Атмосфера была наполнена весельем. Но, к сожалению, только со стороны людей и волков. Каллены же, почти все, были взбешены. Их мысли были похожи на нечто несвязующееся. Каждый мысленно кричал о своем. Причем не просто думал, а кричал.
Элис со своими приготовлениями: её мысли были похожи на сборище кадров и подборок фильмов. Она думала о событиях, крутила своими видениями, и находила лучший вариант ведения праздника. Её мысленный фон мерцал, а мое терпение заканчивалось.

Но, больше всего меня раздражал Джаспер. Это совершенно идиотское желание защитить всех без исключения от «дикого и необузданного зверя-убийцы» - моей жены! Всё понятно - эмоции такого количества человек нагнетают, создают такой фон, который трудно контролировать, будь ты хоть трижды сильный вампир. Они задавливают своим количеством и ты тонешь в них. То же самое с мыслями. Варианта два: привыкни или уйди. По сути, мы должны понимать друг друга, но его мысли об опасности Беллы, порядком раздражают меня. Неужели он не видит, как держится, это невозможно, но это факт. И я точно знаю, что его бесит, что он не такой, что он так не мог в свое время, что из-за его ошибки я тогда оставил её. Он все это знал и я уверен причина в зависти. Элементарной зависти более слабого к сильному и полному выдержки вампиру.

С каждой минутой его инстинкты защищать стали выбешивать меня все сильнее. Мельком поглядывая на него, я старался успокоить жену, которая ощущала его давление на себе.

Сколько можно?! «Приглядывать за Беллой.....приглядывать за Беллой». Джаспер, ты достал!

Я стал не на шутку заводиться. И он, наконец, понял, что его «услуги» тут ни к чему.

Скроюсь-ка я лучше с глаз долой...

- Да уж, сделай одолжение! – мое терпение было на исходе, но его первая здравая мысль несколько успокоила меня. И я снова мог чувствовать себя более менее спокойно. Одной проблемой меньше.

Счастье не было долгим. Перепалка Эммета и Розали. Точнее сначала просто Эммет. Я много чего слышал за свои сто лет. Всякие разные мысли - мысли убийц, и просто подонков, но понял одно: нет ничего хуже ревнивого мужчины. С таким может сравниться разве что ревнивая женщина.

Как бы я хотел пробить ему грудь, вырвать его сердце и раздавить в своих руках, а затем вытащить его кишки и обмотать вокруг его «прекрасного тела». Ублюдок!

О, Боже мой, только этого нам не хватало.

Я взглянул на него. Тайное страдание изображалось на его лице, столь изменчивом. Он прикрывался гневом, но каждая клеточка тела была несчастна. Ни один мужчина не поймет этого ощущения, пока сам не испытает. Он выделялся среди постно-торжественных выражений лиц окружающих. Отчаяние читалось в глазах наряду с болью и гневом.

Затем подошла Розали, и все стало ещё хуже. Я не стал дальше наблюдать за ними, и постарался отключиться от Эммета и Розали. Видел лишь, как Эммет скрылся в лесу.

Отлично! Праздник удался!

Прошло некоторое время - праздник имел грандиозные масштабы. Мое внимание привлек легкий шум колес. Я посмотрел на подъездную дорожку. К дому неминуемо приближалась машина Чарли. Я постарался настроиться на его мысли, но не услышал. Однако не трудно было догадаться, о чем он думает.

- Родная, тебя ждет ещё один сюрприз. Чарли едет! Будь готова! Ты справишься! - прошептал я на ухо жене. Отчего та напряглась, но коротко кивнув, продолжила разговаривать с Анджелой Вебер.

Даже в больнице редко бывало такое количестве людей в одном помещении. Казалось, наша выдержка просто безгранична, хотя, уверен, что каждый из нас время от времени замечал, как чудесно они пахнут.

Я встряхнул головой, пытаясь отогнать дурные мысли. Да, конечно, я самый опытный вампир-вегетарианец среди всех здесь присутствующих, но это ведь не значит, что у меня нет вампирского обоняния и вампирской жажды совсем. Я накрыл ладонью руку жены, которая покоилась на сгибе моей левой руки, и мне сразу стало спокойнее.

Я оторвал взгляд от белого шатра, из которого доносились звуки приятной музыки, и взглянул на жену.

Ее золотые глаза, смотрящие с любовью и уверенностью в прекрасное будущее, как всегда стали для меня глотком свежего воздуха среди страхов и сомнений.

А ведь было чего бояться! Да, конечно, Белла поражала нас всех своей удивительной сдержанность, которая не свойственна новорожденным вампирам, но, все-таки, встреча с Чарли казалась мне излишним риском.

Не спорю, что с коричневыми линзами, со стороны она казалась прежней Беллой. Но при этом с ближайшего рассмотрения невозможно не заметить, как она похорошела и, что кожа ее стала бледнее, а осанка более грациозной.
Будто последние пару месяцев она пробыла в школе фотомоделей и не видела ни одного лучика солнца.

Но каждый из нас понимал, как ей хотелось увидеть отца, и с каким трудом давалась ей постоянная ложь по телефону.

На подъездной дороге послышался шум подъезжающей машины и все Каллены невольно застыли на несколько мгновений, а воздух вокруг пропитался таким напряжением, что, казалось, его можно было потрогать рукой.
Я с опаской стал наблюдать за Беллой.

