуацию и полностью отдался страсти, с упоением врываясь в меня. Снова и снова, он толкал вперед свои бедра, а я насаживалась на него, пронзаемая его твердым членом.
Мне нравилось, когда он так поддерживал меня, но после нескольких минут я почувствовала, что его бедра дрожали от напряжения всякий раз, когда мои ягодицы хлопали по ним. Я опустила ноги и встала на пол.
Эдвард нахмурился. Задыхаясь, я осмотрела пустую комнату, затем встретившись с черными глазами Эдварда, схватила его за руку и повела к подоконнику. Уперлась в него руками и наклонилась, раздвинув ножки и приглашающе отставив попку.
- О, да, - зашипел Эдвард, сделал шаг вперед и погрузился в меня одним резким движением.
Я вскрикнула от удовольствия - настолько глубоким было проникновение.
- Держись за меня, Эдвард. Покажи мне свою страсть, - умоляла я хриплым голосом.

Одной рукой схватив меня за бедро, а другой – за плечо, Эдвард склонился надо мной и с остервенением вгонял в меня готовую взорваться в любую секунду плоть. Когда я задумалась об этом, то поразилась, насколько Эдварду приходилось сдерживаться в наших любовных ласках, когда я была человеком. И как раз в этот момент, он кончил в меня, это было так потрясающе, что мои пальцы раскромсали деревянный подоконник, когда я отвечала на его движения.
- Да, Эдвард. Это так…''ух, Боже мой…так замечательно.''
Он зарычал и стал входить еще интенсивнее, вращая бедрами, чтобы достать до самых глубоких потаенных местечек во мне. И меня накрыло волной оргазма, я растворилась в нем. Я кричала и задыхалась, чувствуя, как мои соки стекают по бедрам. Не обращая внимания на окружающую действительность, я так забылась, что вообще оторвала этот чертов подоконник и разбила нижнюю часть окна.
Эдвард слега расслабился, но я проворчала:
- Не смей останавливаться, Эдвард! Ты же сказал, что гроза делает секс умопомрачительным по силе. Я хочу сильно. Прямо сейчас!
- Ты хочешь грубо, Белла? Это - то, что ты действительно хочешь? – спросил он в ответ.
- О да, Эдвард. Fuck! - вскрикнула я, когда он захватил мои волосы и потянул, заставляя меня изогнуться дугой.
- Обхвати меня за шею, Белла, – скомандовал он.
Я потянулась назад, чувствуя удивительную мягкость его бронзовых завитков, и сцепила свои пальцы за его головой. Поскольку он крепко держал мои бедра, в таком положении я только и могла, что выгнуть спину и отбросить голову назад.
- Это, Белла, эта позиция из моего списка, - выдохнул он, входя в меня быстро и жестко. – Ты выглядишь так невероятно сексуально. Я знал, что так и будет. Боже мой!

Мое возбуждение усилилось в разы при упоминании о его списке. Так было всегда, но теперь особенно, когда я знала, что он существует на бумаге. Правда, я еще не ознакомилась с ним, потому что моя новорожденная природа мешала мне сконцентрироваться, чтобы читать более нескольких секунд за один раз. Я буквально сгорала от нетерпения, чтобы узнать его тайные желания. А Эдварда чрезвычайно забавляло упоминать о своем списке. ''Ради всего святого, ему было мало двух страниц!'' И ему доставило большое удовольствие сообщить мне об этом.

Эта позиция вынуждала напрячься каждый мускул в моем теле, но гарантировала, что с каждым толчком он врезался в меня все глубже и глубже, доставая до заветных местечек, которые, казалось, непосредственно связаны с моим оргазмом. Я громко хныкала каждый раз, когда он касался их.

- Так приятно ощущать твой член, Эдвард. Мне это было так необходимо…о, Боже... очень сильно.
- Все для тебя, Белла. Все... ах, Господи... я сейчас... снова кончу. Хочу чтобы и ты… - простонал он, прижавшись лбом к моему затылку. Он стонал и урчал, шептал и шипел мне в ухо.

И когда слова благодарности слетели с его губ, меня пронзил всепоглощающий оргазм, заставив взорваться в фейерверке эмоций.

- Я так счастлив, что теперь мы можем отпустить себя.
Осознание этих слов захлестнуло меня чистой радостью, усилив ощущения от оргазма, заставляя содрогаться в конвульсиях. Мои дрожащие мускулы были неспособны поддерживать тело в настоящем положении, ноги так и подкашивались. Но я не успела убрать руки и потянула Эдварда за собой. Мы упали вместе, врезавшись в прогнивший деревянный пол с такой силой, что проломили его до основания.
Эдвард заревел в приступе оргазма, когда свалился сверху на меня, его член снова и снова пульсировал у меня внутри.
А в следующий момент, скрипящий звук откуда-то сверху заставил Эдварда растянуться, прикрывая своим телом мое, так как целый угол древней хижины обрушился на нас.
- Белла! Белла! – звал Эдвард не своим голосом.
- Эдвард! Ты как?
- Со мной все хорошо. А ты?
- Я... я... хорошо... Эд... Эдва... - я не смогла закончить. Меня пробрал такой смех, что, если бы это было возможно, из глаз уже катились бы слезы. И это было еще более забавно, потому что вес части крыши и стены крепко придавил сверху тело Эдварда к моему. А охватившее меня веселье заставляло сжиматься мои внутренние мускулы вокруг все еще находящегося во мне члена Эдварда. Я знала, что не нуждаюсь в дыхании, но после наших недавних действий и моего безудержного смеха я чувствовала, что грудь сдавило, и я не могла ни вздохнуть, ни вымолвить хоть слово.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Когда мы освободились из-под обломков, то попали под водопад прохладных струй дождя, и это вызвало у меня новый приступ смеха. Я посмотрела на себя со стороны: лежу тут в развалинах, которые сама же сотворила, а проливной дождь смывает с меня стекающие по ногам наши с Эдвардом соки любви. И я рассмеялась так, что свело мышцы лица.

Эдвард закатил глаза, но тоже от души улыбался. Он настолько светился радостью и гордостью, что я с умилением поцеловала его.

Он протянул свою руку, чтобы помочь мне встать, но при этом от моего пристального взгляда не ускользнуло его отсутствующее выражение лица.

И тогда я тоже услышал это.

Хлопки.

Игнорируя руку Эдварда, я приподнялась, чтобы иметь возможность выглянуть на улицу.
А там, приблизительно на расстоянии в пятьдесят футов, стояли Элис, Джаспер, Розали и Эммет.
Хлопки.
Черт возьми, они аплодировали нам!
Я застонала, опустив голову, не веря, что это происходит со мной. Они меня просто убили. Я знала, что у меня есть два варианта:

1. Смутиться и дать им повод подшучивать надо мной целую вечность. Вечность! То есть, все время.
Или, 2. Взять себя в руки.

Я отстранилась, но все еще держала их в поле зрения.
- Я планирую возненавидеть всех вас, навсегда, чтобы вы знали.
Хлопки прекратились, но только потому, что они согнулись пополам и схватились за животы от надрывного хохота.
- А теперь - уходите, - продолжила я, игнорируя их раздражающее поведение. - Я еще не закончила трахать своего мужа.
Затем я откинулась на спину, отыскав неповрежденный участок пола, и увлекла за собой Эдварда. На его лице была написана смесь недоверия, удивления и возбуждения, и я обольстительно улыбнулась ему.
- Давай, сделай его, девочка, - дразнила Роуз.
- Браво! Браво! - скандировал Эммет не своим голосом. - Бис!
- Уйдите! - закричала я, перед тем как прильнуть к Эдварду. Я целовала его снова и снова, а наши губы так и норовили растянуться в улыбке. - Один из нас должен был внести в свой список ‘разрушить здание', - пошутила я.
- Кто сказал, что я этого не сделал? – ответил он безразличным тоном.
Я с изумлением взглянула на него:
- Ты неисправим!
- Даа, я такой, - промурлыкал он со своей убийственной изогнутой усмешкой.
Капли с его потемневших от дождя волос упали мне на лицо, и я улыбнулась. Гром немного утих и теперь тихонько бурчал в отдалении.
- Ой, Эдвард, мы теперь практически на улице.
Он посмотрел вверх на небо, затем окинул взглядом все вокруг и язвительно констатировал:
- Определенно.
Затем тряхнул головой, обдавая меня брызгами со своих мокрых волос.
- Эй! – смеясь, возмутилась я. Он нежно поцеловал меня, и после нескольких минут я отстранилась. Его глаза были все еще темными, но не как смоль на сей раз. - Займись со мной любовью снаружи во время грозы, Эдвард.
- С удовольствием Белла, - ответил он, устроившись меж моих бедер, и скользнул домой. До этого мы были жаждущими и нетерпеливыми, быстрыми и грубыми, теперь же мы были нежными и благоговеющими. И я прильнула к нему со сладкой мыслью, что все, о чем только можно мечтать, у меня уже есть.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Три недели спустя.

Я зашла в кухню и застыла на месте. Все семейство стояло там, держа большой торт с зажженными свечами. И при моем появлении они стали дружно напевать: "С днём рожденья тебя, с днём рожденья тебя..."
- Хм, ребята…Это не мой день рождения.
- ... с днем рожденья, наша Белла...
- И еще - это же человеческая пища.
- ... с днём рожденья тебя!
Я стояла, уставившись на них, озадаченная этим представлением. У всех были огромные улыбки на лицах, особенно у Элис, которая прямо подпрыгивала на месте. Эдвард откровенно веселился, наблюдая, как я пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит.
- Спасибо, - наконец, выдавила я, так и не дождавшись объяснений.
- Поздравляем с первым месяцем! - воскликнула Элис.
С первым месяцем?
- Ой, правда? – до меня дошло, что к чему. – Вау! - я смотрела на поднос в руках Элис. – А торт-то зачем?
Она закатила глаза и поставила его на кухонный стол.
- Атмосфера, - пояснила она. – Ты сможешь задуть свечи и загадать желание.
Я улыбнулась.
- Ладно, - я стрельнула взглядом в Эдварда и, не спуская с него глаз, задула свечи. Хочу, чтобы мы с Эдвардом всегда оставались такими же счастливыми, как сейчас. Хотя я полагаю, что не было необходимости загадывать такое желание, но думаю, что это не будет лишним.

- А теперь подарки! – захлопала Элис.
- О нет, вы что, серьезно? – я строго посмотрела на Эдварда. – Ты знал об этом?
- Виноват, - улыбнулся он, - но у меня не было ни единого шанса возразить, поэтому я с самого начала был в деле.
Я закатила глаза, но взяла его за руку.
Передо мной из ниоткуда материализовалась гора подарков. Эдвард поставил для меня стул во главе стола, и я села. Он разместился рядом, и все остальные заняли свои места. Элис умостилась на колени Джасперу и стала один за другим вручать мне подарки.

- Это от Роуз, - объявила она.
Я посмотрела на Розали, подняв бровь, и глубоко вздохнула. Я немного боялась того, что, вероятно, будет в этой коробке. Но разорвала обертку, с удовлетворением отмечая, что мой контроль над силой улучшался с каждым днем. Месяц назад я уничтожила бы упаковку вместе с ее содержимым. Держа подарок между собой и Эдвардом, я сняла последний слой бумаги, и... моему взору предстали кожа и кружево. Я отбросила оберточную бумагу на пол и взглянула на Роуз. Она рассмеялась над моим выражением лица. Эдварду пришлось спрятать коробку с нижним бельем за спиной, чтобы не дать Эммету с Джаспером сунуть туда свои носы.
- Мм, спасибо, Рози, - промямлила я, уже подумывая о том, как ей это вернуть.

- Открой теперь мой, - отозвался Эмметт, подавая мне через стол свою большую коробку.
Она была тяжелой. Я подозрительно посмотрела на него:
- Теперь я боюсь еще больше.
Он самодовольно усмехнулся в ответ. А потом громко хохотал со всеми остальными, когда я открыла коробку с двумя поясами для инструмента, двумя молотками, и двумя коробками гвоздей. Эти пояса были именными с надписями "Мистер Разрушитель" и "Миссис Разрушительница" на них. Эдвард через стол дал пинка Эммету, но когда сел на место, я заметила, что он улыбается.
- Так идея дня рождения состояла в том, чтобы его отпраздновать или только чтобы поиздеваться надо мной? - спросила я, глядя на ликующую Элис. Я не сердилась вообще, да и Эммет знал, что мы с Эдвардом говорили о восстановлении той хижины. Таким образом, его подарок был хоть и с намеком, но полезным.

- И в том, и в том, - продолжала веселиться Элис, подсовывая мне очередную коробку. - Это от меня и Джаза. Я надеюсь, тебе понравится, - сказала она с самым невинным выражением лица. Но кое-что в ее тоне заставило меня сделать паузу.
Я закусила нижнюю губу и чуть не подскочила на месте – надо срочно избавляться от этой привычки - и разорвала обертку. Упаковка была размером как книга, фактически, это и была книга, точнее - альбом фотографий.
Я открыла первую страницу – на ней была карточка 8x10 Чарли в форме. Я задохнулась, мгновенно потянувшись и погладив пальцами изображение. В горле запершило, и Эдвард нежно помассировал мне шею.
- Как ты?
Я взглянула на нее.
- В прошлые выходные мы с Джаспером были там.
Я вздохнула. Они были так близко к нему.
Затем медленно перевернула страницу, смакуя каждый снимок. Первые пять страниц были отведены Чарли, рассказывая о его повседневной жизни. Он даже не знал, что его фотографируют, но кадры были очень хорошего качества, будто бы он с удовольствием позировал.
- Джаспер сделал их, - сообщила Элис.
Теперь, когда я могла проводить с ним больше времени, я узнала, что Джаспер был отличным фотографом. Так как он не мог быть близко к людям, он мог, по крайней мере, чувствовать себя так, приближая их в объективе. Он также согласился преподать мне основы фотомастерства - и был настолько рад, когда я спросила, не научит ли он меня. Только нам нужно было подождать, пока я ни смогу держать камеру и управлять всеми ее кнопками и функциями, не разрушив.
- Вот это здорово, - благоговейно прошептала я, продолжая листать страницы. Видеть Чарли, не скрою, было больно, но также было настолько приятно иметь вещественные доказательства того, что у него все хорошо. От следующей страницы у меня перехватило дыхание: на ней Чарли стоял со Сью Клеруотер. Даже больше - он стоял перед ней, очень близко, опустив на нее взгляд. Это было похоже на момент как раз перед поцелуем или объятием. Я посмотрела на Элис - она многозначительно приподняла брови.
- Это невозможно!
- Все возможно, - засмеялась она.
- Поверь мне, - добавил Джаспер, - между ними что-то происходит. Я чувствовал это.
- О мой Бог! - я задохнулась от нахлынувших воспоминаний. А потом бросилась со своего стула к Элис и Джасперу и заключила их в объятья. Это свидетельство, что у Чарли, возможно, кто-то был, чтобы составить ему компанию, оказать помощь, позаботиться о нем, принесло мне огромное облегчение. - Большущее спасибо, что показали мне это. Это так... не могу передать…
- Я знаю, милая. Пожалуйста. - Элис и Джаспер улыбнулись мне, а затем друг другу. Они сделали мне прекрасный подарок. – Ладно, поехали дальше, - прощебетала Элис, вручая мне маленькую коробочку.

Мне было трудно оторваться от альбома, поскольку я еще не досмотрела его. Но мне не хотелось, чтобы мои переживания и эмоции стали всеобщим достоянием, поэтому я закрыла альбом и приняла маленький серебристый пакет из рук Элис. Развернула оберточную бумагу и вытащила прямоугольную бархатную коробочку.
- Это от нас с Эсми, Белла, - отозвался Карлайл.
- Вы..., - пробормотала я, поворачивая к себе футляр так, чтобы открыть его. Всеобщее веселье утихло, и все, затаив дыхание, пристально наблюдали за мной. Я взглянула на Эдварда - его выражение лица было также серьезным и полным эмоций. Я подняла крышку. Внутри лежал изящный антикварный овальный медальон на серебряной цепочке, в которую были вставлены четыре небольших сапфира по обе стороны от медальона, на расстоянии дюйма друг от друга. Сам овал был приблизительно один дюйм длиной и полдюйма шириной, и...
... изображал герб Калленов.
- О господи, - мои глаза пекли от непролитых слез. Я посмотрела на Эдварда – на его лице была написана такая гордость, какой я еще не видела, а затем перевела взгляд на Карлайла и Эсми – они сияли родительской гордостью.
- И еще раз – приветствуем тебя в семье, Белла. У всех нас есть украшения с фамильным гербом. Теперь и у тебя тоже. Эсми сама придумала дизайн, - пояснил он.
Я посмотрела на нее:
- Это... Эсми, Боже, это великолепно.
Ее улыбка была наполнена любовью и радостью.
- Я так рада, что тебе понравилось, Белла. Я старалась отразить в каждом украшении частичку вашего характера.
- И у тебя это очень хорошо получилось, - похвалила Элис, поглаживая свою бархотку. Я с энтузиазмом закивала, думая, насколько мне нравился браслет Эдварда в те редкие времена, когда он носил его.
Я не хотела такой судьбы своему подарку, поэтому повернулась к Эдварду:
- Поможешь?
Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку, затем взял медальон.
- Подожди, Эдвард, - позвала Эсми. - Покажи ей сначала, что внутри.
- И правда, - сказал он и аккуратно раскрыл медальон.
Тот и внутри был очень интересным: два овала там, где и положено, а третий - изогнут и располагается над ними. Справа было изображение Чарли; слева – Рене, а в том, что сверху, была фотография Эдварда.
- Это не могло быть более прекрасным, - прошептала я с благоговением. - Спасибо.
- Пожалуйста, Белла, - отозвались Карлайл и Эсми вместе.
Эдвард одел цепочку мне на шею и защелкнул зажим, затем отступил и сел около меня.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

- Ну что, начнем? - спросил Эдвард, протягивая мне руку.
Я кивнула, и мы проследовали к нашей дальней спальне. Эдвард закрыл дверь, и мы вместе плюхнулись на кровать. Мы сидели рядом, опершись на новую спинку кровати, и положив открытую книгу на наши колени.
Эдвард попросил, чтобы я прочитала для него одиннадцать оставшихся записей, желая услышать их в моем исполнении. Он переводил взгляд со страниц на мое лицо, когда я читала, и его глаза были полны восхищения. Наконец, я добралась до конца.

72.
Итак, это - конец. Хотя, на самом деле, только начало.
Думаю, у меня займет всего одну минуту заставить тебя понять, насколько ты изменил мой мир - настолько, что я вижу тебя во всем вокруг. Я могу оглянуться - и увижу миллион напоминаний о тебе, о нас и о тех мгновениях нашей жизни вместе, которые я так люблю: итальянская кухня, классическая музыка, биология, лимонад, серебристые автомобили, Ромео и Джульетта, солнечный свет, сумерки, полевые цветы, школа, пицца, Вольво, мороженое, звуки фортепьяно, бейсбол, палатки, синий цвет, золотой и бронзовый, скорость, кривоватая улыбка, полет, горячая ванна, ковбойская шляпа, воск свечи - Ах! Я могу перечислять и перечислять. Все эти вещи отражают особые моменты между нами, и я лелею в памяти каждый из них.
Я в порядке и я люблю тебя.

Следующий час Эдвард рассказывал мне наши истории о некоторых таких моментах из перечня, которые я не совсем помнила. Я помнила больше, чем ожидала, из своей человеческой жизни, но многое оставалось нечетким и туманным.
Наконец, он сказал:
- Переверни страницу.
Я повиновалась. Вся "домашняя работа" Эдварда была на новых страницах, вставленных после моей семьдесят второй. Первая отражала места, которые он хотел бы посетить. Несмотря на его длинную жизнь, он путешествовал не намного больше меня, исключая места, где они с Карлайлом селились после его обращения. Номером один в его списке был, как он его назвал, тур классической музыки по Европе - посещение домов, школ и концертных залов великих композиторов: Бетховена, Моцарта, Гайдна, Мендельсона и других.
Затем шел список более чем двух дюжин книг- фаворитов Эдварда. Я была так взволнована, что едва могла продолжать чтение. Третий список включал любимую популярную музыку Эдварда - он продолжился и с обратной стороны страницы и представлял собой эклектичное соединение музыки со всех концов света почти шести десятилетий.
Через четыре страницы я нашла любимые фильмы Эдварда, которые тоже занимали почти обе стороны листа.
Я громко рассмеялась, когда добралась до пятой и прочла: «Все они отвратительны. Ни один из них не стоит смотреть».
Я пихнула его плечом, смеясь. Он тоже растянул губы в улыбке и перевернул страницу, где еще больше развеселил меня, записав несколько наиболее ценных по той или иной причине кинофильма про вампиров. Очевидно, Эдвард не был большим поклонником вымышленных вампиров.
Мы продолжили. Дальше я попросила, чтобы он описал как можно больше своих человеческих воспоминаний, которые сохранил. А еще - чтобы записал воспоминания о трех главных исторических событиях или моментах, свидетелем которых он был. Несколько часов мы сидели и читали, говорили и смеялись, целовались и ласкались.

И затем, наконец, мы добрались до десятой страницы. Список. Мда, теперь это не очень подходит для заголовка, не так ли? ‘Список' – это мое. Тогда уж «Список Эдварда».

Итак - список Эдварда...