- Мы должны в нее верить, милый, - прошептала только для меня Эсми, - Все будет хорошо. Я верю в нее!

- Дай Бог! - вырвалось у меня. Я всегда был истинно верующим, наверное, не могло быть иначе у сына священника, но со вмени превращения мне часто казалось, что я не имею больше права произносить Его имя вслух.

Отредактировано GM

Мы только что вели задушевную беседу. Майк был сильно удивлен моей внешностью, ведь в школе он, повиливая хвостом, еще и часто с преданностью заглядывал мне в глаза. Чтобы не шокировать его грязно коричневым цветом своих глаз, я, насколько возможно редко, лишь для приличия, кротко поднимала взор, а волосы спустила на лицо. Бесполезно.

Моё невинное и скромное поведение не обманывало его человеческий инстинкт: Майк дергал глазом, нервно смеялся и обильно потел. Он явно был не в своей тарелке и от пристального взгляда шоколадных глаз Ренесми. Я в первую очередь рассказывала всем выдуманную историю усыновления племянницы Эдварда, но уж слишком Ренесми была похожа на меня.

Стараясь меньше нервничать по поводу дочки, я снова перевела свое внимание на школьного друга. Зря. Сейчас он нервно трепал край воротника своей рубашки, ослабляя галстук. От усилия синяя вена взбугрилась, шея распространяла огненный аромат и дышала прямо мне в лицо жаром человеческого тела.

– Все это катастрофически неправильно! - с отчаянием подумала я и, схватив со столика самый запотевший фужер, одним махом влила его себе в горло, надеясь хоть на мгновение остудить готовый взорваться там вулкан. Бесполезно, - второй раз за несколько минут устало подумала я.

Майк удивленно выпучил глаза, а затем до неприличия громко рассмеялся:

– Это Каллен научил тебя так пить? А я думал, он такой правильный!

Одноклассник фамильярно хлопнул меня по плечу и тут же поморщился от боли.

– Ньютон! – мысленно закричала я. – Ты на волоске от смерти! И все равно находишь время язвить?

Успев натужно улыбнуться, я опустила лицо вниз, делая вид, что поправляю Несси шапочку. Он не должен был видеть загнанное выражение моего лица. Исподлобья я видела, как Эдвард самодовольно улыбается, глядя на Майка.

– А ведь против Ньютона он бы не возражал, - задумалась я. – Майка он бы мне точно простил…

Эдвард тут же досадливо дернул головой и уперся взглядом в Джаспера. Тот сохранял невозмутимое выражение лица, но мысли не могли обманывать. Сославшись на то, что Ренесми захотела пить, я поспешно ретировалась.

И тут же попала в объятия Анжелы. Сладкий аромат ее волос, нежный запах тонкой кожи, дурман молодой горячей крови сковал мое тело. Стальная сеть обволокла гортань и нервно подергивалась, готовая вырвать ее из горла. Я нашла в себе силы прикоснуться к хрупкойй руке и аккуратно высвободиться.

– Дай-ка тебя рассмотреть!, - имитируя восторг, нашлась я. – Ты так похорошела!

Теперь я как следует рассмотрела свою подругу. Она была удивительно хороша для человека, очень тонкий, чувственный и легкий образ. В глазах Анжелы светился неподдельный восторг. Она так и замерла, глядя на нас с Ренесми.

– Господи, Белла, какая же ты красавица! Я имею в виду, ты всегда была очень симпатичной… – немного смешалась она.

– Но теперь! Ты просто с ног сшибаешь своей красотой! Замужество тебе очень к лицу, - сделала вывод Анжела и украдкой покосилась в сторону Бена.

– Да ты просто давно меня не видела, - как могла, вывернулась я.

Ренесми невзначай тронула меня за руку и показала сначала Анжелу, а затем милую птичку, которая понравилась ей на поляне. Она однозначно симпатизировала моей подруге. Я улыбнулась и едва заметно подмигнула.

Странно, но глядя в глаза Анжелы, было значительно легче переносить боль в горле. Отвернувшись на секунду в поисках Эдварда и совсем неглубоко вдохнув, у меня снова появилось ощущение, что я часов эдак тридцать назад повешена на колючей проволоке. Эдвард сам материализовался из ниоткуда и встревоженно всмотрелся мне в глаза.

– Все в порядке, милая?

– Все хорошо. Посмотри, как расцвела Анжела.

Перед тем, как отвесить девушке дежурный комплимент, Эдвард снова с заметной злостью посмотрел на Джаспера.

– Неужели он думает, что я способна убить Анжелу?, - с возмущением подумалось мне. Но затем я подавила недовольство, - Джаспер просто молодец, ведь малейшее изменение моего настроения может привести к ошибке.

– Как вы удивительно похожи. Просто не верится, что Белла малышке не родня! – восторгалась Анжи, глядя на нас троих.

Эдвард был невозмутим и спокоен:

– Именно поэтому мы взяли Ренесми. Кое-кто говорил, что мы еще молоды для этого, но эти шоколадные глаза не оставили нам никаких шансов.

Эдвард нежно улыбнулся Несси, та сдержанно, но радостно растянула губы в улыбке: мы попросили её ни в коем случае не открывать рта, чтобы не показывать зубки, и Ренесми с важностью согласилась.

Громовой клич Джейкоба и густая туча неприятного запаха возвестили о приезде стаи. Квилеты, словно спецназ, один за другим высыпали из автомобилей и подобрались. Но увидев радостно размахивавшего руками Джейкоба, немного расслабились, кое-кто даже позволил себе улыбнуться. А Джейк тут же был погребен под телами Квила и Эмбри, ребята были безумно рады видеть старого друга. Сет, приветственно хлопнув Джейка по шее, направился прямо ко мне. Извинившись, я оставила Анж на подошедшую во время разговора Джессику и поспешила навстречу волку. За то короткое время, что он ездил в Ла Пуш, я уже успела соскучиться. Остальные квилеты шли в арьергарде. Парень сиял во все тридцать два и, остановившись подле меня, галантно чмокнул мою руку. В горле у Леи что-то булькнуло, и она прикрыла ладошкой рот, словно ее вот-вот стошнит.

– Миссис Каллен, - напыщенно и хитровато произнес он,- позвольте поздравить вас с днем Рождения!

И протянул мне огромную мягкую игрушку, невесть как оказавшуюся у него за спиной.

– Спасибо большое! Я буду с ней спать, - улыбнулась я, и квилеты сдержанно захихикали. Напряжение спало, и они разошлись поглощать яства, а я снова вернулась в компанию Анжелы и Джессики, вполуха прислушиваясь к активному обмену новостями.

– Родная, тебя ждет ещё один сюрприз. Чарли едет! Будь готова! Ты справишься! – чуть слышно прошептал мне на ухо Эдвард.

В горле у меня совсем пересохло, и я судорожно оглянулась в поисках Джаса. Вампира нигде не было. Вот черт! Времени совсем не оставалось. Полицейская машина Чарли уже прохрустела гравием по подъездной дороге, а затем скрип открывающейся двери возвестил о прибытии шефа полиции на место торжества.

Мы с Эдвардом оставили девушек и двинулись навстречу Чарли. Тот наверняка очень волновался, потому что шел размашисто и неуклюже. В паре шагов от нас он остановился как вкопанный и, приоткрыв рот, уставился на Ренесми. Я как могла спокойно повторила выдуманную Эдвардом историю, и муж мне помог, добавляя правдоподобные детали. Глаза Чарли сначала метались от моего лица к лицу Ренесми, обнаруживая неприкрытое фамильное сходство. Но затем он немного расслабился и начал вслушиваться в наши объяснения, а потом и вовсе счел их весьма правдоподобными.

Я так разволновалась, что Чарли все-таки поверит своим глазам и уличит нас во лжи, что совсем забыла о раскаленных иголках колючей проволоки, на которую имела несчастье быть подвешена на протяжении всего сегодняшнего торжества. Аромат у Чарли был крепкий, настоящий мужской запах, перемешанный с терпким табаком и кислым металлом.

Я отдала Ренесми Эдварду и отошла поболтать с отцом, ненавязчиво выбрав положение так, чтобы свет падал папе на лицо. Только теперь он внимательнее посмотрел на меня и ахнул.

– Господи, Белла, чем тебя здесь кормят? Ты так похорошела, но в то же время такая бледная!

– Бледность осталась после болезни, – как могла, оправдывалась я, - а Карлайл внимательно следит за моим питанием, задал мне комплекс физических нагрузок, кроме того, мы почти все время проводим на свежем отдыхе, - Чарли проглотил даже эту неприкрытую ложь, и я стала думать, что всё сойдет мне с рук.

– Ты так изменилась, - неожиданно произнес папа, и я осознала, что он лишь позволяет себя обманывать.

– Повзрослела… – сказал он таким тоном, что мне жутко захотелось плакать. Но я не могла. А Чарли украдкой вытер глаза.

– Я посоветовался с твоей мамой, и мы решили сделать тебе вот такой подарок! – натянуто бодро проговорил отец и сунул мне в руки подарочную упаковку. Я с нетерпением ее разорвала и всмотрелась в подарок, да так и застыла, держась одной рукой за горло.

Вампиры не плачут, я твердо знала это вот уже несколько лет, но теперь ни за что не удивилась бы, потеки по моим щекам теплая солоноватая жидкость. С мастерски выполненного цветного карандашного рисунка с деревянной рамкой на меня через стекло уставились три пары глаз. Мама, такая, которую я никогда не видела, сияющая и очень-очень молодая. Папа, выглядящий немного постарше, чем должно быть, судя по маме (наверное, фото было более старое), но все равно необыкновенно молодой и веселый, с кудрявым вихром на голове. И чуть ниже детское личико лет двух с половиной, с бархатными глазами и смущенной улыбкой. Это была я.

Не выдержав, я прижала к себе отца, аккуратно и нежно. И плевать, что внутри меня плещется геенна огненная. Я не то чудовище, что сможет убить собственного отца.