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Между нашими списками было много различий. Если я элементарно перечислила определенные действия, то Эдвард пространно описал позиции или 'сцены', о которых фантазировал и которые надеялся воплотить в жизнь. На самом деле это не были ролевые игры, просто у Эдварда было много времени, чтобы предаваться фантазиям, так что они у него были более продуманы, чем мои.
Например, номер один подразумевал его в костюме и меня в платье 1917 года, которые он, очевидно, уже нашел и купил. Он хотел пригласить меня на свидание так, как если бы это было в его время. А потом привезти меня домой и очень аккуратно снять это платье …
С другой стороны, очевидно, я была не единственной, кого заинтриговала мысль о коже....
Он положил свою руку поперек страницы.
- Эй! Запротестовала я.
- Уверена, что хочешь прочитать это, Белла? Не пойми меня превратно - я записал все для тебя, как ты и просила. И более чем желаю поделиться с тобой этим. Но действительно ли ты уверена, что не будешь удивляться и захочешь попробовать?
Я задумалась, взглянула на него – на его лице было дьявольское выражение, обещающее море удовольствия. Затем опустила взгляд на книгу – меня разбирало любопытство – я видела сквозь его пальцы отдельные слова. И смогла разобрать, что между его большим и указательным пальцами скрывается фраза «разрушить здание».
Я нахмурилась и фыркнула, скрестив руки на груди.
- Ох, - как бы мне потом не пожалеть - хорошо. Я буду удивляться. И оставляю за собой право передумать! – оговорила я.
- Разумеется, - ответил он, явно радуясь, что я позволила ему взять на себя инициативу и открыть свои фантазии мне, одну за другой. Он сбросил книгу с наших коленей, и она упала, закрывшись, рядом. Тогда он навалился на меня, обхватив мое лицо ладонями и поймав мою нижнюю губу своими.
- Почему бы мне не продемонстрировать один из пунктов прямо сейчас? – проворковал он обольстительно.
- Почему бы и нет, - поддразнила я в ответ между поцелуями.
- Ты готова ко всему, любимая? - он отступил, его глаза уже потемнели, веки потяжелели. Независимо от того, что это было, казалось, что сама мысль об этом волновала его.
- Конечно, Эдвард. Нет ничего такого, что я бы не хотела разделить с тобой. Помнишь?
- Ммммм… - простонал он, добираясь до моего горла. Задержался, чтобы поцеловать шрамы от нескольких укусов за ухом. - Я знаю, тебе это понравится, такой пункт есть и в твоем списке тоже. Хотя я имел ввиду более специфичную версию.
- Покажи мне, Эдвард, - умоляла я шепотом.
Несколько минут спустя наша одежда была сброшена (и не повреждена!), а я лежала на спине на одеяле, расстеленном на полу в спальне.
На долю секунды я подумала, что он отступится от своих намерений, но он опустился на колени рядом с моей головой, склонился и запечатлел на моих губах глубокий, горячий поцелуй. А затем скользнул вперед, вытянувшись вдоль моего тела.
- Ты уверена?
- Покажи. Мне. Эдвард.

Стоя на коленях, он наклонился вперед и оперся на локти. Его эрегированный член коснулся моего лица и вызывающе потерся о мою щеку. Я отыскала его ртом и с упоением обхватила губами и стала скользить ими вверх-вниз по всей напряженной длине.
- Боже, Белла, - застонал Эдвард, развел мои ноги, при этом пощекотав мне своими шелковистыми кудрями внутреннюю поверхность бедер, и жадно припал губами к моему клитору.
А затем мой невероятный муж бросился в омут с головой, воплощая в реальность нашу общую фантазию: вылизывая мою киску, неистово проникая в меня языком, бесстыдно получая собственное удовольствие от моего ротика. И я знала, что наша вечность будет наполнена безграничной, предприимчивой страстью, подпитываемой любовью, настолько верной, что позволила нам перешагнуть через смерть и рука об руку устремиться в нескончаемое будущее.

Почти десять недель спустя,
Рождественская ночь

Мы с Эдвардом лежали у камина в нашем заново отстроенном, обновленном, расширенном и украшенном доме. Эта работа потребовала общих усилий. Все вместе мы разобрали старый дом и построили на его месте новый коттедж, увеличив его, чтобы добавить камин и роскошную SPA-ванную, дополненную душем. В качестве рождественского подарка девчонки подобрали мебель и декор, и теперь наш интерьер был очарователен, сочетая нарочито простой сельский стиль и утонченное изящество. В доме было множество роскошных вещиц, напоминающих убранство французского загородного дома. Парни, в свою очередь, тоже сделали нам подарок, проведя электричество и нафаршировав дом всевозможной электроникой, какая только могла нам понадобиться.
Мы по-прежнему частенько оставались в нашей спальне в большом доме, но были счастливы, что у нас есть свой уголок, в котором мы могли уединиться. Я знала, что Эдвард ценил возможность «выключить» голоса, звучащие в его голове, в частности потому, что новый голос стал изредка посещать его.
Мой.

Когда мои инстинкты новорожденного вампира начали успокаиваться, к нам стали наведываться старые друзья Калленов – Денали. Прежде Карлайл просил их отложить встречу со мной до поры, пока я не приду в себя, опасаясь, что присутствие большого количества незнакомых вампиров будет чересчур нервирующим для меня.
Глава клана, Элиазар, обладал даром определять способности других вампиров. Он был уверен, что я обладала по крайней мере одним даром, который проявлялся, в частности, в том, что телепатия Эдварда не действовала на меня. Элиазар называл это «щит», и говорил, что я когда я научусь контролировать его, я смогу блокировать воздействие и других вампиров, или, как вариант, не позволять им пробираться в мою голову.
Поэтому я тренировалась. Используя воспоминание о стеклянной комнате из моего превращения – Карлайл и Элиазар были уверены, что таким образом мой перевоплощающийся вампирский мозг увидел щит и попытался осознать его присутствие – я начала пробовать представлять, как я растягиваю мой стеклянный пузырь, впуская в него Эдварда, чтобы проверить, сможет ли он тогда читать мои мысли.
Потребовалось много времени, чтобы выяснить, как заставить эту визуализацию работать, а когда она таки заработала, еще больше времени понадобилось, чтобы научиться удерживать концентрацию на достаточном уровне, чтобы проверить теорию Элиазара.
Но однажды ноябрьским днем Эдвард впервые услышал мои мысли. Мы стали проводить все больше и больше времени наедине, чтобы быть уверенными, что он слышит именно мои мысли, когда я наконец научилась открывать свой щит перед ним. Это было одной из основных причин, по которым мы решили отстроить коттедж.

- Тебя ждет еще один сюрприз, любимая, - прошептал Эдвард мне на ушко, доставая коробочку, завернутую в подарочную упаковку. Мы решили подождать, пока останемся одни, чтобы обменяться подарками, поэтому наши сюрпризы друг для друга ждали нас под маленькой елочкой, которую мы вдвоем наряжали в Сочельник.
Я признательно улыбнулась мужу и быстро забралась под бумагу.
- О, Эдвард! – воскликнула я, увидев, что в коробке веб-камера. Там же лежал корешок почтового уведомления, указывавший, что Эдвард отправил такие же подарки Чарли и Джейкобу. Одним движением он вернул мне всех моих любимых мужчин.
- Теперь, когда твои глаза начали менять цвет, я подумал, что тебя порадует возможность увидеть их – ну, и особенно Чарли – и поговорить с ними, вместо того чтобы писать емейлы.
- Это… Эдвард, ты всегда знаешь, что мне нужно, – я потянулась к нему, и он уютно обнял меня. Я осыпала легкими поцелуйчиками его шею. – Спасибо. Это мое лучшее Рождество.
- Не могу не согласиться, – он поцеловал мои волосы и положил свою голову на мою.
- Твоя очередь, - сказала я, доставая коробку и чувствуя, как в моем животе взмывает рой бабочек. Сделав глубокий вдох, я протянула Эдварду подарок, а он усмехнулся, принимая его.
- Такое ощущение, что там пусто.
Я молча улыбнулась.
С нетерпением ребенка Эдвард разорвал упаковку и открыл коробку.
- Она пуста! – заявил он с растерянной улыбкой.
Я сосредоточилась и почувствовала, что готова впустить его в свои мысли.
- Хочешь поиграть в игру?
Он слегка приподнял бровь:
- С тобой? Конечно!
- Но в этой игре довольно строгие правила, которые ты должен соблюдать.
Его бровь взметнулась вверх.
- Во-первых, ты должен следовать письменным инструкциям, которые найдешь. Во-вторых, ты должен помнить, что я люблю тебя до безумия. И, в-третьих, ты должен следовать уликам, чтобы найти меня.
- Хммм… звучит интригующе.

Я улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь сохранить свои мысли нейтральными. И поднялась на ноги, все еще одетая в красное облегающее платье из джерси, которое надела сегодня для семейного праздника. Достав из-за спины конверт, я подала его Эдварду. «Удачной охоты», - подумала я, отступая от него.
- Ты уходишь? – то, как он в недоумении поднимал бровь, было обворожительно.
- Нет, Эдвард, ты, - наконец сказала я вслух. – Прочитай, - настояла я, указывая на конверт в его руке.
Я наблюдала, как Эдвард достал открытку из конверта. Он улыбнулся в ответ на слова, которые, я знаю, он обнаружил там: «Охота за сокровищем начинается в нашей спальне в большом доме». Он поднялся, поцеловал меня в щеку, прошептал «не скучай» и ушел.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить свои наэлектризованные нервы. Сегодня наконец наступила ночь… для Дара.

Вручить его Эдварду оказалось не таким простым делом, как я ожидала, именно поэтому прошло столько месяцев со времени моего перерождения, прежде чем я наконец решилась сделать это. Благодаря видениям Элис было ясно, что я не могу находиться рядом с Эдвардом в этот момент. Как только мы обдумывали такой вариант, как Элис видела, что я проглочу собственную кровь прежде, чем Эдвард даже узнает о том, что она еще существует. Кроме того, Элис предвидела, что, проглотив свою человеческую кровь, я существенно ослаблю свою способность соблюдать вегетарианство в будущем. И я не собиралась так рисковать.

Так что я не могла лично вручить Эдварду свой подарок и, к сожалению, не могла наблюдать, как он будет пить его. Впрочем, в глубине души я догадывалась, что Эдвард тоже предпочел бы остаться один в такой момент.

Элис также увидела, что и Джасперу нельзя находиться поблизости, когда пакет с кровью будет вскрыт, поэтому они должны были оставаться в стороне от происходящего. Мне было неловко от того, что я, по сути, отослала их обоих в рождественскую ночь, но влюбленные уверили меня, что они будут только счастливы помочь нам, и заодно побыть наедине. Таким образом, Карлайл, как единственный, кто мог вынести присутствие крови, помог мне спрятать подарок для Эдварда – это обстоятельство смущало меня, когда я задумывалась о нем, поэтому я предпочла не задумываться. В конце концов, вся семья удалилась, чтобы оставить Эдварда наедине с его подарком. Я знала, что он обнаружит дом пустым, когда доберется туда.
Теперь, когда он ушел, я должна была устроить остальные этапы охоты за сокровищем и закончить приготовления к нашей последующей встрече. Я достала из-под кровати сумку, обула пару ковбойских ботинок, купленных мне Элис – классное сочетание с моим красным платьем, и устремилась в темноту рождественской ночи.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Эдвард

Полный приятных предвкушений, я взлетел по ступенькам крыльца большого дома и был удивлен, найдя его тихим и безмолвным. Дом был пуст. По-видимому, все находились вне дома, празднуя… или чем они там были заняты.