мои подписи

Двор перед домом и танцплощадка встретили нас волной удивления и замешательства. По ауре Элис прокатился белый шум, словно сбился сигнал – моя маленькая ведьмочка пыталась разглядеть в будущем, что же мы с Розали затеяли – еще момент, и она застыла в недовольной позе, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая ножкой в туфле на умопомрачительно высоком каблуке.
Эдвард скривил губы в насмешливой улыбке, Бэлла пару раз неуверенно моргнула, стая, все еще поглощающая съестные запасы, с интересом наблюдали за «представлением», впрочем, как и все остальные гости, Джейкоб подхватил Ренесми на руки и двинулся с ней в сторону леса, видимо укладывать малышку, навстречу ему шел Эммет, выражение его лица передать было невозможно…
К черту все! – оставив шляпу на ближайшем столике, я вывел Розали в центр площадки. В ней чувствовалось нетерпение.
Бинго! Я не ошибся – Розали попросила музыкантов сыграть мелодию из голливудского фильма, сами угадайте какого… Что ж, вызов принят…
Она сделала шаг ко мне, на губах ее играла коварная улыбка. Похоже, что сегодня я и виновник драмы и средство для мести… но это ничего… придется искупить свою вину… я взял ее за руки, а в следующий момент закрутил ее вокруг себя под страстный звук испанской гитары… она в голос рассмеялась – ее юбка черным атласным пламенем закрутилась вокруг ее ног… ее танец был наполнен огнем, но мне этого было мало, как и того времени, отпущенного нам на танец… Я хотел еще… гитара стихла, но я кивнул музыкантам, и они, словно угадав мои мысли, заиграли классические Paso doble… звуки марша наполнили танцплощадку. Всего два шага… но теперь это не был просто танец – это была борьба.
Розали снова ослепительно улыбнулась. Мы встали в классическую позицию, только я постарался добавить в ее позу максимальное напряжение, чтобы каждой клеточкой тела она ощутила неизбежную холодность предстоящей битвы. Да, это был не танец. Это была коррида на паркете, я был матадором, а она быком, которого мне предстояло убить.
-Наклони голову вперед, - прошептал я ей. Она сделала, как я просил. Мы соприкоснулись лбами. А затем начали бой. Каждый поворот, каждое движение теперь были пропитаны опасностью. Мышцы горели от напряжения. Розали хищно оскалила зубы, я лишь усмехнулся, еще крепче прижимая ее к себе.
Окружающие затопили нас волнами удивления, почти шока. Я ощущал слепую ярость Эммета, легкое презрение Эдварда, какую-то непонятную грусть Элис.. Мы узурпировали танцплощадку на второй танец, никто не решался присоединиться к нам. Еще бы! Марш подходил к концу – и мы эффектно завершили его, я, встав на одно колено перед Роуз, а она изящно скользнув за меня, повторила мою победную позицию и обхватила меня вокруг груди руками.
Я встретился глазами с ошарашенным Эмметом и просто-таки не удержался – нагло ухмыльнулся ему! Кто виноват, что он не желает танцевать со своей женщиной?
Я помог Розали подняться. Она разочарованно улыбалась.
-Спасибо.
-Не благодари. Мы еще не закончили. – Ее снова затопила волна радостного предвкушения.
Зазвучала вполне невинная Palomita Blanka и я закружил Розали в вальсе. Ее черная атласная юбка развевалась вокруг наших ног.
-И откуда в тебе этот испанский флер? – я лишь усмехнулся.
-Невозможно пробыть на юге столько и не пропитаться всем этим. И потом моя прабабка была испанкой. - Она смотрела на меня в таком немыслимом удивлении. – Не смотри на меня так, будто я тот несчастный дикобраз. – Она расхохоталась, изящно качая головой. А я, словно хотел ей все же доказать возможность наличия во мне испанской крови, добавил. - У меня были темно-карие глаза.
-Вааау…. – так кокетливо по-женски сказала она на выдохе. Теперь мы смеялись вместе.
Она искрилась такой живой радостью, что в этих лучах невозможно было не греться. И я грелся… Сквозь теплую волну пробивались лица окружающих – Эдвард покачал головой, Элис надула нижнюю губу, на лицах Карлайла и Эсми смесь удивления и гордости, Эммет… В этот момент я понял, что с танцплощадки нам лучше вообще не уходить. Вдруг это нас спасет.
Музыка сменилась на чувственные звуки танго. Такое ощущение, что музыканты решили пройтись по всем мыслимым танцевальным стилям, отвергая четкие инструкции Элис и Розали – джаз и ничего кроме джаза. К черту все! – в который раз в голове промелькнула шальная мысль. И мы, не размыкая рук, продолжили танец. Скользящие движения давались с такой легкостью. Я не понял, в какой момент все изменилось, но в Розали больше не чувствовалось той невесомой радости. Появилась какая-то обреченность. И она вкладывала ее в каждое свое движение. Я же отвечал какой-то горечью. Сам не знаю, откуда это взялось. Вот я легко подхватил ее за колено, закидывая ее ногу себе на бедро, она отвела голову в сторону, выставляя плавный изгиб шеи. Вот она оттолкнула меня, чтобы секунду спустя снова прижать к себе. Словно отчаяние появилось в каждом скольжении ног по паркету, ее маленькая ручка с такой силой сжимала мою ладонь – на грани боли, почти на грани насилия.
Я чувствовал все – ее боль, отчаяние, разочарование, какую-то невероятно светлую любовь – Рэнесми?, – безысходность. Ее глаза сияли так, словно из них вот-вот хлынут слезы. В очередном повороте наши лица оказались на одном уровне, она смотрела в мои глаза – в них промелькнуло удивление и почти испуг – я понял, что случайно спроецировал на нее свои эмоции – все, что было внутри, каждая эмоция – моя, чужая – все стянуло в тугую спираль. Что-то внутри меня было напряжено до предела. И она это ощутила. Ее накрыла волна светлой скорби и нежности. Я осознал, что эти ее чувства сейчас были направлены на меня. Я грустно улыбнулся. Все это время мы продолжали наш «отчаянный» танец. Мелодия стала ускоряться, разрывая душу на части. Тягучая нежная медлительность перешла в лихорадочные всплески. Мы следовали этой мелодии, все ускоряя повороты, скольжения, кружась все быстрее. Скрипка обрывисто всхлипнула и стихла. Розалии резко обхватила меня руками, вжимаясь лицом в мою грудь. Я услышал ее всхлип.
Я нежно поднял ее лицо за подбородок и очень осторожно поцеловал ее в щеку. Она молчала.
Вокруг нас все ошарашено замерли. Только Элис как-то особенно грустно улыбалась.
Я взял Розали за руку и подвел ее к Эммету.
-Не разочаровывай свою женщину. Она этого не заслуживает. – Сказать что-то большее или сделать еще что-то я не мог. Будто все силы покинули меня. Мне нужно было поговорить с Элис. Она должна была что-то видеть.

Далее - Комната Розали и Эммета.

Я оглядела толпу. Все без исключения наблюдали за тем, что разворачивалось на танцполе. Выражения лиц при этом были абсолютно разные, но равнодушных никого не осталось…
Джас закинул ножку Роуз себе на бедро, и я нервно прикусила губу. - Черт! Надеюсь, этого никто не видел!

Они потрясающе смотрелись. Их чувственные, отточенные движения… - Надеюсь, Джас не чувствует меня сейчас!, - легкий укол стыда, смешанный с невозьми откуда взявшейся грустью, все же сумел пробиться, через, пещерный инстинкт… То, как гармонично выглядел их танец, грозило взрастить комплекс в моей душе… Мне никогда не удастся продемонстрировать с ним в паре нечто подобное… При нашей разнице в росте это будет выглядеть нелепо… Серая грусть накрыла меня с головой, в раз потушив все прочие чувства…

Мелодия стихла. Наконец-то музыканты решили дать зрителям передышку. Образовавшая тишина, казалось, оглушит меня сейчас. Последний их танец… Это было… что-то большее, чем идеальные па… Этот маленький театр двух актеров разыграл сейчас пред нами какую-то невероятную пьесу…

Роуз прижалась к груди моего мужа, а Джаспер в нежном поцелуи коснулся ее щеки. К горлу подступил ком… - Что происходит? Беспричинный страх начал терзать и так перенасыщенную эмоциями душу. Справа послышались робкие аплодисменты, это кто-то из гостей-людей первым очнулся от общего ступора. Чувствуя приближающуюся панику, я начала крутить головой. – Эдвард!, - даже мой мысленный зов не скрывал пугающего непонимания. Сейчас мне больше всего хотелось поменяться с ним даром… Брат повернулся ко мне, он все также придерживал Беллу за талию, как и в начале этих танцев. Его растерянный взгляд напугал меня еще больше.
Я обернулась на мужа. Джаспер и Розалии покидали танцплощадку…
- Что происходит? Вновь обратилась я к брату. На лице Эдварда отчетливо читалось замешательство. – Он не в себе! Мы стояли достаточно близко, чтобы Эд мог прошептать мне это, без того, чтобы абсолютно все присутствующие стали в курсе. Эдвард нервно взглянул на Джаспера, который уже подвел Розалии к Эммету, - Не разочаровывай свою женщину. Она этого не заслуживает, - послышались его слова.

"Младший" братишка резко повернулся на меня и позвал подойти. По его, уже откровенно обеспокоенному взгляду, я поняла что сегодняшний вечер не будет таким, как я предполагала… Как мы все ожидали… Страх окончательно запустил свои клешни в мой яркий мир…

Глядя на Эдварда, я будто застыла на месте… Осознание того, в каком предвкушении я шла на этот праздник… Картинка начала вечера против желания возникла в памяти. Словно какой-то реквием по мечте… Я неторопливо спускалась, стуча каблуками по лестничным маршам и плавно скользя рукой по перилам, улыбаясь, слушала звуки музыки играющего во дворе джазбенда… Я хотела превратить этот вечер в первый праздник, который наша семья отмечала бы, наконец-то, в полном составе…
В начале вечера я ведь, как обычно не удержавшись от соблазна… Видение нарисовалось мне яркими всполохами и чередой улыбающихся лиц… И пусть Джаса среди них я разглядела лишь мельком… Это не было удивительным…
Все было замечательно! Все обязательно должно было быть замечательным! Я чувствовала себя ребенком, спешившим рано утром заглянуть под рождественскую елку …
Сейчас же хотелось заорать: Кто, черт возьми, поменял сценарий?

Мои раздумья внезапно прервали. Джаспер схватил меня за руку и потянул к столикам. Его движения были какими-то взвинченными… Он уселся на стул, я же осталась стоять. В следящее мгновение он притянул меня к себе, обнял за талию и уткнулся лицом мне в живот.
–Что? Что не так? Моё сердце разрывалось, я даже не могла представить Джаса таким… В таком состоянии… Пальцы зарылись в его светлые волосы, я начала успокаивающе гладить его.
-Я… я не знаю… что ты видишь? Что должно произойти? Любимый поднял на меня глаза.
Встреча с его взглядом заставила мое сердце сделать пике. - Не знаю… Все было хорошо… До вашего танго…

- Что это? Страх? Мы смотрели друг другу в глаза и видели отражение одного и того же чувства.