День получился чудесный – впервые за 91 год мне было с кем разделить магию Рождества. Белла настолько влилась в семью и чувствовала себя настолько комфортно в своем новом обличье, что иногда было трудно вспомнить, что она не всегда была с нами. Я практически боготворил ее за то, как изящно и непринужденно она приспособилась к обстоятельствам своей новой жизни, и просто лопался от гордости за нее.

Я распахнул входную дверь… и чуть не споткнулся, в замешательстве. Белла? Я чуть не окликнул ее по имени, когда понял, что аромат – этот сногсшибательный, сводящий с ума аромат – больше не существовал, не был Беллой. Какого дьявола? Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, пока я инстинктивно сглатывал яд, наполнивший мой рот.

Объятый жаром, через секунду я уже стоял перед дверью нашей спальни, в которую был вставлен еще один конверт. Я развернул его и прочел содержимое:

"Ты не представляешь, как долго я хотела отдать это тебе. Я надеюсь, что ты увидишь в этом доказательство моей любви и принятия тебя – именно это я хочу выразить. Я всегда хотела иметь возможность заботиться о тебе всеми возможными способами. И мечтала дать тебе все, что ты пожелаешь.

Я буду любить тебя вечность. Это для тебя"

Я выронил открытку и толкнул дверь. Замерев на месте, я наблюдал, как дверь открывается, пока не увидел небольшой стол посреди комнаты. На столе стоял красивый хрустальный бокал. Наполненный, без всяких сомнений, кровью Беллы.

Боже милостивый!

Нервно сглатывая, я медленно приблизился к столу. Моя спина и плечи тряслись от нетерпения, и я почувствовал, как мои глаза темнеют.

Не могу… поверить… я не могу… или могу?

Я тяжело опустился на колени, преклоняясь перед ее даром. В этот момент я заметил маленькую карточку, прислоненную к ножке бокала. На ней была простая надпись: «Эдвард, пей»

Конечно, я уже пробовал кровь Беллы до этого – трижды. Два раза были вызваны необходимостью: в первый раз я спасал ее жизнь, в третий раз – превратил ее в вампира. Был также второй раз, во время нашего уик-енда за городом, когда я пробовал остатки крови прямо между ее ножек. Именно это воспоминание заставило яд в моем рту струиться рекой, когда я рухнул на пол.

О Белла, ты сумасшедшая, глупенькая, невероятная девчонка. Как я люблю тебя! Как же ты удивляешь меня снова и снова.

До меня дошло, как тщательно она спланировала это и сколько сделала. Когда-то она… сдала кровь. Очевидно, это означало, что Карлайл знал о сюрпризе, так? И они обсуждали это? И…

Потоки яда в моем рту заставили меня энергично сглотнуть и прервали все мои попытки рассуждать рационально. Кровь Беллы манила меня как тогда, в самом начале, на уроке биологии, который был так давно… Она звала меня. И, наконец, она была доступна для меня.
Я даже не знал, то ли бежать, то ли преклониться перед самым драгоценным ароматом, который когда-либо существовал на этой земле.

«Эдвард, пей» - надпись на карточке подсказала мне, что Белла не приветствовала ни один из вариантов.

Тогда, прежде чем я мог обдумать это, или уговорить себя уносить ноги, или сделать еще что-то, что разрушило бы красоту ее самоотверженного жеста, я протянул дрожащую руку и обхватил ножку бокала. Протянув и вторую руку, я нежно обнял стекло, чтобы удостовериться, что я не потеряю, не растрачу ни единой капли.

- За тебя, Белла! – выдохнул я.

К моменту, когда стекло коснулось моих губ, все мое тело дрожало, дыхание замирало, а эрекция была огромной и болезненно настойчивой.

- Уууууууууууухххххххххх, - застонал я, когда первые капли жизненной силы Беллы взорвались на моих вкусовых рецепторах. Может я и пробовал раньше кровь Беллы, но никогда в ситуации, когда бы это не сопровождалось риском, опасностью для нее. Может я и пил раньше человеческую кровь, но никогда кровь, которая так много значила для меня, которая словно соединялась с моим телом на каком-то глубинном уровне. Когда больше мягкой теплой жидкости потекло по моему горлу, все, что, как я думал, я знал… все, что, как я думал, я помнил… о чистом наслаждении, о невероятной наполненности и об изысканно сочном вкусе этой крови вылетело из моей головы. Никогда в жизни я не испытывал такого наслаждения от крови – и не только потому, что это была кровь Беллы. Меня переполняла значимость, смысл, эмоции, которые она вложила в этот жест.

Комната была наполнена влажными звуками, которые вырывались из моей глотки, и постоянным низким постаныванием, которое Белла охарактеризовала бы как урчание.

Когда я заметил, что бокал наполовину пуст, я умерил свой пыл, не желая, чтобы этот потрясающий момент – момент, который никогда больше не повторится – завершился слишком быстро. Хотя я и знал, что не имеет значения, насколько медленно я буду пить.

Мой нос судорожно вдыхал концентрированный аромат человечности Беллы, и я ощущал покалывание в своих черных глазах: если бы это было возможно, я бы прослезился. Я стонал от мучительного наслаждения, отчаянно желая, чтобы Белла была здесь, со мной. Но в то же время понимал, что она, с одной стороны, и была рядом, а с другой – не могла быть здесь.
И, честно говоря, в те моменты, когда мне удавалось мыслить, я был благодарен, что все это только для меня. Даже если бы я прожил тысячу лет – и я чертовски надеюсь, что мы проживем эту тысячу вместе – я никогда, никогда, никогда в жизни не забуду этот момент. И благодарность по отношению к невероятному созданию, которое сделало этот момент возможным.

Струйка, которую я неторопливо смаковал, постепенно утончалась, и я дрожал, понимая, что кровь, кровь Беллы, почти перестала существовать в этот мире. Сначала она стала совсем тонкой, затем превратилась в тяжелые капли, которые падали все реже и реже… и наконец все, что осталось – это полупрозрачный след от крови внутри бокала.
Может это было не слишком красиво, но я тщательно облизал бокал, собственные пальцы и все поверхности, на которых могла остаться хоть капля крови.

И вот ее больше не было.

Я вибрировал от напряжения, каждый мой выдох сопровождался низким рычанием, выражавшим потребность. Новую потребность, которую могла удовлетворить только Белла. Я жаждал как следует отблагодарить свою жену за лучший в мире рождественский подарок.

Но сначала…

Я аккуратно поставил бокал на стол и снял зеленую рубашку, которая была на мне. Разложив рубашку на полу, я разместил сверху бокал. Положил его на бок, аккуратно обернул тканью, создавая защиту, которая должна хотя бы на время сохранить хрупкое стекло. Собрав карточки с подсказками, которые Белла подготовила для меня, я засунул их в складку рубашки. Наконец я взял свое сокровище и направился в нашу ванную, где хранилась моя тайная шкатулка. Открыв, я переложил ее содержимое, освобождая место для остатков подарка Беллы. Заперев шкатулку, я вернул ее на место и выпрямился. Вокруг меня на крючках висела разнообразная одежда, но я знал, что для того, что я намеревался теперь сделать, одежда не понадобится.

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Я невольно зарычал. Она точно заплатит за это. Мой мозг напряженно работал. Позы… позы… фотографии! Темная комната! Я пронесся через дом в темную комнату Джаспера, где Белла торчала целыми днями, с тех пор как Джаспер поделился с ней всем, что знал о фотографии. Я вошел, точно зная, что я на верном пути.

Новое рычание вырвалось из моей груди, когда я увидел розовые трусики Беллы, висящие рядом с карточкой на веревке для фотографий над столом для проявки. Сорвав одним движением и трусики, и карточку, я сунул розовый кусочек ткани в карман джинсов и взглянул на подсказку… Черт, боже, Белла, ты убиваешь меня. Карточка содержала следующую подсказку: «Иди туда, где ты хранишь мои шелковые зеленые трусики… а ты думал, я не в курсе? Хи-хи»

Мои глаза чуть не выпрыгнули из орбит. Элис, маленькая ябеда! Я невольно усмехнулся, одновременно раздосадованный и впечатленный, и метнулся из дома к гаражу. Уверенно направился к своему Vanquish и открыл дверь со стороны пассажирского сиденья. Там в бардачке лежали зеленые шелковые трусики, которые я снял с Беллы той ночью, когда мы танцевали… и тот танец свел меня с ума и заставил распустить руки, когда мы сели в машину. Я… раздобыл эти трусики, когда мы добрались до дома, и Белла переоделась.

Карточка, лежащая прямо поверх трусиков, начиналась со смайлика. Чертов смайлик! Ох-хо-хо, ну она получит! Я прочел надпись: «Скорее приходи ко мне, Эдвард. Я жду тебя в нашем месте. Поторопись»

Последнее слово, такое простое, но наполненное таким желанием и нетерпением, превратило мой игривый настрой в тягостную жажду.
У меня не было сомнений по поводу того, какое именно место она имела в виду. И я помчался туда, изнывая от нетерпения, чувствуя себя так, будто ее присутствие было для меня жизненно необходимым. Впрочем, так и было.

Пока я несся через лес, я вспомнил тот сентябрьский день, когда мы наткнулись на необычную вершину холма неподалеку. С двух сторон ее обступали высокие скалы, а цветущие розовым деревья служили своеобразной третьей стеной. С открытой стороны холма открывался вид на национальный парк Денали, а также на захватывающий дух вид горы МакКинли. Этот холм стал аляскинской версией нашей поляны в Форксе.

Когда я вломился на вершину, по пути снеся несколько деревьев, то сразу же замер на месте, переполненный чувством красоты от увиденного. Во-первых, Белла украсила наше местечко. На самом краю она установила шест, от верхушки которого к скалам были протянуты несколько проволочных веревок. Разноцветные китайские фонарики висели на проволоках, озаряя все вокруг теплым радужным светом. Их свечение оттеняли волнообразные зеленые и красные огни в небе. Северное сияние собственной персоной явилось в эту ночь, словно рождественское чудо.

Белла не ограничилась лишь фонариками, она также соорудила на земле роскошную постель: целая гора подушек подпирала скалу, а рядом лежали несколько слоев толстых матрацев.

И наконец, главным украшением была сама Белла. Она скромно сидела на краю импровизированного ложа, одетая лишь в медальон, обручальное кольцо и кольцо вечности, которое я подарил ей несколько месяцев назад.

Я чуть не взвыл от желания, восхищения и обожания.

- Иди ко мне, Эдвард, - прошептала она.
- Белла! – выдохнул я срывающимся голосом
- Я знаю, милый. Иди сюда.

Она протянула руки, и я влетел в ее объятия.

Во мне смешалось множество мыслей, и я не знал, с чего начать, желая высказать ей свою любовь, благодарность, радость и желание. Белла перебирала пальчиками мои волосы, а я положил голову ей на грудь.