- Где ты видишь меня?

Я прикрыла глаза… Все снова поплыло… образы были просматриваемы будто сквозь густую дымку… какие-то обрывки… пыль… железные двери… вода… мириады брызг… разделительная полоса дороги… джунгли… сплошная пелена… ничего конкретного…надпись… золотые, витиеватые буквы, наполовину скрытые зеленым плющом.

- Надпись… только надпись… El Tesoro oculto… Это было единственным, что имело хоть какую-то четкость.

-Что? "Сокровище"? Почему ты видишь его? Страх неизвестности плескавшийся в его глазах сменился шокированным удивлением.

- Ты знаешь, что это?

-Так называлось имение…

- Имение?

- Да, имение Уитлоков…

Я понятие не имела что это значит...

Ад подобрался внезапно. Невероятная семейка.

Да как можно сомневаться в ней. Неужели не понятно, что ей трудно, а их недоверие и готовность в любую секунду спасти Чарли только обижает её. Никого эффекта - они только подкрепляют её неуверенность в себе. И это большая ошибка.

Если все остальные, молча наблюдали за прощанием Беллы и Чарли, то Джаспер (будь он проклят!), вслух озвучил свое недоумение.

Невероятно…- тихо прошептал брат.

Едва Чарли сел в машину и уехал, Белла взглянула на Джаспера, затем на меня. Её глаза выдавали некую обиду. Меж бровей пролегла морщинка, что означало - я не ошибся, и ей жутко неприятно такое слышать. Чарли - её отец, и каким бы монстром Белла не была - она не тронула бы его ни при каких обстоятельствах. Она не виновата, он не может так поступать с ней, со мной. Она контролирует себя и ситуацию.

Эдвард, что с Джаспером?!

Внезапное чувство отвращения и пренебрежения к Джасперу взяло надо мной верх. Никто не смеет обвинять мою жену в слабости. Тем более тот, кто слаб сам…

Досада гложет… – быстро ответил я, не желая углубляться в чувства Джаспера. Пусть сам разбирается со своими внутренними угрызениями совести.

Это из-за меня?

Белла была обеспокоена. И неудивительно. Но я больше ни секунды не хотел обсуждать задетые чувства Джаспера. Его недоверие и опасение.

Нет, из-за себя. Если бы он был вполовину так уверен в себе как ты, никогда бы не сделал столько ошибок. И давай не будем о нем.

Белла закусила губу, так своеобразно прекращая поток вопросов о Джаспере. Но было поздно. Он уже направлялся к нам. И судя по его мысленному фону – истерика будет затяжная. Готовя себя к худшему, я ждал его приближения.

- Белла, малышка не будет испытывать никаких неудобств, - умолял Чарли, - Мы снимем уютный домик у озера с горячей водой и отоплением. Мы можем пригласить Рене, ты ведь не видела ее со дня свадьбы. К тому же, это будет отличная возможность поближе познакомиться с Эдвардом. Ты же знаешь, я его всегда недолюбливал…

Сколько себя помню, я мечтала, чтобы между двумя моими любимыми мужчинами наконец воцарились мир и согласие, и хитрец Чарли об этом знал. Теперь он из лучших побуждений пытался сыграть на моих чувствах, а я даже боялась всерьез обдумывать это предложение, откупаясь туманными фразами и восторженными междометиями.

Возможно, я хорошо переношу эту пытку потому, что меня окружают десятки других соблазнительных запахов. Возможно, все будет хорошо, и я справлюсь. Но это «возможно» меня совсем не устраивает, я не хочу подвергать родных опасности. И не подвергла бы сейчас, если бы не Элис.

Я укоризненно стрельнула глазами в сторону подруги, и тут же пожалела: выражение лица у нее было по-детски растерянное. Впрочем, здесь было от чего растеряться, Роуз и Джаспер донельзя удивили всех своим странным танцем. Если бы меня попросили дать ему название, оно однозначно было бы такое – Фатум. Налет фатальной скорби был в каждом их движении, даже самые страстные па отдавали горечью и бесконечной тоской. Я поняла, что без меня произошло нечто весьма важное, но при Чарли я никак не могла переговорить с Эдвардом.

После эффектного возвращения Джаспера он снова принялся за мной следить, и, если честно, всё это мне порядком надоело. Стоило прикоснуться к Чарли или даже сильно вдохнуть в его присутствии, я тут же чувствовала на себе пристальный взгляд. Он лишал меня радости общения с отцом, я все время оглядывалась и поеживалась от выражения его глаз. Он смотрел на меня так, словно я ненормальная, и в любую секунду готова броситься на родного отца и растерзать его. Готова биться об заклад, именно так он и думал.

Я старалась напустить на себя беззаботный вид, чтобы не нервировать Эдварда. Хватит и того, что он слышал сомнения в моей вменяемости в мыслях Джаспера, ему не стоило быть свидетелем моей внутренней усталости и напряженности от всего происходящего. Эдвард не должен от этого страдать. Поэтому я делала вид, что ничего не замечаю, и продолжала смеяться, весело болтать и даже изредка прикасаться к Чарли. Я пыталась доказать, что спокойно, безо всяких усилий могу держать себя в руках.