Ее мысли тоже были переполнены эмоциями. Я просто хотела, чтобы у тебя было все, Эдвард. Надеюсь, все прошло хорошо. Надеюсь, ты не сердишься…

- Ни капельки! – торжественно поклялся я, прогоняя ее страхи обжигающим поцелуем. - Я буду хранить память о том, что ты сделала для меня, вечно.
- О Эдвард, - воскликнула она, покрывая поцелуями мое лицо.
- Ты нужна мне. Я хочу тебя сейчас же, Белла. Так сильно…
- Так возьми меня, Эдвард. Сделай меня своей и помни, что я буду твоей всегда.
- О Боже, - простонал я, сбрасывая брюки и устремляясь к ней.

Через мгновенье я был в ней. Дома. В раю.

Мы двигались вместе, по очереди отдавая и принимая. Ее дар завел меня до такой степени, что мы занимались любовью до рассвета. Мне хотелось быть еще ближе. Мне хотелось быть еще глубже. Я не мог насытиться, и мы продолжали снова и снова, словно главной целью всей нашей жизни было дарить друг другу наслаждение, использовать все возможности плотской связи, чтобы выразить нашу вечную любовь всеми способами.

Никто из нас не хотел, чтобы ночь заканчивалась. Никто из нас не хотел покидать наше секретное священное место. Но Белла успокоила меня, как она делала всегда, зная что мне нужно даже когда я сам не знал.

- Не волнуйся, Эдвард, мы вернемся сюда завтра.
- И через день тоже, - добавил я.
- У нас в распоряжении тысяча «завтра», которые мы разделим вместе.

Нет. Больше. Мне нужно намного больше.

- Нет, миллион «завтра», Белла. И даже после миллиона «завтра», я всегда буду хотеть тебя еще больше. Потому что ты научила меня любви и подарила мне жизнь такую чудесную, что я никогда не захочу, чтобы она завершилась.
- Хорошо, тогда миллион, - согласилась Белла. – Звучит достаточно немного.
Затем она хихикнула.
- Сколько это лет – миллион дней?
- Хммм… - я прикинул. – Примерно 2700 лет, плюс-минус.
Она рассмеялась.
- Тогда… - продолжила она голосом, в котором слышался задорный смех, - нам явно понадобятся более длинные списки.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Эдвард

Я улыбнулся, взглянув на пожелтевшие страницы, потрепавшиеся со временем. Наполненный любовью, преданностью и участием, блокнот Беллы напоминал мне о самой главной награде, преподнесенной мне жизнью.
Вся записная книжка состояла из списков – некоторые мы писали отдельно, другие вместе – в них было то, чего мы хотели добиться в нашей совместной жизни. И эти страницы всегда переворачивались с особым трепетом и заботой. Последние 50 лет мы постепенно вычеркивали пункт за пунктом, и теперь блокнот Беллы стал сборником воспоминаний о наших приключениях – о путешествиях, о книгах, о фильмах, о целях.
О занятиях любовью.
Все эти годы мы продолжали пополнять список новыми пунктами, удивляя друг друга все новыми фантазиями, которые становились более дерзкими и изощренными теперь, когда Белла не была ограничена безлюдными просторами Аляски. Моя жена, как всегда, была уникальна, и ей понадобилась всего пара лет, чтобы научится контролировать жажду крови настолько хорошо, чтобы сдерживаться в присутствии людей. И тогда ее мысли о том, где и как нам дарить друг другу физическую любовь, медленно, но верно становились более рискованными. Я обожал ее игривую страстную натуру. Она продолжала властвовать над моей душой и сердцем, как никто и никогда больше не сможет.

- Эй, что ты там делаешь? – голос Беллы вывел меня из задумчивости. Она была мила, как в тот день, когда очнулась после обращения, но теперь в моих глазах она стала еще красивее от того, как заботилась обо мне все эти годы и старалась меня узнать. Раньше я не думал о том, как важно иметь спутницу, с которой можно разделить жизнь.
Я закрыл блокнот и улыбнулся ей.
- Просто думал, - я вытянул ноги на широком диване у окна, а она примостилась рядом, удобно устроив голову на моих коленях.
- Готов ехать?
- На все сто.
- Мне понравилось жить здесь, - тихо проговорила она. – Торонто стал для нас замечательным местом.
- Это точно, - я убрал блокнот, подтянул к себе Беллу и опустил ноги на пол.
Мы провели в Торонто почти десятилетие - оба работали над докторской степенью в университете. Остальная семья тоже жила в городе, хотя несколько лет назад мы перебрались в отдельный дом.

Белла подняла голову, и наши губы встретились. Ее поцелуй был полон нежности и участия. Мне пришлось отказаться от предложения преподавать музыку в университете, и я очень об этом жалел. Но был рад, что она понимала степень моего разочарования. И своим поцелуем она легко выразила поддержку и утешение.
Я запустил пальцы в ее густые волосы и притянул ближе. Ее горло завибрировало от низкого стона, и с еще большей силой я прижал ее к себе. Поддерживая за голову, уложил ее спиной на диван и опустился сверху.
Я чувствовал у своих губ ее улыбку, но не мог отпустить. Я покусывал ее губы, подбородок, шею, ушко. Ее улыбка становилась все шире, и наконец, сдавшись, я посмотрел на нее.
- Что? – улыбнулся я ей.
- Нас ждут, - по ее тону было понятно, что она вовсе не хотела, чтобы я останавливался.
- Они все поймут, - ответил я и тут же рассмеялся, увидев ее выражение лица.
Я выучил ее вампирский вариант смущения - раньше она вспыхивала, а теперь приоткрывала рот и шире распахивала глаза.
Она шлепнула меня по руке, а я схватил ее за запястье и прижал к дивану, а потом склонил голову к ее точеной шейке.
Она замычала в ответ и слабо прошептала:
- Нам правда пора идти.
- Шшш, – прошипел я на ухо, - я быстро.
Эта фраза заставила ее издать звук, на который я и надеялся - она звонко рассмеялась.
- Надо же, великолепно.
Я отодвинулся и нахмурившись посмотрел ей в глаза.
- Это что сейчас было, миссис Каллен? Сарказм?
- Ага.
- Похоже, это вызов, - я сильнее надавил на область внизу ее живота, она облизала губы. – Быстро может быть очень… хорошо.
Она изобразила безразличие, но я знал, что это все игра, даже не слыша ее, уверен, возбужденных мыслей. Она немного посопротивлялась и, наконец, расслабилась, посмотрела на меня и прошептала:
- Покажи.

В это мгновение мой мобильный завибрировал в кармане. Даже не глядя, мы оба знали, что это Элис. Я вытащил телефон, выключил и отшвырнул подальше.
- Лучше поторопиться, мистер Каллен, иначе через 15 минут к нам наведается большая компания, если мы не ответим.
Звонок ее телефона в кармане плаща, висевшего на ручке двери, было отличным тому подтверждением.
Я сел на колени и стянул рубашку через голову. Вся остальная одежда была упакована и лежала в грузовике, что ожидал нас на обочине – у нас не было времени возиться с разорванной одеждой.
Белла пробежалась ногтями по моей груди до мышц пресса, и я вздрогнул от ее чувственного прикосновения.
Я потянулся вниз и, схватив ее свитер за край, стянул его через голову. Наклонился вперед и вместо того чтобы тут же избавится от ее лифчика, стянул синие атласные чашечки, обнажая ее красиво обрисованную грудь. От бюстгальтера ее груди поднялись и оказались так близко друг другу, что образовалась неотразимая бесподобная ложбинка. Я не удержался и тут же нырнул туда языком. Рука Белла взлетела в воздух, и она ухватила меня за волосы на затылке – ее любимое движение.
Я раскачивался, снова и снова прижимаясь к ее бедрам, облизывал, посасывал, кусал ее все более возбуждающиеся соски. За это время я узнал, сколько удовольствия ей доставляет такая моя игра – и в других обстоятельствах я с радостью принимался терзать ее, доводя до полного исступления.
- Прошу тебя, - захныкала она. Я улыбнулся, приподнявшись, чтобы она могла стянуть свои джинсы, что она и сделала, пока я продолжал щипать и крутить ее соски. Каждый вздох, каждый стон, как электрический разряд, пронзал мой член, который она уже тоже освободила от оков джинсов.

Мне нравилось, когда она была такой прямолинейной в том, чего хотела.
Снова зазвонил телефон Беллы, и мы оба улыбнулись, а я вернулся к соблазнительному местечку между ее красиво сложенных ног. Удерживаясь на весу при помощи одной руки, я схватил свой затвердевший член и потерся кончиком о ее напряженную плоть. Все эти годы, и виды, и звуки, и запахи от наших занятий любовью продолжали воспламенять меня, продолжали возбуждать во мне страсть и желание.
- Если только, - задыхалась Белла, - ты не хочешь публичного выступления, - простонала она, когда я еще сильнее прижался к ней, - о, Эдвард…пожалуйста!
Снова зазвонил телефон Беллы, я улыбнулся и полностью вошел в нее.
- О Боже! – закричала она, обхватив меня за пояс ногами и сжавшись вокруг меня.
- Черт, Белла, как хорошо!
Ограниченное время и безумное желание заставили нас увеличить скорость, и я входил в нее снова и снова, мы оба стонали от совершенного великолепия, и от того, как ее тело сжималось и охватывало меня. Она вцепилась в меня, тянула за волосы, царапала спину. Ее влажный жар обхватывал мой член, и мне казалось, что скоро я потеряю голову.

Бедра Беллы то и дело сливались с моими, и мы были так близко друг другу, так крепко связаны, что невозможно было разобрать, где ее тело, а где мое. Я по-новому изогнулся, и она закричала от того, как глубоко я в нее вошел.
- Ты моя, Белла. Моя. Твое тело… черт… ты создана для меня.
Ее мышцы стали сокращаться еще быстрее, ритмично обдавая меня жаркими влажными волнами, пока я продолжал двигаться внутри нее.
- О, Эдвард, - хрипло простонала она, когда я сильнее вцепился в нее. Наконец, на последнем движении я замер, и один за другим потоки начали извергаться в ее пульсирующий центр.
Телефон Беллы снова начал трезвонить, и все еще задыхаясь, мы оба рассмеялись.
- Ммм, - промычал я от того, как ее тело продолжало ласкать мою плоть, все еще заключенную внутри нее. Я сделал несколько движений бедрами, и мы тихо застонали.

- Ладно, - улыбнулась она мне, - ты доказал свою точку зрения. Быстро не означает плохо.
- Всего лишь неплохо?
Она закатила глаза, но все равно широко ухмыльнулась.
- Твоему эго обязательно нужна поддержка?
Я несколько резче вошел в нее.
- Возможно, нет, но кое-что…
Она начала смеяться.
- Мы вроде разобрались с предрассудками, твое доказательство оказалось крайне убедительным. А теперь, поднимайся уже.
Она уперлась руками в мою грудь, а я наклонился и поцеловал ее.
- Я правда не хочу быть голой, когда сюда кое-кто заявится.
Я еще раз поцеловал ее, безмерно наслаждаясь тем, настолько комфортно нам было в интимных отношениях. И все это благодаря ей. Ее список медленно, но верно помогал нам улучшить физические отношения, и благодаря этому наша эмоциональная связь также усилилась.
- Люблю тебя, Белла.
- Я тебя тоже, Эдвард. А теперь - вперед.
Я встал с улыбкой на лице и потянул ее за собой. Мы успели быстро привести себя в порядок и одеться, как раз к тому моменту, когда раздался стук в дверь.