Но чем непринужденней становились мои движения, чем беззаботней я смеялась с отцом, тем глубже становилась дыра, прожженная у меня в затылке взглядом Джаспера. Я старалась отыскать в этом смешную сторону и представляла, как через некоторое время мы с Джасом вместе над этим посмеемся. Я воображала, что открыла у возлюбленного Элис новый дар, причем сильнейшего свойства, - убивать врага взглядом наповал, прожигая в нем дыру. Я перебрала тысячу самых сумасбродных мыслей по этому поводу.

К концу вечера мое взвинченное состояние близилось к тихой истерике, и когда, провожая Чарли, я отчаянно бросилась ему в объятия, стремясь развеять все сомнения Джаспера и тем самым облегчить участь ему, себе и Эдварду, одаренный вампир сделал в меня контрольный выстрел. Каким-то звериным чутьем я ощутила готовый вот-вот сорваться с цепи дар Джаса, он был готов накрыть меня лавиной спокойного отупения и вязкой безмятежности. И я действительно чуть не сорвалась, но это было совсем не из-за Чарли, как думал этот новоиспеченный» фома неверующий».

- Невероятно… – озвучил он свое удивление.

Я непонимающе уставилась на Джаспера. Мне захотелось плакать от обиды, злость тихонько ушла с последним отзвуком его слов. Он действительно был очень удивлен. За что он так со мной? Это похоже на издевательство. Возможно, Эдвард знает, в чем моя вина.

Я перевела взгляд на Эдварда и тут же от осады прикусила язык. Когда Чарли уехал, я забыла снова одеть маску беззаботности, и муж обеспокоенно всматривался мне в лицо.

- Эдвард, что с Джаспером?! – я попыталась скрыть свое беспокойство, но Эд, без сомнения, его заметил.

- Досада гложет…

Досада? Чем же я ему могла досадить?

- Это из-за меня?

Эд только мотнул головой, и этот его жест означал то же, что и обычно – «не говори ерунды».

Нет, из-за себя. Если бы он был вполовину так уверен в себе как ты, никогда бы не сделал столько ошибок. И давай не будем о нем.

Теперь я заметила в глубине его глаз хорошо спрятанную обиду. Он принял это как оскорбление в свой адрес со стороны Джаспера, ведь он был так горд моими достижениями. Какие бы то ни было сомнения казались ему крамолой, завистью и ханжеством, и я готова была разделить его чувства, если бы мне не было так жаль Джаспера.

Эдвард напряженно застыл, и я увидела направляющегося к нам Джаспера. Его взгляд не сулил нам ничего хорошего, я могла сказать это со стопроцентной точностью, ведь казалось, что за этот вечер я полностью изучила эти янтарные глаза. Я закусила губу, пытаясь остановить поток вопросов, так и прыгающих мне на язык. Сейчас было не до разговоров.

Ну не станут же они драться, в самом деле! – я пыталась унять внутреннюю дрожь.
А, собственно, почему не станут? – меня обдало холодом от этой мысли. Я снова посмотрела на Джаспера, затем на Эдварда и утвердилась в этой мысли.
Нет. Только не из-за меня, - твердая, спокойная и решительная мысль. – Ведь пока я самый сильный вампир семьи.

мои подписи

Каждое произнесенное Джаспером слово в нашу сторону взрастало волнение всех членов семьи. Их мысли стали принимать четкие очертания. Кто-то представлял драку, кто-то просто боялся предстоящего. Мне же было все равно. Я не считал его опасным для себя. Он переполнился, его мозг зациклился на собственной значимости и эгоизме. Как правило, люди с горячими головами не выигрывают схваток. А его точка кипения была достигнута, и теперь он уязвим, а значит ничуть не опасен.

О Боги, что ты несешь?! Какие игры?

В такие моменты осознаешь значимость контроля над собой, когда со стороны видишь истерику, ощущение жалости неумолимо приходит. Джаспер не просто выставлял себя простофилей, он как малолетняя истеричка кричал о своих чувствах, о своих переживаниях. Я бы посочувствовал ему, но дело касалось уже не только моей жены. Он обвинял конкретно меня во всех смертных грехах. Еще и Розали приплел.

Хотя с чего вдруг он вспомнил про неё - видно эта маленькая пташка напела ему про мое презрение к её поступкам. Ну что ж у них явно есть, что-то общее…

Жалость и даже некоторое отвращение я испытывал к нему. Никакого желания ввязываться в конфликт не было, но каждая брошенная фраза была словно перчатка в лицо.

Ты сам напросился…

Только не перестарайся, Эдвард, - дал я себе мысленную установку. И никаких истерик. Ты не он!

Джаспер, ты смешон! Твои нападки на меня сейчас ни за что не изменят моего мнения о тебе. Да, ты слаб. Невероятно слаб. Ты даже не справляешься с элементарной конкуренцией. Тебе невыносима мысль, что ты так и остался самым слабым в семье, в то время как моя жена контролирует себя и свои поступки. Ты даже сейчас не смог совладать с обидой. Да, я тоже слаб, я тоже убивал. А не это ли называется игрой в Бога?! Отнимать жизнь у человека. Мы решали, кому жить, а кому умирать. Так в чем ты меня обвиняешь? Почему бы тебе самому для начала не разобраться в себе, прежде чем обвинять меня.

Я остановился. Легкая пауза, в которой, читая мысли, я чувствовал подобие ненависти к себе.

Он страдает - ему больно, но он заслужил. Я буду жесток и пойду до конца.