Знаешь, Эдвард? Может вы уже притащите сюда свои похотливые задницы?
- Элис, немного сердится, - усмехнулся я.
Эй! Я все слышу!
- Пойдем, любимая, - я взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Пора перебираться в новый дом.
Мы покидали Торонто, но из-за всеобщего ажиотажа по поводу возвращения в район олимпийского полуострова меланхолии почти не осталось. Мы наносили короткие визиты время от времени, пока было незаметно, что Белла не стареет. Но в целом, мы очень давно там не были. Мы пока не могли вернуться в Форкс, потому что пятидесяти лет недостаточно, и мы не могли быть уверены, что не осталось никого, кто мог бы нас узнать. Но перебираясь в дом к северу от Ванкувера мы оказывались очень близко к тем местам, и могли бы изредка тайком пробираться в Форкс.
После многих лет бесконечных расписаний и нагрузок, мы с Беллой планировали взять «отпуск». Я собирался заняться музыкой, а Белла хотела попробовать писать. Мы оба с нетерпением ждали, когда сможем начать эту размеренную жизнь.
На полпути к нашему новому дому Белла настояла на том, чтобы сменить меня за рулем. Конечно же, я не устал, но Белла хотела во всем быть равной мне. Конечно, это нелепо, ведь она всегда будет чем-то бОльшим, чем я.
Свободное время и усыпляющий рокот грузовика расслабили мое сознание, и мои мысли начали медленно раскачиваться на волнах воспоминаний. И вскоре я погрузился в одно конкретное воспоминание.

Наша пятая годовщина свадьбы.

Незадолго до этого Белла смогла снова находиться среди людей – по крайней мере, я так думал.
Оказалось, что все то время, когда члены семьи должны были водить ее на охоту или для пробных встреч с людьми, Белла занималась чем-то другим.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

за две недели до пятой годовщины свадьбы

- Я так нервничаю, Джаспер.
- Да, да, я понял, - усмехнулся он.
Я поморщилась - конечно, понял.
- Все будет отлично, Белла, вот увидишь.
- Но что если он разозлится? Что если расстроится? Что если- ?
- Вряд ли, дорогая, Он будет прыгать от счастья, когда узнает, что ты задумала.
Я вздохнула.
- Вот эти хорошие, - проговорила я, просматривая фотографии, которые мы перепечатали и увеличили.
- Да, эти мне нравятся. Пойдем, надо отдать их в магазин, чтобы вставили в рамки, и тогда все будет готово.

Джаспер помогал мне с самого начала осуществления моего проекта. Я так волновалась по поводу своей задумки, что готова была взорваться. И с другой стороны, я так нервничала, что не могла усидеть на месте.

Все началось одним днем через пару месяцев после моего обращения, когда мы с Эдвардом решили записать наши любимые детские воспоминания. У Эдварда воспоминания были не такими полными, как мои, но он смог припомнить, как его мама стояла на кухне в их доме и пекла печенье. Он не мог вспомнить, какое именно, но знал, что это было его любимое, и мама готовила всегда лично для него. Когда мы обменялись тем, что написали о своем детстве, я поняла, как мало он помнит.
Но еще больше шокирована я была, когда узнала, что он до сих пор является владельцем их дома в Чикаго.
Он туда никогда не возвращался. Он не признавался почему, хотя я предполагаю, что ему было бы сложно встретиться лицом к лицу с воспоминанием из жизни, которая ему не принадлежала. И тогда Карлайл смог договориться, чтобы дом оформили на некоего дальнего родственника Мейсонов, которым конечно был Эдвард. Карлайл предложил сохранить поместье в качестве удачного вложения – как-то Карлайл проговорился, что безумное состояние Каллены обрели только с появлением Элис.

Я не возвращалась к мысли о поместье, пока не пришло время подумать о подарке на наше четвертое Рождество. Эдвард был настоящим виртуозом в выборах подарков – он всегда покупал уникальные, безупречные вещи, вещи, которые показывали, как хорошо он меня знает. Я же напротив никогда не могла решить, что подарить, хотя Эдвард всегда утверждал, что ему очень нравится. На четвертое рождество я то и дело прогоняла в голове мысль о том, что можно было бы сделать что-нибудь с его домом или в доме, но пока не могла решить, что именно.
И потом после дня Святого Валентина мне пришла в голову идея, что я хочу сделать и когда.
Я вошла в нашу спальню утром Дня всех влюбленных и нашла на кровати огромную коробку, обернутую в розовый бархат и с бантом наверху. Такую коробку я получала в третий раз, но из какого времени я не знала.

Дело в том, что целая серия фантазий Эдварда заключалась в особом свидании, причем мы оба должны были быть одеты в стиле какой-нибудь эпохи. В первый раз он подарил мне изысканное голубое платье в стиле 1920х. Тогда он объяснил, что хотел бы показать мне тот век, который провел в одиночестве, и все свидание проходило так, как будто мы и правда переместились в ту эпоху.
Во второй раз я получила наряд из 50х – платье с многослойной юбкой и двухцветные туфли, и мы поехали в кинотеатр под открытым небом, где как раз показывали классического кино. Мы смотрели «Поющие под дождем», хотя сосредоточиться на экране было крайне сложно, когда рядом сидел Эдвард в костюме а-ля Джеймс Дин. В кинотеатре людей было мало, поэтому мы отклонились от списка и забрались на заднее сидение классического Студебекера, взятого напрокат Эдвардом, где я оседлала его, отчего ткани юбки заполнили все вокруг, двигаясь в такт нашим движениям, до тех пор, пока мы совершенно не выдохлись.

В этот день Святого Валентина он снова подарил коробку с винтажным платьем. Я затаила дыхание, предвкушая – как и в два прошлых раза – какое платье оказалось главным в списке его фантазий. Я заметила лишь несколько слов из последнего перечня, перед тем как он уговорил меня не читать. Но я четко помню следующее:
…номер один – он одет в костюм, а я в вечернее платье как будто 1917 года, хотя только что купленное. Он хотел пригласить меня на свидание так, как если бы это было в его время. А потом он хотел привезти меня домой и очень аккуратно снять это платье…
Вместо этого в коробке я нашла мини-платье 1970х и высокие до колена белые кожаные сапоги. Мы танцевали буги в частной кабинке под музыку 70х, пока постоянные соприкосновения наших тел не довели нас до спальни. Он велел не снимать сапоги, пока он брал меня снова и снова.
И когда на следующее утро я убирала платье в шкаф, я с любовью оглядела каждое из платьев – голубое из 20х, розовое из 50х и вот теперь мини-платье 70х с крупным цветочным принтом. Рассматривая их, я вспомнила слова Эдварда о его желании показать мне эпоху своих воспоминаний.

И я вспомнила первый пункт его списка.
И вспомнила про его дом.
И я поняла. Поняла, что хотела сделать для Эдварда.
Я хотела воплотить в жизнь его фантазию, и в то же время вернуть ему детство. Я хотела, чтобы он больше не боялся думать о своей человеческой жизни. Я хотела ослабить ту боль, что не давала ему вернуться в родной дом. Я вспомнила тот день, когда на выходные в Виктории закрывала его от солнечного света, и теперь я хотела спасти его, спасти от демонов в голове.

Это понимание стало началом долгого проекта по восстановлению дома, чтобы я могла привезти туда Эдварда на нашу пятую годовщину. Элис и Джаспер принимали активное участие, и из них получились отличные конспираторы.
Главная проблема секрета заключалась в том, что приходилось обманывать Эдварда во время поездок в Чикаго. Иногда прикрытием служила охота «только для девочек», а иногда Эмметт забирал всех на «мальчишник», чтобы я могла заняться делами. К счастью, ездить приходилось не так часто, ведь я наняла работников, которые делали основную работу. Но мне все равно нужно было проверять, чтобы все шло по графику.
В первый раз я съездила туда в марте, а Элис и Джаспер поехали со мной по трем причинам – моральная поддержка, любопытство и желание проверить, что я могу справиться с жаждой крови, как мне казалось. Как-то во время охоты с девочками в январе я смогла совладать с запахом человеческой крови. Совершенно случайно мы встретили трех мужчин, и девочки почти пришли в панику, пока не поняли, что я смогла держать себя в руках. Я не рассказала тогда Эдварду, потому что хотела сделать ему сюрприз, ведь мой контроль освободит нас от изолированного существования на Аляске. Конечно мы были не против, да и Каллены тоже, но контроль давал столько новых возможностей.
К тому же мой контроль был одной из причин, по которым я смогла исполнить мой проект.

Когда мы свернули на улицу к дому Эдварда в тот первый раз, я была поражена зданием с первого взгляда. Дом Мейсонов представлял собой темный особняк из красного кирпича в Викторианском стиле. Он стоял не прямо на дороге, а немного поотдаль. Парадная дверь была из массива дерева с вырезанными на нем узорами, с витражом над ней, а на фасаде были разбросаны окна самых разных форм. На правом углу возвышалась башня с конической крышей, которую венчал декоративный флюгер.
Карлайл дал нам ключи, я вставила один из них в замок, повернула, и с трепетным волнением толкнула дверь. Здесь никто не жил с момента смерти семьи Эдварда, и стоя в мрачном пыльном фойе, мы ощутили, как будто вес столетней тишины и покоя обрушились нам на плечи.

Я не знаю, чего ожидала, но все что я видела, вызывало благоговейный трепет.
Пробродив пять минут по первому этажу, я вдруг осознала, что задерживаю дыхание, не желая тревожить древний воздух своим дыханием.
Мебель в доме отсутствовала, но все предметы Викторианского декора непотревоженные остались на своих местах - и канделябры, и мраморная отделка, и настенные лампы, и различные изделия, вырезанные вручную.
Я стояла в центре темной гостиной, и меня безостановочно трясло.
- Наверх? - прошептала Элис, чувствуя мое восхищение этим местом, которое не походило ни на один из их домов.
Я поднялись по широкой лестнице и остановились перед огромным витражом на лестничной площадке.
Этот этаж почти полностью занимали спальни, за исключением комнаты, где располагалась огромная ванная на ножках в виде когтистых лап — других признаков водопровода не было.
Мне казалось, что я должна почувствовать, которая из комнат принадлежала Эдварду, но конечно же это было невозможно. Я пыталась представить его здесь, но так сложно было воссоздать картинку зеленоглазого, розовощекого Эдварда-ребенка, играющего на лестнице или лежащего на своей помятой после сна кровати.
- Пойдем, - пора было искать комнату, которую описал мне Карлайл.