Розали…С чего бы вдруг я должен был держать «этих ублюдков»? Она сама прекрасно справилась. По части мести ей нет равных. Права она не имела в любом случае. Разве она подарила жизнь хотя бы одному живому существу, чтобы её отнимать?! Другое дело - месть, несколько сглаживает её поступок. Но это тоже не оправдание. Опять же, месть - чувство слабых.

В этот момент, буквально «сорвалась с цепи» Розали. Такие дикие и взбешенные глаза не идут её миловидному личику. Она рвалась из рук Эсми, пытаясь напасть. Я одарил её быстрым взглядом, полным снисхождения, и, возвращаясь к Джасперу, добавил:

Твои претензии не имеют под собой весомых аргументов, просто детская обида и зависть – вот что движет тобой.

Напряжение возросло. И сразу стало понятно, что парой претензий он не обойдется. Он оскалился, но взял себя. Его мысленный фон мерцал, не зная как ударить больнее. Это было похоже на поединок, только в ход пошли не сила, ловкость и умения вести бой, а фразы, четко очерченные с одной стороны и, колющие в самое сердце, с другой. И что-то подсказывало мне, что продолжение будет «кровопролитным», если можно это так назвать.

Глупость…какая глупость. Абсолютно все, каждое слово. Он даже не думает, что говорит, он просто поносит меня своим словарным запасом.

И невозможно было остановить его. Он сорвался с точки, и теперь его истерии не было предела. Занимается тут саморазрушением, а я должен слушать. Это порядком напрягает. При всей своей эмоциональной нестабильности в этот момент, он прекрасно осознает, что поведение, к которому он прибегает снова и снова, чтобы совладать с болезненными чувствами, не продуктивно и не обнадеживающе. Но все равно действует мне на нервы.

Как же бесит этот идиот!

Твои капризы неуместны. Ты похож на ребенка с синдромом ненужности и потерянности. Говоришь, ты впитывал мою боль – тогда ты, как никто должен понимать меня, братец, но от тебя такого не дождешься. Понять Эдварда…для тебя это невыполнимая задача. Считаешь меня эгоистом, что ж, согласен. Я эгоист, законченный эгоист! Но чем лучше ты? Ты стоишь тут, вся такая жертва, распинаешься о себе и своих переживаниях. Говоришь мне, какой я плохой и неправильный с моим губительным благородством. Выплеснуть боль – да, пожалуйста, сколько угодно. Ты кормишь меня своей все те же 60 лет, чем ты лучше? Считаешь, что я подставил семью, заставил убивать? Для начала тебя не надо было заставлять - тебя создали, чтобы ты стал убийцей, марионеткой в руках женщины, воином, пешкой, пустым резаком. Время тебя изменило, иначе бы я просто не считал тебя братом. И ты можешь этим гордиться, но прошлое не изменишь, не сотрешь - оно не исчезнет. Да, я делал все ради любви, я ошибался - я ошибся практически во всем, кроме одного. Белла любила и любит меня по-настоящему и ради такой любви не грех творить безрассудства. Я живу ради неё, чтобы ей было комфортно. Тебе трудно понять – Элис твой путеводитель, ты висишь у неё на шее со своими проблемами. И если бы не она неизвестно чтобы стало с тобой. Хотя представить не сложно. Из-за твоих пороков и ошибок она всегда страдает. Ей пришлось покинуть Форкс с нами, потому что ты не смог себя сдержать. И пусть я не держу на тебя зла, ты виноват и чувствуешь это. И это мучает тебя. Да-да…твоя слабость - твой бич. Ты никогда не расстанешься с ней. Она твоя спутница и любовница.

Мой Бог, теперь я стою тут как идиот! Он вынуждает меня отражать его выпады. Да, все без исключения, испытывают неприятные чувства время от времени. Эти чувства могут сопровождаться негативными мыслями, которые могут быть, а могут и не быть, верными, но кажутся истинными в момент их возникновения. И сейчас я говорю красивые слова, внушаю ему свои истины. Но все ложь – все ошибочно, неправда.

Да, что я говорю?! Ты чертов неврастеник! Тебе преследуют мании, созданные твоим же разумом: уязвимость, раздражение, безутешность, зависть, осознание собственной ничтожности. Ты словно больной. Мне тебя жаль. И ты не имеешь права портить жизнь мне и моей семье. Портить все и вся входит в твои традиции?! Все дни рождения моей жены. Сначала ты чуть не убиваешь её физически, затем истязаешь её терпение своими услугами «творца настроения». Я ошибался на твой счет, ты так и не смог стать частью нашей семьи. Ты выпадающее звено. Ты недостоин моей сестры. «Утопил бы ты в луже крови всю Вольтеру»…если бы ты понимал её – ты бы точно знал, что это ей чуждо. И она никогда не позволит тебе этого сделать. Мне жаль, что Элис тебя любит! Ты жалок и ничтожен...

Толи он проецировал на меня свои эмоции, толи я сам стал заводиться, но остановить себя я уже не мог, я жестикулировал и доказывал с пеной у рта. Но все эти слова, которые я ему сказал, возможно, и вполовину неправдивы, или жутко преувеличены, но я был также на грани. Я ловил себя на мысли, что все что я говорю есть лишь малая часть того, что я чувствую. Он пробудил во мне некий задор борьбы, теперь я не мог остановиться.

Далее - Международный аэропорт Seattle-Tacoma.