В начале столетия им приходилось нанимать человека, чтобы следить за домом, но теперь с современными охранными системами необходимость в этом отпала. А в то время, чтобы у воров и особо любопытных соседей не было соблазна исследовать дом, всю оставшуюся мебель и другие предметы переместили в специальное хранилище на третьем этаже.
Я ужасно хотела посмотреть, что же там находится.
На верхнем этаже почти все комнаты были маленькими помещениями без окон. Исключениями оказались всего две комнаты - одна круглая по форме в угловой башне имела витражное окно, от которого на стенах был настоящий разноцветный калейдоскоп. А вторая в конце коридора была темная, но большая, и вся заполненная старинной мебелью.
Хотя наши глаза быстро привыкали к темноте, Джаспер достал из сумки фонарь - он знал, что я не хочу пропустить ни одной детали.

И, о Боже, что мы нашли!
Антиквариат викторианской эпохи - огромный обеденный стол со стульями, и пару изящно вырезанных диванов, которые нужно было только перетянуть, большую двуспальную кровать из красного дерева с подходящим комодом, кресло-качалку, и кровать поменьше с четырьмя колоннами и рамой для балдахина —возможно ли, что она принадлежала Эдварду? - и еще много небольших предметов: стульев, столиков и т.п.
Меня тянуло, как бабочку на огонь, к двум платяным шкафам, таким огромным, что наверно понадобилось четыре человека, чтобы поднять каждый из них сюда. Открывая их, я надеялась найти сокровище, но оба они оказались пусты - кто-то вынул всю одежду.
Осматривая комнату, мы обсуждали план. Я не хотела менять ничего, что не требовало обязательных изменений. Мы собирались навести порядок, освежить краску, провести электричество и осовременить единственную ванную. А потом мы планировали обратно расставить мебель в основной части дома.
И за несколько месяцев я с этим ужасно измоталась.
В эти выходные мы с Джаспером последний раз съездили в Чикаго перед раскрытием великой тайны. До пятой годовщины оставалось две недели, и мне нужно было проверить, все ли в порядке.
Но самое главное и волнующее — мы собирались посмотреть, как рабочие расставили мебель.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

В дальнем углу за платяными шкафами стояли три объемные деревянные коробки и большой стол-бюро, заваленный бумагами.
Перед отъездом Джаспер умолял о том, чтобы поехать со мной и посмотреть, какие там хранятся сокровища, и я согласилась. Благодаря общему интересу к фотографии, мы быстро стали друзьями теперь, когда Джаспер мог легко находиться рядом. И нашим прикрытием был двухдневный семинар по фотографии.
Когда мы подъехали к дому, я некоторое время не могла отвести взгляд, любуясь тем, как он преобразился. Но уже через минуту все мысли были о ящиках и столе.
- О, мой Бог, - воскликнула я, пробежавшись пальцами по заколоченной крышке первого ящика. Они были огромными — почти метр в высоту и чуть больше этого в ширину. - Помоги, - промычала я, ухватившись за угол, чтобы сорвать крышку. Вдвоем мы быстро справились.
Думаю, Джаспер был под впечатлением не меньше, чем я.

Книги. Десятки. Хрустальный шахматный набор. Несколько картин - три пейзажа и два портрета, только я не знала чьи. Прекрасные каминные часы и дюжины статуэток, которые очевидно были частью коллекции и стоили огромных денег. Серебряному чайному сервизу не помешала бы полировка, но все равно было видно, как он красив, даже среди фарфоровых предметов с рисунком чайной розы.
Я не смогла удержать всхлип, когда в третьем ящике под тяжелой тканью обнаружила деревянный паровозик. Он состоял из 5 вагонов, каждый из которых был покрашен в отдельный цвет.
- Джаспер, ты думаешь...
Он сжал мое плечо и улыбнулся. Ему тоже не хватало слов.
Третий ящик оказался настоящим сундуком с сокровищами.

Джаспер аккуратно вытащил поезд и расставил на полу. И каждый последующий предмет еще больше усиливал эмоции, которые рикошетом метались от меня к Джасперу и обратно.
Под сложенным пожелтевшим муслином нашлась семейная Библия с нарисованным от руки генеалогическим древом на обложке. Можно только представить реакцию Эдварда.
Мы нашли и три связанных вместе вышитых полотна, и мне было интересно, не принадлежали ли эти творения руке матери Эдварда.
Толстый фолиант музыкальных нот, увидев его я вцепилась в край ящика и задумалась, что же случилось с фортепьяно, которое принадлежало его семье.
В ржавеющей круглой коробке лежали с десяток маленьких металлических фигурок, должно быть солдатиков. Они явно принадлежали Эдварду.
- Он сойдет с ума, - с трепетом прошептал Джаспер, потрогав пальцем солдатика. Он посмотрел на меня. - В хорошем смысле, конечно, только хорошем.
Я не была уверена. Если даже на меня это произвело такое впечатление, то что же будет с Эдвардом!

Прямоугольная коробка внутри ящика казалась смутно знакомой и напомнила одну из тех, что дарил мне Эдвард для наших костюмированных свиданий. Я открыла крышку. И у меня перехватило дыхание.
Наверху лежало некогда белое викторианское платье с большим количеством оборок и шнуровкой, я думаю, скорее всего, это был свадебный наряд. Под ним находилось другое - уже из темного зеленого бархата. А дно было полностью заполнено отрезками шнуровки, поверх которых лежал длинный кусок материала, похожий на фату. Там же лежала пара перчаток, таких маленьких!, и красивые, хорошо сохранившиеся туфли. Должно быть, это приданое Элизабет... боже мой.
Для костюмированного свидания на годовщину у меня уже было платье - родом из 1915 года: приглушенного красного цвета шелковый наряд с вырезом, подрезом под грудь и шнуровкой на рукавах, но... просто... нет слов.

Под свадебным платьем обнаружилась деревянная шкатулка, и я сразу поняла, что она для украшений. Я, совершенно зачарованная, вытащила ее наружу. Не знаю, что там было раньше, но теперь в шкатулке было множество пустых секций. На фоне других сокровищ я чувствовала себя глупо, ощущая расстройство по поводу того, что украшения Элизабет растащили, особенно учитывая, что я носила на пальце именно ее обручальное кольцо, я злилась и за Эдварда тоже. И все же здесь были несколько браслетов и ожерелий, которые вероятнее всего были недешевы, принимая во внимание их возраст и состояние, пусть даже они и были простенькими.
Одно за другим личные сокровища появлялись на свет из ящика. Но самым дорогим я считаю фотоальбом, что лежал на самом дне.
Увидев его, я совершенно потеряла дар речи, и представила, как на это отреагирует Эдвард. Должно быть, реакция будет в сотни раз более бурной, чем у меня, когда Элис и Джаспер подарили фотографии Чарли на мой первый "день рождения". Свадебные фотографии его родителей, очень официальный портрет отца, держащего руку в кармане пиджака, в полный рост фотография его матери в длинном платье, стоящей на фоне приходящего поезда. И фотографии Эдварда. Эдвард с родителями на первой ступеньке дома. Официальный портрет всех троих. Но его младенческая фотография совершенно убила меня, я упала на колени и начала всхлипывать. Он был таким прекрасным ребенком. Конечно, я знала, но увидеть это...

Именно эти фотографии мы с Джаспером забрали и отнесли в фотосалон, чтобы их оправили в рамки. Еще несколько я взяла с собой на Аляску. Эдварду необязательно расставлять их везде, где мы будем жить, но мне хотелось, чтобы они были рядом.
К счастью, Эдвард думал, что наш семинар по фотографии не закончится раньше завтрашнего дня, поэтому мы могли дождаться, пока фотографии вставят в рамки, а потом можно было лететь на Аляску на частном самолете (я хорошо себя контролировала, но зачем рисковать и запирать меня на пару часов в замкнутом пространстве).

Постепенно приближалась годовщина, и я все больше нервничала. Эдвард, конечно, заметил, и тоже забеспокоился.
Но я смогла убедить его, что все дело в сюрпризе, что я готовила на годовщину. Это все что я могла сказать, и ему пришлось принять это.
В конце концов, это было правдой.
- Любимая, прошу, поговори со мной, - попросил Эдвард утром 12 августа, за день до нашей годовщины. - Я волнуюсь за тебя.
- Прости, - ответила я, покрывая поцелуями его лицо. Я не могла дождаться, когда мне больше не придется ему лгать - мне это ужасно не нравилось, пусть намерения мои и были хорошими. - Больше можно не волноваться. Одевайся, Эдвард. Нам пора в путешествие.
Он изогнул бровь.
- Вот так просто?
- Да. Мы с тобой садимся в машину и едем кое-куда в путешествие.
- Белла, любимая...
- Это будет первый мой тебе подарок на годовщину. Готов?
Он широко улыбнулся.
- Всегда готов.
Я сделала глубокий вдох.
- Я могу быть среди людей. У меня получается. Особенно если перед этим поохотиться.
Он втянул воздух и сжал в руках мое лицо.
- О Белла. Я так тобой горжусь. Как давно?
- Только не злись.
Он оставил на моих губах теплый поцелуй и отстранился.
- Ни за что.
- Я просто не говорила, потому что это связано с другим сюрпризом, - я глубоко вздохнула. - С января или около того.
- Восемь месяцев! Что... почему...?
- Я обещаю, если ты готов для нашего путешествия, то ты все поймешь.
Его выражение лица стало меняться - от уязвленного до смущенного потом до измученного, и наконец - заинтригованного.
- Пожалуйста? Тебе даже не нужно специально одеваться. Я обо всем позаботилась.
- Хм, как все таинственно, - сказал он, на лице его читался благоговейный трепет - одна я могла его удивить. - Как же мне нравится загадочная Белла.
Я жевала губы - от этого я не смогла отучиться за пять лет - всю дорогу до аэропорта. Мы взяли частный самолет до Милуоки, чтобы Эдвард ни о чем не догадался, услышав мысли пилота или его переговоры с диспетчером.
Мы взяли напрокат машину, и Эдвард не переставал мило улыбаться и приставать ко мне в попытках узнать секрет.
Когда мы сели в машину, я игриво оттолкнула его, когда он попытался, целуя меня в шею, выманить тайну, и протянула ему плотный кусок черной ткани.
- Что это? - с ухмылкой спросил он.
- Это повязка на глаза. Надень, пожалуйста.
- Ммм... проказница. Мне это нравится, - он поиграл бровями, вынужденный повязать полоску.
Я усмехнулась и заулыбалась, видя его хорошее игривое настроение, и дважды проверила, плотно ли он завязал глаза.

Поездка до Чикаго была недолгой, на нашей скорости мы добрались всего за час. И это хорошо. С каждым минувшим километром, желудок все больше сжимался от волнения, и только благодаря Эдварду, вслепую пытающемуся меня найти, мне было немного лучше. Я со смехом шлепала его по рукам, хотя это практически не имело эффекта.
Я надеялась, что это хорошее настроение продлится дольше.
Наконец, я въехала на маленькую дорожку у дома.
- Мы на месте, - прошептала я. - Ты согласен делать то, что я скажу?
- Белла, - проговорил он, - что бы то ни было - мне непременно понравится.
Хотя он этого не видел, но я улыбнулась ему за то, что он так хорошо знал меня. Я сжала его ладонь, потом вышла из машины и обошла ее, чтобы открыть ему дверь.
День только начинал разгораться, и силуэт дома выделялся на фоне неба, освещенного летним солнцем. Фонари полностью освещали поместье и внутри, и снаружи, как я и велела рабочим. Я хотела, чтобы Эдвард мог все увидеть.
Я открыла дверь, и он вышел.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать

Белла

Я открыла дверь, и он вышел.
- Я так люблю тебя, Эдвард.
- Эй, - он потянулся к повязке на лице.
- Нет, милый, пока ее нужно отставить.
Он уронил руки мне на плечи, а потом нащупал мое лицо и нежно приложил ладонь к щеке.
- Что случилось, любимая?
Я сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с волнением, застрявшим в горле.
- Все в порядке, Эдвард. Обещаю. Идем, - я взяла его за руку и повела собой. - Здесь прямо, иди за мной.
Он шел следом, пока мы не остановились у высоких ворот, отделявших задний двор от улицы. Я открыла калитку, мы вошли, и она захлопнулась позади нас. Дорожка, извиваясь, бежала к парадной двери. Я на секунду замешкалась, не зная, снять ему повязку сейчас, или когда мы войдем в дом. Я решила сначала привести его внутрь.
- Здесь три ступеньки.
Он улыбнулся на мой голос и уверенно пошел вперед.
И вот мы оказались у двери.
Назад пути нет.

Я запуталась с ключами на несколько мгновений, и наконец, дверь открылась.
- Аккуратно, тут порог, - пробормотала я.
Он вошел, и его плечи застыли. Он глубоко вдохнул.
Я сделала то же самое, пытаясь понять, на что он среагировал. Я почувствовала запахи краски, чистящих средств, полировки и нового персидского ковра, что я купила для гостиной.
Он стиснул челюсти.
- Белла...
Я бесшумно закрыла дверь и быстро встала перед ним. Нежно взяла его лицо в свои ладони.
- Ты мне нужен, Эдвард, каждая частичка тебя. И я хочу, чтобы у тебя было все, - я стянула повязку через голову. - С годовщиной.
Множество эмоций смешалось на его лице. Он отвел от меня взгляд.
- Где мы? - прошептал он окаменевшим голосом.
- Все хорошо, Эдвард. Обещаю. Я здесь с тобой.
- Белла... этот запах, - его голос дрогнул, - знакомый.
Я моргнула.

Конечно. Я совсем не подумала, что у каждого дома, у каждого здания есть свой запах. Я прямо сейчас могла закрыть глаза и воспроизвести в памяти аромат дома Рене - смесь красок и растворителей. А дом Чарли всегда имел некий затхловатый запах - явный признак того, что мужчина живет один.
Я выдавила улыбку и провела большим пальцем по его скулам.
- Да, милый, должно быть так.
Эдвард медленно повернул голову, оставаясь между тем абсолютно неподвижным. Его взгляд скользнул по фойе, вверх по лестнице, в прилегающую гостиную, и снова остановился на мне.
Он тяжело сглотнул.
- Я... ты...
- Хочешь осмотреться?
Он кивнул, а я наклонилась и мягко его поцеловала, потом уронила руки и отступила назад.

Он прошел по первому этажу, абсолютно поглощенный каждой вещью. Время от времени останавливался и пристально вглядывался во что-нибудь, а потом шел дальше. Я нарочно отставала, чтобы не мешать его осознанию того, что происходит, и где он находится. Я не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг поняла, что не сделала ни одного вздоха. Не хотелось издавать и малейшего звука, лишь бы не отвлечь его от исследования.
Он делал какие-то знаки, будто разговаривая с самим собой, и пробормотал:
- Это было здесь.
Я проследила за его взглядом - он смотрел на сервант в кухне.
О боже! Он вспоминает!

Я не могла быть уверена, как много он вспомнит, но очевидно физическое присутствие в доме обнажило глубоко спрятанные воспоминания.
Наконец, он посмотрел на меня. Его глаза сверкали и светились.
- Это мой дом.
- Да.
- Ты..., - он раскинул руки, будто пытаясь охватить все вокруг, - ты сделала... все это?
Я кивнула.
- И наверху тоже?
- Да. Хочешь...?
- Да.
Я стояла в арке между гостиной и фойе. Он неуверенным шагом, как будто во сне, подошел ко мне. Казалось, что он так и пройдет мимо, но он вдруг остановился в полушаге от меня и взял за руку. Слегка склонил голову на бок и произнес:
- Пойдем со мной.
Я справилась с желанием выйти из своего укрытия. Мне не терпелось услышать о его реакции, но в то же время я хотела предоставить ему возможность реагировать так, как ему хочется без оглядки на мои чувства.
На лестничной площадке Эдвард остановился и осмотрелся.
- Я однажды упал с этих ступенек, - сказал он, показывая на лестницу, ведущую с площадки на второй этаж. - Мне было..., - он осекся, - я не помню, сколько мне было.
Он быстро прошел оставшиеся ступени и направился прямиком в комнату в конце коридора.
- Это была моя.
Я сжала его ладонь и улыбнулась. Я правильно угадала.
Он выронил мою руку и вошел.
- Кровать была там, - он развернулся, - а шкаф тут.
- Ты можешь все переставить -
- Нет. Я просто рассказываю...
Я кивнула.
- О боже, - он зашел за угол, где стоял открытый деревянный ящик. - Это была моя коробка с игрушками, - он втянул воздух и нагнулся. - Это был мой паровозик. Не могу поверить, что могу это вспомнить. Как он мог так долго здесь храниться? – бормотал он.
Я снова отступила назад, с восторгом наблюдая за его открытиями, как будто видела все его глазами. Я смотрела на него, и глаза горели от слез, которые никогда уже не появятся.
Так мы прошли по всему дому.
Все его замечания были абстрактными – просто несколько слов, чтобы показать мне – с ним все в порядке.
Осмотрев третий этаж, где почти не было мебели, за исключением воссозданной мной круглой комнатки в башне, мы вернулись на второй этаж.
И там я неловко стояла и ждала, пока он о чем-то размышлял на протяжении бесконечного количества минут.

Эдвард

После первого вдоха я почувствовал, как запахи затягивают меня обратно в прошлое, почти на сто лет назад, и это ощущение сбивало с толку и не давало сосредоточиться. В воздухе стоял запах кухонного камина, слабый аромат роз, которые мама однажды с какой-то религиозностью расставила в каждой комнате на первом этаже, невыветрившийся привкус отцовской трубки и лимонного моющего средства, которым натирали все дерево в доме.
Другие запахи ни о чем мне не говорили. Но все вместе означало только одно: я находился в доме Мейсенов.
В доме моей семьи.
В моем доме.
Когда я шел по первому этажу, казалось, будто я иду сквозь туман. Время от времени какая-то вещь приобретала четкость, и всплывало какое-нибудь воспоминание. И в такие моменты я мог сравнить настоящее с прошлым. Я замечал, что некоторая мебель стоит не на месте, а электрические лампы светят куда ярче, чем прежде.
К тому времени, как я дошел до своей детской, моей человеческой комнаты, туман почти рассеялся, и мне казалось, что я иду сквозь прошлое и настоящее одновременно. Во всем этом безумии от увиденных давно забытых вещей я никак не мог сосредоточиться на Белле, хотя знал, что она где-то рядом. Внутри я вскрикивал в каждый момент, когда вспоминал что-то о себе и о своем доме, пытаясь осознать тот факт, что возвращение не вызвало ни грусти, ни сожаления, как я того ожидал.

Но когда мы, наконец, после обхода всего дома оказались лицом к лицу в коридоре у моей прежней комнаты, и я вышел из тумана прошлого, то смог увидеть неопределенность и ожидание на лице моей прекрасной Беллы.
И я понял, что она не знала. Не знала, что все это для меня значит.
Я не рассказал ей. Еще не рассказал.

Я даже не успел подумать, как оказался на ней, прижав грудью и бедрами к стене между комнатами, и схватив ее лицо ладонями, повернул к себе.
- Спасибо, спасибо, - шептал я, ища ее губы, и всю важность того, что я чувствовал, я хотел передать через поцелуй, через прикосновение.
- Эдвард-
- Спасибо, - воскликнул я, захлёбываясь эмоциями, и покрывая поцелуями ее лицо и шею.
Она нащупала мои волосы, и начало нежно поглаживать и резко дергать их, зная, что это сводит меня с ума.
- Ты нужна мне, - прохрипел я, добравшись губами до глубины ее V-образного выреза, - Боже, Белла, спасибо, - я начал расстегивать пуговицы.
- Сними же, Эдвард, сними.
Я застонал, разорвав ткань, пуговицы застучали по деревянному полу.
Я целовал, ласкал ложбинку на ее груди, и развязывая розовую шнуровку, поддерживающую ее грудь, я был уже более нежным. Я снял тонкую ткань и поймал в ладони ее полные теплые груди.
- Спасибо, - выдохнул я, и обхватил губами темно-розовый сосок, а потом перешел к терзанию второго.
- О Эдвард, - она продолжала перебирать и дергать мои волосы.
- Никто никогда обо мне не забо…
Я не смог завершить свою мысль. Потому что стоя здесь, в этом месте, я понял, я вспомнил, что это неправда. Что когда-то обо мне заботились так же, как сейчас Белла. Когда-то это было главной целью жизни моей матери, ее величайшей радостью, ее единственной мыслью.

И я понял, что сам сочинил эту историю моей жизни: историю, в которой я был одинок, покинут и измучен.
И мне было больно осознавать в тот момент, что обо мне заботились гораздо больше, чем я понимал: целый век Карлайл и Эсме дарили мне свою любовь. И нельзя было мечтать о более хороших приемных родителях. Но больше того, у меня было семнадцать лет заботы Элизабет Мейсен, женщины, которая и на последнем дыхании думала обо мне. Ее первые и последние мысли были обо мне. А я это забыл. Я забыл, что когда-то был центром чьего-то существования.
При этой мысли я упал на колени прямо в коридоре у дверей своей детской комнаты, мое нахмуренное лицо оказалось напротив живота Беллы, и я схватил ее за бедра.
- Что такое, Эдвард? Скажи мне, - успокаивающе проговорила она, прижимая мою голову к себе.
- Я… я просто… ты заставила меня вспомнить… заставила меня вспомнить, что у меня была хорошая жизнь.
- А как же могло быть иначе, Эдвард? – она наклонилась и поцеловала меня в голову. – Как могла твоя жизнь не быть хорошей, если сам ты такой хороший.
Я сильнее сжал ее бедра и на несколько мгновений задержался губами на ее пупке.
- Ты, Белла, - прохрипел я, - ты – все хорошее. И ты мне так нужна, детка. – я запрокинул голову и посмотрел на нее.
- Тогда возьми то, что тебе нужно, - прошептала она.

Комментарии к «Список желаний» оставлять здесь!!!!

Мы можем казаться как чудом, так и ужасом, это зависит от того, как нас хотят воспринимать